Второе небо

Я знаю ВТОРОЕ НЕБО
Я слышу ВТОРОЕ НЕБО
ВТОРОЕ НЕБО – во мне.
Мой член зудит и ноет, и по утрам и ночью только и делает, что поет самому себе священные гимны.
Когда он встает – выходит на небо и солнце, когда увядает – на землю спускается ночь.
Мой член, это не просто член – это огненный метеор в бурлящем Океане Вселенной; он живой символ вездесущей смерти и неизбежного возрождения.
Его семя – не просто семя: это субстанция - пантеон забытых ныне богов. Старых богов. Добрых Богов (да не поймите слово «добрый» неправильно). Их ляжек. Их упругих ягодиц. Лиц. И имен: Аполлон, Дионис, Орфей. Их вещих слов, чей мертвый язык ныне помнят лишь странные женщины-филологи и Черные птицы Зла и, которые помня его, долбят своими изогнутыми клювами в уши «непосредственных».
А взойдут ли «непосредственные» как ростки золотых злаков?
А не скосит ли Индустрия их своей механической косой?
А не назовут ли они новым Иисусом - Большую механическую мясорубку?
А не преклонят ли перед ней колени и не скажут ли ей, ты Бог?
Глупый, выпрыгнет из окна.
Глупый, вышибет себе мозги.
Глупый, затянет на шее себе удавку. 
Умный, преодолеет себя, и научится жонглировать скорбью с великим смехом. Он пройдет над бездной – не потому что шибко смел или дюже удачлив,  а потому что за спиной у него развеваются крылья.
К каждой двери – найдется свой ключ.
В каждой дурной комедии –есть место шикарному фокусу.
Не ройте для себя могилы, кое бы удовольствие вам не приносило бы это занятие, а оно приносит большое,  лучше прыгайте, как птицы на ВТОРОЕ НЕБО.
Ибо ВТОРОЕ НЕБО есть - сколько бы миллиардов ластиков его бы не пыталось стереть ежедневно.
День изо дня.
День изо дня.
Целую вечность.
И это тщетное вечное усилие, не лучший ли  показатель его существования?