Жизнь боли II-7

                Жизнь боли II-7
 
          Благодаря Татьяниным деньгам  и собственным непосильным трудам я в воскресенье вечером Наташе выдала 8.200 за наем квартиры, 1.400 за Ю-Пи-Си, Интернет и электричество, 3.000 крон лично Наташе, как очередной взнос за кредит в банке, и из собственной банки - глиняного мешка Галки, вытрясла 1.300 крон полтинниками. На 38-ю улочку на неделю, 2.500,  я заработала деньги за субботу и воскресенье.
     - Пан справец, - сказала я пану Двожаку в кабинете справы, - я плачу 38 улочку на неделю в последний раз, перед операцией. В следующий понедельник за моим местом придет мой внук Владик, он будет у меня продавцом работать, пока я буду лежать в клинике.
     - Это такой чернявенький, быстрый, уже года два, как помогает Вам по вечерам станек собирать?
     - Да, ему через месяц 20 лет будет, да и за два года он знаком заочно со всеми моими авторами, у меня их всего-то шесть, думаю, справится.
     - "Слушный" (послушный, воспитанный) "хлапчик" (юноша), - сказал справец, мой любимый справец Двожак, заметьте, не "красный" (красивый), не "эсский" (симпатичный), как говорят все. - Все будет хорошо. Я в это верю.
     - Я в это верила, когда давали 99,9%. А потом сказали, как та лошадь в анекдоте "ну, не смогла я"...
     - Хорошо. Тогда я буду верить за Вас.
     - Вот за это и вправду спасибо!

     Я действительно хочу поставить Владика продавцом. А кого? "Дядю Васю"?! Да у меня и времени-то такого нет. Не говоря уж про дядю Васю. А Владик, он точно, каждый день, вот уже два года только и слышит от меня: "Бенони", "Жданова", "Черныш",  "Галка", бумага, картон, тубусы, скотч, нож, резинки, прищепки, подрамники. В красках он и так разбирается - все-таки будущий маляр-отделочник. С дождем воевал, и с ветром, и вообще все делает "под мою руку". Вот только бы в понедельник не проспал к 7.15.
     В понедельник я заработала 2.500, ровно столько, чтоб сделать заказ Кате.
     - Катюшик, - позвонила я ей вечером, - сама знаешь, Черныш тяжко стал продаваться, потому что такой формат, как у Черныша, у всех продается за 450, причем, часто 450 зачеркнуто и жирно поставлено 350, у меня просто нет шанса доказать, что акварель Черныша, это не акварель, допустим, Посудевского, которую, в базарный день по три копейки продают, но все равно попадаются люди, редко, но попадаются, которые Черныша покупают. Мне надо десять работ.
     Сразу после Кати я позвонила Ждановой и тоже сделала небольшой заказик на 2.000, деньги Вероники у меня лежали в неприкосновенности, все 4.500, правда, в сумочке, она обещала приехать во вторник.
     Во вторник первой пришла Жданова, а я к тому времени продала два маленьких холстика Бенони за 2.400 (я ж говорю, ва-банк пошла) и заплатила Ждановой 2.000, тысячу крон за склад мне как раз подтянула Светка, и к тому времени, как пришла Вероника - у меня было ее 4.500 и 1.400 за две проданные ее работы. Она принесла три роскошных вида и два повтора, и я заныла:
     - Вероника, нам надо сделать ревизию, написать новую фактуру и пусть ее подпишет Владик, с нуля. Я его на все натаскаю, вот увидишь, он будет любить твои работы, как я.
     - Все сделаем в пятницу, договорились, сейчас у меня машина опять неправильно припаркована. В пятницу!
     Забрала деньги, и была такова. Я ждала Катю и у меня были только ее деньги. 2.500. Катя пришла, работы принесла, деньги забрала, и продажа прекратилась тотально.
     Я хотела пойти к Фире и взять у нее стовку, на что-нибудь перекусить, но она опередила меня и принесла два собственноручно приготовленных блинчика и бруснику в меде, баночка 50г. Я такой вкуснотищи давно не ела. Я вообще не ела бруснику в меде никогда. Я даже не знала, что такое можно делать. И вот этими липкими медовыми руками я завернула две Шрамовых в одни руки, потом Диму большого (руки уже помыла), а когда в шесть пришел Владик, я завопила от боли:
     - Мне так плохо, Владик, мне так больно, что я сначала в туалет, а потом все остальное, и сейчас вернусь.
      Как же мне надоела эта байда!
      Уже даже пописать проблема. Сядешь на унитаз и вдруг позыв прошел. Ну, подумаешь минуты две, повозмущаешься, начнешь вставать, позыв возвращается. Опять сядешь. И так по нескольку раз.
     Скорее бы, скорее бы, скорее бы отсекли все, что болит!
      Пока я доковыляла обратно, Владик воевал с турками. Две взрослых знакомых между собой пары. Одна выбирала Жданову, а другая Черныша. Вот что значит получить новые, как деньги из автомата, работы. Совместными усилиями - с первыми Владик справился сам - 50 евро за три работы, со вторыми пришлось воевать плечо к плечу: почему это один и тот же размер стоит разную цену? Потому что художники разные. Да никакие не разные, что тот, что другой, на одной и той же акварельной бумаге напечатаны. Да, но каждый напечатал свою работу. Нравится вам Жданова - можете купит за 450, нравится Черныш - за 650. Но почему??? Потому что художники разные! И так несколько раз пока, к 30 евро (стоимости одного Черныша) они не прибавили 200 крон. Причем, когда прибавляли сто, я выдернула у них работы, а их деньги оттолкнула от себя и сказала:
     - Хватит. Владик, собирайся, а то они нас сейчас на куски порвут!
     Тогда мужчины посовещались и добавили еще сто крон.
     - Пятидесяти крон у нас нет, - вздохнул покупатель и еле закрыл свой портмоне, набитый деньгами. Марина-принцесса сжалилась ( Зина уже ушла) и вместо 780 крон по курсу 26 за евро, прибавила мне 20 крон до 800, итого получилась тысяча, пятьсот крон автору, пятьсот крон мне, ну, с Владиком это уже не совсем мне, получилось, что он за 2.300 получил свои 10% не как продавец, а как "помоцная сила", как всегда получал, если продажа была на последней минуте его получасового пребывания на станке, в качестве "помоцной силы" 230 крон плюс 20 крон премии и стовку, как обычно, а  мне заработал тысячу крон.
     - Вот так я люблю, - сказала я, - мне 1000, тебе 300, так должно быть, а не наоборот, понимаешь?