Судьба. 7 часть

     Поезд стоял на платформе ещё минут сорок, Закир разместил детей в плацкартном вагоне и усадил на свободные места. Люди ,с мешками, с сетками проходили, теснились и выбирая места усаживались, прижимая к себе свои пожитки. А были и молодые люди, видимо ехали в Ташкент, кто учиться, кто работать, кто ж его знает, каждый спешил занять удобное для себя место, а усевшись, оглядываясь, разглядывал своих соседей или смотрел в окно ожидая, когда наконец тронется с места поезд. Саодат, не видевшая в жизни столько людей, а тем более поезд, с любопытством озиралась по сторонам. Поезд пыхтя начал движение, сначала медленно, затем постепенно набирая скорость, отправился к пункту назначения, а именно в столицу. Дети были голодные, поэтому Закир вытащил из небольшого мешка немного хлеба и варёной картошки и чуть посолив, протянул сначала девочкам, затем и ребятам. Дети ели с жадностью ребёнка, у которого чувство голода было сильнее, нежели у взрослого. Закир тоже немного перекусил, ведь и на утро надо было оставить немного и хлеба и картошки, неизвестно, когда им ещё предстоит поесть. Поев дети разместились на двух полках и уснули, Закир прижав к себе одного из мальчиков, тоже уснул. Поезд часто делал короткие остановки на маленьких станциях, но пассажиры этого не замечали. Выходить из вагонов надобности не было, поэтому те, кто не мог уснуть, а это были в основном молодёжь, просто сидели и смотрели в окно, в тёмную даль. Утро. Поезд прибыл на станцию Ташкент и с грохотом остановился. Люди медленно стали высыпать из вагонов. Проводник, молодой узбек, проводил всех до дверей, затем прошёл к опустевшим местам пассажиров и проверил, не забыли ли они чего. Закир помог выйти детям на платформу, они молча смотрели на него.
      - Ну что, пошли...нас уже ждут, - сказал парень и с этими словами, взяв младших за руки, он велел старшим следовать за ним и не отставать.
      Все вышли на улицу, стояло тёплое утро, город ласково встречал Закира и его подопечных. Пройдя на остановку автобуса, они стали ждать его прибытия. Долго ждать не пришлось, подошёл маленький автобус, времён тридцатых годов, с приплюснутым носом, с одной дверью, которую водитель и открыл. Автобус быстро наполнился и поехал по старым улицам города, где во многих местах и асфальта то не было. Привычный к таким поездкам, Закир попросил шофёра остановиться и выйдя первым, помог выйти и детям, взяв каждого из малышей под мышки и через ступеньки ставил их на землю. Оглянувшись по сторонам, Закир повёл детей по дороге, ведущей к огражденному невысоким забором, одноэтажному зданию. Небольшие, железные ворота были приоткрыты и пройдя через них во двор, они наткнулись на сторожа.
      - Вы куда? - спросил старик.
      Закир, вынув из внутреннего кармана гимнастёрки бумагу и показал сторожу. Тот внимательно изучив протянутой ему лист, вернул Закиру.
      - Проходите, кабинет директора находится слева, как зайдёте вот в это здание... - сказал сторож, указывая рукой на здание, но он не успел договорить.
      - Знаю, спасибо,я уже приезжал сюда и с директором виделся, Вы просто меня не помните, - перебил его Закир.
      Старик пожал плечами и молча пропустил всех во двор детского дома. Закир прошёл с детьми к кабинету директора и постучал в нужную дверь.
      - Да-да? Входите! - послышался из-за двери приятный женский голос.
      Закир с детьми вошёл в кабинет и поздоровался. За столом сидела миловидная, уже немолодая женщина. Приподняв свои очки на лоб, она посмотрела на вошедших.
      - А...Закиржан! Ну здравствуйте,  как доехали? Проходите, садитесь, - сказала она, указывая на стул Закиру и на диван детям.
      Затем приняв из рук парня бумаги, она пересмотрела их и посмотрела внимательно на ребят.
     - И что, ни у кого из них родных нет? - спросила она Закира.
     - Нет Ольга Николаевна, сироты... - выдохнул парень.
     - Мне сегодня ночным поездом возвращаться надо, Вы примите их пожалуйста, надо ещё поручение начальника выполнить, в Горком зайти, документы занести, - добавил парень.
     - Хорошо Закиржан, бумаги все в порядке, ты можешь идти, - ответила женщина.
     Закир попрощавшись и с директором и с детьми вышел, Саодат никогда его больше не видела, только через много лет, став взрослой, она узнала, что Закир погиб на войне в первый же год.
     - Пойдёмте дети! - обратилась Ольга Николаевна к детям и пропуская их вперёд, вышла следом за ними.
     Пройдя коридор они вышли во двор, пройдя и его они вошли в другое здание, очень похожее на первое. Здесь находились столовая и классные комнаты, Ольга Николаевна завела детей в столовую.
      - Тётя Маша, там у тебя каша осталась? Положи пять порций этим детям, ну если и хлеба чуток дашь... - улыбаясь, ворковала директрисса.
     Тётя Маша, полная, улыбчивая, со светлыми, почти седыми волосами женщина, хотя на вид ей не было и сорока лет, с серыми добрыми глазами, чуть крупноватым носом, грустно покачала головой.
      - Ах горемычные! Сколько Вас ещё по земле, сирот ходит... - эти слова она говорила скорее себе каждый раз, как приводили новых детей, сокрушаясь при виде малышей, в рванной старой одежонке.
     Затем усадив всех за стол, она принесла им овсяной каши, по маленькому кусочку хлеба и бледно заваренный чай в граненных стаканах. Дети были голодные, хотя Закир им утром и дал оставшийся с вечера хлеб и картошку. Ольга Николаевна с тётей Машей стоя в стороне, с грустью наблюдали, как дети ели. Усталые глаза блестели, испуг прошёл, они чувствовали доброту исходящую от этих незнакомых женщин. Они знали, угрозы здесь нет.