О любви и кроликах

Лауреаты Клуба Слава Фонда

КАРИН ГУР - http://www.proza.ru/avtor/karin - ПЕРВОЕ МЕСТО В 6 НОМЕРНОМ КОНКУРСЕ  КЛУБА СЛАВА ФОНДА

   Первый раз я влюбилась  в десятом классе в папу одноклассницы Тийны Ильвес. Ильвесы приехали из Эстонии и поселились в соседнем доме. Мама - украинка, работала в горкоме комсомола. Урмас, эстонец, майор милиции, ловил преступников.         
  Наступил выпускной вечер. Нарядившись в красивое кружевное платье, подведя глазки,  я отправилась завоёвывать Урмаса Ильвеса.  Музыка, шум, веселье... И никто не обратил внимания, что из толпы исчезли двое - я и Урмас.
   Тийна с мамой нашли нас утром  дома в спальне, крепко спящих, обнявшись.
   Комсомольская мама шум поднимать не стала, быстренько упаковала вещи и через месяц Ильвесы вернулись в Таллин.
   
    Отправившись в Москву поступать в Первый медицинский институт, остановилась у бабушки, Людмилы Сергеевны. Жила она в Лианозово, в крохотной двухкомнатной квартире панельного дома на седьмом этаже, работала билетёршей в Большом театре, и связей у неё было больше, чем у комсомольской мамы.
 
   В институт я  не добрала баллов, наступила пора возвращаться домой. И тут стало меня тошнить по утрам, я сразу сообразила, что происходит. Сели вечером с бабушкой совещаться.
   - Значит, так, - хлопнула ладошкой по столу бабушка, - никаких абортов, будем рожать. Родителям напиши, что встретила парня, влюбилась и вышла замуж.
   - То есть, как замуж? За кого?
   - Мы не будем портить жене твоего эстонца карьеру, а у ребёнка в свидетельстве о рождении должны быть и отчество и фамилия. Не волнуйся, мужа я тебе найду, а поступать будешь через год.
   
   Вася оказался нашим соседом по площадке. Бабушка  долгие годы помогала ему ухаживать за больной мамой, устроила её в хорошую больницу и поддерживала Васю, когда мамы не стало. Она знала, что он ей не откажет. Симпатичный сероглазый шатен, лет двадцати пяти, худенький и скромный, он ходил сильно хромая, опираясь на палочку.   Вася заварил чай, мы уселись по-московски чаёвничать на кухне.
   - Васенька, - бабушка Люда не стала откладывать дела в долгий ящик, - у меня есть к тебе просьба, женись, пожалуйста...
   Вася вздрогнул и вылил горячий чай на клеёнку. Я подхватилась и, схватив тряпку, принялась вытирать стол.
   - Вы хотите, - бедняга стал заикаться, - вы хотите, Людмила Сергеевна, чтобы я на вас женился...
   Тут уже чаем облилась бабушка Люда...
 
   Через неделю мы с Васей расписались. В моей жизни ничего с замужеством не изменилось, я лишь ходила к Васе по вечерам в гости, чтобы соседи ни о чём не догадались.  Ночевать возвращалась к бабушке.
   Сашенька родился в начале апреля. Красавец, как его папа - золотистые волосы, голубые глаза. Мой любимый замечательный малыш.
 
   По совету бабушки я поступила в медицинский техникум, где познакомилась с девочками и словно окунулась в те, казалось, далёкие времена, когда была просто ученицей, юной и беззаботной. Перед Новым годом подруги  потащили меня с собой в МИИТ (Московский институт инженеров транспорта).
   - Катька, - хихикали они, - это институт женихов.
   Зал встретил нас ёлкой, серпантином и той особенной атмосферой праздника, присущей Новому Году.
   Ректор, наряженный в костюм Деда Мороза, поздравил всех с Новым 1981 годом. Хлопнули пробки от шампанского, заиграла музыка.
   Ко мне подошёл юноша в маске тигра.
   - Мануэль, - представился он, сняв маску, - последний курс, кубинец.
   Мануэль говорил практически без акцента. Сколько и в каких пропорциях смешалась в нём кровь испанцев, африканцев и китайцев, завезённых в XIX веке на Кубу, не мог бы сказать никто.
   Он не отходил от меня ни на шаг. Мы танцевали, то танго, то вальс, давно я так не веселилась.
   
   В тот же вечер Мануэль позвонил мне и мы стали встречаться.
   В один из  зимних вечеров, когда температура упала до -30, Мануэль остался ночевать. С этой ночи мы фактически не расставались.
   Лёжа на его плече, слушала тихий шепот о далёкой родине, о небольшом городке Мадруге, главной достопримечательностью которого является бронзовый бюст Хосе Урфе Гонсалеса, кубинского композитора и музыканта.
   - Мадруге, Катьюша, - рассказывал он, - это не Гавана. Здесь старые дома без удобств, окна без стёкол, мухи и жара. Когда я найду хорошую работу в Гаване, перееду и заберу тебя к себе.
 
   В конце лета Мануэль улетал на Кубу. Простившись в Шереметьево, я понимала, что мы больше никогда не встретимся. И он не узнает, что я жду от него ребёнка.
   Баба Люда мою беременность одобрила:
   - Пусть у Сашеньки будет сестра или брат.
   Сашеньке исполнилось два года, когда родился  близнецы – шоколадки Рауль и  Фидель.
   
   Прошли два с лишним года.
   Я крутилась, как могла. Окончила техникум, работала медсестрой в детской поликлинике. Санации, прививки. Спасибо бабушке, помогала мне, оставалась ночами с детьми, когда я сидела у постели тяжелых больных, послеоперационных, выхаживая и делая всю грязную работу. Делала уколы на дому частным образом.
   Но никогда не пожалела, что родила детей.  Я им не рассказывала сказок о папах, лётчиках, космонавтах. Сашенька знал, что Урмас его отец, но так получилось, что мы живём отдельно. Раз в год Ильвес приезжал в Москву провести время с сыном. Одаривал его подарками, водил в цирк, кино и театр Образцова.
   Маленькие Рауша и Федя тоже знали, что их папа  живёт далеко-далеко и когда-нибудь к ним приедет.
   Ах, одинокие ночи молодой женщины! Хотя часто я уставала так, что мне было не до любви, но порой как же хотелось ощутить рядом обнимающего тебя мужчину. Как хотелось ласки, поцелуев, рук, нежно гладящих меня.
   Я уже стала забывать Мануэля. Да и он видно сейчас в далёком городке Мадруге, рядом с бронзовым бюстом Хосе Урфе Гонсалеса обнимает и целует красивую кубинскую девушку.
 
   Наступила весна 1985 года.
 
   В пятницу  зашла бабушка Люда с блюдом полным пирожков и печенья.
   - Катюша, тут такое дело, заболела женщина в доме напротив. Воспаление лёгких, нужно колоть четыре раза в день. Возьмёшься? Тебе заплатят.
   В субботу, зевая во весь рот, я отправилась в шесть утра по указанному адресу. Раздались шаги по коридору, дверь распахнулась.
   Передо мной стоял юноша, высокий и худой, в тёмно-синей пижаме. Ярко рыжие волосы кудрями свисали на уши и щёки, светло карие глаза смотрели  недоумённо и вопросительно. Брюки были коротковаты, виднелись большие ступни, узкие, белые, с длинными пальчиками и аккуратно подстриженными ногтями.
   Я полюбила его сразу. Всего. Эти рыжие волосы и тёплые глаза, белые ступни и тёмно-синюю пижаму. Звали юношу Осип, ласково - Оська.
   Неделю я приходила четыре раза в день делать уколы его маме, Фаине Марковне.
   Фаина Марковна была особой необычной. Она не любила никого, кроме двух главных мужчин - Марка Осиповича, ныне покойного отца, чей большой портрет висел над диваном вместо персидского ковра, и сыночка своего ненаглядного. О мужчине, принявшем участие в создании этого рыжего сокровища, в доме не упоминалось. Табу! Полное и незыблемое. По отчеству Оська Маркович, фамилию носил мамину девичью. Порой казалось - это второй в мире случай непорочного зачатия.
   Круглый отличник, Ося окончил МГУ, физфак, работал учителем в школе. Дальше ему был ход закрыт.
   Уже на второй вечер Оська отправился меня провожать. Не успев войти в подъезд, он обнял меня, притянул к себе и крепко поцеловал. Мы целовались, как дышали, без этого нельзя было жить. Я узнала эти тёплые требовательные губы - они мне снились, я понимала, что это те самые руки, которые должны обнимать меня каждую ночь до конца жизни. Мы с трудом расстались.
      В ближайшую субботу я сообщила бабушке, что приведу Осю к нам и оставлю у себя навсегда. Зная, что еврейские мужчины лучшие в мире мужья, я забыла о сопернице - они самые лучшие в мире сыновья.
   Бабушка Люда тактично забрала старших мальчиков и уехала на выходные к племяннице в Серпухов.
   Сделав Фаине Марковне последний укол, получив расчёт, мы с Осей вышли из квартиры. Сплетаясь пальцами, касаясь плечами и бёдрами, шли ко мне, а из окна, выходящего на улицу, за нами следила Фаина Марковна.
   Оська вернулся утром домой, сказать маме, что он меня любит и собирается на мне жениться.
 
   Мама отстегала его ремнём. А когда кожа на попе  стала багрового цвета, применила запрещённый приём:
   - Только через мой труп!
   Ося хлопнул дверью и ушёл ко мне. Мы плакали и прощались, я не представляла себе, как расстанусь с любимым.
 
   Фаина Марковна развернула бурную деятельность и уже через месяц получила разрешение на выезд. Она взяла с собой книги по физике, свёрнутый в трубочку портрет Марка Осиповича и пару трусов на смену.
   Как я любила Оську в последнюю ночь перед отъездом, как он любил меня! Я поклялась, что ни один мужчина больше ко мне не прикоснётся. В полном единении с нами за окном лил дождь, а ветер возмущённо тормошил кусты и хлопал по лужам, не в силах сдержать своих чувств.
   Фаина Марковна увезла моего любимого на край земли, где островная страна Австралия болталась вниз головой между Антарктидой и Индонезией,  в город Сидней. В этой Австралии жили только кенгуру и кролики
   Если бы не поддержка бабы Люды, Васи, если бы не мои любимые мальчики, не знаю, как бы я пережила разлуку...
 
   Шло время, жизнь продолжалась, мальчики росли.
 
   31 декабря 1986 года. Бабушка Люда увела Сашу, Рашку и Федю на утренник. Я заканчивала последние приготовления к встрече Нового года, когда раздался телефонный звонок.
   "Ося, - затрепетало сердце, -  мой любимый Осенька".
   Подбежав, схватила трубку:
   - Алло, алло...
   - Здравствуй, Катенька.
   Я ошиблась, это была Фаина Марковна.
   - Катенька, я тебя поздравляю с Новым Годом. Как ты живёшь? Мы очень хорошо. Ося работает главным менеджером в большой корпорэйшн. У нас двухэтажная вилла с бассейном, и местная девочка с раскосыми глазами приходит мыть полы.
   Она замолчала, видно подсчитывая, во что обойдётся ей этот разговор между Москвой и далёким провинциальным Сиднеем.
   - Катенька, - голос её дрогнул, - если бы ты увидела Осю, ты бы его не узнала, так он похудел... У него совсем пропал аппетит...
   - Что такое? - ехидно откликнулась я, - он не хочет кушать кроликов?
   - Катя, кролики не кошерные. - Фаина Марковна заплакала. - Приезжай, я тебя умоляю, спасай моего сына. Мы примем тебя с бабушкой и тремя твоими сыновьями, хватит места всем... Прости меня, я была неправа...
   Кого не тронут материнские слёзы? Я представила, что пройдут годы, и по моей вине где-нибудь будет страдать один из моих замечательных мальчиков.
   Я зарыдала в ответ:
   - Фаина Марковна, мама... Я всё поняла и давно вас простила, мы приедем, мы обязательно приедем. Только у меня не три мальчика, а четыре, вашему внуку, рыжему Марику, скоро исполняется десять месяцев...

  Спустя двадцать лет.
 
  Мы живём в Сиднее. У нас родились ещё две дочки.
  Сашенька женился и забрал овдовевшего Урмаса к себе.
  Рауль с Фиделем слетали на Кубу и разыскали Мануэля. Тот был счастлив узнать, что у него есть сыновья. Мануэль до сих пор живёт в Мадруге, так и не создал семью.
  Марик путешествует по миру и ищет свою дорогу в жизни.
  Фаина Марковна и бабушка Люда живут и здравствуют.