Сестра глава четырнадцатая

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.          
Георгий Викторович, поговорив с Никольской, положил трубку и подумал: «Однако не устаешь удивляться людям. Ее, похоже, не очень-то волнует свой собственный сын. Поинтересовалась им, так, как будто, он ей посторонний человек, от которого одни неприятности».
- Да, уж, железная леди,- сказал он вслух
Мужчина не собирался ее осуждать. За годы работы в клинике, чего только не довелось ему увидеть, столько судеб прошло перед глазами. Каждый вправе сам решать, что в его жизни главное, и эта жизнь у каждого своя, с ее темными и светлыми сторонами. Далаев невольно сравнил Элеонору со своей женой. Вера Сергеевна всегда была идеальной женой и матерью. Он должен благодарить судьбу за то, что та соединила их много лет тому назад. «Я суров с ней, даже жесток»,- сделал вывод Георгий Викторович. После гибели Алексея он так и не решился поговорить с женой так, как должен был поговорить самый близкий, самый родной человек. «Трус, какой же я трус! Я пытаюсь лечить души чужих людей, а родную, самую преданную мне душу отодвинул в сторону. Прикрываюсь работой, сбегаю из дома, лишь бы не остаться с глазу на глаз. Вот именно, сбегаю. Распустил сопли пред Никольской, почему? Почему, с ней ты мог поговорить, а с Верой, что, боишься?»- эти укоры в свой адрес закончились тем, что Далаев, отложив все свои дела, поехал домой. Он уже  свернул на свою улицу, когда зазвонил мобильник.
Голос Гаврилова, опера, который занимался делом Лены Тимошкиной, почему-то не обрадовал мужчину.
- Вы сейчас сильно заняты?- спросил Гаврилов после приветствия.
- Нет, я свободен.
- Это хорошо, нам встретиться нужно, Георгий Викторович, желательно сегодня.
- Я могу прямо сейчас. Куда подъехать?
Договорившись о месте встречи, Далаев развернул машину и поехал в центр города. Вот и опять нашлась веская причина, отложить разговор с женой, но эта причина была, действительно, веской.
- К чему такая срочность? Что-то важное нарыли?- поинтересовался Георгий Викторович, когда Григорьев сел к нему в машину.
- Нарыли, нарыли. Только дело, скорее всего, будет прекращено.
- Почему?
-Да, по тому, потому что, отморозки, что убили девчонку, сынки очень влиятельных людей.
- На сколько, очень?
- Так, очень, что раздавить вас, а уж тем более меня, этим людям ничего не стоит.
- И, что вы предлагаете? Не для этого же сообщения вы пригласили меня?
- Я предлагаю обойтись без суда.
- Пусть живут дальше, так что ли? Пусть дальше девчонок губят?
- Вы не горячитесь так, Георгий Викторович. Есть у меня вариант возмездия.
- Какой? Не мямли, говори уже.
- Но, вы понимаете, это не бесплатно.
- Киллера, что ли, вы предлагаете?
- Нет, зачем же так сразу, киллера. Есть у меняя один человечек, который трется в их кругах и давно мечтает расправиться с ними.
- Если не секрет, за что?
- Есть за что. Сестру его на наркоту подсадили.
- Понятно, больная тема нашего времени. Ну, и что, этот брат готов на убийство?
- Зачем их убивать, они сами себя убьют. Каждый из них сидит на игле, от передоза нет страховки, не так ли, доктор?
- Понятно, а моя роль в чем?
- Ваша? В деньгах, в чем еще то, наркотики бесплатно не раздают. Да и сами понимаете, риск и все такое.
- Понимаю. И сколько?
Гаврилов написал на пачке сигарет сумму, показал Далаеву и тут же смял ее, положив в свой карман.
- Хорошо, мне нужно подумать. Я сам тебе позвоню.
- Ок,- Гаврилов вышел из машины.
Георгий Викторович передумал ехать домой, он вернулся в клинику.

****************
Решение далось Далаеву нелегко. Несколько дней мужчина то соглашался мысленно с тем, что виновники смерти Марининой сестры должны быть наказаны, то убеждал себя в том, что предложенный Григорьевым вариант не приемлим для него. Дав добро, он, по сути, соглашается с убийством, а значит, мало чем отличается от этих отморозков. Георгий Викторович думал об этом сутками. Приходя домой, мужчина запирался у себя в кабинете и не выходил до тех пор, пока жена не ложилась спать. Он понимал, что такого отчуждения Вера Сергеевна не заслуживает, но ничего не мог с собой поделать. Наконец, Далаев решился, он позвонил Григорьеву.
После встречи с ним мужчина долго сидел в своей машине. « Ты сделал это. И теперь не нужно ни о чем жалеть»,- убеждал себя Георгий Викторович.
- А что же ты скажешь Марине?- вслух спрашивал он сам себя.- Что? Только то, что следствие идет. А там, там разберемся.
Георгий Викторович чувствовал себя абсолютно разбитым и решил поехать домой.
Вера Сергеевна не ждала его так рано.  Последнее время муж не спешил покидать клинику. Она понимала, он до сих пор не мог смотреть ей в глаза, боялся разговаривать о сыне в прошедшем времени. Получалось, что каждый из них переживает это общее горе в одиночку. Слишком мало прошло времени с того трагического дня, чтобы не чувствовать боли при воспоминаниях об Алексее.
- Что случилось, Гоша?- спросила женщина, когда Далаев вошел в дом.
- Ничего. Я просто устал.
- Ну и отдохни, устрой себе отпуск, хоть недельку.
- Наверное, ты права. Я подумаю, - немного помолчав, ответил мужчина.
- Ужинать будешь?
- Да.
Вера Сергеевна пошла на кухню, муж проследовал за ней.
- А, давай, прямо здесь посидим. Ты накрывай, я сейчас.- Далаев вышел и вернулся с бутылкой коньяка.- По чуть-чуть, - сказал он, глядя на жену.
- А я что, я разве против,- ответила та, продолжая накрывать стол. - Да, звонила Марина.
- Она, что уже вернулась?
- Как, а ты не знал? Ох, Гоша, Гоша, что с тобой происходит? Так же нельзя.
- Наверное, нельзя, прости.
- Она вернулась и уже вышла на работу, - продолжала женщина.- Похоже, давненько ты не был у них в клинике.
- Да что-то не до этого. Завтра собираюсь.
- Вот и хорошо, что собираешься. Марина просила разрешения пожить в Лешиной квартире.
- Пусть живет. А что, у нее проблемы какие-то?
- Да нет, говорит все хорошо. Ремонт хочет делать. Только знаешь, что-то я не верю. Какой-то голос у нее был расстроенный.
- Ну что ж ты хочешь, это не удивительно. Сама понимаешь, похороны веселья не добавляют, тем более, вторые подряд.- Георгий Викторович замолчал.
Молчала и Вера Сергеевна. Они оба вспомнили о сыне.
- Так что, говоришь, она затеяла ремонт?- нарушил это тяжелое молчание мужчина.- Хорошее дело, только весьма муторное.
- Ты знаешь, я думаю, ремонт здесь ни при чем.
- Пусть живет, - перебил Далаев жену.- Не будем лезть к ней в душу. Я уже один раз залез,- мужчина осекся, помолчал и налил коньяка себе и жене.
-Давай, не чокаясь,- предложил он.
В этот вечер они впервые, за последние дни, находились вдвоем, не пытаясь найти причину для уединения. Вера Сергеевна старалась обходить больную тему, но Далаев сам заговорил о сыне. Он попросил прощения у жены, наконец-то, сказал ей все, что так давно должен был сказать. Женщина и раньше понимала, на сколько, переживал ее муж, но сегодняшний разговор обнажил все его мысли, которые, пройдя через боль души, наконец-то, протиснулись наружу. Этот крепкий человек нашел в себе силы для такого признания.
- Я должен был понять, что сын уже вырос, должен был преодолеть себя и увидеть, что передо мной не ребенок, а взрослый мужчина, имеющий полное право распоряжаться своей жизнью. Я сам создавал и создал конфликтную ситуацию на пустом месте, считая, что нашел правильный выход. Я пытался его уберечь. От чего уберечь? От любви? От любви, которую тогда мне было проще принять за игру гармонов с его стороны, и за дальновидный расчет со стороны Марины. Я даже не пытался понять сына, понять его, уже взрослую, жизнь. Я должен был быть для него, пусть не примером, но опорой, а не пытаться бесконечно воспитывать и указывать, кто в доме главный. Разве я мог тогда доверять ему, конечно, нет. Я же прожил жизнь, я же все знаю, все видел. Да ничего я не знаю. Я не знал самого главного, нельзя давить отцовским авторитетом, унижая своего ребенка. Нужно было помочь советом, поддержать мыслью, делом, в конце концов, а не ставить ультиматумы, не пугать лишением отцовского благословления. Я пытался его учить, а учиться нужно мне, и жизнь показала это.- Далаев на минутку остановился.
- А как я поступил с тобой? – продолжал он.- Я боялся посмотреть тебе в глаза, боялся не почувствовать тепло твоей души, в котором мне так необходимо было согреться. Мне было стыдно признаться самому себе, на сколько, оно необходимо, твое тепло. Я боялся даже поговорить с тобой, с тобой, с самым родным и близким человеком, с которым мы вместе учились смеяться, когда было совсем не смешно, учились не плакать, когда слезы подкатывались к горлу, учились искать выход из самой тупиковой ситуации, и находили. Как я мог отодвинуть тебя в сторону, оставив наедине с нашим общим горем. Найдешь ли ты в себе силы, простить меня, я не знаю, но прошу об этом. Прошу тебя, прости, прости за все,- Георгий Викторович замолчал.
- Я давно простила тебя, Гоша. Я никогда не винила тебя ни в чем, поверь. Нужно найти в себе силы и пережить все, даже если это уже невозможно, даже если кажется, что жизнь потеряла смысл. А наша с тобой жизнь не потеряла его, у нас есть Марина. Я очень благодарна тебе за то, что ты, наконец-то, решил поговорить со мной, что сам все понял. Я очень рада, что ты сам увидел в этой девушке частичку нашего сына. Нам есть для кого жить, а значит, жить нужно. Я очень рада, что ты вышел, наконец-то, из плена своих терзающих самообвинений. Ни к чему сейчас эти самообвинения, не приносят они пользы, а лишь бередят душу и не дают заживать едва затянувшимся ранам. Мы вместе. Понимаешь, а значит, со всем справимся. У нас есть Марина, которой тоже нелегко, ей нужно помочь. А значит, будем жить, не мучая ни самих себя, ни друг друга.
К концу этого незапланированного ужина обоим стало гораздо легче на душе. Между ними уже не было никаких недомолвок, и исчезла та стена, искусственно созданная надуманными запоздалыми раскаяниями. Разговор постепенно вернулся к Марине.
- Гоша, ты захвати ключи, когда поедешь на оперативку.
- Захвачу, я их прямо сейчас положу. Ты не обижайся, я пойду к себе, поработаю. Мне нужно срочно закончить статью для журнала. Спасибо за вкусный ужин,- сказал Георгий Викторович.- Да, Вера,- начал мужчина, но не закончил фразу.
- Что?
- Нет, ничего, я так.- Далаев ушел.
Вера Сергеевна знала, никакую статью муж писать не будет. Он запрется в своем кабинете и будет сидеть, листая семейный альбом. Она ошибалась лишь чуть-чуть, сегодня он не листал альбом, сегодня он думал о совершенном поступке, который можно было назвать приговором.
Наутро Георгий Викторович сразу поехал в филиал на оперативку. Они встретились с Мариной, когда мужчина уже собирался уходить.
- Здравствуйте, Георгий Викторович,- поприветствовала его девушка, зайдя в кабинет.
- Здравствуй, Мариночка. Я тебя потерял, хотел уже идти искать.
- Простите, я проспала.
- Что-то ты неважно выглядишь.
- Сплю плохо.
- Как ты съездила? Все нормально, я надеюсь?
- Да, все получилось, как надо. Спасибо вам большое за помощь и поддержку. Вера Сергеевна говорила вам о моей просьбе?
- Да, я привез ключи,- мужчина достал их из кармана и протянул Марине. – Живи, сколько хочешь.
- Спасибо.
Далаев заметил, что девушка старается быстрее закончить разговор. Задерживать ее и навязывать свое общество он не хотел.
- Ну, мне пора. А ты не забывай нас, мы всегда рады тебя видеть. Приезжай в выходные.
- Обязательно приеду, только разберусь с ремонтом.
Далаев был хорошим психологом, он чувствовал, что Марина сильно переживает, что-то терзает ее. Синяки под глазами, потухший взгляд, слегка подрагивающие пальцы рук, все это бросалось ему в глаза, и ни о чем хорошем не говорило.
- Марина, у тебя точно все в порядке?- спросил он, открывая дверь.
- Да, все хорошо. До свидания,- попрощалась девушка и быстренько выбежала в коридор.
- До свидания,- произнес ей вслед Георгий Викторович.
«Ничего, она справится, она сильная»,- успокаивал себя Далаев. Вечером, придя домой, он попросил жену:
- Вера, ты бы съездила к Марине, поговорила с ней. Что-то она мне не нравится, вид у нее, прямо скажем, не здоровый, измученный. Ты же умеешь успокоить.
- Вот и я говорю, что с ней что-то происходит.
- Съезди, съезди обязательно. Вам женщинам проще понять друг друга.
Вера Сергеевна пообещала навестить Марину в ближайшие дни.  Она несколько раз пыталась дозвониться до девушки, но все безуспешно. Ее мобильник был вне зоны доступа, а домашний телефон она, похоже, отключила. Женщина, посоветовавшись с мужем, решила дождаться выходных и приехать без предупреждения. Только визит так и не состоялся, Марины не оказалось дома. Потом Далаевы узнают, что она брала себе дежурства и по субботам, и по воскресеньям. 
«Что ж, может, лучше не трогать ее пока»,- пришел к выводу Георгий Викторович.

***************
- Георгий Викторович, вы же знаете, у нас все на учете,- говорил взволнованный мужчина. Это был заместитель Далаева, он с раннего утра ошарашил его своим звонком.
- У нас такого никогда не было. Никто из персонала не мог взять, понимаете. Вам бы со своей родственницей поговорить.
- Я сам буду решать, с кем мне говорить, а с кем нет,- перебил Георгий Викторович.- Я приеду сегодня, нет, сейчас, и сам во всем разберусь, мужчина положил трубку.
- Я так и знал,- сказал он вслух.- Девочка, что ж ты делаешь? Как же так?
Далаев собрался и поехал в филиал клиники. Всю дорогу он ругал себя за то, что вовремя не поговорил с Мариной. Прошло почти две недели с тех пор, когда они виделись последний раз. За эти дни девушка нашла не самый лучший способ справиться с депрессией. Георгий Викторович был уверен, в пропаже лекарств виновата она.  Марина подсела на таблетки, и, похоже, сейчас не отвечает за свои поступки. Сегодня девушка не пришла на работу. Возможно, проспала, но это возможно, совсем не успокаивало мужчину. Сидя за рулем, нарушая правила, он добрался до клиники и просто влетел в ее здание.
Далаева ждал весь медперсонал.
- Ко мне в кабинет,- приказал он.- Все ко мне.
Толпа испуганных сотрудников проследовала за ним. Мужчина выслушал всех, кто желал высказаться и тех, кто тихонько молчал, прячась за спины сослуживцев.
- Георгий Викторович, она последние дни вообще была не в себе,- говорила медсестра, работающая с Мариной.
- Почему, не сообщили раньше?- достаточно грубо спросил Далаев.
- Но, мы, мы не думали, что она под кайфом,- ляпнула девушка, похожая на куклу Барби.
- Что значит. Под кайфом? Как допускали, чтоб Градова, - Георгий Викторович впервые назвал Марину по фамилии.- Как вы допускали ее к работе? Как, скажите, как вы принимаете смену?
- Но, мы, же доверяем, друг другу, - продолжала Барби.
- Доверяете? А может, вам просто забавно было смотреть, как родственница вашего шефа теряет контроль над собой? Я вас всех уволю, слышите, всех. Пошли вон!- перешел на крик Далаев.
Толпа медперсонала поспешила покинуть его кабинет.
Мужчина упал в кресло и попытался успокоиться. Минут через двадцать он покинул клинику.
«Ее не было сегодня, значит она дома. Срочно к  ней, срочно»,- решил Георгий Викторович. Он сел в машину и поехал на квартиру сына.
Когда Далаев подъехал  к дому двор был пустой. Подойдя к дверям подъезда, он почувствовал, как бешено, колотится его сердце. Мужчина, зачем-то, вернулся и посмотрел по сторонам. Ничего подозрительного не было. Люди, спешащие по своим делам, машины, выезжающие с парковки. Георгий Викторович глубоко вздохнул и с силой выпустил воздух, после чего решительно вошел в подъезд.
Мужчина шел пешком. Он шел очень медленно, как будто, старался оттянуть страшный момент.
- Сейчас ты придешь, а она спит, просто спит. Девчонка устала и просто проспала,- шептал себе под нос Далаев.
Где-то на верху, на лестничной площадке был слышен разговор двух женщин.
- Кошмар,- говорила одна.
- Молодежь сходит с ума,- поддерживала другая.
- Так что, говоришь прямо двое?
- Я же уже сказала, я сама видела. Одна молоденькая такая, совсем раздетая, другая, в какой-то форме была, не то в военной, не то еще в какой, я не поняла.
- И чего людям не живется? Мы вон что пережили, до сих пор живем и терпим.
- Да, и я о том же.
Женщины замолчали, услышав шаркающие шаги Георгия Викторовича. Он слышал, как закрылись двери. В подъезде наступила тишина, в которой стук собственного сердца казался невыносимо громким.
Ступенька за ступенькой, Далаев дошел до знакомых дверей. Остановившись напротив, он не решался нажать на звонок. Мужчина едва коснулся ручки руками, как дверь открылась. Георгий Викторович вошел внутрь. Незнакомые люди ходили по квартире. Георгий Викторович не сразу понял, о чем они разговаривают, совершенно не замечая его.
- Вы, кто? Что вы здесь делаете?- спросил он.
- А вы, простите, кто?
- Я хозяин этой квартиры.
- Хозяин? Ну, проходите, хозяин. Объясните нам, что же здесь произошло?
У Далаева подкашивались ноги. Он не совсем понимал, что случилось, но точно знал, в их дом вернулась беда.


ЭПИЛОГ.

День оказался на удивление спокойным. С утра до вечера не было ни одного звонка. Светлана Тропилина даже успела поспать в наступившую ночь, если, конечно, это можно назвать сном. Лежа головой на своем рабочем столе, она задремала. Светлане снился какой-то сон, сквозь который она слышала все, что происходит вокруг, как открываются и закрываются двери, как тихонько разговаривают ребята, дежурящие с ней. Женщина знала, что проснется сразу, как только услышит звонок внутреннего телефона.
За пять лет работы в отделе экстренных вызовов Тропилина привыкла спать чутко и мгновенно реагировать на все. Светлана была штатным психологом-переговорщиком в отделе экстренной помощи при МЧС. Тропилина умела находить правильный подход к неуправляемой психике «слушателей», так с ее подачи в их отделе называли самоубийц. «Слушатель» звучит приятнее, чем самоубийца или суицидник. В ее практике был лишь один случай, имеющий трагический конец. И то, это произошло не по ее вине. Тогда их машина, попав в пробку, просто не успела на место вызова. Забыть об этой неудаче Светлане помогли сослуживцы и последующие спасенные ею охотники мечтающие свести счеты с жизнью.
Наверное, не всякий сможет выполнять такую работу. Переговорщик, возвращаясь домой, не должен нести в семью ту боль пострадавших, которую он берет на себя, общаясь с ними. Он должен уметь разделять свою личную жизнь и жизнь людей, которым оказывает помощь. Светлана научилась этому не сразу, но, научилась, так же, как научилась жить одна и надеяться только на себя.
Дежурство подходило к концу. Было уже утро, когда поступил этот вызов. Девушка забралась на крышу высотки, и, похоже, видела только один единственный путь спуститься вниз. На этот раз их бригада приехала вовремя. Все шло удачно. Тропилина поднялась наверх, держа в руках теплое покрывало. На улице было холодно, моросил мелкий дождь, а девушка сидела на самом краю совсем раздетая. Марина, ее звали Марина. Она обернулась, услышав шаги, и поднялась на ноги.
- Привет,- сказала Светлана.- Я принесла тебе покрывало. Ты совсем замерзла. На, накинь,- женщина медленно подходила к девушке.
Та растерянно смотрела то на Тропилину, то куда-то вправо. Светлана, не глядя под ноги, продолжала приближаться, и неожиданно, поскользнулась. Когда она поднялась, девушка уже висела, уцепившись за край крыши.
- Помогите мне, я больше не могу,- просила она.
Тропилина подала девушке руку и попыталась вытянуть ее наверх. Что произошло дальше, она не помнит. Какой-то удар, темнота, сплошная темнота. Очнулась Светлана уже у себя в квартире.
 «Наверное, ребята привезли меня домой. Похоже, я потеряла сознание. Ничего не помню, ничего»,- думала женщина. Странные ощущения появились в ее теле.  Она, как будто, лишилась его, чувствовала себя абсолютно невесомой. Пытаясь вспомнить, спасена ли девушка, Тропилина ходила по квартире. Вдруг, она подошла к входной двери. Нет, в нее никто не звонил, в доме стояла тишина. Но, Светлана знала, там, за дверью стоит та, которой она протягивала руку.
- Проходи,- сказала женщина и удивилась, что гостья уже стоит в коридоре.- Как, как ты меня нашла? Как ты сюда попала?
 - Это не сложно. Ты тоже это можешь.
- Что, это?
- Разве, ты не поняла?
- Что? Что я должна понять?
- Тебя больше нет. Ты умерла. Прости меня, слышишь, прости, если можешь,- просила девушка.
Но, женщина уже не слышала ее слов. Яркий свет на мгновение осветил коридор. Когда он исчез, в квартире Тропилиной никого не было.