Защитник

ЗАЩИТНИК

Памяти моего отца Борисовца
Анатолия Дмитриевича

Толя Колесов, забравшись в орешник, плакал. Нет, он не малодушничал – слезы текли сами собой…
После того, как в 1941 году с началом войны энкэвэдэшники расстреляли в Слуцкой тюрьме его отца, односельчанин Иван Расадовский не давал никому из их семьи проходу: ни матери, ни сестре с малолетним братом, ни ему самому. Вот и сейчас сосед оторвал доску от скамейки, оборудованную еще отцом в шаге от калитки. Толя бросился к нему, чтобы забрать, но силы были неравные – Иван ударил четырнадцатилетнего подростка кулаком в лицо, а затем несколько раз «перекрестил» доской по спине. Толя ничком упал на землю…
– У-у-у, вражина! – прошипел сквозь зубы Иван и зашагал в сторону своего дома.
Не по возрасту щуплый и низкорослый Толя с малолетства рос немного замедленно и только в четыре года начал говорить. Шел второй год войны, школу закрыли, и Толя стал больше помогать матери по дому и в огороде. Жили впроголодь. Редкие заработки: за покушать или просто какой-нибудь харч с собой. Толя даже умудрялся принести домой суп или щи с заработанного обеденного стола – для этого всегда носил с собой вырезанную из дерева кружку. Носил, пока кружку вместе с другой домашней утварью забрал сосед. Весной и летом кошом, сплетенном из ивовых веток, парень ловил рыбу, собирал утиные яйца, иногда попадалась и сама утка. Косо посматривал и в сторону журавлей. Желание поохотится отпало само собой, когда его односельчанин, настоял на самогонке гороха и скормил его этим большим и величавым птицам. Толя не мог смотреть как «охотник» протащил их по деревне за лапы… Уже став взрослым, он не любил вспоминать те годы.
Проглотив сидя в орешнике обиду, Толя пошел в сарай, где из ранее найденного куска трубки сделал самопал. Он твердо решил застрелить Ивана и уйти к партизанам. Мать плакала, молила его, не делать этого. отобрала самопал и тайком от него закопала в огороде. Толя проследил за ней и откопал самодельный пистолет. Мать снова отобрала оружие, несколько раз ударила по сыну тряпкой и бессильно села на скамью. Тихо плача стала просить его о помощи, и он понял, что обязан помочь поднять ей своих младших сестру и брата.
Пришло долгожданное освобождение. В армию Толю по возрасту не взяли. Он собирался самовольно удрать на фронт, однако, припомнил плачущую с мольбами мать. Наверно и любить ее после этого стал как никого больше на этой земле.
В сентябре 1944 пошел в школу, вначале ходил в семилетку, которая располагалась за шесть километров в соседней деревне, затем за пятнадцать километров в городскую десятилетку. Для похода в школу зимой смастерил самодельный конек из полена и куска проволоки и катил напрямки по замерзшей глади разлившегося еще осенью болота.
Учеба Толе давалась легко, он и техникум окончил с красным дипломом, и уже после институт.
На медкомиссии в военкомате доктор сказал Толе, внимательно изучив его медкарту:
– С вашими физическими данными из вас бы получился отменный подводник! Хотя в танковых войсках тоже крепкие люди нужны!..
Так с легкой руки доктора Толя попал служить в таковую часть, располагавшуюся вблизи Таллина, затем его перевели в Тарту.
Армия закалила парня, окреп он и физически. Не зря его от батальона выставили на соревнования по гиревому спорту. Основная борьба развернулась между высоким, кряжистым поваром-татарином и им. Татарин поднял двухпудовую гирю двадцать восемь раз, а Толя – тридцать шесть и одержал победу. Ильдар, так звали повара, подошел к нему и искренне поздравил Толю. После этих соревнований парни подружились.
Перед демобилизацией командование предложило Анатолию Дмитриевичу остаться на свехсрочную службу и рекомендовало его для поступления в танковое военное училище…

Яркое весеннее солнце склонялось к полудню. Анатолий проходил деревню за деревней и радовался изменениям в родных местах, произошедших за время его службы в армии. Ставились новые хаты, строились школы, клубы для молодежи, в родном Браново открылся магазин…

На пороге родного дома бравого гвардии старшину встретил младший брат, явно вытянувшийся за время его отсутствия. Братья обнялись…
Вошли в дом. Первое, что бросилось Анатолию в глаза – это полное отсутствие мебели. Не было ни стола, ни лавок, ни табуретов…
– А куда все подевалось? – спросил Анатолий у брата. – Уходил в армию, все еще было!
– Иван Рассадовский заходил… Маму избил… – ответил тот и, опустив в земляной пол глаза, замолчал.
– Неужели опять взялся за старое?! Когда я приезжал из техникума на каникулы, мать никогда не жаловалась на него. Боялась, наверно, чтобы я его не покалечил и не сел в тюрьму.. Так, а ты, где, Эдик, в это время был?
– Дома… Вот…
Анатолий что-то хотел сказать, но младший брат повернул голову и он увидел на стриженном затылке Эдика длинную белую полоску шрама.
– Это не мама там идет? – спросил Анатолий, услышав, как стукнула калитка.
Эдик посмотрел в окно и сказал:
– Это Иван Расадовский пришел… Проверяет гад, что еще можно утащить! Ой, я же во дворе доску оставил, скамейку в дом хотел смастерить!
Когда Анатолий вышел из дома, Иван с доской в руках, уже закрывал за собой калитку. Увидев гвардии старшину, он оцепенел.
– Куда потащил? Ну-ка положь, где лежала! – громко сказал Анатолий, открывая калитку.
– С приездом, Толечка! С приездом! – слащаво залебезил Иван, передавая доску хозяину.
– Ну, что? Перетянуть тебя доской несколько раз, как ты меня когда-то в детстве, шкура? – замахнулся на него Анатолий.
– Прости меня, Толечка! Прости! – падая на калении, взмолился Иван.
– Руки о тебя, гнида, марать не хочется! Даю тебе полчаса, чтобы все, что стащил за эти годы, вернул! Пеняй на себя, если чего запамятаешь принести!
Анатолий все же не удержался и дал Ивану пинка ногой под зад. Для придания ускорения…
Вечером пришла с работы мать. Зайдя в дом, она увидела сыновей и дочь, сидящих за накрытым столом…
Побыв неделю дома, Толя сказал как-то матери:
Хотел, мама, я возвращаться  на службу и поступать в танковое училище… Вижу, пропадете вы здесь без меня... Придется расстаться с мечтой, быть военным…
Сняв с себя гимнастерку он взялся спаривать старшинские погоны.
Мать подошла к старшему сыну обняла его и тихо прошептала:
– Защитник ты наш!
Следующим ранним утром Анатолий привычным путем пошел в город устраиваться на работу…

07 апреля 2009г., Минск
05-06  июня 2016г., Минск