Коучинговый человек. Книга первая. Глава 5

     Москва! Ты — наша гордость и слава, возведённые в величие кремлёвских башен и в монументы героев русской земли. Ты — город великих побед и великих свершений.
     Но сегодня, Москва, ты стала городом-клоакой, столицей страны, в которой новое общественное устройство вспенилось на вонючих дрожжах первоначального накопления воровского капитала.
     К власти, растоптав обнищавшее население, пришли «новые русские». Иначе — разбогатевшие воры, бандиты и коррупционеры.
     И сегодня твоим жителям, Москва, не до славы! не до твоих златоглавых церквей! и даже — не до Бога, который сотворил Человека для Любви к ближнему своему! Люди сегодня испытывают зависть и ненависть друг к другу, забыв о самом святом, что есть в человеческом обществе!!
     Так куда же ты стремишься и так рвёшься, Москва? Кто теперь твой бог? 
     Это — деньги, и ещё раз деньги, Златоглавая! Недаром, в перезвонах церковных колоколов уже не слышится малиновый звон, и они лишь надрывно гудят:
     — Бом-ба-бло... Бом-ба-бло...
     Господи! Прости меня… Но с утра и до вечера: дома — по телевизору, у друзей — на вечеринке, в тёмных переулках и в светлых дворцах новоявленных русских — ВЕЗДЕ теперь можно услышать это странное и магическое слово: «БА-БЛО»!
     …Конечно, в такие философские рассуждения Виктор не вдавался. Приезжая каждое утро на работу в Москву, он мучился только одним вопросом: где взять деньги, чтобы прокормить семью и рассчитаться с кредиторами? При этом поёживался от мысли, что в его карманах лежат всего лишь несколько сторублёвок.
     В конце концов он решил, что так жить дальше нельзя. «Надо, что-то делать и выползать из этой трясины. Но как?» — и этот вопрос постепенно стал для него основным и самым мучительным.
     Отработав сутки охранником, Виктор два дня находился дома. Теперь у него было достаточно времени подумать. Он думал и соображал. А присмотревшись к окружающим, заметил, что в наступившее лихолетье лишь торговля стала более или менее доступным способом небольшого обогащения. Здесь ума и знаний много не требовалось. Даже бабки занимались ею, продавая овощи со своих огородов, вязаные носочки, шарфики и старые вещи.
     Но к торговле Виктор всегда питал неуважение. «В СССР кто был в почёте? — спрашивал он себя и сам же отвечал: — Конечно, учёные, космонавты, врачи и даже педагоги! А теперь, выходит, лучше быть торгашом на рынке? Да там меня сразу заметят знакомые, а ещё хуже — бывшие ученики. И он начинал придумывать какой-нибудь другой, более престижный, способ добывания денег.
     Однако, пораскинув мозгами, быстро приходил к мысли, что для любого дела нужен «первоначальный капитал», то есть, те же самые проклятые «бабки». «Вот ведь как получается, — прикидывал он, — везде они нужны! А взаймы денег сейчас никто не даст, да и со старыми долгами ещё надо рассчитаться...»
     Ночная работа и безысходное положение постепенно выработали у Виктора бессонницу. В одну из таких ночей, дома, ему привиделся странный сон: якобы возвращаясь с работы, он нашёл пачку долларовых купюр и положил их в ящик письменного стола. «Да, просто, нашёл… — стал рассуждать он во сне, — не украл же?». Но где-то далеко, в сонном сознании, возникло сомнение: «А может, украл?..». И ему захотелось убедиться, что это не так.
     Виктор встал, подошёл к столу. «Надо всё-таки проверить. Если здесь, — значит, украл!» - подумал он и потянул ящик на себя.
     Но вместо долларов из него почему-то посыпались российские рубли, которые, падая на пол, разлетелись по всей комнате. Виктор бросился собирать деньги, и в это время приоткрылась дверь, показалась голова Ирины. Жена многозначительно улыбнулась, потом спросила: «Ты что тут делаешь, шалунишка? Почему ползаешь?» Он вскочил, прижал к груди собранные купюры, зажав их в огромных ладонях. Но Ирина подошла ближе, настойчиво попросила: «Ну-ка покажи! Я тоже хочу посмотреть, что там», — указала она пальцем на сжатые кулаки. Окаменевший от стыда Виктор ничего не ответил и стал медленно разжимать ладони. Однако, к его великому изумлению, никаких денег в них уже не было.
     В этот момент он проснулся. Весь в холодном поту, вытер лоб, откинул одеяло и сел на кровать, свесив ноги. «Не-ет, — подумалось Виктору, — такие воровские дела и вовсе не для меня!».
     На улице было ещё темно. Раздался телефонный звонок.
     — Доброе утро! — послышался из трубки голос хозяина фирмы. — Разбудил?
     — Да нет, Александр Сергеевич. Я уже встал.
     — Тогда молодец. Нужен ты мне сегодня. Михаил приболел. Просит подменить. Сможешь?
     — Смогу.
     — Вот и отлично. К восьми успеешь?
     Виктор посмотрел на часы.
     — Постараюсь...
     — Это не ответ. Я должен к девяти быть на важной встрече. Так успеешь или нет?
     — Успею: скоро электричка.
     — Ну, ну… Жду к восьми.
     До прибытия ближайшей электрички оставалось полчаса, и Виктор, быстро одевшись, выскочил на улицу, стал ловить попутную машину. Пошарил в карманах, однако там оказалась только три сторублёвка. «Мало!», — промелькнуло в голове, и в это время подъехала иномарка.
     — Куда?
     — На электричку опаздываю!
     — Сколько?
     — У меня только двести рублей… выручи.
     Но вместо ответа стекло дверцы равнодушно поднялось и иномарка сорвалась с места.
     — Вот сучара! — чертыхнулся Виктор и снова поднял руку.
     На этот раз перед ним остановился старый жигуль, из окна которого высунулось улыбающееся лицо Валерки.
     — Вот так встреча, Витёк! Садись, дорогой. А я только вчера приехал из Турции. Барахла привёз... Спешишь?
     — Спешу, спешу, Валера. Гони на станцию, а то могу на электричку не успеть.
     — В Москву что ли?
     — Ага…
     — Так нам же по пути!
     — Ну, тогда гони и рассказывай, как там в Турции.
     — Сначала, Витёк, скажи, как ты… Ирина. Убивается?
     Виктор, не моргая, стал смотреть вперёд. Перед ним промелькнула сцена похорон Игорька. В тот день небольшой гробик с умершим сыном помогали нести соседские мужики. Но когда его стали опустили в могилу, обезумевшая мать, попыталась спрыгнуть в неё. Виктор с Валерием не дали ей этого сделать, и Ирина потеряла сознание. Над ней стали хлопотать женщины, подсовывая к носу ватку с нашатырём. Тем временем, обустройство могилы закончилось, жена очнулась и Виктор склонился над ней. «Пусть ещё полежит!» — сказала женщина, держащая ватку с нашатырём.
     Однако убитая горем мать, оттолкнув обоих, поднялась сама, шатаясь, подошла к могиле. Сбившийся с головы чёрный платок повис на плечах, глаза были сухими. Ирина оглядела прибранную цветами могилу и три раза перекрестилась, шепча что-то про себя...
     Валерка ещё раз посмотрел на Виктора, но тот продолжал молчать.
     — А!.. Спрашиваешь, как в Турции? — оставил он на потом расспросы. — Эх, брат, чего я только там не насмотрелся. Сначала ходили по рынкам: товар присматривали. В первую очередь — кожу, дублёнки, джинсовые брюки и куртки. Этого дерьма у них — на каждом шагу! Отоварились за три дня. Где только мы не лазили. А жили в гостинице… Ты меня слышишь? — слегка толкнул он локтем задумавшегося Виктора, стараясь отвлечь от печальных размышлений. — Жили, не тужили, а в последние дни решили в ресторанчик заглянуть. Между прочим, там наших полно: и туристов, и таких как мы, «челноков». Русских девок много! Проституцией, оказывается, занимаются. Вот сучки… Позор на всю Россию!
     Ну, так, значит, уселись мы за столиком. Сидим, выпиваем… А с нами ещё молодая женщина из Воронежа была. На рынке мы с ней познакомились. Красивая девка, но, видать, порядочная. Ты слышишь? — снова повернулся Валерий к Виктору, оторвавшись от наблюдения за потоком въезжающих в Москву машин. — Ну, я, конечно, Раю (так, помнится, её звали) приглашаю на танец. Классная девочка! Спрашиваю, мол, что да как, в общем, кажется, я ей понравился.
     Подходим после танца к нашему столику, а на нём — огромный букет роз и дорогая бутылка вина. Ребята смеются. Говорят: «Это тебе, Рая, вон тот турок прислал», — и показывают на хорошо обставленный стол напротив нашего. Я обернулся. Смотрю: турок, а может и не турок (они там все на одно лицо!), немолодой, с животиком машет мне и кивает на Раю. А сам выставляет большой палец: мол, хороша твоя девушка! Вот козёл старый, думаю, и ты туда же. А он не унимается, показывает на цветы и на Раю: мол, для неё подарок. А Рая дёрнула за рукав и говорит: «Не обращай внимания, Валера. Он покупает меня на следующий танец». — «Как покупает? — спрашиваю. — Без согласия нашего стола?» — «Для вас послана бутылка вина. Если будете пить, значит, согласны меня отдать».
     — Тут, Витя… — ещё раз толкнул Валерий друга, которого итак заинтересовала история. — Мои ребята и говорят: «А хо-хо не ху-ху! Пьём бутылку, а ему отнесём украинской горилки. Пусть попробует, турчака, чем она пахнет». Так и сделали. Открыли бутылку и выпили за здоровье Раи. Но она сразу погрустнела. Зря, говорит, вы так сделали, мальчики. Драка может быть из-за меня. Так и вышло.
     Подходит к нам этот турок, уже хорошо подвыпивший, берёт Раю под локоть, приглашая на танец, но она не встаёт. Мы ему вежливо объясняем по-русски, что у нас так не принято без согласия девушки тянуть на танец. Он сначала не всё понял, а потом схватил букет со стола и ударил им Раю по лицу.
     Вот тут-то всё и началось. В зале ещё были русские ребята. Произошла большая драка. Прибыла полиция и всех нас арестовали, кроме Раи. Мы успели вывести её через кухню на улицу, а сами сдались. Там с полицией драться — себе дороже.
     — Попали мы, значит, — вздохнул Валерий, — в участок.
     Виктор окончательно отвлёкся от размышлений и стал глядеть в рот рассказчика, ожидая продолжения интересной истории.
     — Там сразу — документы, где остановились. Ничего себе влетели! Ну, а дальше  — самое интересное, — мрачно посмотрел Валерка на друга. — Продержали нас с отнятыми паспортами в полиции около трёх дней. Причём, поодиночке. Вызывает потом меня их офицер и, неплохо говоря по-русски, предлагает: «Домой хочешь попасть?» — «Давно пора… — отвечаю, — Не имеете права так долго держать, буду жаловаться». — А он, гад, ухмыляется и говорит: «Кому ты собираешься жаловаться? Мне, полицейскому начальнику? У тебя даже паспорта нет». — «Как нет?! — кричу. — Вы же его у меня забирали!» — «Ты это не сможешь доказать. Его у тебя не было», — развёл он руками. — Вот падаль турецкая! Так и сказал: нет, мол, паспорта.
     А потом внимательно посмотрел и говорит: «Но ты сможешь его получить, если поработаешь у одного хорошего человека месяца три. Тебя будут кормить, рабочую одежду дадут, денег заработаешь… Согласен?»
     — Я, конечно, Витя, опупел. Мне предложили стать рабом. Ты это можешь себе представить?
     — Да… — только и смог сказать Виктор. — Не позавидуешь. Поэтому от тебя в последнее время даже писем не было?
     — Какие там письма! С утра до вечера пахал на этого турка. Выходные были только по их праздникам. Правда, кормил он неплохо, денег давал. Даже иногда разрешал в магазин сходить при необходимости. Знал, что без паспорта я снова в полицию попаду и меня вернут к нему. Итак, считай, чуть ли не полгода на него проработал.
     Под конец раздобрел: понравился я ему. «Карашо работает», — хвалил. А потом дал расчёт, паспорт вернул с продлённой визой и купил билет до Москвы. Разрешил даже купленные до ареста товары забрать. Сказал: «Продашь, ещё приезжай прямо ко мне. А захочешь поработать, тоже приезжай… Хорош, Валера?» Ну, я ему всего наобещал, лишь бы ноги унести. Теперь вот у себя дома. Даже не верится…
     — Натерпелся ты, — искренне пожалел Виктор. — Постарел даже немного. Лихо досталось.
     — Лихо, не лихо… Тебе куда?
     — Можешь возле курского высадить, а оттуда я доберусь на метро: время ещё есть.
     Когда они подъехали к Курскому вокзалу, Валерка притормозил:
     — А зачем, Витёк, ты сюда приехал, может, и назад подвезти?
     — Нет, Валера. Спасибо. На работу. Охранником устроился. Шеф срочно вызвал. Подменить напарника надо.
     — Слушай, когда домой вернёшься, позвони: дело есть. А я скоро назад поеду. К Ирине заскочу, поговорю с ней. Не возражаешь? А то неудобно: приехал и не показываюсь. Кстати, подарки ей и Машеньке привёз. Пусть порадуются. Не в обиде?
     — Зайди, зайди... Мог бы и не предупреждать, — ответил Виктор и вышел из машины.

* * *

     Александр Сергеевич уже ждал во дворе и нервно расхаживал возле чёрной «Нисаны».
     — Давай, давай, — сказал он Виктору после того, как тот поздоровался с ним. — Меня просили пораньше приехать. По машинам…
     Шофёр рванулся с места, ловко вывернул на основную улицу, прибавил газ, но был вынужден притормозить у встретившегося светофора.
     — Понатыкали на каждом углу, — пробормотал он, снова переключая скорость. — Куда, Сергеич?
     — На кольцевую, Миша. Потом — налево. Доедешь до поста — и направо от города, к лесу. Там покажу. Возле моста небольшого.
     — А… Так сразу бы и сказал. Знаю! Тихое место.
     — То-то и оно, что тихое. Тише не бывает, — буркнул Александр Сергеевич и повернулся к Виктору. — Слушай, Витя, на разборках не был? На «стрелке».
     — Нет, Александр Сергеевич. На спортивном ковре барахтался.
     — Ну, это одно и то же, чёрт побери! Твоя задача —  меня со спины прикрывать. Миша будет в машине. Если что, оттуда поможет. Усваиваешь?
     — Но…
     — Никаких «но». Если сделаешь всё, как надо, плачу за операцию две зарплаты,
— Александр Сергеевич вытащил из бардачка машины пистолет «ТТ», заткнул сзади за пояс. — Они уже стоят, Миша. Видишь?
     — Ага.
     — Подъезжай и сиди в машине.
     — Понял, Сергеич.
     Возле березняка Виктор различил две иномарки и вылезших из них троих пассажиров. Они уверенно перегородили дорогу, широко расставив ноги. Один из них, несмотря на небольшой морозец, был в шляпе. Он стоял посередине и выдвинулся вперёд, как только Александр Сергеевич вышел из машины. Следом — Виктор. Он стал оглядывать прилегающий к грунтовой дороге кустарник, двигаясь сзади шефа на расстоянии.
     Двое встретились и стали о чём-то, на вид миролюбиво, вести беседу. Они поговорили минут десять, и представитель пригласившей стороны, подняв руку, помахал в сторону стоящих сзади него людей: мол, закончили, всё в порядке.
     В это время Виктор услышал справа, как быстро зашуршала дорожная щебёнка под ногами бегущему к нему грузного человека. Одновременно слева он увидел молодого парня в надвинутой на лоб чёрной вязаной шапочке и с заточкой в руке. Ближе был тот, кто приближался сзади. Виктор, не глядя, ударил его ногой, приблизительно, ниже пояса. Каблук воткнулся в грузный живот. Нападающий охнул, завалился на бок и закатался по промёрзшей дороге. Молодой попытался замахнуться, но руки Виктора успели перехватить оружие нападения. Используя инерцию противника, он «помог» ему набрать ещё большую скорость, дёрнув заточку по ходу движения. Затем резко завернул её вниз, к земле, и с силой потянул на себя.
     Нападающий вынужден был сделать кувырок, после которого растянулся на дороге, оказавшись на спине. Заточка же осталась у Виктора в руке. Молодой человек вскочил и бросился бежать. Грузный нападающий продолжал стонать, ползая на четвереньках. Виктор не стал его трогать и выбросил заточку в заснеженные кусты. Затем посмотрел на стоящего к нему спиной шефа. Тот продолжал внимательно наблюдать за удаляющимся представителем противоположной стороны. Потом развернулся, оглядываясь назад, подошёл к Виктору.
     — Кажется, пронесло. Вряд ли он захочет ещё раз забивать стрелки. Исподтишка — возможно. В этой жизни всё возможно, — похлопал он Виктора по плечу и направился к машине. — А ты, вижу, не зря мастера имеешь. Где служил?
     — В ВДВ
     — Оно и видно. Молодец... — и стал садиться через переднюю дверцу, услужливо открытую шофёром.
               



http://proza.ru/2021/01/07/685