Картина

  Я рисую картину, а может быть, она уже нарисована. В моем воображении она нарисована всегда.
  Это рука - ладонью вниз, пальцы плотно прижаты друг к другу. Кончики пальцев напряжены, они тянутся куда-то. Если посмотреть - куда, то можно разглядеть в правом нижнем углу картины маленькую полусгорбленную фигурку. Это какой-то ребенок или старичок. На самом деле это просто человек. Человек без пола и без имени. Им может быть кто угодно. Это, забытое всеми несчастное существо, косится затравленным взглядом на протянутую к нему руку.
  Только появившаяся надежда, что он не одинок, что есть кто-то рядом, почему-то быстро гаснет. Рука так близко. Она такая светлая, такая открытая. Но почему сжаты пальцы? Это существо из угла настолько подозрительно, что думает - между пальцами иглы.
  Человек боится еще больше. Он боится уже не только этой руки, но и собственного страха, своей подозрительности, своего неверия.
  А рука, тянущаяся к человеку, еще и сама не знает, что же сделает?
  "Погубить или полюбить?" - думает рука.
  Человек такой жалкий, до брезгливости. Все равно, что зверушка маленькая, забилась в угол и дрожит.
  Была бы зверушка, думает рука, пожалела бы ее точно, даже без колебаний. Погладила бы, почесала за ухом и сказала: беги зверушка с богом. А тут человечишко, слишком жалок, до отвращения. Дотронешься до него, а он еще как задрожит, забьется весь - не убивай! Нет в нем гордости, такого-то и убивать противно.
  А человек из угла продолжает коситься на руку и думает уже по-другому - да нет, такая не убьет. Вот от нее аж сияние исходит. Пальцы красивые - длинные, тонкие. Может быть даст такая рука милостыню. А милостыню человек такую хочет получить, чтобы можно было верить глазам своим и ушам своим. Чтобы можно было выйти из угла своего, выпрямится и сказать: ого, да я не такой уж маленький, когда распрямился! Всем я теперь виден? Верьте глазам своим - я не вырос, я РАСПРЯМИЛСЯ!
  Рука так и не дотянулась до человека. Только решила выждать - а что будет?
  Убежит от нее человек или даст себя потрогать? Так и зависла а в воздухе, как топор.
  Человек выпрямился всего лишь на миг, но потом ему стало холодно и он ушел в себя, а там тепло. Он не станет больше рисковать, не станет больше подставлять голову ни под руку, ни под топор. Ошибка стоила бы жизни. И хоть человек не очень боялся смерти, а наоборот, больше боялся жизни, ему не хотелось доставлять удовольствие руке.
                Человек
                отвернулся от Руки,
                закрыл лицо ладонями -
                стало темно. Вздохнул
                протяжно и тяжело.
  Потом ощупал все свое тело, как бы проверяя, все ли на месте? Все. В последнюю очередь проверил, на месте ли душа.
   И не потому он ее оставил под конец, что меньше всего она для него значила, а потому, что страх за нее был столь велик. Душа была цела. Отлегло.
  Уже безо всякого напряжения, но очень бережно, потому, что душа была очень хрупкой, человек взял ее на руки. Он держал ее, как маленького ребенка, и смотрел на нее своими печальными глазами, которые были зеркалом для души. И душа смотрела в эти глаза и была так же печальна. В этот момент человек не так чувствовал одиночество.
  Потом он спрятал свою душу понадежней. Да так что и не догадаешься, что она у него есть вообще.
              Он еще раз вздохнул,
              но уже не так тяжело,
              свернулся калачиком,
              обнял себя СВОИМИ руками
              и заснул.
  Но это уже другая картина.