Продам семена одуванчиков-3

ГЛАВА 3


-Куплю у вас одуванчики! – чуть не заплакав, закричала я. – Можно оптом! Только встретиться нужно немедленно!
- Даже так? – удивился незнакомец. – В таком случае, через десять минут возле памятника Пушкину.
- А где он находится? – озадачилась я.

- А где находитесь вы? – хмыкнул мужской голос.
- На проспекте…..Маяковского, - наконец, разглядев таблицу на углу ближайшей многоэтажки, уже спокойнее  ответила я. – Где кафе «Встреча».
- Тогда идите по направлению к центру, там будет сквер Вернадского, - распорядился торговец самым злостным сорняком на свете. – В этом сквере и найдете памятник.

- Хорошо, - пробормотала я и пока обдумывала сказанное, ноги уже набирали скорость.
На ходу я звякнула Мишке, но напрасно.  Видимо, на кладбище отсутствовала связь.
«Никогда не слышала, что рядышком с Александровском находится какой-то город, - мысли метались в моей ничего не понимающей, раскалывающейся от боли, голове. – Может это Александровск так разросся»?

Безликие блочные дома тянулись по обе стороны серыми застывшими шеренгами, кажется, прошла вечность, я все шла и шла.  Неожиданно за закрытым на замок супермаркетом «Сарделька», расположенном на первом этаже жилого дома, появился этот самый сквер. В его нише, под монументом восседающему на табурете, нога на ногу, Александру Сергеевичу, примостилась железная, с завитушками на спинке, лавочка. Только деревьев в сквере не было.  Из земли, изображая их,  торчали длинные бетонные столбы, украшенные летающими змеями, такими, какие продаются и покупаются исключительно на трассах в автомобильных поездках по родной стране. Отсутствовали и клумбы. Огороженные бордюрами прямоугольные квадраты, посыпанные мраморной крошкой, утыкали бумажными цветами ярких расцветок.
      
Тишина тяготила настолько, что во рту пересохло. Дико захотелось пить. Я походила по лабиринту каменных колонн в надежде найти фонтанчик - безрезультатно. Смирившись с жаждой, я присела на скамейку и обреченно закрыла глаза. Тягучая темная пелена опустилась на плечи и, не соображая, что делаю, я отключилась. 
- Здравствуйте, - неожиданно услышала я сквозь сон. – Это вы хотите купить одуванчики?

Подняв тяжелые веки, я с удивлением обнаружила, что сижу не одна. Рядом находился приятный  брюнет среднего возраста, одетый в строгий темный костюм, на его шее под накрахмаленным воротником белоснежной сорочки виднелась смешная черная бабочка.
- Моё имя Аркадий, фамилия Феоктистов, - улыбнулся молодой человек и обнажил в улыбке верхний ряд ровных зубов цвета алебастра. – А вас?

- Кристина, - ответила я и вдруг услышала, как натянутая, как тетива, тишина выстрелила электрическим светом уличных фонарей и множеством возбужденных голосов.  Возле «Сардельки» собралась толпа людей, они весело переговаривались и потоком  сливались в супермаркет. 
Внезапно грянула музыка, и как по мановению волшебной палочки проснулись окна в домах.

- Моцарт? – удивилась я. – Горожане любят Моцарта? А где они были весь день?
- Горожане любят классиков, - поднял указательный палец, унизанный золотой печаткой, Феоктистов. – Так сколько вы купите семян?
- Пожалуйста, сначала ответьте на второй вопрос, - поклянчила я. – Где были жители города весь день?
- Работали, - минуя небольшую паузу, пожал плечами Аркадий, с его лица слетела чарующая, предназначенная искушать таких лохов как я, улыбка. – А почему вас это так интересует? Вы откуда?

- Из областного цирка.  Простите, центра, - озадаченно наблюдая преображение собеседника, пояснила я.
- В областном цирке, простите, центре нет одуванчиков? – вздрогнул мужчина.
-Сорняков там так много, что мы травим их специальными ядами, - вздохнула я и вспомнила вездесущие колонии желтых цветочков, глубоко пускающих в пашню корни. 

- Так зачем вам мой товар? – Феоктистов сдвинул брови и поджал губы.
- Затем, что кроме вас у меня никого нет, - слезы брызнули из моих глаз и потекли ручейками по щекам.
- Понятно, - растерялся Аркадий. – Вы приехали на погост в Александровск и оттуда попали к нам, в Троицк.

-  Троицк? Пожалуйста, помогите мне выбраться отсюда, - зарыдала я. – Мой муж потерялся на кладбище и, конечно же, ищет меня, но, видимо, не может найти!
- Муж остался на кладбище, - растянул предложение Феоктистов и усмехнулся. – Ночью мы отдыхаем, а утро вечера мудренее. Вставайте, милая дама, и пойдемте ко мне пить чай.  У меня и переночуете.
- Может, в гостиницу, у меня есть деньги? – нащупав кошелёк в сумочке, перестала реветь я .   

- У нас нет гостиниц, у всех свое жилье, - отрезал собеседник.
- А как же гости города? – удивилась я и вновь шмыгнула носом. Оставшиеся слезы требовали выхода.
- У нас нет гостей города, - нахмурился Феоктистов.

Я поняла, что если не замолчу, могу оказаться на улице. А потому встала и пошла за спасителем.  Мы выбрались из ниши каменного сквера, на ярко освещенных улицах группами гулял народ.  Судя по улыбкам, лоснящимся от довольства, народ на всю катушку отдыхал после трудового дня.  Я всматривалась в восторженные лица людей разных возрастов, среди которых преобладали пожилые и откровенно старые, и понимала, что чего-то в этой кутерьме не хватает. Но чего, сообразить не могла.  По-прежнему из невидимых динамиков лилась музыка, теперь уже Чайковский «Лебединым озером» парил над головами толпы.

- Новенькая? – цепко схватил меня за локоть худощавый усатый мужик лет сорока в гимнастерке старого образца и галифе. – Аркаша, познакомь!
-Она не новенькая, она пришлая, - резко ответил военному Аркадий.  В его голосе прозвучала сталь.
- Ааааа, понятно, залетная птичка, - хихикнул усатик и, круто развернувшись, направился к компании невысоких, широких в кости, женщин в старомодных крепдешиновых платьях с накладными плечиками.

Те стояли возле гастронома и в упор рассматривали мою высокую фигуру современного астенического склада.
- Ревнуют, - оповестил пространство мужик и, вонзившись в кольцо крепдешина, обнял две крепкие талии.
Чайковский сдал позиции, на смену ему любимейшая «Катюша» весело полетела под сгустившимися тучами.
- Иииих! – послышалось сзади.
- Пляшут? – расслышав цокот каблучков, удивилась я.

- Не задавайте вопросов, - мягко попросил торговец одуванчиками. – И быстрее передвигайте ножками! Выключите органы чувств, подчините воле эмоции, только молчите и не вступайте в контакты ни с кем кроме меня.
«Странно себя ведут аборигены, – меж тем озадаченно размышляла я. – Такое впечатление, что исключительно все высыпали на улицы. И чему они так радуются? После работы женщины обычно спешат домой, чтобы приготовить ужин и накормить семью, а мужчины погреться в тепле семейного очага и позаниматься детьми. Стоп! В Троицке я не видела ни одного ребенка! И что-то не верится, что туземцы устали. Чем они занимались днем»?

Мы топали по проспекту Маяковского в сторону парикмахерской «Эльжбета», то есть, в сторону кладбища. Возле одного из домов на лавочке сидел безногий мужчина, и самозабвенно покачивая подбородком, растягивал меха гармошки.
"Мой милёнок как теленок,
Только веники вязать!
Проводил меня до дому,
Не сумел поцеловать!   
Иииих"!

Данную абракадабру, притоптывая белыми туфельками, распевала плотно сложенная круглолицая баба. Таких я видела в фильмах сороковых годов. Жаль, не могу эти фильмы вспомнить. Да и что я могу сейчас вспомнить?
-Вот и пришли, - произнес кто-то над моим ухом.
Я вздрогнула и увидела обеспокоенные синие, в опушке пушистых ресниц, глаза Аркадия. Почему так тревожно стало на душе? Почему задрожали ноги в коленках?
- Прошу, - галантно пропуская вперед, распахнул легкую, не бронированную, дверь Феоктистов.

Окрашенный в голубой цвет, отлично освещенный подъезд поразил чистотой и пустотой. Казалось, ни одна живая душа не может проживать в этом мертвом месте. Но душа проживала. И она стояла рядом со мной. Мы сели в лифт, и я ощутила плечом плечо спутника. Сердце встрепенулось и начало выделывать акробатические па. Вышли на пятом этаже и направились вправо. И снова простая деревянная дверь встретила нас советским непритязательным звонком. Аркадий позвонил, и я с облегчением подумала, что в доме кто-то есть. Значит, не будет приставаний и ночи, наполненной недозволенной страстью. Или не с облегчением?

В проеме двери находилась пожилая светловолосая, голубоглазая дама, она внимательно рассматривала меня и улыбалась. Кровь бросилась мне в лицо, ибо эта дама показалась знакомой. Её портрет я видела несколько часов назад там, на кладбище Александровска. Дай Бог, чтобы я ошиблась!

Продолжение http://www.proza.ru/2016/07/18/358