За сеном

-Бабушка! Расскажи о войне! Вот это, про сено…- мы, малышня расселись подле стола и ждали…
-Да полно тебе старая бередить прошлые раны - ворожил дед, задрёмывая на кожаной кушетке. Мирно тикали ходики на стене. Мы слушали внимательно. Бабушка умела рассказывать интересно и увлекательно…
-Так вот…про сено говорите? Про сено, так про сено. Дело было осенью, поздней осенью. Шёл второй год войны. Я осталась с четырьмя ребятишками, а потом и пятый народился - Сашенька. Жили, как все, тяжело жили. Хозяйство, огород, дом всё на мне, да старшем сынишке, а ему уж восьмой годок в ту пору. Кабы не корова, ах, кабы не корова, было бы в сто раз тяжелее…  точно бы померли с голоду. Она выручала, родимая.
Покос наделили в том году далеко от деревни. Надо сначала пройти поле, перелесок, потом перебраться через сырой лог. А за ним небольшие клочки луговины. Сено  заготавливали частями. Часть переправили сразу домой, а часть складывали в небольшие стожки, и перевозили по мере необходимости. По первому снегу я запрягла нашу лошадку в сани… - Бабушка заулыбалась. - Ни за что не догадаетесь, что за лошадка…конечно! В упряжке ходила наша любимая корова Милка. Нерасторопная и степенная, она уверенно, но медленно тащила небольшой возок.
Дорога до леса шла в гору, потом аккуратный елово-берёзовый лесок, и спуск с горы к деревне. Вечерело. Монотонно скрипели сани. Снег рассыпался, из - под него выглядывала полупромёрзшая колея. Сынок дремал, мерно покачиваясь на возу, когда его разбудил мой окрик: - Боря, ты спишь? Скинь мне вилы. - Борис протёр глаза и осмотрелся. В нескольких метрах по кромке леса продвигалась стая волков. Всего их было пятеро. Два взрослых волка, и три волчонка. По первопутку они направлялись следом за нашим возом.
Я наказала Боре не спускаться, и держать вторые вилы наготове, а сама шла рядом с Милкой. Волки, соблюдая дистанцию, сопровождали. Молоденькие волчата, как  настоящие щенки, прыгали и резвились и повизгивали. Глаза у волков, как  семафоры на перекрёстке, то отсвечивали жёлто-зелёным, то тут же меняли цвет на огненный, как языки пламени.
Корова мотала головой, ревела, и готова была пуститься в галоп. Еле я её сдерживала.- Господи, неужели конец, подумала я про себя…- но старалась не показывать волнения, и сохранять самообладание. Не знаю, сколько это продолжалось, пять минут, или десять, но мне показалось, что время остановилось. Странный эскорт не собирался отставать, и чем бы это кончилось, не известно. Но тут навстречу замелькали спасительные огни, и послышался отдалённый шум машины. Волки повернули через поле прямиком к лесу, оставляя за собой чёткие следы на белом покрывале.
Председательская полуторка поравнялась, притормозила:
-Как живёшь, Клавдия? Муж то чего с фронта пишет? В госпитале? Ну, дай Бог, поправится. Только бы война проклятая закончилась. Ты заходи в правление, чем сможем, пособим… - он хлопнул дверцей, и машина, дребезжа на ходу железом, резво побежала дальше. Солнце закатилось за кромку леса, разливая по всей линии горизонта сироп из малинного варенья. Медленно спускались снежинки.
-А закат красный, это к морозу! Вовремя сено увезли. - Сквозь старенькую фуфайку и шаровары по телу разливался приятный предзимний холод...