Не отдавайте книги

Я нашел эту книгу на чердаке. Пролистывая кремовые страницы находки, был удивлен и даже возмущен, что книга пуста, ни одной строчки, ни следа от чернильных пятен, никакой легкой шероховатости. Тонкие страницы книги шуршали поломанными перьями крохотных птиц, странное сравнение, но самое подходящее. Она была чиста и прекрасна, ее пустующее содержание словно кричало: “Напиши во мне пару строк, просунь между моими хрупкими страницами закладки самых ярких цветов, ставь точки и восклицательные знаки, рисуй на границах, твори!”.

 Спирающее дыхание ломит мое тело, я сажусь за стол и мокрыми ладошками аккуратно кладу книгу перед собой. С чего начать, что написать, какого цвета выбрать чернила? Я судорожно начинаю вспоминать самые светлые и теплые моменты юности, а ощущение, будто за моей спиной стоит секундант с тикающим будильником и жадно пожирает меня глазами, взглядом просверливая отверстия в моей горячей голове. Еще немного и начну писать, рука отрывается от стола и вот сейчас будет первый мой след в этом книжном содержании. Но что-то останавливает, мысли, что может эта находка предназначена не мне, что могу испортить неуклюжестью почерка. Нет, ее переплет пахнет чем-то родным и легким, только не могу разобрать, это запах маминой выпечки или запах только что сорванных молодых роз? А, к черту, она прекрасна, я должен, я обязан оставить в ней свой нестирающийся след.

 С беспамятством пишу о самом тайном, сокровенные мысли резво скачут по строкам, словно сейчас на листы пишется кардиограмма, сверяемая под бит ударов моего сердца. Выдыхаю, я исписал много тонких страниц своим переменчивым и крупным почерком. Столько душевных противоречий скопилось за долгое время. Отложив книгу за самые дальние полки шкафа, медленно шаркаю до ванной, время принимать ночные водные процедуры. Стертыми руками смываю усталость с лица, спокойно смотрю в обрамленное зеркало. В холодной голове куча крохотных просверленных дыр, а лицо кремового цвета страниц той самой книги; я смыл с себя губы, брови и нос, оставив лишь огромные от испуга стеклянные глаза. Я нашел эту книгу на чердаке. Но теперь нет ни чердака, ни книги. Она сбежала, забрав мое тайное прошлое и противоречивое настоящее, ускользнула с моими чертами лица и с моим почерком. Я слишком много отдал ей себя.