Ваза на журнальном столике

Весна, Эрмитаж. Я брожу в хранилище мировой культуры, перед глазами сменяется бессчетное количество выставочных залов, пестрых картин и холодных скульптур. Наткнувшись на одну из выставок, неспешно подхожу к одной из инсталляций. На старом дубовом столе стоит фарфоровая ваза формы цветочного бутона, гармоничные пастельные оттенки, идеальная гравировка и плавные изгибы сосуда, цепляюще для зоркого взгляда любого знающего мастера. Хрупкость крошечных трещин на горлышке не кажутся безобразными, нет, это особый показатель многовековой истории данного артефакта, чертовски привлекательная находка для ценителей искусства.

 Ваза стоит за протяженной витриной, я ловлю себя на мысли, что никогда не увижу её в своей домашней обстановке, никогда не смогу поставить в неё пионы персикового цвета; не расстелить мне перед ней кружевную скатерть на журнальном столике. Крохотная деталь в квартире, а приятная. И вроде зачем так много внимания какой-то хрупкой вазе из музея? Забавно, но любая вещь будет притягательна вдвойне при ощущении её недоступности, ты никогда её не заберёшь к себе в уютный уголок, даже если сейчас она перед тобой на расстоянии меньше метра. Это старый добрый синдром поэта серебряного века Александра Блока, осознание недостижимости идеала при условии бесконечного движущего интереса к нему. Как жаль, что нынче данное стремление губительно для чувственных натур и совсем неактуально при поиске “своего”.

 Да, неповторимая ваза, да бесценный артефакт. Зачем тянуться до ярких звёзд на небе, освещающих твой жизненный путь, если можно купить лампу для подсветки стола? Ах, да, каков смысл искать особенное во всем, если можно разменять под простейшую копирку или же дешёвую подделку? Возможно, эта текстовая миниатюра вообще вовсе не о вазе из музея. Я рысью бегу из Эрмитажа и стремительно направлюсь в свою просторную и пустеющую квартиру: белоснежные стены, софа и домашняя книжная библиотека. Рядом стоит журнальный столик, поверх покрытый кружевной скатертью ручной работы. Осталось найти ту самую вазу. Меня тошнит от беспринципности.