Марионетки

Пробиваясь сквозь крохотное окошко, солнце оставляло в темноте ровную и яркую линию света, внутри которой с ленивой вальяжностью кружили пылинки, и рисовало на полу четкий, медленно ползущий в неизвестность, квадрат.

Глаза уже привыкли к темноте. Эдгар любил такие моменты. Когда можно было спокойно посидеть в чулане театра в компании других кукол. Можно было спокойно послушать тишину, или тихое похрапывание коллег. Насладиться спокойствием этой крохотной частички мира, которую он уже несколько лет считал своим домом. Взор его глаз, которые представляли собой две пуговицы разного цвета, гулял по запылившимся цветным коробочкам, обручам, брусьям, мотками нитей. Сам он замер в неудобной позе, брошенный на подлокотник старой софы.

А что это за суета на антресолях в шкафу? Ах, это вновь Артур. Старина Артур. Говорят, кукольный мастер дал ему имя в честь Короля Артура, но за все время знакомства Эдгар не заметил в нем ни одной черты присущей легендарному вождю Кельтских племен. Артур был старой, умудренной жизнью куклой, тело которого изобиловало множеством швов и заплаток. Он уже давно не участвовал в спектаклях и хранился лишь, как память.

- Тьфу, сколько пыли. Кхе-кхе, - аккуратно разрезал тишину тонкий и высокой голосок.

Это была Вики. Самая молодая среди всех. Гордиться тем, что была изготовлена настоящими Японскими мастерами. Никогда не забывает подчеркнуть, что ее настоящее имя О-Суми. Она сидела на стуле, одетая в самое красивое платьице, которое только видел Эдгар в своей жизни.

- Здесь хоть иногда проветривают, - вновь, с кокетливой обидчивостью, прозвенел голосок Вики.

- Как ты себе это представляешь, Вики? – произнес кукла Марвин, полулежа расположившийся прямо на полу возле стены.

 - Ну, есть же окошко. Можно и влажную уборку сделать. Подмести, в конце концов.

Марвин хохотнул.

- Безумная страна – Япония.

- В смысле?

- В том смысле, что у тебя вместо мозгов одна плюша, Вики.

Вики цокнула языком.

- Заткнись, Марв, - произнес Эдгар.

- Эд, ты же не думаешь, что кто-то из них будет напрягаться, чтобы улучшить нам жизнь. Я до сих пор удивляюсь, почему они здесь курилку не устроили.

- Фу-у-у, - протянула Вики. – Только не курилку.

- Не нравится - встань и выйди.

- Очень смешно, Марвин.

- А кто сказал, что я шучу?

- Да, я, также как и ты, не могу двигаться без помощи кукловода. Но это же не значит, что они имеют право к нам так относиться.

- Да брось. Думаешь им не наплевать?

- Меня мой кукловод любит.

- Пока ты делаешь на сцене то, что он от тебя требует. А в остальное время ты лежишь в чулане в компании таких же, как ты, кукол. И, не поверишь, пока ты разводишь тут риторику пыли меньше не становиться.

- Марв, замолкни, - повторил Эдгар. – Вики с нами меньше трех месяцев, а  ты ее уже донимаешь.

- Она первая начала.

- Заткнитесь все трое, - прогремел хриплый бас Артура. – Я пытаюсь отдохнуть.

- Папаша, - спокойно произнес Марвин, - расслабься. Мы просто общаемся.

- Я тебе не папаша, шкет. Мне аплодировали стоя, когда на твоих ручонках еще нитей не было.

- Зато теперь ты собираешь пыль на антресолях, и уже никто не вспомнит, когда ты последний раз выходил на сцену.

- Хватит вам, - подключился к разговору Стюарт. – Давайте не будем ссориться.

- Долбанный хиппи, - пробубнил себе под нос Артур.

В комнате вновь нависла тишина, которую через пару секунд вновь прервал голос Марвина:

- Кто-нибудь знает, когда начнется представление?

- Через пару часов, - отозвался Эдгар.

- Поскорей бы уже.

- Что, не терпится на сцену?

- Всякое лучше, чем пыль собирать.

- Никогда бы не подумала, что скажу это, - вновь прозвенел хрустальный колокольчик Вики, - но я согласна с Марвином.

- Эх, молодежь. Не умеете вы ценить спокойствие, - вновь подал голос Артур.
Марвин ехидно усмехнулся.

- А я тоже устал, - произнес Эдгар после короткой паузы.

- От чего? – также выдержав паузу, произнес Марв, просто для поддержания разговора.

- От сцены.

- Устал от сцены? Ты спятил?

- Не от самой сцены, а от этого кривляния перед зрителем.

- Браток, тебя создали для этого кривляния перед зрителем. Это смысл твоего существования, так что просто прими это.

- А я согласен с Эдди, - произнес Стюарт.

- Еще один, - выдохнул Марв.

- Марв, ты в курсе, что планета вращается по орбите со скоростью примерно тридцать километров в секунду.

- Я чувствую, меня укачивает, - съехидничал Марвин. Вики хихикнула.

- Тридцать километров, ты представь! – продолжил Стюарт. - А мы все также топчемся на крохотной сцене, делая то, что от нас хочет кукловод. Никакого движения вперед.

- Ну-у-у, - впервые за вечер подал голос, как правило, молчаливый, Альфред, - если учесть, что наш театр находится на Земле, то мы все также вращаемся вместе с ней.

В чулане нависла оглушающая тишина, которая была свойственна после коротких монологов Альфреда.

- Что за хрень несет этот тип? – прервал тишину Артур.

- Я хочу сказать, - начал оправдываться Альфред, но Марвин прервал его:

- Альф, лучше молчи.

- Слушайте, - Стюарт поспешил перевести разговор в другую тему, увидев, что назревает скандал, - кто-нибудь знает, почему сегодня я в костюме война?

- Потому, - произнес Марвин, - что тебе сегодня выпала честь ненавидеть Персов, или с кем там они воевали.

- Но я не хочу никого ненавидеть, - произнес Стюарт, с легкой обидой в голосе. – Да я и пацифист вообще-то. Убежденный.

- Долбанный хиппи, - вновь пробубнил Артур.

- И где Гарри? Он ведь раньше был воин.

- Да брось, - произнес Марвин, - ты не первый кому приходиться ненавидеть кого-то по приказу. Ты, кстати, знаешь, что Персией до 1935 года назывался Иран.

- Да, Марвин, - отозвался Стюарт, - я это знаю, но…

- Ну вот. Надерешь мерзавцам задницы, за все их грешки.

- Какие еще грешки?

- Активной поддержки мирового терроризма тебе не достаточно?

- Ой, - цокнула язычком Вики, - мальчики, давайте не будем об этом. Иран, Ирак, терроризм; у меня голова от них кругом идет.

- Лично мне ни Иранцы, ни, тем более, Персы, ничего плохого не сделали, - произнес Стюарт, словно решив поставить точку в этом споре.

- Ну, прости, - усмехнулся Марвин. – Кукловодов как-то не особо волнует твое личное мнение. Сегодня они сказали тебе, что Персы плохие. Если тебе, что-то не нравиться, то добро пожаловать на полки какого-нибудь магазина игрушек. Если тебе повезет, тебя купит какая-нибудь тринадцатилетняя девочка, выберет тебе самое дебильное имечко, какое только может породить ее воображение и привяжет к своему рюкзаку. Как тебе такая перспектива?

- Заткнись, Марв, - произнес Эдгар.

- Ну, ребята, может, уже завяжем с этой псевдо-пропагандой. Мы все присутствующие здесь знаем, что наша жизнь нам не принадлежит. Кто-то там наверху нас дергает за ниточки, в результате чего мы живем на сцене так, как нравиться зрителю. И пока мы делаем это – мы молодцы. А представьте, что будет если, к примеру, кукловод потянет кого-нибудь из вас за руку, а у вас поднимется нога. Он тянет за ногу, а вы ложитесь на пол. Нас признают не нормальными. Безумцами. Даже опасными. Закроют в кладовке на долгие годы. Или продадут. Или выкинут. Так что, не знаю как вы, но я лучше предпочту тихо и мирно вести себя так, как хочется зрителю. Во всяком случае, так ощущаю себя кому-то нужным. Да и к чему греха таить, мы всего лишь куклы; по-другому мы жить не можем.

В комнате вновь нависла тишина, которую нарушало лишь по-стариковски тяжелое дыхание Артура. Эдгар еще раз оглядел на луч света и только теперь обратил внимание, что квадрат на полу, который начал принимать форму ромба, движется прямо на него.

- Все равно, обидно, - тихонько проворчал Стюарт. – Разве нет?
Комната ответила тишиной.

- А как насчет тебя, Вики? – произнес Эдгар, просто ради того, чтобы нарушить молчание, которое, почему то вдруг, ему стало не выносимо. – Тебе нравиться твоя жизнь?

- Вполне.

- Да? Напомни, кого ты играешь?

- Эдди, - изумилась Вики, - мы вот уже два месяца один и тот же спектакль все вместе играем. Ты что до сих пор роли не выучил.

- Я никогда не вникаю в эту хрень. Марвин прав. Кукловоды все сделают за нас.

- Я – принцесса, которая влюбилась в простого солдата. Раньше солдата играл Гарри, сейчас вероятно им будет Стюарт. А Марвин, мой, по сюжету, старший брат…

- Кстати, - бесцеремонно перебил Вики Марвин, - кто-нибудь в курсе, где носит этого типа. Гарри я имею ввиду.

- Техническая травма, - произнес Альфред.

- То есть?

- Ноги оторвало.

- Ужас какой, – выпалила Вики.

Марвин присвистнул.

- Как его угораздило? – произнес Эдгар.

- Кто его знает? – выдохнул Альфред. – Не повезло.

- И что теперь будет?

- Что-что? – пробубнил Марвин. – Заштопают и обратно на сцену.

После этих слов, словно гром, прогрохотал хриплый смех Артура.

- Что смешного? – осведомился Марвин.

- Какие вы наивные, - произнес Артур. – Вы и вправду верите, что они будут сидеть за швейной машинкой, штопая нам оторванные конечности.

- Конечно, - уверенно произнесла Вики. – Мы же звезды. Как они без нас.

Артур засмеялся еще громче.

- Что такого? – с легкой обидой в голосе произнесла Вики.

- Милая, - прохрипел Артур, пересиливая свой собственный смех, - я тебя разочарую. Ты – так же как все присутствующие, всего лишь долбанный кусок глины и материи. Не более того. Марвин прав, от нас ничего не зависит. Все решают кукловоды. В мире тонны запасов глины и тряпья. Не думай, что тебе не найдут замену, когда ты станешь не нужна. Если в мире и есть настолько офигительная кукла, чтобы ей было невозможно найти замену, то она обитает уже на других высотах. Да и как бы высоко она не витала, у нее тоже есть кукловоды. Которым, мы нужны лишь до тех пор, пока имеет смысл дергать нас за ниточки. Когда эта связь утеряна тебя просто бросят на полку, чтобы ты коротал бесконечность, вспоминая свои роли на сцене и то самое чувство, что ты кому-то был нужен.

- Это кто тебе наговорил? – вымолвил после короткой паузы Эдгар.

- Личный опыт. В будущем вы поймете, что, кроме него, в этом мире по большому счету и слушать то никого не стоит.

- Так поступили с тобой? – быстро проговорил Эдгар.

- Жаль я не могу показать вам огромную дыру у себя на брюхе под рубахой. Если меня поднять из меня посыплются внутренности.

- Кошмар, - с отвращением протянула Вики.

- Кукловоды решили, что бесполезно тратить на меня время. Мне нашил замену в лице какого-то новичка, которому только вчера нити к конечностям примотали.

- Жаль, - произнес Стюарт.

- А мне ничуть.

- Нет?

- Не-а. У меня было время подумать. Вспомнить прошлое. Подвести итог. Понять чего же стоила моя жизнь на самом деле.

- И? – протянул Марвин, выдержав небольшую паузу.

- Что «И»?

- К какому выводу ты пришел?

- Марвин, заткнись, - вновь произнес Эдгар.

- А что такого? Пусть он ответит, раз уж заговорил об этом.

- И правда, Марв, - поддержала Эдгара Вики, - хватит.

- Нет-нет, - остановил их Артур, - я отвечу. Ты хочешь знать, чего стоит моя жизнь, Марвин? Я скажу тебе. Ничего. В свое время я работал на сцене много лет и примерил на себя несчетное количество образов. Были успешные и не очень. Но каждую, каждую гребанную минут своей жизни я был таким, каким меня научили быть. Всякий раз примеряя на себя новый образ я был всего лишь одноразовым продуктом того или иного культурного течения. А раз я был кем угодно, только не собой, имею ли я право сказать, что мою жизнь, что-то для меня значила? А во сколько свою жизнь оцениваешь ты, Марвин?

В ответ Марвин высокомерно хмыкнул носом.

В комнате вновь нависла тишина, которую, впрочем, через пару секунд, буквально на миг, прервало негромкое всхлипывание.

- Боже мой, - оживился Эдгар, - Вики, что с тобой?

- Ничего, - произнесла Вики, которая явно с трудом сдерживала слезы, - не обращайте внимания.

- Да брось, Вики – подключился к разговору Стюарт, - что случилось?

- Не выдержала суровой правды дядюшки Артура, - пробубнил себе под нос Марвин.

Вики не сдержалась и заплакала.

- Марвин, заткнись, - почти синхронно произнесли Эдгар и Стюарт.

- Мистер Шерман меня любит, - словно пытаясь, что-то доказать всему миру, крикнула Вики.

- Что за тип? – коротко бросил Марвин.

- Ее кукловод, - также коротко отозвался Альфред.

- Он любит меня, - еще громче произнесла Вики.

- Конечно, любит, - пытался ее успокоить Эдгар. – Успокойся.

- Да, Вик, - бодро произнес Марвин, - мистер Шерман любит тебя. Ведь ты до сих пор делаешь для него все, что он захочет.

- Марвин, - огрызнулся Эдгар.

- Что? Я приободрить ее хотел.

- Он не бросит меня, - продолжала спорить сама с собой Вики.

- Конечно, нет.

- Боже мой, - не выдержал Марвин, - она когда-нибудь успокоиться?

- Ох, Марв, - огрызнулся Эдгар, - как же мне жаль, что я не могу сейчас встать и двинуть тебе по морде.

- Хотел бы я на это посмотреть, - усмехнулся Марвин.

- Ну все, Вик, - мягко произнес Стюарт, - хватит. Что на тебя нашло? Артур рассказал только о себе. С тобой, я уверен, будет иначе. Верно, Артур?
Артур промолчал.

- Нашу крошку Вики, - хриплым голосом произнес Альфред, - гложет прошлое. Точно, Вики? Или как там тебя? О-Суми?

- О чем ты? – произнес Эдгар.

- Альф, перестань, - твердо вставила Вики.

- Да, - оживился Марвин, - о чем ты, Альф? Мне стало интересно.

- Оба замолчите, - еще более твердо вставила Вики. – Эдди, скажи им.

Эд ничего не ответил. Ему тоже было интересно, что за тайны скрывает прошлое Вики.

- Брось, Вики, - медленно вымолвил Стюарт. – Здесь тебе нечего бояться.

- Я просто не хочу говорить об этом. Тем более там не было ничего особенного.

- Рассказывай уже, - прикрикнул Марвин. – Альф, ты уснул там, что ли?

- Помните ее первого кукловода? Тот самый косоглазый, о котором она вечно нам рассказывает. Полгода назад он в баре выменял ее Шерману на бутылку сакэ. Так она оказалась у нас. Ничего не упустил, Вик?

- У многих из нас есть свои грустные истории, - произнес Артур.

- Он был нищим, - произнесла Вики. – Его жена покончила с собой.

- Не защищай его, Вики, - произнес Марвин. – Не нужно обманывать себя. Признай, что он был сволочью.

- Нет, это не так.

- Марвин, - произнес Стюарт. – Хватит, ты перегибаешь палку.

- А что такого? Я просто констатирую факт. Он был обычным пьянчугой, который искал себе оправдание в семейных проблемах. А вообще я считаю, что Вики повезло. Повезло, что ей удалось избавиться от него.

- Замолчи, - огрызнулась Вики.

- Вик, ты определись. То ты твердишь, что Шерман, или как там его, любит тебя. То плачешься, что тебя отдали. Чего тебе хочется?

- Кукловоды приходят и уходят, - произнес Артур. – В этом нет ничего особенного.

- Ну, так какая разница, кто будет дергать тебя за ниточки.

- Разница в том, Марвин, что один кукловод на сцене превратит тебя из куклы в живого человека, а другой, заставит тупо кривляться на сцене.

- К сожалению, - произнес Эдгар, - вторых гораздо больше, чем первых.

- Он был из первых, - тихо вымолвила Вики.

Марвин ехидно хихикнул.

- А ты, Марв, - произнес Эдгар. - У тебя все отлично, да?

- Не жалуюсь.

- И как тебе твой кукловод?

- Отлично. А что?

- Ну просто, интересно стало. Ты так спокойно оцениваешь других. Что-то мне подсказывает, что ты кривишь душой.

- Вот как?

- Вот так.

- Тебе показалось?

- Точно?

- Абсолютно.

- Ну и раз уж мы начали делить наших кукловодов на два типа, то хотелось бы и тебя спросить. К какому типу ты причисляешь своего?

- Я вообще нахожу это деление странным.

- Даже так.

- Кукловод может сколько угодно дергать меня за ниточки, но он сидит за кулисами, и я стою на сцене. Зритель смотрит на меня, а не на него. И все, что зритель увидит в моем лице, зависит от меня. Кукловод лишь диктует мне порядок действий. Я и есть суть. И пока вы сами к этому не придете вы так и будете обычными марионетками, которых тупо дергают за ниточки.

- Марв, - произнес Стюарт, - есть такое выражение: на каждой фотографии видны уши фотографа.

- На что ты намекаешь?

- Он намекает, - прогремел голос Артура, - что ты можешь сколько угодно трындеть и здесь и на сцене об индивидуальности, но пока ты будешь тем, кто ты есть, зритель в твоем лице будет видеть своего кукловода.

- Чушь, - неожиданно громко огрызнулся Марвин.

- Не просто принять правду, верно?

- Молчал бы уж, старая кляча. Ты совсем не знаешь меня.

- Верно, я не знаю тебя, шкет. Не поверишь, но этот пункт даже не занесен в мой список жизненных потерь. Но это и не важно. А знаешь, почему я тебя не знаю?

- Плевать.

- Также, как зритель на сцене видит, в твоем лице, твоего кукловода, - невозмутимо продолжил Артур, - я сейчас, в твоем лице, вижу твой гнев. А если совсем точно, твои комплексы.

- Если ты, - зло произнес Марвин, - через минуту не заткнешься…

- То что? – перебил его Эдгар.

- Что вы хотите от меня? Чтобы я признал, что ничего не решаю в своей жизни. Я это с самого начала вам говорил. Или вы хотите сказать, что я потерял свое истинное лицо? Здесь уже хрена с два. Я такой какой я есть, а не такой каким меня делают нити привязанные к рукам и ногам.

- Что это с ним? – произнес Альфред.

- Альф, ты хоть не начинай.

- Чего ты нервничаешь?

- Меня уже достал этот треп.

В Марвине Эдгар больше всего не любил, даже больше чем, его цинизм и наглость, способность невольно передавать окружающим свое плохое настроение. После того, как он начинал злиться, скверный настрой буквально чувствовался кожей. Даже дышать, как будто становилось тяжелее.

- Сколько, там осталось? – прервал тишину Эд.

- Минут сорок, наверное, - отозвался Стюарт.

Эдгар еще раз взглянул на четырехугольник, вычерченный солнцем на полу. Почему то Эдгару представилось, что тысячи блестящих пылинок внутри этого луча, как тысячи людских надежд, непринужденно витают в пространстве, чтобы рано или поздно обязательно, потухнуть в неизвестности темноты.

Когда до начала выступления оставалось меньше часа, минуты его ожидания, для Эдгара, были похожи на ожидания поезда, будучи лежащим на рельсах.

Эдгар тихонько выругался.

- Чего вы такие напряженные? – медленно протянул сквозь темноту Альфред.

- У Альфа всегда все в норме, - словно подытожив его слова, произнес Стюарт.

- Точно. Вы же знаете, я просто не нагнетаю. Вы слишком замороченные. Я не люблю заморачиваться.

- Ты вообще слышал, о чем мы тут болтали?

- Да. Представь себе, Стьюи, я не глухой.

- И что ты об этом думаешь?

- Думаю, что вы раздуваете из мухи слона. Не все ли равно кто живет вместо нас, если мы все равно не можем двигаться сами? По сути, мы не можем ничего. Только болтать.

- Мы не можем ничего, - прошептал Эдгар еще раз оглядев четырехугольник, который на глазах двигался по полу и менял форму.

- Наши жизни нам не принадлежат? Да хрена с два! У нас вообще нет жизни. Мы всего лишь куклы. Куклы и не более.
Вики тяжело вздохнула.

- И не надо, так мучиться из-за этого, - продолжил Альфред. – Это просто данность. У нас нет своей души. И не нужно лукавить, болтая здесь о принадлежности самому себе и прочей ерунде. Будучи червем, грезить о полете? Это глупо.

- Не более глупо, - произнесла Вики, - чем плюнуть на все, что происходит с тобой и просто плыть по течению.

- Можно подумать, ты многое можешь изменить в, так называемой, своей жизни.
Вики промолчала.

- Кукловоды не просто живут нашими жизнями. Они проживают свою жизнь нами. Понимаете? На сцене мы не просто являемся их отражением. Мы и есть они.

- Заткнись, Альф, - медленно протянул Марвин.

- Как бы грустно это не звучало, - произнес Артур,- но малец прав.

- О, - радостно выпалил Альфред, - даже старичок согласен.

- Альфред, заткнись, - прикрикнул Марвин.

- А что такого, Марви? Я растрогал твои нежные, кукольные чувства? – Альфред хохотнул. – Ну, прости.

- Скажешь еще слово и пожалеешь, Альф.

Альфред хихикнул.

- Ты думаешь, он прав, Артур? - произнес Эдгар, просто чтобы нарушить убивающую тишину.

- Тут нечего думать, - прохрипел Артур. – Каждый из нас лишь десяток другой отдельных кусков собранных воедино. Не более того.

- Но… - начала Вики.

- Не более того, - перебил ее Артур. – И воедино собрал нас черт знает кто, черт знает где. Можем ли мы говорить о личной принадлежности?

- Можем, - твердо заявил Эдгар.

- Заткнитесь вы уже, - произнес Марвин.

- Заткнись сам, Марв. Минуту назад ты был самым болтливым здесь. До того как твои принципы не были поставлены под сомнения. Разве не так?

- У меня все отлично.

- Вот как, - усмехнулся Альфред. - Может ты еще скажешь, что живешь собственной жизнью на сцене?

- В отличие от вас придурки, да.

Впервые за вечер комната взорвалась хохотом. Смеялись все кроме Марвина… и Эдгара.

- Чего вы ржете? – огрызнулся Марвин. – Я настоящий.

Смех постепенно утих.

- Я настоящий, - еще раз прошептал Марвин.

Фигура обрисованная солнцем, незаметно заползла на ноги Эдгара.

- Да, Марвин, - произнес Эд. – Мы все настоящие.

Дверь открылась. Комнату моментально залил свет, который, впрочем, через секунду загородила фигура высокого, хорошо сложенного человека. Человек прикрыл дверь оставив небольшую щель, позволившей свету просачиваться в комнату тонкой, аккуратной линией. Пришедший, уверенным шагом двинулся в комнату.

- Привет, Вик, - произнес он бодрым, моложавым голосом. – Скучала? Я скучал. Пойдем, нас ждут овации.

Напоследок он хохотнул, после чего аккуратно взял в руки Вики и вместе с ней вышел из комнаты.

- Чего, уже? – не без недовольства выдохнул Стюарт.

Эдгар хотел, что-то ответить, однако дверь вновь отворилась, очертив силуэт не высокого, полноватого мужчины. Что-то ворча себе под нос, человек прошел в комнату и забрал Марвина.

Еще через пять минуты появился кукловод Альфреда.

В это время солнечный свет полностью осветил ноги Эдгара и перешел на живот.

- Ну что, готовы? – произнес Артур.

- Ненавижу это.

- Не заводись, Эдди, - произнес Стюарт. – Мне тоже не в кайф.

- А я люблю ваши выступления, - произнес Артур.

- А ты их видел?

- Конечно, нет. Когда вы на сцене я, наконец то, могу спокойно полежать тут в тишине.

Стюарт, Эдгар и Артур рассмеялись.

Бодрой поступью в комнате появился кукловод Стюарта. Насвистывая, что-то он взял подопечного под руки он удалился.

Солнечный свет полностью осветил торс Эдгара и перешел на голову.

- И что ты собираешься делать? – произнес Артур.

- С чем? – опомнился, задумавшийся Эд.

- Ты знаешь.

- Я не понимаю, о чем ты.

- Не понимаешь?

- Если ты о нашем разговоре, то тут больше не о чем говорить. Наверное, Альф прав. Тут все равно ничего поделать нельзя, так и не стоит париться.

- Ты так думаешь?

- Не думаю. Я это знаю.

- Ты это знаешь? Или тебя этому научили?

Солнце целиком осветило фигуру Эдгара. И сейчас впервые в жизни он почувствовал тепло. Самое настоящее тепло, гуляющее по его тряпичному телу. Эдгар вдохнул полной грудью.

Дверь открылась. Перед Эдгарам предстал хорошо знакомый силуэт его кукловода. Стоило Эду отвлечься на секунду, как тепло секунду назад гулявшее по телу исчезло, словно его и не было.

Кукловод абсолютно спокойно забрал с собой Эдгара и удалился. Тишину комнаты нарушало лишь хриплое дыхание Артура.

***
Зал, как обычно, был забит лишь наполовину. Без особого интереса зрители наблюдал за куклами, исполняющими привычнее роли. Эдгар, как всегда мысленно отключился от всего происходящего, позволив кукловоду поскорее закончить этот спектакль.

Мысли Эдгара кружились вокруг недавнего разговора. Он помнил все совершенно отчетливо. Грустную историю Артура. Слезы Вики. Озлобленность Марвина. И тепло… Едва уловимое. Но приятное…

От мыслей его отвлекло ощущение, что что-то тянет его за ногу. Это было привычно на сцене. Но сейчас это не прекращалось вот уже несколько секунд. Вскользь взглянув на свою ногу, Эд обнаружил, что она неподвижно прикована к полу, несмотря на то, что нить была уже натянута до предела. Эдгар оглядел зал, по которому уже гуляло легкое замешательство. Впервые в жизни Эдгар сделал шаг. Другой ногой, не той, за которую тянул кукловод. Крохотный шажок, но для Эдгара он был подобен скачку. Судя по напряжению в кистях рук и предплечьях кукловод, был в панике. Эдгар почувствовал, как поднимается его правая рука. Еще раз оглядев зал, и коллег Эд глубоко вдохнул и вопреки желанию кукловода начал опускать руку. Напряжение на запястье приятной дрожью продергивало все тело. Нить порвалась. Правая рука Эдгара резко опустилась и ударилась о бедро. Он еще до конца не понял, как ей управлять, поэтому она пока что она просто сиротливо висела в воздухе. Сделав еще одно усилие, Эдгар оборвал нить и на левой руке. Это было новое, незнакомое чувство свободы в руках.

- Занавес, занавес! – услышал он громкий шепот из-за кулис.

Эдгар вздохнул. «Еще чуть-чуть», - сказал он себе. Над головой раздался шум опускающегося занавеса. Эдгар напрягся и в два рывка оборвал нити на ногах. В следующую же секунду он почувствовал, как в груди, что-то сжалось. Он не знал, что это, но понимал, что это, что-то великое. Зал в изумлении замер. Впервые в жизни он физически ощущал каждую клеточку своего тела. Но не знал, как им управлять, поэтому сразу начал валиться вперед

- Я настоящий, - прошептал он самому себе, и выдавив из себя улыбку, упал со сцены.

За его спиной опустился занавес.

Конец.