Джулай

Жил он у самой реки на отшибе. И часто, по – весне, его дом затопляла река.
Уже никто не строил своих домов у реки, а те, кто и решался по - глупости построить, сразу перебирались подальше - вверх от весенней злой воды.
Так и был его дом – один у реки. Да и сам он жил один.
Как я помнил, он все время жил один, и никто к нему не приезжал. Я как то спросил у матери, есть ли у этого деда семья? Она в это время месила тесто на хлеб. Тут сразу оставила работу, задумалась и вымолвила.
-Да я и не помню, кто у него и был. Вроде всю жизнь бобылем прожил.
А потом опять начинала своими белыми руками поднимать мучную пыль, приговаривая про себя: «Вот бедный дед Василь совсем себе никого не нажил. Ведь так и помрет совсем один».
Мне было его жаль.

Все в деревне его звали дед Василь, а я просто -  Дед.
Часто помогал ему. Мать просила меня.
-Сходи к деду Василию. Мужики привезли на зиму дров ему, а раскалывать - то не кому. Помоги ему, а то он немощный уже.
Меня не надо было просить, я сам ходил к нему. Помогал ему по – хозяйству; носил воду, колол дрова. Он никогда не говорил спасибо. Я и не ждал благодарностей.
Он вообще был молчаливым, говорил редко. Иногда только бормочет что - то сам себе в свою светлую бороду. Кажется, хочет сказать, начнет, а не получается говорить длинно.  Борода, видимо, съедает все его слова. Таких людей, как дед, называют нелюдимыми.
Я был не совсем прав, сказав, что он жил совсем один. У него была коза, старая. Которая уже давно не давала молока, ходила плохо, а дед её любил. Заботился о ней как о ребенке. Между козой и дедом я находил некоторые сходства. Например, водил дед козу в поле за деревню, что бы она там прогулялась. Идут вместе – впереди с костылем прихрамывая на левую ногу - шел дед, а следом плелась коза, тоже, почему - то прихрамывая на заднюю левую ногу. Да и бороды у них были похожи – седые.

Мне было интересно, почему про него так мало знали в нашей деревне. Деревня же была маленькой как «крошка» хлебная! Все друг про друга знали абсолютно всё.
Слышал я только, что он приехал в нашу деревню, когда ему было где - то лет тридцать. Был он крепким мужчиной.
- Не красавцем, но девки за ним бегали, - вспоминала наша соседка - старая женщина.- Потому что не пил, и хозяйство умел держать. 
Зарабатывал он тем, что помогал всем, кто попросит по – хозяйству, в общем калымил. То сено летом поможет накосить, то за дрова наготовить, то сруб поставить. Его уважали. Ведь не пил и ее курил. И при том работал.
У самой реки построил дом и стал там жить.

-А давайте у него козу ночью уведем, вымажем ёе всю дёгтем, а по - утру он проснется, а она все черная, - Колька подбивал всех мальчишек на шалость.
Он был старше всех нас. У него были большие и сильные руки, поэтому мы его боялись.
-Я не пойду, - мне было страшновато отказывать, но и одинокого деда обижать мне тоже не хотелось.
Все остальные пацаны посмотрели на меня как на припадочного. Всем было понятно, что Колька меня не поймет и не простит.
-Че, ты как девка ломаешься!? – начал грозить мне Колька, - Идут все. Или ты не пацан?
-Я не пойду,- повторил я.
В одно мгновенье мне прилетел хороший удар в лицо от Кольки. От неожиданности, я упал на землю. Попал точно в глаз.
-Пойдемте отсюда. Пусть посидит и подумает, - довольный Колька, - А если кому проговоришься, то тебе худо будет. Понял? - Колька не простил мне ослушания.
Я ничего не ответил. Он и не ждал ответа. Он понимал, что я ни чего не скажу. Я догадывался, что меня потом ждет.

Я обедал после школы, когда мать зашла и сказала.
-Слыхал, у деда то Василия козу украли. Он бедный утром рано вышел покормить, а её нет.
-И…
-Ходит теперь ищет. Жалко деда, одна коза у него была. И та пропала.
-Вставай завтракать и иди, помоги ему в поисках, а то жалко старого.
Я тут же побежал к деду.
-А завтракать, кто будет!?- услышал я вслед.
Завтрак потом.
Дед был у себя. Сидел он на завалинке как крючок - что то тяжелое, невидимое клонило его к земле. Я стоял около калитки, не решался зайти. Отчего - то я чувствовал свою вину, и мне было стыдно.
-Дед Василь, что случилось?- крикнул я ему.
Он посмотрел на меня как в пустоту. Не узнал. Ничего не ответил.
Я не знал, что ему сказать дальше, с чего начать. Все мои слова потерялись. Да и что говорить, ведь я знал, чьих это рук дело. Я всё знал и ничего не мог сделать. Но проговориться мне было нельзя.
Я стоял, и не знал что делать, хотя сердце что то подсказывало…
Через пять минут я уже был за школой - там во дворе часто собирался Колька с пацанами. Вчера там был и я, пока меня не наградили смачной вяхой.
Колька с пацанами был на месте. Было страшно получить ещё, но я решил сразу начать.
-Где коза? – спросил я,  собрав всю свою скуластую пацанью волю.
-Какая коза? – Колька улыбался нахально, с вызовом.
-Деда Василия! – хотел сказать я свинцово, но от волнения голос сорвался, и в конце я дал «петуха» - Я знаю, что ты её украл? Где она?
-Я ничего не знаю, - сказал он спокойным голосом,- А что ты уже всем растрепал, что это я?
-Нет, я не кому не говорил… Козу ты должен вернуть или…
-Или что… Иди ты знаешь куда…, - ядовито прошипел Колька, и в это же самое мгновение подскочил ко мне, и ударил в челюсть.
Заболела челюсть. А сердце билось, где - то у кадыка, невыносимо больно и до слез.
Я пошел обратно к деду. Он был там же – на завалинке. Он сидел неподвижно, с закрытыми глазами.
«А вдруг пока я ходил он умер» - эта дурная мысль вкралась в мою голову так вдруг, что меня накрыло чувство невосполнимого вакуума. И я до этого живой с сильным сердцем почувствовал, что всё во мне оборвалось в эту пустоту.
-Дед Василь, что с тобой! – подбежал я к нему и начал трясти за его плечи.
Он открыл свои глаза и посмотрел на меня.
-Пойдем чаевать, - только сказал он.

Он пожарил картошку на сале – до черноты. И заваривал очень густой чай, который заставлял часто биться сердце. Глоток, и я чувствовал себя живым.
Вдруг он заулыбался, заговорил.
-Вот сегодня сон мне снился, - начал он. -  Снится, что черти меня на сковороде жарят. И этими меня тыкают… Вилами своими… Ну, ты понимаешь… И вот что, самое странное… Мне не  больно, а обидно во сне. Обидно потому, что жарили меня без масла. Представляешь.
Он засмеялся. Я же не нашел в чертях ничего смешного, но всё равно улыбнулся.
-Хоть бы сала положили, черти… Все приятнее,  - добавил он.

На следующий день от матери я узнал, что дед утром нашел козу привязанной к забору. В школе пацаны сказали, что привел обратно и привязал её Колька. Вымазывать он её не стал.

Река рвала льдом берега.
В апреле весна ворвалась в нашу деревню нахраписто, по – хозяйски, решив все свои дела.
Было солнечно и тепло. Снега не осталось. Только изредка он лежал в лесу, забытый уходящей в спешке зимой.
Это самое время ставить в лесу березовый сок. Мы с дедом ходили в лес за целебным соком. Уходили не далеко, сок ставили совсем рядом с деревней. Дед не мог уходить далеко ноги его подводили, а мне просто нравилось проводить время в лесу.
Когда мы выходили из леса в поле, за которым лежала наша деревня, дед приговаривал и присвистывал в сторону бесконечно-сонных полей.
-Джулай, джулай, джулай.
Следом за этим нехитрым ритуалом всегда, замечал я, приходил ветер.
Эти слова были загадочны и не понятны мне.
-Джулай, что это?- спрашивал я.
-Не знаю,- отвечал он,- Мой отец так еще говорил. Я у него и услыхал.
-Джулай, джулай, джулай, - повторял я, и тоже присвистывал.
Дул ветер. Мы подставляли свои лица, навстречу ветру, глотая легкими весеннюю свежесть.

Я шел со школы, когда услышал крики людей около реки. Иступленные и громкие – это кричали женщины. Ледоход шумел в ответ им. Река решила перешуметь горластых баб. 
Мне стало интересно, что там происходит. Ещё издалека я увидел на берегу реки мужчин, женщин, и детей – собралась почти целая деревня. Женщины кричали, а мужики бегали и сильно ругались матом… Точно, что то случилось. 
Я побежал к реке.
То, что я увидел, меня сильно поразило.
Словно корабль плыл по реке дом деда Василия. Река несла его по течению - величаво и медленно. У почти целого дома, отсутствовала только просторная веранда. Дом мог развалиться в любую секунду.
-Где дед Василь? – спросил я.
Никто не ответил мне.
-Где он? – уже прокричал.
Кто - то из мужиков ответил.
 -А кто его знает? Кажись, уже утонул.
-Как утонул?
Я не мог в это поверить. Может быть, он успел выйти, прежде чем его дом подхватила река.
-Ни кто его не видел. Река шибко злая в этом году. Я не видел такую как живу, - сказал ещё кто то.
-А вдруг он в доме? Мало ли что? Поплыли?
-Ты что!? Дом сейчас развалится!? Ты видел реку! Льда много. Не доплыть. Хануть с концами  можно.
-Да что же Вы!? – с досадой прокричал я.
Я побежал к самой реке, которая гудела ото льда, и, казалось, не пускала меня. Надо было, что то делать.
Я прыгнул в воду. Уже в воде я услышал вопль женщин.
-Потонет же! Спасай его!
Сбоку, сверху, снизу – везде был лёд. Он подхватывал меня и выбрасывал из воды, но потом снова топил. Я не проплыл и двух метров, как сразу почувствовал, что иду на дно. Пальто набрало воду, и из - за этого не получалось грести.
Силы стали покидать меня. Я уже не плыл, а барахтался на одном месте, пытаясь не утонуть. Тут меня накрыла и потащила ко дну очередная льдина, выбираться сил уже не было. Я почувствовал свои тяжелые ботинки, которые уносили меня на дно. Я закрыл глаза.
«Всё…» - было подумал я, как меня подхватила сильная рука, и выдернула из этой ледяных оков.
Жадно вздохнул я уже на берегу. Кислород  ворвался в мои упругие легкие и разорвал их изнутри. Спас и вытащил меня на берег, тот самый мужик, с которым я разговаривал несколько минут назад.
-Вот дурак! Что жить надоело! – начал ругать меня он.
Меня сводил озноб. Кто - то накинул на меня пальто.
-Да что с вами сегодня! – услышал я женский крик.
Дом уже довольно далеко отплыл. От отчаяния я уже был готов закричать, как увидел человека, уверенно плывшему к дому.
Это был Колька.
Он разгребал своими руками лед, и плыл все дальше и дальше. Лед в ответ бил его по телу, рукам, голове. Пару раз он уходил под воду, но снова выплывал и плыл дальше…
 Все было очень быстро. Он подплыл к дому, который уже начал косится и медленно начал уходить под воду. Он схватился за бревно, другой за окно – подтянулся, и быстро заглянул в окно. Тут же оттолкнулся от дома и упал в воду.
Я желал теперь только одного, лишь бы он выплыл и доплыл обратно до берега.
Он плыл обратно к берегу, опять сражаясь со льдом. Осталось совсем немного, как вдруг его накрыло большой льдиной – будь она не ладна! Он же почти доплыл!
Вытащили его мужики, которые тут же прыгнули в воду, когда он скрылся вместе с льдиной.
Колька был весь бледно-синий, его трясло.
-Там, там …, - говорил ледяными губами Колька, - дед Василь, мертвый, а рядом… Коза… Тоже мертвая.

Уже позже ниже по течению нашли его дом, точнее то, что от него осталось. Река безжалостно разбросала по всему берегу дом, превратив его в щепки. А деда и его козу так и не нашли. Забрала их река.
Я не часто вспоминаю о нём. Так, когда теперь проезжаю в родные края, я иду сразу в знакомый березовый лес – там мы ставили сок; выхожу на знакомое поле, где мы часто с ним останавливались, и там жду холодного ветра.
-Джулай, джулай, джулай, - кричу я.