Ласточка

Инга задумчиво уставилась куда-то вверх. Джордж чуть не врезался в неё.

— Эй, ты чего это? — поинтересовался он.

Инга покачала головой. А потом указала на гнездо под крышей. Джордж тоже уставился туда.

— Знаешь, что говорил мой отец? — спросил он, не отводя взгляд от гнезда. Инга покачала головой. — Если ласточка поселилась под крышей, то это к чему-то хорошему.

Нэн усмехнулась.
— Ну почти, — сказала она, присев рядом с этими двумя. — Это значит, что семья, живущая в этом доме, добрая и счастливая. В таком доме тепло и уют даже тогда, когда лютые бураны и жуткие стужи за воротами.

— Это значит, что мы все — самая крепкая семья? — спросила Инга.
— Конечно, — сказала Нэн. — Я повидала много семей, много людей, живущих под одной крышей. И вы – самая прекрасная семья. Дети всегда крепче держаться, чем взрослые. И вы должны это сохранить.

Она щелкнула по носу Ингу, а Джорджа ткнула в бок.
— Вы же постараетесь?

Оба кивнули с энтузиазмом.
— А если это гнездо разворошить? — поинтересовался Томми, подошедший только к последнему вопросу Нэн. — Что тогда?

— Тогда постигнет всех нас большая беда. Ласточки – хранители, — сказала Нэн.  — Они беду отводят. Если они покинут тут свое гнездо, то и мы немедля покинем этот дом.

— Тетушка не разрешит, — хмыкнул Томми.

Нэн вдруг улыбнулась так, что мальчонка тут же потерял уверенность в своих словах.

— А ты поди да расскажи тетушке, что тут у нас под крышей да гнездо ласточье. Ох, вот увидишь. Вот тогда-то и поймешь все, милый мой.

Томми понял, что в этот раз Нжн определенно победила. Он потупил взгляд, а девушка усмехнулась, откидывая косы за плечо.

— Птицы зачастую – это те люди, что хотели улететь. Однажды…
— Сказка?
— Томми, я не рассказываю сказок! — возмутилась Нэн. — Только чистую правду. Ведьмы не лгут!
— Но ты не ведьма. Вот Инга – рыжая. Она ведьма, не иначе.

Инга зарделась и набрала в грудь воздуха, чтобы ответить на это оскорбление, но Нэн жестом её остановила.

— Конечно ведьма. Да ещё какая. Невооруженным взглядом вижу её немалый талант. Так что ты берегись, Томми, она и порчу нашлет на тебя, если будешь издеваться. А потом и вовсе устроит подлянку – приворожит тебя, чтобы ты только её да любил бы, а сама любить тебя не будет.

— Фу, мерзко, — прокомментировал Томми.
— Хорошенько подумал?

Мальчик посмотрел на девочку, потом на Нэн. Вздохнул и покачал головой в знак согласия. Сегодня не его день. Никак не моет толком с кем-нибудь поспорить. А так душе хочется.

— Ну так вот. О чем же я? Ах, да, про одно маленькое государство. Такое маленькое, что другие постоянно хотели этот кусочек земли прибрать к себе. Уж очень удобно он расположился на карте. И постоянные войны, конечно же, все надоели. Они истощили запасы, забрали у людей надежду на мирное время и на живых сыновей.

Один король нашел выход. Он решил, что лучше всего примирит два враждующих государства брак. И с такими условиями, чтобы его владениями были его все еще, а другое государство лишь частично могло на них претендовать, да к тому же для этого должно было всецело защищать этот кусочек земли от других неприятелей.

И юная дочь короля узнала, что вскоре ей да под венец.

Вы наверное не знаете, что есть чувства юной девушки, которая впервые видит своего суженного и понимает, что даже ради всех благ своей страны и своего народа она не согласна разделить с ним постель. Если бы было слово, способное описать то, какую боль и немощь собственного существования она ощущала. Она – всего лишь подпись на бумажке. Обещание, слетевшее с губ короля-врунишки. Конечно же их дом разорят и стервятники накинутся на свежие трупы. Конечно же войны не миновать.

Брак ничего не решит, но вот он, её избранник, насмешливо оглядывает скудное хозяйство и обветшалый двор. Он здесь, нахально улыбается, касается рукоятки меча, а потом оценивающе смотрит на свою будущую жену.

Она прекрасна. Ох, как она прекрасна.

— Неужели её отдадут замуж? — шепотом поинтересовалась Инга.
— Так устроен мир, — пожала плечами Нэн. И продолжила: — Поэтому королевская дочь смиренно приняла свою судьбу.

А горе доверила ласточкам, что спешно покидали их дом.

— Ах, — вздыхала она, провожая взглядом птиц, — мне бы крылья да хоть и слабые. Мне бы ветер попутный да море, в чьих волнах и потонула бы.

А ласточки, улетая, пели ей вслед:
— Море там, за обрывом, ты беги к нему, но лишь утром, а потом взлетай в чистое небо и лети, куда хочешь. Можешь в пучину, можешь – в облака.

Томми на этом моменте раздраженно фыркнул.

— Нэн, ласточки не разговаривают. Вот я уж точно знаю, — сказал он.

Джордж согласно кивнул.

— Томми, не ты ли не так давно говорил, что собака говорит? — хитро улыбнулась девушка.

— Это другое! Собаки… Они гавкают, вот!

— А ласточки, думаешь, молчат целыми днями? — парировала Нэн. — Нет, дружок, и птицы говорят. И собаки. И даже цветы, трава и камни. Если хочешь – услышишь. Ведь что хочешь, то и слышишь.

— Фу, какие глупости, — заметил Томми, но все еще не ушел, памятую, что с цветами он как-то тоже говорил, а Нэн и про это вспомнить может. Она всё помнит, всегда помнит.

— Вот такие речи вели ласточки.
А что королевская дочь?

Днями и ночами слушала она их песню, смотрела туда, далеко, где виднелся обрыв, а слева кромка непроходимого леса. А дальше там – морская гладь, огромная, непокоримая взгляду. И обрыв этот манил к себе, звал, шептал, пел колыбельные с морскими волнами и неведомыми красотами, лепетал о желанной свободе. Но ведь всё ещё далеко.

Король готовился к свадьбе. Жених оглядывал владения, словно уже получил их, косился с усмешкой на королевскую дочку, вгоняя её в какой-то ужас, от которого она ежилась и мурашки бежали табуном. Так время и близилось. И медленно приближалась осень, а ласточек в краях уже почти не осталось.

— Этот край издавна славился тем, что тут невидалое количество этих причудливых птиц, ласточек, — говорил старый слуга. — Я помню, был совсем мальчишкой, король наш тогда даже не родился, а отец его был чуть старше меня. Так тут было столько ласточек, что не сосчитать. Везде и повсюду были.  А потом пришла война и они стали улетать. Скоро и последние улетят. И опуститься тень, клянусь, огромная тень.

И королевская дочь слушала старого слугу, поглядывала на горизонт, ища взглядом последнюю ласточку, после которой небо почернеет и польет нескончаемый дождь.
В одно утро, когда лучи солнца слабо выглянули из-за серых громоздких туч, королевская дочь услышала тихий голосок.

— Полетели, — шептал тот голос. — Скорей, а то потом уже не улетишь.

— Почему же потом  не улечу? — поинтересовалась королевская дочь, в действительности не понимая, что имеет в виду тоненький голосок.

— А потом уже нельзя будет, ты не сможешь. Пойдем, пойдем, пойдем сейчас же! Там, за обрывом, там море – соленое, гладкое, теплое. Оно ждет тебя, оно хочет, чтобы ты взмыла над ним и соленый воздух подхватил тебя. Пойдем же, пойдем! Пока еще можно улететь!

И королевская дочь, мечтавшая о том, чтобы улететь, открыла окно настежь, вылезла в одной лишь сорочке и аккуратно спрыгнула на землю. Благо, что дворец их давно уже не замок, а лишь богато украшенный дом, а спальня королевской дочери на первом этаже.

И ласточка выпорхнула из-за карниза и полетела вперед. Она звала за собой.

— Давай же, давай. К обрыву, к обрыву. За ним – море. Упади камнем в воду или взлети под самый купол небо. Что пожелаешь, что захочешь. Во всем – свобода. Пойдем же, пойдем!

И босая королевская дочь ринулась за ласточкой, царапая ноги об острые камни. Она бежала, не помня себя и не обращая внимания на людей, что смотрели ей вслед и даже не знали, что это их принцесса, которая этим днем должна была выйти замуж.

А королевская дочь бежала до самого обрыва. Там ласточка нырнула вниз, долетела до самой воды почти, коснулась её крылом и взмыла вновь к небу. Она пропела что-то неясное.

А дальше, увы, мнения расходятся. Говорят, что принцесса сошла с ума и шмыгнула с обрыва. Многие знают, что с этого обрыва прыгают отчаявшиеся безумцы. Другие думают, что обманом заманили туда королевскую дочь, обвинил в этом грехе её жениха, ведь кому ещё.

И только старый слуга, услышав весть, громко рассмеялся во все горло. Он так заливисто и долго смеялся, что в глазах появились слезы. Он вытер их рукавом и улыбнулся.

— Ах, лети, моя ласточка, лети на свободу!

И только старый слуга считал, что королевская дочь с разбега шагнула с обрыва и обернулась последней ласточкой, что жила в этих краях, а ныне покинула его, улетев за море, где тепло и радостно. А здесь оставила всю грусть и печаль.

Как только несостоявшегося жениха выслали домой, объявив расторжение всех договренностей, от маленького государства волшебным образом отстали. Может, дело в какой-то неведомой удачи. А может в том, что в другом соседнем государстве сменился правитель, который начал разгребать ошибки своего предшественника и в первую очередь начал с налаживания связей со старым врагом.

Прошло пару лет и ласточки вернулись. И жители все в один голос твердили, что была среди них самая красивая, самая быстрая и самая статная. Это была королевская дочь, что захватила удачи и счастья из-за моря и принесла на своих крыльях обратно в свой родной дом.

Дети многозначительно молчали. Даже Томми уставился куда-то в землю, не нарушая в этот раз речь Нэн своими возмущенными комментариями о неправдоподобности истории.
 
— Это и мы ласточками можем стать? — поинтересовался наконец Джордж.

Нэн посмотрела на молчаливого и закрытого Джорджа, который до этого не задавал таких странных вопросов. Внимательно изучила его взглядом, а потом будто отогнала какую-то мысль из головы.

— Нет, не в ласточек. Это она была ласточкой и стала ей. А мы с вами – не ласточки. Ты, Джордж – огромный верный пес, хозяин которого уже не вернется.

Джордж коснулся своих ботинок, которые были ему большие. Но даже мозоли не были поводом для того, чтобы их снять. Ведь это ботинки отца.

— А ты, Томми – какой-нибудь любопытный  мелкий хищник. Вроде лисы. Но нос длиннее, чтобы лезть куда ни попадя было удобней.

Томми деловито усмехнулся, довольствуясь тем, кто он такой.

— А ты, Инга, ведьма. Ведьмы, чтоб ты знала, кого зачаруют, тем и становятся.

Инга подняла недоверчивый взгляд на Нэн.

— Но я же не ведьма, — сказала она.
— Это пока я тебя не выучила, — улыбнулась Нэн, щелкнув по носу девочку.

Инга недовольно скорчилась. Нэн встала и отряхнулась, а после оглянулась на все ещё сидевших детей.

— Ну и чего вы тут расселись? Работы много, а сказки на сегодня кончились.

Томми прищурился.
— Так это все же сказка! Это не правда, — победоносно заключил он.

— А вот это мы посмотрим, — улыбнулась Нэн. — А сейчас бегом к тетушке, если жизнь дорога!

Все трое вскочили и ринулись во внутренний двор. Джордж бежал медленней всех из-за мозолей, а Инга останавливалась, оборачиваясь на него. Томми прибежал первым, но не получил от этого должного удовлетворения, потому что Инга всё свое внимание направила на Джордж. Томми это изрядно огорчило.

Нэн улыбнулась, наблюдая, как мальчонка пытался привлечь внимание Инги. Ну и смешная картина выходила.
И не магия, скажете?