Наравне с царями...

Цари и короли не любят писателей. Оноре Бальзак. // Все люди, облечённые властью, ревниво относятся к литераторам. Они словно бы сознают свою в сравнении с ними неполноценность, а также страх, что они – исподволь, против собственной воли – становятся орудием в руках высших умов. Самуэль Кольридж. // Что значит аристократия породы и богатства в сравнении с аристократией пишущих талантов? Никакое богатство не может перекупить влияния обнародованной мысли. Александр Пушкин. // Нельзя не смеяться над ослеплением тех, которые думают, что их эфемерная власть заставит замолчать голос грядущих веков. Тацит. // Князь! Всем, чего вы достигли, вы обязаны случайности своего рождения. Всем, чего я достиг, я обязан только самому себе. Запомните, князей были и будут тысячи, а Бетховен только один! Людвиг Бетховен. // В жизни есть закон могучий: кто пастух – кто господин! Но рожденье – это случай, всё решает ум один. Повелитель сверхмогучий обращается во прах, а Вольтер живёт в веках. Пьер Бомарше. // Писатель, когда он что-то пишет, должен чувствовать себя наравне, на высоте самого высокого политического деятеля, а не ученика или приказчика. Александр Довженко. // Все мы короли, принцы или поэты. Франсуа Вольтер. // Государство строит император и певец. Шу-Цинь. // Правитель нуждается в услугах философа, ибо обладание властью извращает свободное суждение разума. Иммануил Кант. // Писатель равен, а может быть и выше государственного деятеля. Оноре Бальзак. // В местах захоронения на холме мы видели, что их поэты похоронены наравне с царями, но во многих случаях поэта помнят, а царя забывают. А один древний поэт, Руставели, написавший великую эпическую поэму под названием «Витязь в тигровой шкуре», почитается в Грузии как национальный герой, и его стихи читают и знают наизусть даже дети, а изображения его можно видеть повсюду. Джон Стейнбек. // Писателей в Армении боготворили во все века (не беда, что иногда посмертно). Действительно, на денежных купюрах портреты писателей: на тысячной купюре – Егише Чаренц, на пятитысячной – Ованес Туманян, на десятитысячной – Аветик Исаакян (а на двадцатитысячной – художник Мартирос Сарьян). Из периодики. // Великие люди возбуждали восхищение и уважение королей, пап, императоров. Франциск Медичи никогда не разговаривал с Микеланджело иначе, как с непокрытой головой, а папа Юлий II сажал его возле себя, тогда как кардиналы целыми дюжинами стояли перед ним. Карл V уступал дорогу Тициану; однажды, когда кисть выпала из рук этого великого художника, Карл наклонился поднять её: «Вы достойны того, чтобы вам служил император». Папа Лев X грозил отлучить от церкви каждого, кто посмеет издать и продавать поэмы Ариосто без согласия автора. Тот же самый папа посетил Рафаэля на его смертном одре, как сделал это Франциск I, когда умирал Леонардо да Винчи. Самуэль Смайлс. // Замечателен этот союз власти и гения; и если в подобных людях недостаёт взаимного уважения, то это значит, что они не заслуживают названия великих. Исаак Дизраэли. // Если не все великие люди были писателями, то все они, во всяком случае, покровительствовали выдающимся писателям и делали это потому, что любили славу и понимали, что великие писатели сохраняют её за ними. Клод Гельвеций. // Поэты долговечнее героев: они дышат воздухом бессмертия. Их мысли и дела переживают их самих. Мы имеем всё, что сделали Вергилий и Гомер, словно жили они в одно время с нами. Можем взять в руки их творения, тогда как от героев едва ли сохранился на земле след, видимый для обыкновенного глаза. Умершие писатели ещё живут, мыслят в своих сочинениях; между тем как от завоевателей мира остался только пепел. Уильям Хэзлитт. // В моём будущем воплощении я хотел бы быть писателем. Фидель Кастро.