Непреодолимая любовь. Непреодолимый ужас
Не успел Перешмыгин шагнуть в магазин, как тут же
вытаращил глаза и некрасиво застонал:
– Уйй, мамочки мои!.. Как же я измучился!.. Свежий
деревенский тва… тва-ра-жок… из-под тёплой коровы…
есть туточки?..
Он стал вампирически вертеться возле стеллажей, сея
в торговые пространства совершенно неприемлимые по-
крики, простреливая товар ошалевшим страдальческим
взглядом.
– Как же это я люблю творог!.. лениво-рассыпчатый!..
на огромной белой тарелке!.. сверху сметанная шапка в
сахаре!.. Уйй, мамочки!
Перед собою он держал несколько полиэтиленовых ме-
шочков – рука его дрожала от накала чувств и мешки зло-
веще похрустывали. На дворе стояла ночь…
На дворе стояла глухая, предгрозовая ночь. Было душ-
но, липко и нехорошо.
Ночная продавщица Наденька Сказкина закатилась под
кассу и, превозмогая ужас и сопутствующую тошноту, за-
травленно вглядывалась в дьявольские мешки.
– Ой, товарищ! – заголосила она обморочно. – Ой! – за-
хрипела она. – Поди взад, падлюка… у меня тутой кнопка!
Тревожная кнопка есть!..
Голос у Наденьки, несмотря ни на что, был громовой;
Перешмыгин вздрогнул от неожиданности и обронил с го-
ловы шапочку-пилотку, свёрнутую из газетки – единствен-
ный, надо сказать, предмет гардероба, бывший на нём в
эту роковую тёмную ночь.
– Ыыы… – сказал он плаксиво. – Мне бы творожку! –
сказал он плаксиво. – И сметанки в другой мешочек… чей
тутое голос?.. чичас поближе подгребу…
– Ой, товарищ! – раздалось из-под кассы. – Ой, дурак
голый ночью ходит! Ой, смертынька моя! Не подходи, пад-
люка! Кнопку нажму!
– Лениво-рассыпчатого!.. Зёрнышко к зёрнышку!..
– Нажму!..
– Из-под тёплой коровы!.. простого человеческого тво-
рожку!..
– Ай, не подходи, антихрист! У меня братья в милиции!
Вот едут братья уже! Узнаешь какой у них творожок!
– Уйй, мамочки, творожок!..
– Ой, скотина голая! Ой, смертынька!..
– В сметанной шапочке…
– Гад!.. Отродясь здеси творогу не было!.. Возьми ха-
лат, убирайся, за бога ради-и-и-и!...
– Чей голос здеси?.. вот, я ближе подгребу…
Тут нервы у Наденьки Сказкиной, что называется, сда-
ли. Она, в полный свой рост, поднялась из убежища и…
И они встретились глаза в глаза!
Бродившая над городом грозовая туча, наконец, набра-
лась силы и так жахнула по всем четырём углам магазина
ослепительной гроздью взбешённых молний! такие громы
низвела!
– Ааа! – заорал Перешмыгин. – Корова!
– Ууу! – замычала Надюша. – Антихрист! – она сдёрну-
ла с себя магазинский халат, сложила его потяжелей, успе-
ла ещё вдарить им два раза в безумную морду и…
И упала Наденька Сказкина в обморок! – как есть, рух-
нула! И уж не слышала она, не видела, как на город обру-
шилась невиданной ярости гроза – с ветром-древоломом,
с ливнем-градобоем, с чертями свистящими, с мётлами го-
рящими!
Поутру, когда от глумившейся над городом дьявольс-
кой стихии осталось одно только мокрое место, в означен-
ный магазин залетел весьма бодрый товарищ.
– Эх! Пивка б для рывка б! – воскликнул он молодецки.
– Проваливай в ад, бродяга! – вдруг апокалиптически
раздалось откуда-то из-под кассы. – Там твоё пиво!
– Надюша, ты, что ли? – как-то осадившись и даже нер-
вически хохотнул посетитель. – Это я, Петя, сосед…
– Крепко запомни, сосед! – вновь раздался глас откро-
вения. – Этот магазин торгует Только Творогом! Простым
человеческим Творогом из-под тёплой коровы! Лениво
рассыпчатым по огромной белой тарелке! Зёрнышко к зёр-
нышку! В белоснежной шапке из сметаны и сахара!
– В какой такой шапке! – наконец возмутился покупа-
тель. Он решительно заглянул под кассу, но вдруг под-
прыгнул, как на сковороде у чёрта, и без дальнейших пре-
тензий ломанулся вон!
– Уйй! – неслось ему вслед, будто из дурной привязчи-
вой сказки – липкой, душной и нехорошей. – Уйй, мамоч-
ки мои! Как же я с вами измучилась!
конец
.
Свидетельство о публикации №216071600591