Реалии и не очень, или исторический подтекст мифа

Решила немного углубиться в факты. Т.к. в книге будет полно исторических личностей, в орбите которых вращаются личности вымышленные, то, как мне кажется, пора заняться жизнеописанием ключевых персонажей. Все они - выходцы из летописных сводов. Однако, учитывая, что летописи верстались в монастырях, чьими патронами в разное время был тот или иной князь, относиться к ним как к непреложной истине трудно. Тут скорее: «В сказке ложь, да в ней намек - добрым молодцам урок».
Итак, первый молодец к разбору - легендарный Симон Африканович, один из главных героев Киево-Печерского патерика и знаменитый благодетель одноименной обители.

Симон Африканович
 «Бысть в земли Варяжской княз Африканъ, брат Якуна Слепаго, иже отбеже от златы луды, биася плъком по Ярослав; с лютымь Мьстиславом. И сему Африкану бяху два сына — Фриадъ и Шимон. По смерти же отцю ею изъгна Якунъ обою брату от области ею. Прииде же Шимонъ къ благов;рному князю нашему Ярославу; его же приимь, въ чести имяше и дасть его сынови своему Всеволоду, да будет старей у него; приа же велику власть от Всеволода.»
Всё начинается с четкого указания Патерика: «Варяжский княз Африканъ». 
На одной этой фразе сломано столько копий, что зачастую рассуждения не идут дальше, а продолжают крутиться вокруг сущности варягов. Просторы Рунета пестрят баталиями норманистов и славянофилов, перетягивающих друг на друга одеяло единой истории не хуже разругавшихся супругов. Сразу оговорюсь: я не принадлежу ни к тем, ни к другим. Ну не верится мне в полное отсутствие государственности на территории Гардарики, иначе местные племена и не подумали бы звать к себе кого-то в помощь, как не верится и в безграничное величие норвежцев, датчан и шведов, с завидным успехом ассимилируемых местным населением. Русь – это симбиоз, и, чем быстрее мы с этим согласимся, перестав выискивать на задворках истории всяких пернатых Рарогов, тем полезнее будет нашему самосознанию.
Но я отвлеклась, каюсь... Итак, Симон Африканович.
Всё начинается с определения «кто есть варяг», почему «княз» и кто такой «Африкан».
Ответ на первый вопрос мне видится следующим (заранее прошу прощения за свободные изложения некоторых научных работ и отсутствие цитат с отсылкой к автору, но все размышления основаны на трудах историков, посвятившим этим вопросам ни один год своей жизни): варяги – вооруженные наемники. Никакие они ни руяне, ни варги (тут в памяти всплывают герои «Игры престолов»), ни крепкая дружина князя Рарога – просто наемники. Слово собирательное, определяющее совокупность жителей с побережья Балтики по роду их деятельности. Этимологию «варяга» разбирать не буду – Рунет вам в помощь. Для меня здесь важно одно – «выходцы с Балтики». На этом всё.
Идем далее: не вижу смысла определять «княз» в современном понимании, т.е. правителем земли. Изначально князья – военные лидеры. В Скандинавии для лидера на время викингского похода даже был определенный титул – херсир. Он считался весьма почетным, и были семьи, которые открыто гордились своими предками, водившими за собой десятки и сотни кораблей. Так может и здесь в «князе» нужно видеть именно «военного предводителя», человека, имевшего в своем распоряжении определенное количество вооруженных людей?
Ну и наконец - «Африкан». Здесь мысль упрямо несется к Африке. Встречались мне версии и об африканских походах данного варяга, и даже о его чисто южном происхождении (под «южным» здесь следует понимать «средиземноморском»). Но как по мне, столь необычное имя - вопрос трудностей перевода и спорной каллиграфии. Вот, к примеру, еще в 12 веке в Новгороде был посадник Якша, которого большинство исследователей отождествляют с Якуном Мирославичем – имя скорее скандинавское (очень похожее на норвежское «Хакон»), хотя славянское отчество не лишает славянофилов надежды повернуть всё в свою сторону.  Тем не менее, ясно одно – на Руси имена могли произносить по-другому. Хотя бы ввиду различий в артикуляционном аппарате.  Это сейчас мы нанимаем репетиторов, стремясь вывести свой английский на уровень бакалавра оксфордской школы, будто от этого напрямую зависит наша высокая оценка окружающими. А стоило ли славянам стремиться говорить на безупречном шведском или норвежском, если это шведы и норвежцы приехали к ним на заработки? Думаю, что нет. Конечно, эти языки знали, на них говорили и их понимали, но за точностью не гнались, как не гнались за ней и сами скандинавы, смело заменяя Владимира на Вальдамара, а Всеволода – на Виссивальда. Стало быть,  «Африкан» - всего лишь удобное для произношения славянина иностранное имя. Вариантов с оригинальным произношением тут много: начиная от Альфреда и заканчивая теорией, что Африкан - искаженным произношением afreki – afrik;, т.е. «сын». Однако, т.к.  Патерик указывает это имя как базу для  отчества, то думаю речь идет всё же об искажении имени собственного.
Что еще говорит нам Патерик:

«Пакы възвратися к великому Антонию, сказа ему вещь дивну, тако глаголя: «Отець мой Африканъ съд;ла крестъ и на немь изообрази богомужное подобие Христово написаниемь вапным, новъ д;ло, якоже латина чтут, велик д;ломь, яко 10 лакот. И сему честь творя, отець мой възложи поясъ о чресл;х его, имущь в;са 50 гривенъ злата, и венець злат на главу его. Егда же изгна мя Якунъ, стрый мой, от области моеа, азъ же взях поясъ съ Иисуса и венець съ главы его и слышах глас от образа; обратився ко мн; и рече ми: “Никакоже, челов;че, сего възложи на главу свою, неси же на уготованное м;сто, ид;же зиждется церковь Матере моея от преподобнаго Феодосиа, и тому в руц; вдаждь, да об;сит над жрътовникомъ моим”.»
И
«И рече Симонъ: «Рцы же и к симь, отче, и да отпустятся гр;си родителма моима и ближним моимь». Феодосий же въздвигъ руци свои и рече: «Да благословить тя Господь от Сиона, и узрите благаа Иерусалиму вся дьни живота вашего и до посл;днихь рода вашего!» Симон же приимь молитву и благословение от святого, яко н;кы бисер многоценный и дарь. Иже прежде бывь варягь, и нын; же благодатию Христовою христианъ, наученъ бывь святымь отцемъ нашимь Феодосиемъ; оставивь латиньскую буесть и истинн; в;ровавъ въ Господа нашего Иисуса Христа и со вс;мь домомь своимь, яко до 3000 душь, и со ер;и своими, чюдесъ ради бывающих от святою Антониа и Феодосиа. И сий убо Симонъ пръвый положенъ бысть в той церкы.»

Кратко содержание летописного свода в отношении интересующей нас личности можно передать так: Шимон Африканович, сын варяжского князя Африкана, был изгнан своим дядей Якуном Слепым и попал к Ярославу на Русь. Здесь он был хорошо принят и получил место подле Всеволода Ярославича («и дасть его сынови своему Всеволоду, да будет старей у нег» - подразумевает, что Шимон стал дядькой - воспитателем молодого княжича). Особо отметим, что Шимон был крещен и богат, а число его людей ровнялось «до 3000 душь» (цифра, которой мог похвастать не каждый  князь того периода).
Мы определили, что варяг – это профессиональный воин – наймит с Балтийского побережья. Нанимались они разными людьми и для разных целей, в зависимости от целей варьировалась и плата. Ни Ярослав, ни его отец Владимир не гнушались привести на Русь несколько сотен варягов, чтобы раз и навсегда уладить семейные дрязги. Платой таким людям могло выступать как движимое имущество, так и земельные наделы. Таким образом, под рукой  у сильного и удачливого князя, изжившего более слабых братьев, всегда была компания крепких профессионалов, готовых вонзить клинки в спины зазевавшимся родичам.
За фразой «биася плъком по Ярослав; с лютымь Мьстиславом» без труда угадывается битва при Листвене 1024 года – других крупных сражений между Ярославом и Мстиславом Владимировичами не было. Ярослав же знаменит своими «скандинавскими» варягами. Женатый на дочери шведского конунга, он был куда ближе северному побережью Балтики и вряд ли бы стал искать воинов среди западнославянских племен, населявших ее южное побережье. Таким образом, с определенной долей уверенности, можно зачислить Якуна, Африкана и его сына Шимона к выходцам из Скандинавии.
Почти сразу возникает вопрос: откуда именно из Скандинавии? Тут без скандинавских хроник никуда, ибо далее изучать Шимона в отрыве от его западной родни – дело неблагодарное. Спасибо Снорри Стурлусону, решившему облечь словом жизнь конунга Олава (и Святого, и Трюггвиссона).
Итак, к выдержкам из Киево-Печерского Патерика плюсуем «Круг земной» и вспоминаем работы по эпохе викингов на Руси.
Современные исследователи отождествляют «Якуна Слепаго» с «Хаконом Эрикссоном», ярлом Норвегии (да-да, именно ярлом, не конунгом, т.к. на тот момент Норвегия была зависима от датских правителей и своего конунга не имела):
«Хакона ярла привели на корабль конунга (Олава). Он был красив на диво. У него были длинные волосы, красивые, как шелк. Они были перетянуты золотым обручем. Когда он сел на корме корабля, Олав сказал:
— Правду говорят, что красив ваш род, но удача ваша истощилась.
Хакон говорит:
— Нельзя сказать, что у нас совсем нет удачи. Издавна так бывало между вашими и нашими родичами, что если сначала одни и оказывались побежденными, то потом они брали верх, а мне еще не так много лет. Мы не были готовы к бою и не ожидали нападения. Может быть, в следующий раз нам больше повезет, чем сейчас..»
А что? Классический норвежский ярл: красивый, немного наглый, и, к слову, не вполне честный. Пройдет лет пятнадцать, и он, забыв о данном Олаву слове в обмен на сохраненную жизнь «уехать из этой страны и оставить свои владения и поклясться, что с этих пор никогда не будешь воевать против меня», запустит круг бегства конунга Норвегии сначала в Швецию, а уже оттуда – на Русь, ко двору бывшей невесты. Кое – кто из исследователей видит в компании этих беглецов нашего Шимона, но тогда остается слишком много вопросов, на которые нет ответов ни в летописях, ни в сагах.
Вообще, от того насколько точно удастся определить кем был Якун, станет понятно кем были его «брат» и «племянник». Так что вернемся к нашему ярлу.
Якун из КПП знаменит не только разгромным поражением в битве при Листвене, но и утерянной им «златой лудой». Что такое эта «луда» не ясно до сих пор: кто-то говорит, что богато расшитый плащ, кто-то – что повязка на глаз. Ну как же – ведь «Якун Слеп»! Еще бы: норвежский ярл либо дико невезуч, либо решил уподобиться Одину, отдав свой глаз и нацепив поверх него золотую повязку! При всем уважении к Ярославу: неужели для решающего сражения за землю Русскую он не нашел никого лучше, чем подслеповатый варяг? А вот мысли некоторых исследователей, разделивших «слеп» на «сь лепъ» (т.е. красив) и указавших на возможную ошибку переписчиков, становятся прямым продолжением характеристики норвежского ярла, данной ему в исландской саге.
Совсем слаб аргумент о том, что туманный Альбиона, куда, согласно хроникам, отправляется Хакон после своего изгнания из Норвегии, слишком далек от Любеча. Но разве для мобильных скандинавов были преграды? Они бороздили Средиземное море, вместо Колумба открыли Америку, колонизировали Исландию и Гренландию, а тут испугались пути до какого-то Любеча! Да этот путь –  давно проторенная дорожка, прогулка по хорошо изведанному маршруту!
В общем, как по мне: Якун - Хакон Эрикссон, ярл Норвегии, правитель земли от имени датских конунгов, не слишком удачливый, зато весьма и весьма красивый. А если это так, то всё, что написано в летописях про Шимона становится правдой, а не вымыслом. Всё: крещёность, богатство, значительное число людей, вскользь упомянутое родство с княгиней Ингигерд, и даже так тревожащее ученых отсутствие прямого упоминая Африкана среди ярлов Норвегии выглядит обоснованным.
 «Когда Свен и Хакон правили Норвегией, они заключили мир с Эрлингом сыном Скьяльга и скрепили его тем, что Аслак сын Эрлинга взял в жены Гуннхильд, дочь Свена ярла. Эрлинг и его сын Аслак сохранили все поместья, которые дал Эрлингу Олав сын Трюггви. Эрлинг сделался тогда большим другом ярлов, и они скрепили дружбу клятвами.»
«Какая любопытная семья», - подумала я, впервые прочитав этот абзац.
Свен, дядя Хакона и брат Эрика, совместно с родичем создали в Норвегии этакий «дуумвират»: два сводных брата (а впоследствии дядя и племянник) жили в мире и согласии, беззаботно правив вотчиной датских конунгов. В положенное время Свен удачно женился.  Его брак очень хорошо показывает, насколько влиятельной фигурой он был – женой ярла стала сестра шведского конунга Олава Шётконунга, отца нашей княгини Ингигерд. Правда в столь удачном (с точки зрения геополитики) браке Свену удалось прижить единственного ребенка – девочку (тут у Снорри небольшая путаница с именами: в одной части он завет дочь Свена Гунхильд, в другой – Сигрид, хотя обе они замужем за одним человеком - Аслаком).
Кто же этот Аслак, сын Эрлинга,  за которого счел возможным отдать свою единственную(!) дочь ярл Свен?  Жених у Гунхильд-Сигрид (предположим, что дочь у ярла была всё же одна) оказался и впрямь непростым!
Во-первых, матерью Аслака была Астрид, сестра конунга Олава Трюггвиссона, воспитанника Владимира Святославича.  В отношении сватовства и свадьбы Астрид есть ряд любопытных момента.
Во-первых, это был брак-обязательство.
«Олав конунг прибыл со своим войском на Гулатинг, так как бонды дали ему знать, что они хотят дать ему ответ. Но когда и те и другие явились на тинг, конунг выразил желание поговорить сначала с местными вождями. Они все собрались, и конунг объявил о своем намерении предложить им креститься по его велению. Тогда Эльмод Старый говорит:
— Мы, родичи, обсуждали твое предложение между собой, и все пришли к одному решению: если ты, конунг, захочешь пытками принудить нас отказаться от наших законов или насилием заставить нас подчиниться тебе, то мы будем сопротивляться из всех сил, и тогда пусть судьба решает, кто победит. Но если ты, конунг, захочешь сделать что-нибудь выгодное для нашего рода, то ты можешь легко добиться того, то мы все станем твоими верными слугами.
Конунг говорит:
— Чего вы хотите от меня, чтобы мы всего прочнее помирились?
Тогда говорит Эльмод:
— Прежде всего, чтобы ты выдал Астрид, твою сестру, за Эрлинга сына Скьяльга, нашего родича, которого мы считаем самым многообещающим их всех молодых мужей в Норвегии.»
Необычная загогулина – крещение за свадьбу! Но видимо в тот момент рассуждения норвежцев представляли собой что-то вроде: «Какая разница, ну будет у нас на одного бога больше, а вот родством с конунгом пренебрегать не следует». Судя по всему, такая позиция не показалась странной и Олаву, т.к. он дал свое согласился на брак.
Ответ Астрид на вопрос брата о грядущем сватовстве выглядел следующим образом:
«— Мало мне пользы от того, что я дочь и сестра конунга, если меня выдадут за человека без почетного звания. Лучше уж я подожду еще несколько лет другого брака.»
Олав был человеком лихим, и вместо пустых разговоров послал сестре красноречивое предупреждение:
«Олав конунг велел поймать сокола, который был у Астрид, и ощипать его, и потом послал сокола ей. Тогда Астрид сказала:
— Гневается мой брат.
Она встала и пошла к конунгу. Он радушно принял ее. Тогда Астрид сказала, что пусть конунг выдает ее, за кого хочет.
— Я думал, — говорит конунг, — что у меня достаточно власти, чтобы здесь в стране дать почетное звание, кому я хочу.
И конунг велел позвать Эльмода, Эрлинга и всех их родичей для разговора. Стали обсуждать сватовство к Астрид. Кончилось тем, что Астрид была обручена с Эрлингом. После этого конунг велел созвать тинг и предложил бондам принять христианство.»
Эта часть саги несет в себе еще один любопытный момент – у Эрлинга не было «почетного звания». Почему – находим ниже:
«Эрлинг сын Скьяльга справил летом свою свадьбу. На ней было очень много народу. Был там и Олав конунг. Он предложил Эрлингу звание ярла, Эрлинг сказал так:
— Предки мои были херсирами. Я не хочу носить более высокого звания, чем они. Я прошу Вас, конунг, чтобы Вы позволили мне быть самым большим мужем с этим званием здесь в стране.
Конунг согласился. А при прощании Олав конунг пожаловал Эрлингу, своему зятю, землю от Согнсэра на севере до Лидандиснеса на востоке с теми же правами, с какими Харальд Прекрасноволосый жаловал земли своим сыновьям».
Вот оно как – потомственный херсир, притом гордящийся своим статусом настолько, что не хочет обменять его на звание ярла! Может быть, создавая КПП, летописец точно знал, что он пишет: «варяжский князь Африкан» - не ярл, а  потомственный херсир, военный вождь, лидер варягов – наемников?
А лидировать в семье Эрлинга умели! Тут они могли дать форы иному ярлу. Читаем:
«Эрику ярлу не нравилось, что у Эрлинга сына Скьяльга такие большие владения, и он завладел всеми теми землями, которые Олав конунг (имеется ввиду Олав Трюггвиссон) дал Эрлингу. Эрлинг так же, как и раньше, собирал все подати с Рогаланда, и часто бонды платили ему двойные подати, так как иначе он разорял их селения.…
Эрик ярл не затевал войны с Эрлингом, поскольку у того было много влиятельных родичей и сам он был человеком могущественным и имел много друзей. При нем всегда была большая дружина, такая же, как если бы он был конунгом. Часто летом Эрлинг отправлялся в походы и добывал себе добро, так как он жил на широкую ногу, хотя теперь у него было меньше поместий, и были они не такие доходные, как во времена его шурина Олава конунга. Эрлинг был очень красивым, статным и сильным мужем. Он был доблестен в бою, и во всем был похож на конунга Олава сына Трюггви. Он был человеком мудрым, ревностным во всем и очень воинственным.…
Говорили, что Эрлинг был самым могущественным из всех лендрманнов в Норвегии. Детьми Эрлинга и Астрид были Аслак, Скьяльг, Сигурд, Лодин, Торир и Рагнхильд, которая была замужем за Торбергом сыном Арни. У Эрлинга в усадьбе всегда, и зимой, и летом, было не менее девяноста свободных людей, и за обедом питье отмерялось, а за ужином каждый пил, сколько хотел. А когда поблизости были ярлы, то у Эрлинга собиралось не менее двухсот человек. Он никогда не выходил в море иначе, чем на ладье с двадцатью гребцами. У Эрлинга был очень большой корабль с сорока двумя скамьями для гребцов. Он всегда ходил на нем в викингские походы или, когда собирали ополчение, и тогда на этом корабле было не менее двухсот человек. …
У Эрлинга в усадьбе всегда было тридцать рабов и, кроме того, всякая другая прислуга. Днем Эрлинг заставлял своих людей работать на него, а вечером или ночью он давал возможность тем из них, кто хотел, работать на себя. Он давал рабам землю, и они сеяли хлеб и снимали урожай. Эрлинг устанавливал размер выкупа, и многие рабы выкупали себя через полгода или год, а все, у кого было хоть сколько-нибудь удачи, выкупали себя через полтора года. На эти деньги Эрлинг покупал себе других рабов. Тех, кто становился свободным, он посылал на ловлю сельди или отправлял на другие промыслы. Некоторые расчищали себе участки и селились там, и каждому он чем-нибудь помогал.».
Много текста, но как полно Снорри описывает благосостояние этой семьи и отмечает их моральные качества! Если Шимон – родич Эрлинга (точнее сын Аслака, т.к. сыном самого Эрлинга его можно назвать с натяжкой ввиду достаточно точно зафиксированной даты смерти – в промежутке между 14 августа 1089 г. и 15 августа 1091 г.), то становится понятным его богатство и огромное число зависимых людей. Монах, указывая эту цифру, делал это не ради красного словца – он констатировал факт могущества и влияния варяжского князя.
Теперь ровным строем идет целая вереница сведений и вопросов о варяге:
- Родич ярла Хакона? – Да!
Мать Шимона Гунхильд-Сигрид – двоюродная сестра ярла Хакона, таким образом, Шимон оказывается троюродным племянником Хакону Эрикссону. Правда в противоречие с этим «гладким» фактом вступает информация из КПП, записанная от первого лица, т.е. со слов самого варяга: «Егда же изгна мя Якунъ, стрый мой, от области моеа». На Руси стрый – брат отца. Если Шимон обозначает Якуна как стрыя, то все лихорадочно начинают искать у Хакона Эрикссона брата и не находят. «Все скандинавские саги ложь, таких личностей не существовало!» - радостно восклицают славянофилы, и бросаются выводить род Шимона Африкановича от женской линии княгини Ингигерд через младших братьев ее матери, Астрид Ободритской. Вот только я так и не встретила в Скандинавских хрониках каких-то специальных названий для дяди, сродни "стрый" или "вуй" на Руси(если ошибаюсь – поправьте меня, буду рада новому источнику).  Само слово «стрый» - однокоренное к слову «старый, старший», и не связано со скандинавской лексикой. Если мы примем слово «стрый» за чисто славянскую характеристику «дяди», то можно будет допустить легкую подмену понятий (особенно если учесть, что к моменту написания КПП Шимон уже лет сто как был похоронен).
- Родич княгини Ингигерд? – Да!
Кое-где встречала упоминание о том, что Шимон бежал на Русь к своей тетке Ингигерд. Здесь источник мне, увы, не доступен, т.к. информацию почерпнула на душеполезном форуме любителей генетики (пока их читаешь, хочется пойти и самой вывести свою пра-пра хромосому в пробирке). Поскольку круг любителей форума был весьма серьезным, приму данную информацию на веру. Если продолжить рассматривать Шимона как родича Эрлинга, то мы вновь, через брак Аслака с дочерью ярла Свена, выходим на родство семейства с сильными мира сего. Кстати, исходя из этого родства не таким уж неожиданным выглядит и факт опекунства Шимона над Всеволодом. Очень часто в семьях скандинавов (и Рюриковичи тут не исключение, вспомнить хотя бы Добрыню, дядю Владимира Святославича), воспитанием мальчиков занимался именно дядя по матери (ну или другой близкий родич с ее стороны).
- Был изгнан Якуном? – С натяжкой, но можно попытаться объяснить и это.
Вообще-то изгонять Шимона было бессмысленно, т.к. семья Эрлинга в определённый момент сменила приоритеты и поддержала выдворенного Олавом ярла Хакона, позволив тому вернуться в Норвегию и вновь стать ее правителем. Вот только на этот раз датский конунг (чьим официальным представителем по-прежнему оставался Хакон Эрикссон) решил повысить уровень своего доверия к норвежским лендрманнам, затребовав с каждой семьи по почетному заложнику. Собирал этих заложников скорее всего именно Хакон. Могла ли к этому времени семья Эрлинга стать более уязвимой и готовить к передаче конунгу датчан своего родича? Могла. Особенно если учесть, что где-то в этом временном промежутке самого Эрлинга весьма подло убил его двоюродный племянник. Конечно, сыновья потомственного херсира выступили против конунга Норвегии, который неосмотрительно пообещал убийце свою дружбу и поддержку. Против Олава поднялись и весь Рогаланд и Хёрдаланд, долгие годы вращавшиеся в орбите влияния семьи Эрлинга. Итог этого мятежа известен – Олав был вынужден бежать из страны. Вот только и у сыновей влиятельного лендрманна не хватило сил и умения повторить судьбу своего отца. Медленно, но верно, семья Эрлинга из Соли, последнего "конунга ругиев" и "опоры хёрдов", покидает хроники Снорри, перебираясь в Данию, поближе к любезным заметкам Адама Бременского. 
И вот тут мы попадаем к самой интересной загадке, которую кратко можно сформулировать так: «А был ли мальчик?».
Расписав несколько страниц эфемерного родства, я с сожалением вынуждена констатировать, что точных сведений о внуках Эрлинга нет. Есть заметки Адама Бременского, упоминающие некоего Свена, сына Аслака, сына Эрлинга, который получил от конунга датчан все те поместья в Дании, которыми раньше владел его отец (а в качестве приятного бонуса - внебрачную дочь конунга в жены).  Еще пара заметок Адама о дочерях Аслака в той же Дании – и всё! Данные фразы говорят лишь о том, что семья в какой-то момент была вынуждена покинуть обжитую землю и переселиться за море. Можно ли при этом с уверенностью сказать, что в записях Адама Бременского содержатся сведения о всех детях Аслака? – Нет. Можно ли допустить наличие в семье еще одного сына, который в противоход матери и брату (а возможно, и гораздо раньше по времени) сознательно уехал или был вывезен на Русь? – Да. Закономерно ли в таком случае, что свободолюбивые и гордые норвежцы, которые, к слову, всегда с сомнением относились к датчанам на своей земле, предпочли переехать вслед за своим лидером на Русь, а не в Данию? – Да. Где на Руси могло обитать столь значительной число варягов с семьями, если предположить, что их лидером был Шимон Африканович, дядька-воспитатель Всеволода Ярославича? – В Ростовской земле и окрестностях Суздаля.
Дальше можно говорить о том, что большая часть могил скандинавов на этой земле фиксируется со второй половины 11 века (как вовремя, да?), что на раскопках находят множество артефактов, относящихся к культурам выходцев из Швеции и Норвегии и что название «Суздаль» повторяется в части скандинавских хроник более десяти раз. Связь всей северной части Руси с варягами настолько тесная, что информация со страниц летописей о том, что Шимон Африканович стал Ростовским тысяцкими и обосновался в Суздале воспринимается как нечто должное.
Влиятельный, успешный и богатый человек, Шимон по сути повторил судьбу своего деда, став близким другом князя, но не изменив себе и оставшись кем-то вроде херсира.
Ах да, чуть не забыла. Как же могли звать это человека в реальности, если предположить его сыном Аслака, внуком Эрлинга? Определенно можно сказать только одно: в крещении его звали Симоном, хотя это имя нельзя соотнести с его реальным именем, т.к. скандинавы, как и Рюриковичи, при крещении стремились взять себе имя какого-либо святого, а не освящать свое, доставшееся от предков и сохранившее в себе их силу и удачу. Стало быть, Шимон (т.е. крестильное имя варяга) Африканович (т.е. весьма сильно измененное по нынешним меркам отчество от «Аслака»). Ну а реальное имя? Мне вот нравится Сигурд, тем более что это имя определенно было в употреблении в семье у Эрлинга. Так почему бы так не назвать и внука?