***

 Каждый год  в летнее время с другом Мастером бываем на реке Ай.  Сидим, у костра ужин готовим. Не далеко пастух небольшое стадо коров пасет. На противоположном берегу,  туристы-водники располагаются. Разгружают катамараны, палатки ставят, костер разжигают. Для костра  дрова заготавливают с помощью бензопилы. Шуму от нее на всю округу.

 Мы поужинали, поставили чайник. Приятно чаю попить, с добавлением разнообразных трав, которые можно собрать, не вставая с места. Глубокие сумерки, а у водников уже и песни петь начали. Песни всем известные: «Ой, мороз, мороз…» и «Черный ворон». Чуть  дальше от них ещё одна группа,  весело на ночлег готовится. Те каждые пять минут в рог охотничий дудят. Где ещё можно в музыке поупражняться, да легкие свои расправить, как ни на сплаве.

 «Язви тя в душу, Айского Дедуна на них нет. Расшумелись!» -проговорил, неизвестно от куда взявшийся пастух. Мужчина средних лет, в камуфлированных штанах и камуфлированном кителе. Правда все это от разных комплектов и довольно выцветшие, но чистые. На обритой голове панамка, явно на пару размеров меньше, чем требуется. Лицо простое, с недельной щетиной, довольно сильно загорелое.  Глаза прищурены от света костра. На плече слинг-рюкзак оливкового цвета. В правой руке хворостина из черемухи. Обут в галоши на босую ногу.

 «Робяты,  извините, сигареты не будет.  Не рассчитал малость, со своими запасами» - обратился уже к нам, заметив наши несколько удивленные  взгляды. «Присаживайтесь, грейтесь. » -ответил я, подавая ему сигарету. Пастух присел, на рядом лежащее березовое бревно, помяв по привычке, поданную сигарету. Прикурил веткой из костра, с наслаждением затянулся. На другом берегу опять завыла бензопила, словно нисколько не хотела в столь позднее время работать. Эхо от притесов  далеко разносила этот визг, многократно его усиливая. Звук пилы неожиданно оборвался, даже стало слышно жующих жвачку коров в темноте.

«Коровы, не разбегутся. »- спросил я,  чабана,  подавая ему горячую кружку с чаем.  «Вот  спасибо, чей-то трохи спина околела, -кивнув в благодарность, ответил он, -скотину сейчас паут не жжот, не разбредется. Дедун мне пособником! Во второй раз услышав это имя мы с Мастером одновременно спросили: «Кто это Дедун?»  « Кто его знат, разное бают. Кто гуторит, что волховит, кто что монах, а кто икстрасенс. Я ж кумекаю, приставник . Единова мненья нету!»,- выбросив  окурок под костер, ответил он. Увидев, что мы готовы выслушать продолжение истории, наш  случайный гость продолжил: «В годе этак…Когда ж это? А в годе, когда ЮБРу закрыли. В двухтысяшных. Народ тожно, уежат стал отсюдова. Кто в Сатку, а кто подале, в Челябу. Появилась больша мода на сплавы эти. Со всех мест едут с набегу. Мусорят по берегам. Песни горланят. Не туристы, а чисто варлаки. Появился тута дед, не дед. Допреж его не было. Человек он большого роста, не мене двух метров. Ходит завсе в синем рыбацком плаще с капюшоном. Опоясан веревкой долгой, на манер портупеи  Николы Расторгуева. Из этих…группа знатная,  Люба…Любу. Во, Любе,  называтся. На веревке той карабины висят. На закорках  котомка лазорева.  Кругла, больша така, как раньше была при Союзе. Ходит  в  черных штанах и черных снегоболотниках. В руках  топорок-валашок  медицинским жгутом обвязанный под руку.  За поясом плетка казацка. Лицо его, кто видел, запомнит не могут. Только бороду большую, помнют, да глаза синие. Рыбарям и пастухам он пособник, рыбно место укажет и свежую травку коровкам укажет. Может и монетку серебряну оставит. Главное, ему на сухарницу продуктов оставить.  Видали его от Чеславки до сюда. Давеча гуторили рыбаки, которы саковали , что видели, ажно на Капкаташе. Поставлен Дедун елеять  Ай и её притоки  Шулемку, Каменку и  Улуир. Потому и прозвали Айский Дедун.  Видят его рано утром или вечером. То у  Каратаева камня, то на Сабыр-кая, то у Кургазакской пещеры, то на  Улуире. А то, что не часто видят, так ему шагать туда-суда сто километров будет. Туристы ,которые ради стащихи прибыли,  быват по выходным. В сезон сплавов, май август. Шибко сердит быват. Лодку исторкат  иль пужат всю ночь, кричит, хлопат, по деревам чакат. Народу по берегу много, так не все в разум берут, что Дедуна передразнивают, и в ответ кричат.  Намедни много лодок  шло, так такой ветер поднялся, что река взадь пошла. Все по берегу прятались. »  На правом берегу и далее, разносились песни, крики акустика  между притесами отличная.  Возможно, что и с Дедуном кто-то переговаривался.Небо над нами начало светлеть, скоро утро.  Я ушел в палатку. Пастух остался греться у костра.