Сон

В прихожей то и дело звонил телефон. Вадик, как ни накрывался подушкой, не мог скрыться от этого бесцеремонного звука. Кровать стояла прямо у входа, и повернуть ее как бы то ни было еще не представлялось возможным. Комната была узкой, а в противоположный угол намертво вошел шкаф. Окно находилось как раз напротив входа, обнажая не совсем радужную картину. Лишь одна треть его квадрата просвечивала собой небо, а две остальные упирались своим видом в стену, которая зачем-то произросла здесь по хитрой задумке архитектора. Так Вадик иногда подходил к окну, выглядывал через узкую полоску света, а там внизу стояли мусорные бачки, и много-много еще мусора вокруг них. Вадик только недавно въехал в эту коммунальную квартиру в самом центре города, в которой помимо его комнаты имелось еще восемь. Причем были они так устроены, что за одной дверью скрывалось еще множество других, и из-за этого Вадик никогда не мог сосчитать сколько же точно человек проживает в квартире: из этих дверей постоянно кто-то выходил, и имел при этом незнакомую внешность. Только его комната сразу выходила в общий коридор, и никаких сложностей выбраться из нее не предполагалось. Любые звуки проникали в нее беспрепятственно. Видимо поэтому рядом с ней тут же поставили внутренности рояля, которые дребезжали при любом скачке амплитуды пола немедленно. А пол здесь был словно батут. Ходил то и дело то вверх, то вниз. Конечно, жильцов было немало, и пол этот практически никогда не принимал статичное положение. Рояль незамедлительно поддерживал его. Соседи Вадику попались тоже не тихие. Любили ночами собраться на кухне, и устроить концерт под гитару. Пели громко, не уставая. Вдруг иногда слышалось протяжное "Артееем". Это так звали местного кота, который время от времени куда-то пропадал, и его необходимо было вызвать на обозрение. Вся эта какофония звуков окружала истерзанный слух Вадика, поселившегося в самых незащищенных от такой напасти квадратных метрах. Однажды он все же смог заснуть. Под покровом ночи ему стали видеться чудные сны. Лишь там он был окружен заботой и вниманием, лишь там мог часами просиживать в своем просторном особняке без единого звука. И даже окна, которыми был усеян этот дом, отражали только дальние просторы, только дивные луга. Только там Вадик навсегда избавился от телефона, а рояль стоял неподвижно, молча. Полы в этом прекрасном здании были постелены из мрамора, и Вадик, ступая по ним, радостно хохотал, ведь они не приподнимали его ни на миллиметр! Никто не играл на гитаре, и котов не было, и никого вообще не было. Тогда Вадик вышел из дому, поглядел вокруг - ни души. Не веря происходящему, он двинулся дальше. Так он прошел три километра. Сначала радостно, потом все более настороженно продвигался он по своему пути. В конце концов, Вадик настолько испугался, что вернулся обратно в свой огромный пустой дом. Он шел, шел, не останавливаясь, и дошел, наконец. Он надеялся позвонить кому-нибудь, но вспомнил, что недавно своими же руками разломал телефон. Он было кинулся на поиски людей внутри дома, но как ни старался, никого не обнаружил в комнатных лабиринтах. В отчаянии Вадик стал звать кота, но и он не появился. Тогда принялся он носиться по дому и рвать на себе волосы, пока, наконец, не проснулся.
И с тех самых пор Вадик засыпает под звуки гитары, дребезжание телефона, под стуки соседских шагов, грохот рояля, под позывные кота, и улыбка радости проступает на губах его.