Кошачье небо

Сегодня я вернулся в город детства, в маленький и уютный Т. Уже давно стемнело, и желтым горели фонари. А я все бродил и бродил по заснеженным улочкам, по макушку утонувшим в сугробах переулкам. Словно гончая с высоко задранным носом шел по запаху и искал тот самый воздух. Из детства. Когда находил его, останавливался, закрывал глаза и буквально пьянел от аромата нахлынувших воспоминаний. Но продолжалось это недолго.
– Простите, вы преграждаете путь, – ворвался в мою ностальгию прохожий, ненароком толкнувший в спину. Извинившись, я поспешил отойти. Однако стоило остановиться и втянуть в себя морозный воздух, как появлялся некто, кому мешал.
– Ну, ты вообще, нашел место, где бросить якорь, – опустив наполовину боковое окно автомобиля, исподлобья смотрел водитель автобуса.
– Чего замер как истукан, дядя? – показывал на меня пальцем самый старший из детей, высыпавших во двор встречать Новый год.
 – Проваливал бы ты отсюда подобру-поздорову, – шамкала мне вслед древняя старуха и скалилась, раззявив почти беззубый рот.
Я ничего не понимал. Казалось, весь городок следит за моим передвижением.
И тогда желая больше не препятствовать течению людского потока, я отпустил свое «я» и отдался воле толпы, которая и вынесла меня, в конце концов, на городскую площадь.
Вот тут меня ждал сюрприз. Казалось, что я перенесся на лет на тридцать-сорок назад. Не слушая больше недовольного ропота людей, остановился у ледяной горки. В точности такой же, как в детстве.
Взору открылась залитая огнями высоченная ель, острой макушкой касающаяся темного неба. Ледяные Дед Мороз со Снегурочкой, подпирающие ее основание. Снежные крепости, наполненные галдящей розовощекой детворой. Фейерверки и петарды, взрезающие темень и оставляющие за собой дымовые следы. Шипящие бенгальские огни, зажатые в варежках и рукавицах, исполняющие невероятные кульбиты, вплоть до последнего мгновения своей короткой жизни. И музыка! Шостакович, второй вальс из Джазовой сюиты. Да, именно эта мелодия! Я запрокинул вверх голову и засмеялся. Невероятно, но после долгих лет странствий, впервые почувствовал, что наконец-то обрел себя. Путник вернулся домой!
– Эй, человек, как ты вообще попал в город? – похлопал кто-то сзади и спугнул волшебство. Да что такое происходит со всеми этими людьми?!! Я обернулся. На меня смотрел мужчина, по виду напоминающий чиновника отнюдь не низкого ранга. Он словно ворон навис надо мной и требовал немедленного ответа.
– Как и все, полагаю. На поезде. Иначе ведь никак? – растерялся я.
– Ты чего нам втираешь? – тот вдруг в мгновение преобразился, и гримаса ярости пришла на смену добродушному выражению.
– Да он же пришлый! – зашипела его спутница и, сняв перчатку, ткнула указательным пальцем перед собой:
– Гони его прочь!!!
Такого черного гнева никогда не встречал ранее. Будь я рождественской индейкой, приготовился бы в тот же миг и покрылся хрустящей корочкой.
Падал снег, негромко играла музыка, с горки летели бесконечные санки с ездоками, лезвия коньков скользили по залитой льдом площадке, хоровод кружил вокруг ели, но взгляды всех без исключения были направлены в мою сторону. Праздничный люд интересовался только чужаком.
– Да каждый в городе подтвердит мои слова. Слова мэра о том, что ни один состав не останавливался здесь уже лет сто. Значит, мы имеем дело с лжецом?
Толпа загудела, одобряя речь большого человека в коричневом пальто.
– Никому не дозволено расхаживать по улицам так, будто он является их частью. На это имеют право ТОЛЬКО живущие здесь горожане!
– Не-для-тех-кого-тут-не-существовало!!! – провизжала дамочка и, отцепившись от мэра,  замахнулась сумочкой. – Из-за таких, как он, невозможно встретить Новый год!!!
Я закрыл глаза и приготовился к аду.
– Обождите! – громыхнуло поблизости. – Я, кажется, его знаю.
Не слишком ровной походкой уже изрядно хватившего лишку человека (человека ли?), сквозь толпу, стараясь не наступать на людей, пробирался огромный старик. На его фоне самые высокие из них напоминали карликов, не доставая исполину и до пояса. А дети так вообще походили на замерших мошек.
«Ррряженый», – заикаясь от страха, изрекло едва живое внутреннее «я».
Овчинный полушубок, вывернутый мехом наружу, подшитые пимы и поношенная кроличья ушанка, лихо сдвинутая на затылок. Довершал ансамбль перекинутая за спину гармонь. Подойдя почти вплотную, тот опустился на колени, согнулся вполовину и подслеповато прищурился.
– Андрэй (именно так, Андрэй!), сын архитектора Николы, ты что ль?
Чудовищное амбре из чеснока, алкоголя, уксуса, прелых листьев и Бог весть еще каких ингредиентов накрыло меня так, что подкосились ноги. Я упал на колени и приготовился умереть в страшных судорогах от ядовитого газа. Меня спасло лишь то, что следующий вопрос дед адресовал народу, отвернувшись от меня.
Великан обернулся и выдал в толпу:
– Это же Андрэй, с окраины.
– Старина Андрэй, что же ты молчал? – просветлел мэр, протянул руку и помог мне подняться. – Тебе же шаг до забвения оставался! Негоже доводить себя до такого состояния. Ну да ладно, глупец лишь старое помянет.
– То-то я смотрю, знакомое лицо! – защебетала супруга и помогла отряхнуть мне пальто. – Добро пожаловать на встречу Нового года! Сейчас такое начнется!!!
– С возвращением, сынок, – прошепелявила старуха, несколько часами ранее отправлявшая меня вон из города.
– Дружище, где так долго странствовал…
– А помнишь, как на озере, на плотах…
– Лейла тебя все так же любит…
¬– Давай завтра к нам…
Я счастливо улыбался и как кубок переходил из рук в руки. Все были рады меня видеть. И ни один человек не казался мне знакомым. Ни один. Даже великан. Но все же, я знал их. Внутри меня жили воспоминания обо всех присутствующих, вот только не хотели выходить наружу.
– Запускай Новый год! Запускай небо! – толпа враз забыла про мое существование и как единый организм направила взгляд в сторону неба.
Не знаю, почему, но меня совсем не удивил вид горожан, головы которых теперь раскачивались на длинных шеях, покрытых пухом и перьями и напоминающих гусиные.
– Десять! Одиннадцать!! Двенадцать!!! – вела счет разношерстная публика, и небо стало светлеть.
Сначала возникли очертания чего-то огромного, занимающего половину свода. И я с изумлением узнавал в проявляющихся чертах огромного кота. Он набирал цвет и с каждой секундой делался все более отчетливым, пока не стал ярко сиреневым в темную полоску. Покачиваясь на невидимых волнах, двумерный, словно нарисованный кот, лежал на боку, махал лапой и улыбался. От него непрерывно отделялись цветные кляксы, превращались в очаровательных котят, и медленно плыли по небу.

«С Новым годом, – беззвучно открывало пасть кошачье небо, – с новым счастьем»!


Рецензии
Атмосферная такая миниатюра! Прочитано с интересом.

Саша Кметт   19.07.2016 11:23     Заявить о нарушении
Спасибо за Ваш отклик, кошачью тему позже еще раз подниму, надеюсь, будет не хуже...
С уважением,
Э.В.

Андрей Варшавский   20.07.2016 05:53   Заявить о нарушении