Мертвые пахнут сиренью

На краю городского кладбища была разрыта могила. Совсем еще свежая, выкопанная дня три назад, она выделялась из унылых рядов кучами черной, взрыхленной земли, пахнущей свежестью и, совсем немного, сиренью. Крышка дешевого, дубового гроба, была снята и аккуратно прислонена к стенке могилы. Легкое белое платье покойницы испачкалось пылью и комьями грязи, но даже так девушка выглядела невозмутимо прекрасной. У ее ног, прислонив колени к стенкам ящика, сидел мужчина и терзал себя сомнениями.
Души умерших не уходят в небо. Они либо рождаются заново, разлетевшись на мириады частиц по всему миру, либо отчаянно пытаются удержаться в теле, терзаемые временем, испытывающие нестерпимую боль.
Сол ее чувствовал. Боль отдавалась в голове гулким стуком, в носу — запахом гнили, в сердце — отчаяньем.
Он сидел на коленях перед свежевырытой могилой и сжимал кулаки в беспомощной злости на себя за то, что собирался сделать. Кладбище увязло в гулкой тишине, прерываемой еле слышимым шелестом увядающих листьев. Луна время от времени выглядывала из-под облаков, накрывая серебристой вуалью холодные каменные надгробия, статуи и ограды. В воздухе витал запах гнили, сырости и свежей земли.
Сол глубоко вздохнул и позвал.
Труп медленно, словно нехотя, открыл глаза. Для хрупкой, почти прозрачной девушки, они казались огромными, словно два затуманенных омута. Смотреть в них было неуютно, страшно, но отвести взгляд, казалось — невозможно.
Девушка посмотрела на Сола. Огляделась по сторонам - голова поворачивалась то вправо, то влево, но на лице не было никаких эмоций. Вскоре ей это надоело, и она надолго застыла, вперив взгляд в одну точку.
- Мотылек! - крикнула внезапно чистым, живым голосом и сорвалась с места в погоне за ночной бабочкой. Ее ноги, уже не такие ловкие, как прежде, запутались в корнях иссохшего дуба, и девушка упала. Сол не беспокоился за нее: боли ее тело не почувствует уже никогда. Перед ним - всего лишь душа, застрявшая внутри.
Дышать стало чуть легче, но тревога только усилилась.
Он нарушил закон, преступление которого карается смертью, и поднял мертвеца. Подверг себя и других невероятной опасности, зная, что мертвые — самые непредсказуемые и безжалостные. Они не боятся напороться на клинок или стать под стрелу, и, разозленные, не отпускают никого. Мозг больше не ограничивает природную силу и ловкость, один удар рукой маленького ребенка может перебить позвоночник взрослому мужчине... Сол понимал это.
Но не мог вынести осознания того, что эта девушка корчилась бы от боли до конца света.
Сол поднялся с земли и пошел к покосившемуся ветхому клену, по которому безрезультатно пыталась взобраться мертвая девушка. Взял ее под локоть и потащил за собой, надеясь, что никто их не видел. Она не сопротивлялась, просто переставляла ноги и смотрела по сторонам, словно маленький ребенок.
- Как тебя зовут? - спросил Сол. Она, конечно же, молчала, ведь ее память была стерта при смерти. Все, что осталось — рефлексы, слова, пара воспоминаний... Солу нужно было только имя.
- Тогда я буду звать тебя Нора. Хорошо? - он обернулся, чтобы посмотреть на ее реакцию. Нора странно улыбалась, но не одарила некроманта и взглядом.
«Значит, хорошо», - подумал про себя Сол и продолжил петлять меж могил, сжимая в руке тонкий, холодный, как лед, локоток.

***

Сол втолкнул Нору в дом, и привалился спиной к двери, закрыв лицо руками. Он дышал глубоко, стараясь прогнать остатки ужаса, но тот накатывал волнами, одна сильнее другой. Нора, не глядя не него, начала носится по комнате, заглядывая на полки, под кровать, роняя на пол книги, посуду, стулья... В какой-то момент она споткнулась и упала, и не подавала признаков жизни. Сол вздохнул и, держась рукой за стенку, поднялся на ноги. Он подошел к ней и поднял за подмышки, а затем усадил на кровать.
- Нора, послушай, - начал мужчина, пытаясь подобрать слова. Нора дергалась, пытаясь встать, тянулась рукой к паутине в углу, но слушать его не желала.
- Там живет паук, у него восемь ножек... - приговаривала она хрипло. Память ушла с последним вздохом, и теперь перед Солом сидела не взрослая девушка, а маленький ребенок в ее теле.
- Нора, ты умерла, - продолжил мужчина, и тут Нора затрясла головой, закрывая лицо руками.
- Неправда! Мне было больно...
- Да, - кивнул Сол. Вздохнул: - Твоя душа не смогла разорвать связь с телом, именно поэтому ты испытывала такую сильную боль. Это неправильно. Она должна была рассеяться в Потоке, но этого не вышло, потому что Поток здесь слишком слаб, а ты сильная молодая женщина и не хотела умирать.
Нора не подавала виду, будто слушает его, лишь тихо подвывала и повторяла:
- Мамочка, почему ты такая расстроенная? Со мной все хорошо, я просто упала... Невысоко...
- Нора, послушай, -Сол тряхнул ее за плечи, отвел руки от лица и заставил посмотреть на себя. Взгляд Норы был пуст, каким и должен быть взгляд мертвеца, поэтому мужчина не знал, смотрит она на него или закрылась еще больше в свои ошметки мыслей и воспоминаний. - Я должен отвести тебя в другое место, где Поток разорвет связь с телом, и ты сможешь уйти как положено.
- Нет! Я не хочу! - голос Норы оказался таким громким, что Сол отшатнулся. Девушка вырвалась из его рук и попыталась убежать, но запуталась в ногах и упала на пол, воя от страха. - Больно... Это так больно...
- Нора, именно поэтому ты должна уйти. Иначе тебе будет больно опять. Твое тело не сможет вечно оставаться таким здоровым, как сейчас, и когда оно исчезнет полностью, ты будешь привязана к одному месту навсегда. Тебя будет мотать из стороны в сторону вечно, и боль тоже не закончится...
Сол не знал, почему продолжает говорить, ведь Нора явно его не слушала. Она зажала уши руками и качала головой, поскуливая и причитая, что ей больно. Видимо, эти слова нужны были мужчине больше, чем ей.
Сол понял, что объяснять ничего нет смысла. Он отошел от Норы в противоположный угол комнаты, уселся и закрыл голову руками, пытаясь успокоится самому и переждать момент истерики девушки. Он старался не высовываться, когда она встала с пола и начала громить мебель и посуду, завывая и бесслезно плача. Сол опасался, что соседи могут вызвать стражу, но ничего не предпринимал, искренне надеясь, что люди, живущие в этом районе города, такие же трусливые завсегдатаи, как и в любом другом, где он поднимал мертвецов.
Нора успокоилась через десять минут. За это время от уютного ранее жилища Сола остались одни руины, но он мало огорчался по этому поводу. Когда мужчина, наконец, поднялся и подошел к девушке, та сидела посреди помещения, уткнув голову в колени и беззвучно покачивалась.
Мужчина подошел к ней, поставил на ноги, снял ту тряпку, что раньше была прекрасным воздушным белым платьем, и натянул серое, из мешковины, совершенно бесформенное и некрасивое, заранее припрятанное в комоде. Поверх него Сол надел плащ, до подбородка натянув капюшон . Теперь все, что могло отличить Нору от живой женщины, это ее угловатая, рваная походка.
Он взял ее за руку и повел прочь из дома. Она не сопротивлялась, не смотрела на него, ничего не говорила и покорно шла, понурив голову. Из окон с подозрением смотрели соседи.
Куда идти, он не знал. Где Поток будет достаточно силен, чтобы унести Нору, он не знал. Так что просто шел, надеясь на то, что когда придет в нужное место — поймет. А также, что Нора все-таки захочет уйти.
Уверенности в этом у Сола не было ни капли.


***

У Сола останавливалось сердце каждый раз, когда мимо проезжали телеги. На хрупкую девушку в сером платье никто не обращал внимания, мужчина знал это, и все равно боялся, что кто-то заглянет под капюшон.
Ей было все равно. Сперва она, как и раньше, молча шла за ним, но вскоре стала вести себя раскрепощенней, с интересом смотрела по сторонам, пыталась отойти в сторону, но Сол неизменно возвращал ее на прежний курс. Когда рядом никого не было, мужчина позволял ей сойти с дороги и побродить меж деревьев. Сначала он опасался, что Нора сбежит, потерявшись между стволами, но девушка неизменно возвращалась к нему, идя шаг в шаг сзади. Иногда она падала. Сол не злился, он неизменно подходил, поднимал ее, и продолжал путь.
В небе плыли облака, медленно, степенно. Пахло разнотравьем — весна была в разгаре, вокруг все цвело или, по крайней мере, готовилось цвести. От птичьего пения порой болела голова.
Нора была в восторге. Если бы могла, она бы сорвала каждый цветок, словила каждую птичку и залезла бы на каждое дерево.
Но больше всего она любила сирень.
- Я хочу сирень, - сказала она как-то. Сол, как и всегда, пытался объяснить, что у них нет времени на то, чтобы рвать цветы у обочины, но девушка была непреклонна.
- Хочу сирень! - крикнула она. На этот раз Сол сдался.
Нора просияла. Побежала к ближайшему кусту и кружила вокруг него добрых пять минут, пока не нашла самую-самую красивую ветку и сорвала ее с куста. Она не могла вдохнуть ее запах, но от нее веяло таким счастьем, что Сол уже не жалел, что позволил ей эту слабость.
Она посмотрела на него, изобразила некое трупное подобие улыбки и сорвала еще одну ветку. Подошла... и протянула ее Солу.
Он смотрел на нее такими большими от удивления глазами, что Нору разобрал смех.
- Держи, - сказала она наконец. - Это тебе.
- А... с-спасибо... - выдавил Сол, беря в руки протянутый цветок. Он никогда не мог понять женщин, как оказалось, с мертвыми дело обстояло не лучше. Нора боялась его, она злилась на него, и все равно подарила сирень. И как это можно понять?
Теперь впереди шла она, Сол лишь смотрел на нее украдкой, боясь предположить, что же Нора учудит потом. А та как будто знала, что он смотрит, обернулась, и сказала:
- Сирень красивая. У мамы были волосы в сирени, - и снова улыбнулась. Улыбка получилась жуткая, особенно в сочетании с цветом лица. Но Сол все равно улыбнулся в ответ. Нора споткнулась и упала.
Смеясь, он снова поднял ее на ноги, взял в руку холодную, скользкую ладошку, и они пошли рядом.
Вечером, когда Сол устроил привал на поляне рядом с дорогой, Нора долго сидела у костра и смотрела на огонь, а потом и на угли, еле тлевшие на дне кострища. В черных мертвых глазах плясало пламя. Сол невероятно устал, но боялся спустить с нее глаза. Боялся, что она уйдет гулять в лес и не найдет дороги обратно, что она опять споткнется и упадет в огонь, что она убежит и не вернется.
Нора подняла голову от огня и сказала:
- Я ничего не сделаю. Спи, - и снова опустила голову к углям.
И Сол уснул, уверенный, что девушка сделает то, что пообещала. Он не знал, почему верит ей, ведь мертвые не обязаны подчинятся поле поднявшего их некроманта.
Но она пообещала — и Сол поверил.

***

Этим вечером в таверне было людно, и Сол надеялся затеряться в толпе. Он бы ни за что не повел Нору сюда, но есть хотелось невероятно, да и спать тоже. Мужчина чувствовал, что еще немного, и свалится с ног. С самого края города он задал такой огромный темп, что сам с трудом его выдерживал, и сейчас ему нужен был отдых.
Он повел девушку к единственному свободному столу, скрытому от людей так хорошо, что те его даже и не замечали, даже в переполненной таверне. Заказал у трактирщика ужин и комнату на двоих и принялся ждать и слушать. Это было мучительней всего. Люди вокруг будто сговорились: со всех столов доносилась молва о том, что некромант из соседнего города поднял зомби. Предположения были одни другого гаже.
Нора не пыталась встать или сделать какую-то глупость - она смирно сидела, сложив руки на коленях и разглядывала их со всех сторон. Сол наклонился и понял, почему.
С них слезала кожа, а кисти покрылись трупными пятнами.
Значит, времени осталось совсем мало.
Нора заметила его интерес и прямо спросила:
- Почему они стали... такие?
Сол огляделся по сторонам, не подслушивает ли кто, и ответил:
- Ты — душа в мертвом теле. Поток хочет добраться до тебя, но видит лишь оболочку, и стремится разрушить ее как можно скорее. У нас очень мало времени, Нора.
- А что будет... если ты опоздаешь?
- Твое тело исчезнет, но душа не разорвет с ним связи. Тебя будет мотать по миру в Потоке, но слиться с ним ты не сможешь. Это очень больно. Я чувствую.
- Я знаю. Именно поэтому ты меня позвал, да?
- Я...
Сол заметил нездоровый интерес, исходящий от пары людей за стойкой и поспешил закончить разговор. После он следил за странными типами постоянно, запихивая в себя уже не такой аппетитный ужин, и, как только доел, поспешил подняться по лестнице, в свою комнату.
Когда они закрыли за собой дверь, Сол глубоко вздохнул от облегчения. Нора оставалась спокойной весь вечер, и продолжала расспросы.
- А как ты узнаешь место?
Мужчина плюхнулся на кровать, блаженно прикрыв глаза, но все же ответил:
- Я узнаю.
- А как? - Нора попыталась заглянуть в его лицо, скрытое руками.
- Как-нибудь, - устало сказал мужчина. - Не бойся. Я не позволю тебе уйти... больно.
Нора ничего не ответила. Она устроилась рядом, на краешке кровати, и сидела так, глядя в противоположную стену, пока дверь не открыли.
Вернее, выбили ногой.
- Вот он, некромант проклятый! И трупка его тоже здеся! - прорычал один из вошедших мужчин, тех самых, что смотрели на них у стойки.
Сол вздрогнул и попятился к окну, держа Нору за локоть.
- Я не...
- Все мы знаем, колдун! - не дал ему договорить второй. - Щас по стенке размажем за то, что невинных людей опосля смерти оскверняешь, паскуда!
Мужчины перехватили грубые топоры для рубки дров и двинулись в его сторону. Но сделать ничего не успели. Нора легко вывернулась из рук Сола и сразу же наотмашь ударила первого человека по голове. Со стороны это походило на легкий взмах рукой, но мужчина отлетел на пол с разбитым черепом. Второй, увидев, что произошло с его другом, попытался убежать, но девушка схватила его за ногу. Мужчина грохнулся на пол, отчаянно вскрикнул, дернул ногой. Нора залезла ему на спину и ударила но голове раз, второй, третий, пока нападающий не затих. На ее лице отпечаталось спокойное, отрешенное выражение.
Сол смотрел на это, не в силах отвести взгляд.
- Х... хватит, - еле вымолвил он, не узнав своего голоса. Тихий, хриплый.... жалкий.
Нора мгновенно остановилась и вопросительно посмотрела на Сола.
- Ух-ходим, - заикаясь, сказал тот, и открыл окно. Нора кивнула, встала с мертвого тела, подошла к окну и выпрыгнула. Сол, еле переставляя ноги, последовал за ней. Девушка бежала вперед, а он следовал за ней. Свежий воздух прояснял сознание, и от этого становилось еще хуже.
Мысль, впившись однажды винтом в его голову, сверлила ее все сильнее и сильнее с каждым мигом. Все окружающее словно растворилось в тумане, оставив мужчину наедине с этой мыслью.
«Из-за меня погибло двое человек».
Когда эта мысль дошла до него со всей ясностью, Сол упал на колени и взвыл.

***

Он в который раз допускает одну и ту же ошибку. Совершенно не зря некромантия была запрещена. Не важно, кого поднимать — здорового мужчину, маленького ребенка или хрупкую нежную девушку, как Нора — все они готовы убить ради поднявшего их человека. Почему? Сол никогда не чувствовал власти над ними, и все равно все заканчивалось одинаково.
Он не знал, сколько лежит уже на земле, закрыв лицо руками, и тихо плачет. Десять минут. А может час. А может всю жизнь.
Но снова поддался минутной слабости, не смог вынести страданий умершей души и снова из-за его выбора умерли люди. В прошлый раз было так же, и все разы до этого тоже, и те души, что он поднимал, они никогда не успевали уйти правильно. Даже им он не мог помочь.
Было холодно, грязно и сыро. Сол лежал на молодой, примятой траве, усыпанной иголками, а Нора ходила вокруг него, иногда наклоняясь, трогая легонько за плечо и спрашивая: «Что случилось? Ты в порядке? Эй!». Он не находил сил ответить ей. Нора была чудовищем, и чувств у нее нет - терзания в Потоке притупили сострадание и доброту, оставив лишь желание задержаться в своем теле как можно дольше.
Нора перестала кружить вокруг, просто села на землю и долго-долго смотрела на него, бездумно вперившего взгляд в дерево.
- Ты хороший, - сказала она тихо-тихо, так, что Сол еле услышал.
- Я ужасен, - ответил он так твердо, что в другое время сам испугался бы своего голоса.
Нора помотала головой.
- Когда я... умерла, мне было больно, - начала она. - А потом пришел ты и теперь мне хорошо.
Сол не ответил. Что толку объяснять мертвецу, если он волнуется только о боли?
А потом Нора поднялась, подошла к нему, обняла крепко-крепко и прошептала хриплым голосом на ухо:
- Я верю тебе. Отведи меня... туда. Пожалуйста.
Запах разлагающегося тела забил нос, а вместе с ним, заполоняя собой все остальное, пришло чувство безграничной нежности и доверия. Нора не обязана подчиняться приказам Сола. Она просто верила ему. Единственному, кто пришел к ней после смерти. Единственному, кто попытался ей помочь.
Она тоже не хочет, чтобы ему было больно.
Он сжал ее маленькую ледяную облезлую ручку в свою и вымученно улыбнулся.
- Пойдем.
Возможно, он не смог помочь тем троим, но ей он помочь обязан.

***

Через некоторое время у Норы отнялись ноги. Она просто упала и больше не поднималась.
- Прости, - сказала она, когда Сол понес ее на руках. Ее связки уже с трудом выдавливали звуки, но мужчина еще мог через силу ее понимать. Скоро отнимутся и они, и Сол, по сути, понесет на руках абсолютно мертвое тело с запертой внутри душой. Поток медленно, но намного быстрее, чем хотелось бы, разрывал оболочку, докапываясь до таящейся в ней Норы.
Они шли всю ночь. Солу казалось, что у него тоже скоро отнимутся ноги, но знал, что если остановится хоть на секунду, то дальше пойти уже не сможет. Ко всему прочему ночью не было видно ни зги даже в свете луны: он постоянно грозился споткнуться о корни или упасть в овраг. Утренний туман только усложнил дело. Деревья выныривали из белой дымки, словно колонны перед вратами на тот свет. Солу и так казалось, что он в потустороннем мире: несет мертвую девушку через серый-серый мирок, а куда идет - сам не имеет понятия. Его одолевало чувство одиночества, даже учитывая душу Норы рядом, в теле. Теперь все зависело от него, Сола, от того, правильно ли он поступил, сойдя с дороги в лес, правильную ли выбрал сторону и не слишком ли медленно он идет. Поэтому, для того, чтобы отогнать гнетущую тишину и тревогу на грани апатии, он начал говорить.
- Уходить правильно не больно, Нора. Ты ничего не почувствуешь, тебя просто в один момент не станет. Твоя душа разлетится на много маленьких частиц, а они станут единым целым с Потоком... с миром. А потом осядут где-то далеко отсюда: в теле новорожденного, в ростке сирени, в грозе и дожде, и молнии. Понимаешь? Ты не умрешь, как думают все люди. Ты просто станешь чем-то другим, ты станешь всем... А потом, может, и я к тебе присоединюсь.
Он много говорил. Про себя, про некромантию, про мертвецов, которым пытался помочь, но ничего не выходило. Ему это было, пожалуй, нужнее, чем Норе. Может быть, она уже не может его слышать, но он говорил в воздух и становилось легче оттого, что он все-таки что-то произносит.
А потом Сол почувствовал. Воздух посвежел и дышать стало легче, и тело слушалось лучше.
Он наконец нашел нужное место.
Находилось оно на каменистом берегу маленького, зеркального озера, по воде которого стелились последние клочки тумана.
Сол вздохнул и медленно, боясь уронить, положил Нору у кромки воды, сев на колени рядом.
- Вот и все, - тихо, с долей сожаления промолвил он. - Конец. Ты готова?
Он знал, что не услышит ответа. Наверное, спрашивал сам себя. Провел рукой по ее спутанным волосам, щеке, подбородку. Сейчас она была некрасивой, облезлой, со впалыми щеками, но Сол не чувствовал омерзения. Он боялся ее отпускать. И был счастлив, что смог помочь. Может быть, он все-таки сделал правильный выбор, когда решил поднять Нору. Может быть, это именно то, что он должен делать всю жизнь. Просто ему нужно быть чуточку... осторожнее.
Но сейчас ему было грустно. Она ведь все равно умрет. И даже если часть ее будет рядом, Сол не сможет почувствовать ее. Он опять останется один.
Зато Нора не будет чувствовать боль.
Сол взял ее за руку, приложился лбом к тыльной стороне ладони. Нащупал разумом тонкую ниточку, что удерживала девушку в теле.
- Прощай.
И отпустил.
Нора ушла. Поток подхватил ее, развеял так быстро, что Сол этого даже не заметил. Просто в один момент она была, а затем ее не стало.
Сол долго сидел у ее тела, приводя мысли и чувства в порядок. Солнце поднялось над озером, развеяв остатки тумана, и стало потихоньку нагревать землю. В конце концов, Сол, пошатываясь, встал, снял ремень и обвязал его вокруг талии девушки, на другой конец привязав большой камень, найденный на берегу. Подхватил ее тело, уже окончательно мертвое, на руки и, зайдя по колено в воду, опустил на дно. Вышел из озера, не обращая внимания на мокрые штаны и сапоги, и побрел прочь.
На его лице было спокойное и умиротворенное выражение.
А в воздухе витал запах сирени.