Яйцеголовый и Рут

   Всем привет, меня зовут Рут. Хочу вам рассказать свою историю, которая вам покажется необычной до невероятности, но всё же то, что я сейчас пишу, есть правда от первого до последнего слова.

   Начнём с того, что пару лет назад я была всего лишь маленькой собачкой женского пола, и меня звали Рут. Я была малюсеньким тойтерьером, с тщедушным тельцем, тоненькими лапками, с живыми черными глазами-пуговицами и громким звонким лаем. Однако маленький размер моего тела не мешал мне иметь высокий интеллект и доброе, большое сердце, преданное своему хозяину.

   Вы скажете, что собаки не могут говорить, тем более писать, а уж тем паче мыслить. Но когда я расскажу вам все по порядку, вы поймёте, как всё невозможное стало возможным.

   Итак, я была скромной маленькой собачкой, откликавшейся на кличку Рут, а моего хозяина звали Яйцеголовый. Это было, конечно, не официальное имя, но кличка или прозвище, впрочем, как у собак. Это был мужчина средних лет, на мой взгляд, очень симпатичный, но у него с детства была очень странная голова в форме яйца остриём вверх, из-за чего его и прозвали Яйцеголовым. Его голова, конечно, сильно отличалась от общепринятых стандартов, поэтому ещё в детстве из-за многочисленных насмешек сверстников он стал нелюдим и замкнут. И хотя в его душе был богатый и прекрасный внутренний мир, никто не хотел с ним дружить, все только шарахались прочь и насмехались.

   В его теле было намешано много кровей: и рассудительные прижимистые евреи, и бесшабашные мечтатели-русские, и нордические флегматики шведы, и утончённые любознательные французы. Поэтому мой хозяин был очень необычен не только внешне, но и внутренне. На его яйцеобразной голове были небесно-голубые шведские глаза, еврейский горбатый нос, русская разухабистая ухмылочка на выразительных и тонких французских губах. Весь в целом он был похож на неудачный генноинженерный эксперимент учёных, или на инопланетянина, поэтому с такой внешностью он и не помышлял делать карьеру или гоняться за девушками. Можно сразу было поставить на себе крест, либо податься в киноактёры, ведь в кино нужны нестандартные люди. Яйцеголовый в молодости подумывал о кино, но уж больно он привык к своему маленькому городку на юге Франции, где мы жили вместе в маленьком уютном домике, увитым плющом, вблизи Средиземного моря.

   Мой яйцеголовый хозяин все будни проводил в офисе, являясь обычным мелким клерком, или офисным планктоном, как это принято сейчас говорить. Целыми днями я ждала его, сидя возле окна, ждала с нетерпением, вслушиваясь в уличные шумы и пытаясь определить время суток по положению солнца в небе. Как только издали слышался шум шагов хозяина, я не находила себе места от счастья, и когда он заходил в дом, я бросалась к нему на грудь, виляла хвостом и самозабвенно лизала ему лицо. Хозяин, улыбаясь, уворачивался от моих ласк, потому что пасть у меня была, увы, достаточно вонючая, и с этим ничего нельзя было поделать. Как он не мог исправить свою яйцеобразную голову, так и я не могла исправить всегдашнюю жуткую вонь из своей пасти. Вот так, прощая друг другу мелкие недостатки, мы любили друг друга за наши достоинства. Я была самым верным и преданным другом, готовым отдать за хозяина жизнь,  он был для меня самым лучшим человеком на свете, я была его любимой собачкой. Тогда я еще мыслила не мыслями, но эмоциями, исходящими из сердца. И пусть от хозяина отвернулись люди, но я-то знала, каким прекрасным человеком он являлся, и сколько у него внутри было нерастраченной любви.

   Впрочем, врачи предлагали хозяину ещё в молодости, много лет назад отремонтировать его голову и сделать ее обычной. Но, во-первых, это стоило бешеных денег, которых у нас не было, а во-вторых, было очень рискованным. Можно было занести инфекцию в мозг, и тогда хозяину грозило бы либо сумасшествие, либо смерть. Смирившись с судьбой, он решил остаться прежним, каким его создали родители, природа и Бог. Его бабушкой была русская эмигрантка, дедушкой – французский еврей, французом был другой дед, а вторая бабушка была шведкой. Мать и отец, естественно, были метисами. Все они прожили недолго, и лежали теперь на небольшом городском кладбище небольшого приморского городка, где мы жили.

   Единственной нашей отдушиной было море. Оно находилось всего в пятистах метрах от нашего дома, и каждый раз в хорошую погоду мы садились с хозяином на нашу небольшую яхту и уплывали по направлению к горизонту. Мой хозяин просто обожал море, и этот небольшой катер – это всё, что у него было в жизни. По выходным мы совершали долгие морские прогулки, наслаждаясь морем, солнцем, свободой и обществом друг друга. В такие дни нам казалось, что мы самые счастливые люди на земле, и жизнь удалась, несмотря ни на что. Когда же погода была хмурой, и шёл дождь, мы отправлялись на кладбище к предкам Яйцеголового. Я прекрасно изучил их фотографии и знал всю родословную моего хозяина. На кладбище было тихо и спокойно, и нам снова, как и в море, казалось, что мы остались одни на земле. Это навевало Яйцеголовому всякие мечты, и я замечал, что хозяин погружается в состояние творчества.

   По вечерам, в свободное от работы время, Яйцеголовый писал рассказы, повести и стихи. Он мечтал, что когда-нибудь оставит скучную службу и станет жить на гонорары от своего творчества. Я всегда знала, что он гениален, но читатели этого ещё не поняли, и поэтому Яйцеголовый продолжал ходить на работу в офис, что меня крайне огорчало. Как маленькая, но преданная собачка, я тяжело переносила одиночество. Человеческая необходимость зарабатывать проклятые деньги разделяла нас, отнимая те драгоценные часы, когда мы могли бы быть вместе.

   Итак, дорогие читатели, теперь вам понятно, кем была я: маленькой собачкой яйцеголового писателя по кличке Рут. Наверное, отсюда у меня и появился литературный дар и желание продолжать его дело. Теперь, как полагается в литературе, начинается завязка сюжета. Как сейчас помню, была суббота, и день был дождливый и пасмурный. Я ожидала, что мы с хозяином пойдём на кладбище, проведаем могилки его родственников, ног в тот день ему нездоровилось. Хозяин просидел дома до обеда, а после обеда лёг спать. Я немного расстроилась, но вскоре смирилась и улеглась отдыхать на своём коврике. Дождь за окном убаюкивал нас, и вскоре мы оба провалились в глубокий дневной сон.

   Проснулись ближе к вечеру, и я заметила в хозяине что-то странное. Он был как-то необычно, странно спокоен, даже его всегдашняя горькая ухмылочка сошла с его лица. Его яйцеобразная лысая голова проплывала перед моими глазами, но теперь от неё словно исходило сияние. В тот вечер мы никуда не пошли, и хозяин просто включил телевизор,  выключив звук. Раньше он так никогда не делал, и это меня насторожило. Я было попыталась броситься к нему на грудь со своими вонючими поцелуями, но хозяин вежливо отстранил меня, словно был в трансе и не хотел возвращаться на землю.

   К ночи его поза не изменилась: он всё также безучастно сидел пред телевизором, погруженный во внутреннюю реальность, и лишь его небесно-голубые глаза сверкали, словно в них загорелись лампочки. В таком состоянии он просидел до самого утра, почти не шевелясь и смотря в беззвучный экран, а утром, погуляв со мной, он опять улёгся спать.

   Надо ли говорить, что я была крайне обеспокоена его состоянием. Я вообще по натуре холерик, а мой хозяин всегда был малоподвижным флегматиком. Но чтобы он вообще оцепенел, такого раньше никогда не было. Я подумала, уж не сошёл ли он с ума? А быть может, его укусил энцефалитный клещ?.. Оставалось наблюдать и ждать, чтобы понять, что с ним будет дальше.

   Поспав совсем немного, хозяин встал, погулял со мной, и снова погрузился в транс. На этот раз телевизор он не включал, просто сидел и смотрел в сторону потухшего экрана. Я наблюдала, как менялось его лицо. Сначала оно было как бы потухшим и отстранённым, а потом оно стало медленно оживать и преображаться. Обычное некрасивое и несуразное лицо Яйцеголового наливалось каким-то неземным светом и неземной красотой, его губы уже не горько ухмылялись над собой, как раньше, а складывались в блаженную и благородную улыбку, глаза сияли огнём и небесной чистотой. Для меня он всегда был красивым, несмотря ни на что, а теперь он и вовсе был прекрасен! На яйцеобразном овале его лица проступал какой-то неземной лик, полный благородства, просветления и мудрости. Было ясно, что с хозяином что-то происходит, но я не могла понять, что.

   Настал понедельник, и хозяину нужно было идти на работу. Вообще-то было ясно, что в таком состоянии работника из него не получится, он был явно невменяем. Так и случилось: хозяин позвонил на работу и сказался больным. Целый день он просидел в трансе, а под вечер позвонил своему единственному другу и попросил того прийти.

   Друг хозяина пришёл поздно, прихватив с собой несколько бутылок вина. Я хорошо знала его: это был приличный, воспитанный, но ничем не выдающийся человек. Их разговор был долог и прерывался обильными возлияниями, которые продолжались до самого утра. Я передам этот разговор вкратце, чтобы не утомлять вас, дорогие читатели.

- Что с тобой, Пьер? – спросил приятель, которого звали Жан-Полем.
- Фигня какая-то, - отвечал Яйцеголовый. – В меня словно вселился какой-то Дух. Он такой мощный, что меня просто ломает, и я не знаю, как смогу это выдержать. В то же самое время мне так хорошо, я ощущаю полное блаженство!
- Кайф ловишь?
- Получается, что кайф, хоть наркотики здесь ни при чём. Поверь, я ничего не употреблял, я ведь даже траву не курю, ты же меня знаешь!
- Знаю, что дальше?
- Понимаешь, всё так необычно! Словно в меня вселились его силы, мощь какого-то планетарного Духа, который хочет доверить мне какую-то странную миссию…
- Ты случайно не спятил, дружище? Если это подселение, то нужно идти в церковь, к попу-бесогону. Постой, я знаю одного, он живёт в Тулузе…
- Нет, это не бес! Это какой-то благой Дух, поверь! Меня переполняют радость и блаженство, словно Бог заметил во мне что-то хорошее, необычное, и пролил на меня свою милость.
- Милость Божья?
- Да! Ведь этого состояния нельзя достичь никакими усилиями воли. Это милость Божья, иначе не назовёшь! У меня кругом идёт голова! Ведь я был самым обычным, заурядным человеком, и вдруг такое!
- Заурядным ты никогда не был, старина. Ты всегда был странным, но люди смеялись над тобой из-за твоей внешности. Но я всегда знал, что в тебе что-то скрыто, что-то большое и необычное. Просто твоё время пришло, и Дух выбрал именно тебя!
- Ты знаешь, этот Дух так силён, что мои мысли, умноженные на его силу, становятся судьбой этой планеты. Я как будто бы повелеваю стихиями, а вместе с ними и ходом истории. Мне порою даже становится страшно от этого, словно я стал младшим Богом! Теперь я полон сил, но совсем не знаю, куда их применить. Что-то происходит в моём подсознании, и это толкает планету измениться к лучшему, но не плавно, а жуткими скачками, через ужас катастроф и гибель многих людей. Вот вчера, пока я весь день сидел в трансе, произошло наводнение, пара землетрясений и цунами. А вдруг это не совпадение?..
- Всё ясно, либо ты спятил, либо ты, действительно, гений, способный изменить нашу планету. Впрочем, ей давно пора измениться, так что дерзай!

   Получив понимание и одобрение друга, Яйцеголовый покончил с сомнениями и погрузился в духовную жизнь. В трансе он сидел не всегда, а лишь на пиках своего состояния одержимости планетарным Духом, имени которого он не знал. В такие пиковые дни, действительно, случались наводнения, землетрясения, цунами и громкие террористические акты на планете.

   На работу Яйцеголовый больше не ходил, так как это было слишком мелко для того великого Духа, который направлял ход человеческой истории. Помню, в один из таких дней случился кровавый теракт в Ницце, совсем неподалёку от нас, а спустя два дня начался военный переворот в Турции.

   Было очень странно, что благой дух прокладывает себе путь через такие страшные катаклизмы, войны и катастрофы. Я был по-прежнему предан хозяину и во всём его поддерживал. Было только жаль, что ради пропитания нам пришлось продать катер, и теперь наши вылазки на природу ограничивались только походами на кладбище и визитами к старому другу хозяина Жан-Полю. Я впитывал в себя их разговоры, не всегда понимая, о чем они говорят, и порою лишь догадываясь.
- Ты знаешь, порою мне становится страшно. Особенно, когда дух покидает меня... В такие дни я кажусь себе жалким, убогим и глупым ничтожеством, отягощённым всеми неискоренимыми пороками. Дух пленил меня… Он стал моим  счастьем, моим наркотиком, моей тайной жизнью, полной предназначения и смысла. Но я боюсь, что однажды он покинет меня навсегда, и тогда я просто не смогу жить.

- Понимаю тебя, дружище! Он стал твоим вторым Я, могущественным, непорочным, сияющим добродетелями. Как только его свет гаснет, тебе становится страшно в темноте. Увы, это судьба всех посредников… Помнишь последнюю ночь на земле Иисуса Христа? Иисус был обычным горожанином, приёмным сыном плотника, Христос же был планетарным Духом. Дух приходил и уходил, и Иисус был силён только с ним. Но в ту ночь в Гефсиманском саду Дух покинул посредника навсегда, и его душа начала смертельно скорбить. С ним она творила великие дела, а без него она становилась обычным человеком, слабым, страдающим и одиноким. Или вспомни Жанну Д,Арк: она была обычной девушкой, но когда в неё вселился Дух, она стала героиней и спасла Францию.
- Ну, с Жанной всё понятно, но как ты можешь такое говорить об Иисусе? Разве он не Бог?
- Бог не может родиться из чрева матери, он вечен и трансцендентен, то есть запределен всему сущему. Если бы Бог сидел в утробе матери, то кто бы управлял миром за него? Нет, Бог не становится жителем мира смертных, и поэтому Иисус был совершенно обычным человеком с необычной судьбой. Только лишь Дух, называемый Христом, сделал ту жизнь божественной и исполненной высокой миссии.
 - Так это или не так, когда Дух оставлял своих избранников, им приходилось очень тяжко. Иисус был распят, Жанну Д,Арк сожгли на костре... Знаешь, порою мне кажется, что и со мной произойдёт что-то ужасное, как только Дух покинет меня.
   Я помню, каким грустным и озабоченным было лицо моего хозяина, когда он произнёс эти слова. Я негромко тявкнула и подбежала к нему, заглядывая хозяину в глаза и словно говоря, что я не допущу этого ужаса! Я не дам Духу отныть у меня любимого хозяина! Не знаю, понял ли он меня, но его напряжение сразу же спало, накал беседы упал, и мой хозяин успокоился. Он ведь не знал, что если бы у Христа была преданная и верная собачка, вся история пошла бы совсем по-другому! Вскоре, читатели, вы сами убедитесь, что это были не мои пустые фантазии.

   В последний день нашей совместной жизни Яйцеголовый сидел в особом трансе, весь сияя яйцом-лицом головы и сверкая синими, как небо, глазами. Было такое ощущение, что это предел его совершенства, и дальше возможна только смерть земной оболочки и переход души в разряд ангелов. Это запредельное состояние хозяина меня очень насторожило, и я с тревогой и страхом ждала новостей эфира. Вдруг тревожный голос диктора сообщил, что из Атлантики на Европу несётся колоссальное по мощности цунами, угрожающее смести всю Францию. Предвкушая что-то страшное, я испуганно залаяла, но мне было страшно не за себя, а лишь за своего хозяина. Из его головы, как из яйца, появлялся новый мир, круша и уничтожая мир прежний. Каким-то образом я ощутила, что Дух сегодня завершит свою миссию в его теле и покинет яйцеголового навсегда. Тот не вынесет этой потери и скорее всего, умрёт от горя, а я останусь совсем одна. Нет, я не смогу прожить без моего любимого хозяина! Пусть лучше я умру, чем он!

   И вот я бегаю по дому, громко тявкая, я кричу Духу голосом сердца, что пусть лучше убьёт меня, чем моего хозяина! Пусть лучше возьмёт мою ничтожную жизнь, чем жизнь моего дорогого и любимого человека!

   У меня кружится голова, я кричу что-то ещё в истерике, а между тем на Францию и Европу надвигается страшная цунами-убийца, сметая всех и вся на своём пути. Потом яркая вспышка молнии, и я теряю сознание, проваливаясь в густую черноту...

   Я открываю глаза, но теперь я не в своём обычном теле, а в теле Яйцеголового. Наш дом наполовину залит водой, и в этой воде плавает труп маленькой собачки, которую когда-то звали Рут. В первую секунду я испытываю шок и бросаюсь к ней, поднимаю на руки, рыдаю, пытаюсь оживить. Потом понимаю, что всё бесполезно, но не могу отпустить это дорогое мне маленькое тельце в воду. Я всё ещё прижимаю его к себе, словно погибшего маленького ребёнка, и только потом начинаю думать, что наводнение очень опасно, и что нужно выбираться из дома.

   Покинув дом с телом Рут на руках, вижу город, поглощаемый ненасытными водами океана. Перед глазами залитые водой улицы и дома, плывущие машины. Везде крики и стоны, живые ещё цепляются за жизнь, а мёртвые уже безразлично проплывают мимо и уходят на дно. Мне почему-то не страшно, я только не понимаю, кто я и какое отношение имею к погибшей Рут. И вдруг до меня доходит: мой хозяин остался жив, потому что я та самая Рут, которая пожертвовала ради него своей жизнью! Только теперь мой дух почему-то оказался в теле моего яйцеголового хозяина, а его дух, очевидно, отправился на небеса. Он бы всё равно не перенёс бы расставания с Духом… И вот я заняла место хозяина в этом странном яйцеголовом теле, а моё тело маленькой собачки Рут погибло.

   Не буду описывать весь тот ужасный и разрушительный день, когда погибла почти вся Европа, погрузившись на дно океана, как когда-то Атлантида. Я выжила случайно, успев зацепиться за тот самый катер, который когда-то был наш, и который, став уже чужим, всё же спас нам обоим жизнь. Я говорю «нам», потому что, сидя в катере, мне всё же удалось реанимировать тело Рут. Из её маленьких лёгких вылилась вода, она дернулась и слабо шевельнула хвостиком. Постепенно малышка Рут пришла в себя, и она снова попыталась броситься мне на шею, как когда-то я бросалась на шею к своему Яйцеголовому.

   Однако если я Рут, то тогда кто же сейчас находится в теле собаки и пытается меня облабзать? Неужели это душа моего хозяина, вернувшаяся на землю?.. Планетарный Дух сделал своё дело и отпустил его душу… Я позволяю Рут дорваться до моего лица и выразить всю её любовь горячими собачьими поцелуями. Боже, какая же вонючая у неё пасть... 

   Эпилог.   

   Потихоньку мир выбрался из серии ужасных катастроф. Выжили немногие, но зато жизнь на планете стала свободной и счастливой. Я, малышка Рут, стала писателем, поселившись в теле Яйцеголового. Его человеческий мозг позволял мне глубже мыслить и даже творить. Раньше я все чувствовала сердцем, теперь я могла мыслить, говорить и писать.

   Наш друг Жан-Поль тоже выжил, и мы всё так же по вечерам ведём философские беседы. Рут всегда преданно сидит у моих ног, смотря на меня полными любви глазами. Я не представляю, кто она на самом деле, но люблю её так же сильно, как любил когда-то Яйцеголовый. Мы просто поменялись душами, а в остальном всё осталось без перемен…