Опасная улика

Опасная  улика

Детектив

Роман продолжает серию «Петля», вышел в издательстве «Клуб Семейного Досуга» в 2016.               
Суммарный тираж 32 400 экз. Твердая обложка, 288 стр.               
IBSN 978-5-9910-33577-4 (Россия)               
IBSN 978-617-12-0762-2 (Украина)               
Роман «Опасная улика» переведен на английский (современный американский)
На Litres есть аудиокнига               
               
Ранее там же вышли два романа серии:
«Тайная мишень»     (IBSN 978-5-9910-3309-1)               
«Бумеранг мести»    (IBSN 978-5-9910-3409-8)               
               
               
Приобрести книгу «Опасная улика» можно -
В России:
http://www.ozon.ru/context/detail/id/137374231/
http://www.labirint.ru/books/542569/


В Украине:               


В Беларуси:
http://www.bookclub.by/katalog-knig/opasnaya-ulika.html

В США:

В Европе:
http://www.knizhnik.eu/books/4150286.html
               

               
Сергей Бакшеев автор следующих книг:               
               
Серия:      «ПЕТЛЯ»
ТАЙНАЯ МИШЕНЬ
ОПАСНАЯ УЛИКА
БУМЕРАНГ МЕСТИ 
ПОХИЩЕНИЕ СО МНОГИМИ НЕИЗВЕСТНЫМИ
НЕУЛОВИМЫЕ ТЕНИ
ЧУЖИМИ РУКАМИ
В ЖИВЫХ НЕ ОСТАВЛЯТЬ
ИЗНАНКА ПРАВДЫ
КАЗНЬ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ
ЖЕСТОКИЙ КВЕСТ
ТЫСЯЧА ПОРЕЗОВ               
               
Серия:      «ОПАСНЫЕ ТАЙНЫ»:               
1. КОНКУРС  НА  ТОТ  СВЕТ               
2. ОСКОЛОК  В  ГОЛОВЕ               
3. ПРОИГРАВШИЙ  ВЫБИРАЕТ  СМЕРТЬ               
4. ЧЕРЕП  ТИМУРА               
5. ОТРАВЛЕННАЯ  СТРАСТЬ               
6. ШПИОН  ИЗ-ПОД  ВОДЫ               
7. ИНОГО НЕ ЖЕЛАЮ               
               
Серия:      «СВЕТЛЫЙ ДЕМОН»:               
1. СВЕТЛЫЙ  ДЕМОН               
2. ДАМСКИЙ  ВЫСТРЕЛ               
3. ЗЕРКАЛЬНАЯ  МЕСТЬ               
               
Серия:      «20 СЕКУНД»:               
1. ОПЕРЕДИ,  ЕСЛИ  УСПЕЕШЬ               
2. ВЕРНИ,  ЕСЛИ  УСПЕЕШЬ               
               
Серия:  «UNICUM»               
1. КОМПОЗИТОР               
2. МАТЕМАТИК               
3. ПАРАЛИЗАТОР               
4. ГАЛАКТИКА МОЗГА               
               
Триллер:               
НЕВЕСТА  АЛЛАХА               
               
Сборники рассказов:               
1. ЛЮБОВНИЦА  ДЕПУТАТА               
2. МОИ БАНДИТЫ               
               
               
Аннотация               

«ПЕТЛЯ»  —  это  серия  детективов  о  женщине-следователе.  Главная  героиня  старший  следователь  Елена  Петелина  —  цепкая,  вдумчивая,  решительная,  с  неустроенной  личной  жизнью.  Помимо  расследования  преступлений  ей  приходится  решать  проблемы  близких,  копаться  в  нераскрытых  тайнах  прошлого.  И  конечно  она  хочет  любить  и  быть  любимой.
                               
«Опасная  улика»                               
В  жизни  следователя  Елены  Петелиной  началась  черная  полоса.  Ее  шантажом  принуждают  уничтожить  важную  улику  по  делу  сына  генерала.  Бывший  муж  разорен  мошенником.  А  близкий  друг  обвинен  в  преступлении,  которого  не  совершал.  Только  решительные  действия  отведут  удар  от  близких  и  восстановят  привычную  жизнь. 
И  Елена  рискует!  Она  сближается  с  преступником,  чтобы  разоблачить  его.  Но  он 
 

1

Грязные отвалы снега пред подъездом многоэтажки оседали в расползающиеся лужи. Игорь Васильевич Гребенкин сверился с адресом на бумажке. Пятидесятилетний нерадивый папаша впервые приехал в Москву для встречи со взрослой дочерью. Линялая шапка-ушанка из ондатры, вышедшая из моды в прошлом веке, выдавала в нем провинциала. Гребенкин стоял перед домом дочери и терпеливо ждал, как они договорились по телефону.
Хлопнула дверь. Из подъезда выпорхнула девушка с черной гривой волос, завитой мелким бесом. «Как она хороша!» — мысленно ахнул Гребенкин.
Распахнутая красная куртка с рыжей меховой подстежкой, белая блузка с откровенным декольте, черная кожаная юбка и высокие бордовые сапоги на шпильках подчеркивали сексуальность девушки.
— Катя! — выдохнул Игорь Васильевич, подавшись навстречу дочери.
Он заметил пунцовое пятно на ее скуле и свел брови.
— Кто?
— С Борькой поцапалась. Вечно недоволен, мразь!
— Я знаю, чем ты вынуждена заниматься. Но я с этим покончу. Для того и приехал. Только покажи мне его!
— Ничего ты не понимаешь. Это моя жизнь.
— К черту такую жизнь! Теперь все будет по-другому. — Гребенкин засуетился, извлекая из кармана коробочку с покатой крышкой. — Вот. Это кольцо я хотел подарить твоей маме. Оно твое, Катя.
— Врешь! Чего же смылся, как только я родилась?
— Меня перевели в другую часть. Я был офицером и не мог…
— Вечно у вас, мужиков, отговорки. — Катя примерила колечко с голубым камешком, покрутила ладошкой. Выражение ее лица немного смягчилось. — Ладно, бабы тоже не ангелы. Сейчас я тебе расскажу такое!
Девушка высоко подняла голову. Ее шея вытянулась, а сузившиеся глаза пытались что-то разглядеть на крыше.
— В чем дело? — обеспокоился Гребенкин.
— Тебя ждет сюрприз. Огромный сюрприз! — нервно затараторила девушка. — Стой здесь, скоро сам увидишь, папаша.
Катя ладонью остановила отца, пытавшегося увязаться за ней, и забежала в подъезд.
Оставшись один, Гребенкин потоптался между луж, невольно вспомнив, что сегодня 1 апреля — день шуток и розыгрышей. Какой сюрприз задумала Катя? Он уже давно отвык от шуток.
Рядом около чистенького серебристого автомобиля «шкода» курили двое мужчин средних лет. Гордый хозяин, прищурив глаз, любовно демонстрировал идеальность лакокрасочного покрытия автомобиля.
— Зацени, сосед. Крышу выправили идеально. Стекла поменяли, покрасили в камере, как положено, и еще полировка. Все за свои кровные!
— Что с девки-самоубийцы возьмешь.
— С шестнадцатого этажа сиганула. Не могла рядом шлепнуться.
— Теперь машина смотрится, как новенькая. Не боишься на то же самое место ставить?
Владелец «шкоды» усмехнулся:
— Ну, ты загнул! Два раза в одну воронку бомба не…
И тут женский крик, пронзительный и резкий, как звон разбитого стекла, заставил мужчин задрать головы. Увидев невообразимое, они с ужасом отпрянули. Через секунду на их глазах на отремонтированную машину грохнулось женское тело. Хрустнули стекла, завизжала сигнализация, мужчины обомлели. У соседа отвисла челюсть, с губы свалилась тлеющая сигарета. Ноги владельца машины подкосились, и он осел на мокрый снег.
Игорь Гребенкин подбежал к машине. Расширенные глаза сразу узнали бордовые сапоги и красную куртку. Девушка упала спиной на стык крыши и лобового стекла, а затылком ударилась о капот. Ее лицо закрывали кудряшки, под головой расплывалось кровавое пятно. На свисающей безжизненной руке Гребенкин заметил знакомое колечко с топазом. Отказываясь верить собственным глазам, он откинул черные пряди волос с матового лица девушки и взвыл от боли.
На смятой машине лежала его дочь Катя.

;
2

В первый день после отпуска идешь на работу, как на новое место, — все вроде знакомое, но будто не твое, и приходится заново вживаться в привычное окружение. А порой испытываешь такое ощущение, словно вышел из спячки в скоростном поезде, который промчался полмира, пока ты никуда не спешил. Или чувствуешь себя начинающим гонщиком, который выводит непрогретый автомобиль на трассу, где коллеги наматывают круги на неистовых скоростях в гоночных болидах.
Примерно так чувствовала себя старший следователь майор юстиции Елена Павловна Петелина, поднимаясь в свой кабинет. Она наивно полагала, что коллеги обрадуются ее появлению и особо отметят таиландский загар. Размечталась! Вот прошмыгнул озабоченный подполковник: «Привет». «Привет» — будто видятся каждый день, и не было двух недель перерыва. А еще скрупулезным следователем считается.
Ближе к обеду служба вошла в привычное русло. Почта просмотрена, документы разобраны и систематизированы, необходимые звонки сделаны. Последними новостями поделились «девчонки» из канцелярии во время чаепития. Они, конечно, дружно выпытывали про отпуск. Тем более что две недели на тропическом острове Пхукет Елена провела не только с дочкой Настей, но и с оперативником Маратом Валеевым. Пришлось выслушивать многозначительное «И как он?», «Да, что ты!», и смириться с режущим слух определением «гражданский муж».
— Ленок, наконец-то прилетела! — в кабинет к Елене ворвался бывший муж Сергей Петелин.
С бизнесменом Сергеем Елена развелась пять лет назад, не выдержав его постоянных измен и вечных упреков, что работа для нее важнее семьи. Их тринадцатилетняя дочь Настя оставалась связующим звеном бывших супругов.
— Кто тебя пустил, Петелин?
— Да на меня вот-вот уголовное дело заведут! Я сюда, в Следственный комитет, как на работу ходить буду.
— Какое дело? Ты можешь говорить спокойно?
Сергей Петелин являлся владельцем транспортной компании. Как у всякого бизнесмена у него бывали проблемы, и он по-родственному обращался за консультацией к бывшей жене — у старшего следователя помимо опыта немалые возможности все-таки.
— Я влип. По-крупному! — Сергей плюхнулся на стул и вытер ладонью потный лоб.
— Да объясни толком!
— Понимаешь, получил заказ на перевозку крупной партии медикаментов из Москвы в Волгоград, от поставщика к покупателю. Обычное дело. Загрузил две фуры и отправил. Конечным пунктом в документах значился складской комплекс «Южный» на улице Промышленная, 15. Вот товарно-транспортные накладные.
Елена мельком взглянула на бумаги с отметкой о приемке товара.
— И к чему ты мне их показываешь?
— Ты выслушай до конца. Прибыли мои водилы в Волгоград поздно вечером, сунулись на базу, на складе их ждут. Ну, и сгрузили!
— Я вижу. Дальше-то что?
— А то! Покупателем числится фирма «Фарма-прод». А они отдали товар в ангар «Фарма-проф»! Посмотри на печать!
Елена легко убедилась, что последняя буква в реквизитах покупатели и на печати грузополучателя не совпадают. Следовательно, это разные юридические лица.
— Водилы ни черта не заметили, фуры вернулись в Москву. И тут ко мне крутые претензии — где товар? Стали разбираться. Ангар, куда сгрузили препараты, пуст! Никакой «Фарма-проф» нет! А «Фарма-прод» — вот она, рядом, сто лет там сидит!
— И что теперь?
Сергей тяжело вздохнул.
— Кранты мне. Я принял товар как ответственный перевозчик и сбыл его неизвестно куда. Поставщик и покупатель требуют с меня деньги. А это три миллиона американских долларов!
— Юридически они правы.
— Но это же откровенное кидалово, Ленок!
— Будешь разбираться по понятиям?
— Прошли те времена. Они пойдут в суд и выиграют.
— Жалеешь о былой «крыше»?
— Не издевайся, Ленок. Лучше скажи, что делать?
— Надо подать заявление о мошенничестве. Заведут уголовное дело. И если следователь попадется толковый…
— Ты же следователь!
— Петелин, я работаю по другим делам и в другом городе.
— Поставщик московский, он с покупателем заодно, я уверен!
— Преступный сговор и факт мошенничество потребуется доказать.
— Так помоги мне, Лена.
— Петелин, ты не понимаешь… — Елена накрыла ладонью стопку папок на столе. — Я работаю в рамках тех уголовных дел, которые доверены мне руководством. В твоем случае дело будут вести волгоградские следователи.
— Значит, отказываешься помочь отцу своего ребенка? — оскорбился Петелин.
— Я могу позвонить, попросить. Не более.
— Не более, — ядовито процедил Сергей. — Понравилось на мои деньги с любовником в Таиланде развлекаться? Небось, посмеивались с Маратом надо мной. А как же, нашли лоха, который оплачивает ваши путешествия.
Елена встала.
— Вот что, Петелин. Ты давал деньги на отдых дочери. Я и Марат отдыхали на свои. И он мне не любовник, а ты мне не муж.
— А кто же он? Самец для случайных связей? Самочке приспичило, и она закрутила хвостом.
— Пошел вон! — вскипела Елена.
Сергей Петелин поднялся, сгребая в папку накладные.
— Три миллиона баксов для меня большая сумма. Если я ее лишусь — считай, разорен. Ни ты, ни Настя от меня ни копейки не увидите. Ты об этом хотя бы подумай.
Сергей никогда не был скрягой. Он обеспечил бывшую супругу и дочь хорошей квартирой, выплачивал ежемесячное пособие и частенько баловал Настю подарками. На отдых дочери он тоже не скупился. Это Елена понимала.
«Но деньги не дают ему право оскорблять меня!»
— Уходи, Петелин, — сдерживая гнев, приказала Елена.
На столе громко включился ее смартфон. По забойной песенке Beatles “Love me do” Елена узнала, что звонит Марат Валеев. Сергей разглядел фото на дисплее и процедил ругательства. Елена не спешила прикрывать снимок, который сделала на тайском пляже, на нем загорелый Марат с бесстыжим излучением глаз стремился к ней.
— Да пошли вы оба! — Бывший муж вышел, хлопнув дверью.
Елена перевела дух и откликнулась на назойливые слова песни, легко переводимые с английского: «Люби, люби меня. Ты знаешь, я люблю тебя. Я всегда говорил правду, так что, пожалуйста, люби меня. Оу-оу, люби меня!» Марат специально установил эту мелодию на свой вызов, потому что часто шептал на ушко подобные глупости в моменты близости.
Но на этот раз его голос звучал озабоченно:
— Ленусь, с первым трудовым днем. У нас тут странный суицид. Молодая девчонка. Приехать сможешь?
3

Генерал Константин Викторович Баюкин не виделся с сыном Алексеем почти пять лет. Первый разлад произошел из-за развода генерала с располневшей до неприличия женой и появления в его квартире энергичной сексапильной фурии, ровесницы Алексея. Окончательно сын-офицер обиделся из-за грубого отказа отца в протекции по службе. Баюкин-старший дышал кондиционированным воздухом в уютном кабинете Главного квартирно-эксплуатационного управления министерства обороны. А капитан Алексей Баюкин глотал дорожную пыль в мотострелковой бригаде в неспокойном Дагестане.
Разве трудно отцу похлопотать о переводе сына на хорошую должность в Москву или область? Так многие поступают. Но генерал Баюкин всего добился сам и считал, что тяготы военной службы в горячей точке пойдут сыну на пользу. Подобные доводы бесили Алексея. Ему тридцать, а он еще капитан при отце генерале! Сослуживцы пальцем у виска крутили, узнав про «правильного» папочку.
Однако доминирующей чертой характера генерала Баюкина была не верность долгу, а природная осторожность. На пути к главной цели он боялся погореть на пустяках. Генерал на примерах зарвавшихся коллег уяснил: показательно скромным быть выгодно — до поры до времени. Обтяпывай делишки и не высовывайся. И вот наступал момент, когда можно будет пожинать плоды былой осторожности.
В прихожей запиликал звонок, генерал ждал его и поспешил к двери. Сын приехал в линялой куртке летчика с оторванной эмблемой и с небольшой дорожной сумкой через плечо. Его обветренные глаза ощупывали отца с настороженной угрюмостью.
— Проходи-проходи, — засуетился Баюкин-старший, похлопывая сына по плечу. — Давай сразу на кухню. Отметим.
Он усадил Алексея за стол, где уже стояла бутылка водки и легкая закуска. Константин Викторович первым делом наполнил стопки.
— Хорошо, что приехал. Ну, за встречу!
Алексей огляделся.
— А где твоя…
— Забудь! — опередил вопрос генерал. — Я вертихвостку давно выгнал. Молодуха сучкой оказалась, деньги транжирила, трахалась на стороне. Эх, да что там!
Генерал залпом выпил, закусил маринованным огурчиком.
— По хозяйству я теперь сам, а с этим делом… Мне же не часто надо. Раз в неделю приглашаю девушку по вызову. И моложе, и нервы на месте, и дешевле обходится. Чего застыл? Теперь с этим просто, не то что в былые годы с парткомами. Пей, Алексей.
Баюкин-младший выпил, протер кулаком губы.
— Выходит, мать на шлюху променял.
— Не заводись, Леша.
— Ее выгнал и мне ни хрена не помог. Служу в пекле, ни квартиры, ни звания! Бабу пригласить некуда, а папаша хвастается, как продажных телок в трехкомнатных хоромах мнет.
— С прошлым покончено! А тебе я не помогал для твоего же блага.
— Да? — картинно округлил глаза Алексей. — Объясни тупому капитану.
— Давай, выпьем, как раньше. Помнишь, как твои лейтенантские погоны обмывали?
— Да плевать мне на воспоминания!
— Ты не ори на отца, а выслушай! — Генерал выпил, сын последовал его примеру. — Ты телевизор смотришь, в курсе, какие сейчас порядки? А какая у меня должность, забыл? Декларации, проверки, сопоставление доходов и расходов — эх, да что там! Ты думаешь, мне для сына квартиру жалко? Нет! Но я под постоянным колпаком. Малейший факт, припишут коррупцию — и меня посадят, и у тебя квартиру отберут.
— Самый честный в министерстве обороны?
— Осторожный.
— За осторожность страуса! — поднял стопку Алексей. — Ничего не вижу, ничего не слышу, а каждый, кто захочет — может дать мне под…
— Дурак ты, Леша! — Генерал снова выпил. Его лицо постепенно багровело. — Я тоже при делах. Знаешь, как квартиры для военнослужащих, уволенных в запас, уходят налево? Это хитрая система! Я оформляю фиктивные выписки из приказа на получение социального жилья. Другой человек подделывает договора о социальном найме с районными квартирно-эксплуатационными частями. Юрист предъявляет в суд иски на права приватизации недвижимости. «Наш» судья штампует решение. На квартиры получают подлинные документы о собственности, и все — выставляй на продажу.
— И в чем же заключается твоя осторожность?
— А в том, что я подделываю подпись своего начальника и денег за это не получаю.
— Вот она — святая благотворительность! Метишь в кресло Папы Римского?
— Я получаю нечто другое, не менее ценное.
— Золото, бриллианты?
— Тоненький конверт, который легко провезти за границу.
Баюкин-младший снова выпил, поковырял вилкой салат, пожевал и искоса посмотрел на отца:
— Зачем ты меня вызвал? Водка жрать я могу и там.
— Началось расследование по квартирам, взялись крепко.
— Тебя посодют, а ты не воруй! — парировал сын крылатой фразой из популярного фильма.
— Не дерзи отцу, Алексей!
— Меня Алексом зовут, так привычнее.
Генерал залпом выпил, закусил, исподлобья изучая сына.
— Через две недели мне пятьдесят пять, если помнишь. Самое время сваливать, пока не поздно. Я уже подал рапорт об отставке. Уйду на пенсию, уеду в Латвию, куплю домик, получу вид на жительство. Отсюда я ничего не возьму. Квартира в престижном генеральском доме достанется тебе. Я уже нанял адвоката на случай неприятностей. Его зовут Денис Гомельский. Он подготовил бумаги. Подпишешь — и эта квартира твоя! А еще я похлопочу о твоем переводе сюда на службу. Есть два варианта…
— Какие варианты? Ты хоть знаешь, что я получил ранение и контузию? Два месяца валялся в госпитале, а неделю назад меня комиссовали!
— Все так серьезно?
— Иногда так накатит, — Алекс оскалился и ожесточенно постучал себя по голове. — В башке словно червь. Всех готов разорвать!
— Ладно, на гражданке тоже есть хорошие должности. Что-нибудь придумаем.
Генерал налил в стакан воды и медленно пил, хмуря брови.
— Вот еще какое дело. — Баюкин-старший поднял взгляд на сына. — Я с тобой откровенен. Адвокат Гомельский предупредил, если следствие выйдет на меня, возможен обыск. Я должен избавиться от любых подозрительных улик. Денег и ценностей я не держу, а вот конверт… Лучше будет, если его заберешь ты и поживешь у мамы.
— Какой конверт?
— Тот самый, который лучше денег. Два у меня уже были, это третий. Самый ценный.
— Ни хрена не понял.
Генерал хитро улыбнулся:
— Идем, покажу.
Отец и сын вошли в просторную гостиную. Генерал направился к книжным полкам. Он раздвинул книги, на секунду опешил, и принялся торопливо перебирать соседние тома.
— Что такое! Где? Вчера еще был! — кипятился генерал.
На пол полетели книги со всех полок. Когда шкаф оказался пуст, Баюкин-старший опустил руки:
— Нет конверта. Исчез. — Он задумался. — Катька! Больше некому.
— Какая Катька? — видя состояние отца, всерьез обеспокоился Алекс.
— Проститутка. Была у меня ночью, свалила утром. Только она могла упереть конверт! — Генерал умоляюще схватился за сына: — Алекс, ты должен найти ее и вернуть конверт. Это безумно важно! Тебя никто не знает, можешь действовать смело, а мне нельзя светиться.
— Что значит, смело?
— Грохни суку, если надо, а конверт верни!
— Он такой дорогой?
— Я отвалю тебе полмиллиона рублей.
— А квартира? Она тоже моя?
— Да, конечно.
— Ну, ладно. Как я найду шлюху?
— Запоминай. Молодая — лет двадцать с небольшим. Фигуристая: грудь, талия, задница — все при ней. Ростом тебе до носа. Видные черные волосы ниже плеч, с завивкой. Темные глаза, карие, наверно, пухлые губки, прямой нос — в общем, знойная сучка. На ней была красная куртка с лисьим мехом и высокие сапоги.
— Ты лучше скажи, где я найду эту чертову Катю?
— Так, вспомнил! — Генерал схватился за телефон: — Есть верная зацепка. Я могу узнать, куда она поехала.

;
4

Найти место происшествия в жилом квартале типовых домов не составило труда. Елена Петелина припарковала машину и направилась к зевакам, столпившимся за полицейской лентой, огораживающей квадрат у стены шестнадцатиэтажного дома. Старший лейтенант эксперт-криминалист Михаил Устинов, примчавшийся на мотоцикле, конечно, опередил следователя. Его большая вихрастая голова крутилась вокруг серебристого автомобиля «шкода», на котором покоилось тело девушки.
Михаил Устинов, имевший уважительное прозвище Головастик, активно фотографировал и диктовал полному следователю по фамилии Егоров, прибывшему к месту происшествия из районного отдела полиции:
— Молодая девушка, возраст двадцать-двадцать три. Рост около ста семидесяти. Волосы черные вьющиеся длинной ниже плеч. — Пальцы эксперта в латексных перчатках раздвинули веки погибшей. — Глаза карие, нос прямой, рот средний, губы пухлые. Одета в красную кожаную куртку, окантованную рыжим мехом. Успеваете записывать?
Егоров, поначалу заполнявший протокол осмотра на весу, положил папку на крышку багажника «шкоды», и дело пошло быстрее.
Елена осмотрела погибшую. Как мама девочки-подростка, она всегда болезненно воспринимала смерть молодых девушек. Верхняя одежда скрывала неизбежный внутренние переломы, но смертельный удар, скорее всего, пришелся затылком о капот. Удар был такой силы, что даже на лице проступили черные гематомы.
Елена подняла взгляд на край крыши и попыталась представить ужасное падение. Это было важно. Обостренные эмоции на месте преступления, когда еще не известны факты, не собраны улики, стимулировали интуицию. Следователь не раз убеждалась, что зачастую первые мысли давали толчок в правильном направлении, а сохраненная в памяти картина преступления, включая звуки и запахи, помогали в дальнейшей кабинетной работе.
Зафиксировав впечатления, Петелина отошла от машины и поискала глазами оперативника капитана Марата Валеева. После ссоры с бывшим мужем хотелось почувствовать рядом надежного мужчину. Однако первым она увидела его напарника Ивана Майорова. Высокий и мощный старший лейтенант едва сдерживал худощавого озлобленного мужчину лет пятидесяти, одетого в потертую синтетическую куртку и старомодную меховую шапку-ушанку.
— Елена Павловна! — обратил на себя внимание оперативник. — Вот свидетель.
Под строгим взглядом женщины следователя мужчина успокоился, и Ваня его отпустил.
— Кто вы? — спросила Петелина.
— Я отец! Это моя дочь Катя Гребенкина.
У Елены защемило в груди. Допрашивать родителей у трупа только что погибшего ребенка — занятие для садистов. Но если речь идет об убийстве, первые часы самые ценные в поиске преступника. И следователю приходится забывать о тактичности.
— Я понимаю ваше состояние, но, если вы хотите помочь… — Елена уловила, что гнев отца можно направить в нужное русло. — Если девушку убили, мы должны немедленно поймать преступника. Расскажите, как все произошло?
— Мы встретились здесь. Катя забежала в подъезд, а потом…
— Представьтесь и рассказывайте подробно.
— Меня зовут Гребенкин Игорь Васильевич, приехал сегодня из Саратова. Как сошел с поезда, созвонился с Катей. Она назвала адрес, и я приехал сюда.
— Катя жила в этом доме?
— Кажется, да.
— Вы точно не знаете?
— Я расстался с ее матерью, когда Катя только родилась. Это было в городе Грайворон рядом с войсковой частью. Я служил, и меня перевели в Забайкалье. Мы не были женаты, и я уехал один, — оправдывался Гребенкин. — По молодости дураком был, даже не писал. Женился на другой, но ненадолго. Детей у нас не было, после окончания службы пристроился в Саратове. А в этом году Катя сама меня нашла, через интернет как-то.
— Дочь написала вам?
— Даже приехала! С тех пор я стал другим человеком, почувствовал, что не один на этом свете. Мы договорились встретиться в Москве сегодня. Я приехал, а тут…
— О чем вы говорили, когда встретились?
— Да ни о чем не успели! Я подарил ей колечко с топазом. Катя надела, улыбнулась и пообещала, что меня ждет большой сюрприз. Она забежала в подъезд, а потом…
— Сюрприз? Она так и сказала?
— Да, огромный сюрприз. — Гребенкин сник еще больше. — Я ничего не понимаю. Неужели, она имела в виду… Объясните, черт возьми, что здесь случилось?!
— Успокойтесь. Мы в этом обязательно разберемся. Катя высказывала обиду?
— Какую обиду?
— Насколько я поняла, вы бросили ее маленькой и ни разу не поинтересовались ее жизнью.
— На что вы намекаете? Думаете, из-за меня?! Я приехал, чтобы помочь дочери!
— Сколько времени прошло после того, как она вошла в подъезд и упала?
— Я не знаю! — сорвался Гребенкин. — Я не хронометр!
— Ладно, об этом позже. Где сейчас ее мать?
— Как только Катя окончила школу, она нашла по интернету какого-то грека и умотала к нему. Посчитала, что воспитание закончилось.
— Вы так поступили гораздо раньше, — уколола следователь Гребенкина.
Она посчитала, что для первого разговора вопросов достаточно, лучше дать свидетелю прийти в себя.
Из подъезда появился Марат Валеев и сразу заметил стройную фигуру любимой женщины.
— Хорошо, что приехала, Лена.
— Если это самоубийство, ты зря меня сдернул.
— Послушай. Ровно сорок дней назад с этой крыши, на эту же машину бросилась девушка. Тогда это списали на самоубийство, а сейчас точно такой же случай. Один в один! Представляешь? Ты же любишь подобные загадки.
— Лучше бы я любила торт «Птичье молоко», — задумчиво произнесла Петелина, осмысливая неожиданную информацию.
— Сладкое — враг красивой талии. А я обожаю держать тебя здесь…
— Да прекрати ты! — Елена шлепнула по наглой руке Марата. — Мы на месте преступления. Что у тебя?
— Я был на крыше. Обнаружил женскую сумочку и бутылку.
Валеев продемонстрировал два прозрачных пакета с неполной фляжкой коньяка и черной сумочкой.
— Изучил?
— Нет.
— Передай это Головастику.
Старший следователь и оперативник вернулись к эксперту-криминалисту Мише Устинову. Тело девушки только что увезли санитары. На смятом капоте серебристого автомобиля лоснилась глянцем лужица крови. Цвет крови зависит от поверхности, на земле она кажется черной, а здесь был именно тот сочный алый цвет, который предпочитают для губ зрелые женщины в поиске.
— Миша, ты нашел, что-нибудь? — поинтересовалась Петелина.
— Пока ничего особенного, Елена Павловна. Но для экспертизы кое-что собрал. — Головастик сложил немногочисленные пакетики с уликами в рюкзак. — А эта фотография была у погибшей кармане.
Елена взяла снимок. Еще одна паршивая издержка профессии — вечно помнить о зыбкости жизни. Час назад молодая девушка, у которой вся жизнь впереди, выглядела вот так, а сейчас ее разбитое остывающее тело покоится в пластиковом мешке по пути в морг.
Со снимка, сделанного зимой, смотрели Катя Гребенкина и ее отец. Ветер играл волосами девушки, она пыталась заправить локоны под вязанную шапочку и сдержано улыбалась, а Игорь Васильевич Гребенкин блестел залысинами и напряженно косился на дочь.
— Вот тебе, Головастик, презент с крыши. — Валеев поставил на багажник «шкоды» женскую сумочку и фляжку конька в полиэтиленовых пакетах.
— Почему без меня? Следы затопчите! — возмутился эксперт.
— Какие следы? На крыше лужи. Я изъял вещдоки в присутствии сотрудников ППС.
Петелина приоткрыла женскую сумочку, ей на глаза попался паспорт.
— Гребенкина Екатерина Игоревна. Двадцать один год. По месту жительства зарегистрирована в городе Грайворон Белгородской области, — пролистала страницы следователь. — Хорошо хоть с установлением личности проблем нет.
— И с убийцей тоже. — Миша Устинов извлек из сумочки пачку сигарет и продемонстрировал предупреждающую надпись: — «Курение убивает»! Преступление раскрыто, Елена Павловна.
— Шутник, — покачал головой Валеев.
Под обложкой паспорта Петелина заметила сложенную бумажку. Она достала ее, но не успела развернуть. Расталкивая полицейских к машине пробивался рассерженный гражданин.
— Это владелец автомобиля, — пояснил Егоров в ответ на немой вопрос следователя.
— Пропустите его, — разрешила Петелина.
— Кто мне заплатит? Я только что починил машину! — возмущался мужчина. — Месяц назад такая же сука! Они хотят доконать меня!
— Успокойтесь. Вы видели раньше эту девушку?
— Да я постоянно эту ****ь видел! У них притон в четвертом подъезде.
— Какой притон? Вы утверждаете, что погибшая девушка занималась проституцией?
— Конечно! И та первая была ее подружкой. Почему они ненавидят мою машину?
— Не смей! Не смей оскорблять мою Катю! — К владельцу машины упрямо перся Игорь Гребенкин. Его придерживал за куртку Ваня Майоров, готовый в любой момент скрутить дебошира.
— Ах, она твоя! Ты плати!
По собственному опыту Петелина знала, что мужчин, как и детей, вошедших в раж, можно вывести из истерики, переключив внимание на совершенно другую тему.
— Когда последний раз здесь прошел дождь? — с нажимом в голосе спросила она, обращаясь к обоим спорщикам.
— Я из Саратова сегодня приехал, — после паузы вспомнил Гребенкин.
— Какой дождь. Неделю назад был снег, — пролепетал владелец «шкоды».
— Это хорошо, — похвалила озадаченных мужчин Петелина. — А теперь вспомните, кто первым подошел к девушке?
— Я, — отрешенно ответил Гребенкин.
— Миша, займись им. А вы, гражданин потерпевший, — Петелина взяла под локоть владельца машины, — покажете нам квартиру, где проживала девушка.
— Четвертый подъезд, сто восьмидесятая. Я уже пытался с них деньги получить. Бесполезно! — отдернул руку недовольный мужчина.
— От вас примет заявление сотрудник полиции.
Петелина передала автолюбителя в руки местного следователя Егорова, а сама вместе с оперативниками направилась в четвертый подъезд. При входе в дом она вспомнила о бумажке, вложенной в паспорт, и развернула ее. Страница блокнота была исписана неровными строками повторяющихся слов: «Борька сволочь. Борька сволочь. Борька сволочь…»
«Банальное самоубийство из-за неразделенной любви», — было первой мыслью следователя.
Тем временем Михаил Устинов предложил Гребенкину жевательную резинку:
— Это от нервов. Помогает. — Он дождался, пока Гребенкин начал механически жевать, и попросил: — Припомните, в каком положении вы застали тело?
— Голова была здесь. У Кати длинные волосы. Я откинул, чтобы убедиться, и… — Гребенкин сморщился, глядя на кровавой пятно, выплюнул жвачку, и взмолился: — Я покажу на другой машине.
— Как вам удобно, — согласился Устинов, незаметно подбирая влажный комочек жевательной резинки.

;
5

Марат Валеев протянул палец к звонку 180-й квартиры.
— Подожди! — остановила его Петелина. Она достала ключи из сумочки погибшей. — Заодно проверим.
Ключ мягко вошел в скважину замка и дважды провернулся. Следователь открыла дверь и пропустила вперед оперативников, приготовивших пистолеты.
— Катька, ты, что ли? — раздался женский голос из закрытой комнаты.
Валеев толкнул дверь, проверил комнату через прицел пистолета и опустил оружие.
— Ни фига себе, — встретил его тихий возглас.
На широкой кровати, занимавшей большую часть спальни, сидела девушка в атласном халате и красила ногти. От удивления ее глаза и рот округлились, растопыренные пальцы торчали на уровне груди. Елена вынуждена была согласится с мужской мудростью: самые беспомощные моменты в жизни женщины — пока не подсохнет лак!
Елена развернула удостоверение и представилась:
— Старший следователь Следственного комитета Петелина Елена Павловна. Кто-нибудь еще есть в квартире?
Девушка отрицательно качнула головой. Оперативники продолжили осмотр квартиры, а Елена решила сесть рядом с девушкой.
— Любишь яркий цвет?
— Клиентам нравится.
— Значит, не отрицаешь, что занимаешься проституцией?
— Ой, что вы! Я только по любви. — Девушка отошла от шока и криво усмехнулась.
— Сегодня с одним, завтра с другим.
— Я влюбчивая. — Девушка затрясла кистями рук, чтобы красные ноготки быстрее подсохли.
— Меня не интересует проституция.
— Классно! А то менты затрахали проверками. И что вам надо?
— Как тебя зовут?
— Лиза. Елизавета Малышко.
— Катю Гребенкину давно видела?
— Она на крыше, меня ждет.
Петелина подошла к окну и отодвинула тяжелую штору. Окно выходило на противоположную сторону от места падения Кати Гребенкиной. Лиза тоже встала. Елена пригляделась к ней. Черные вьющиеся волосы, заправленные в пучок, темные глаза, зовущие губы, ладная фигурка, на лице наивность, а в движениях сексуальность — легко воспламеняющийся фитиль мужской похоти.
— Зачем вам на крышу?
— Подружку помянуть. Сорок дней, как Стела с крыши бросилась. Мы втроем жили.
— Как вы попадаете на крышу?
— У лифтера ключи выпросили. Там курить классно. И через соседний подъезд можно выйти, если какой-нибудь придурок доставать будет.
— Часто достают?
— Бывает. Эти проблемы Борька Беспалый решает.
— Борька? — Петелина вспомнила записку погибшей, проклинавшей некого Бориса. — Это ваш сутенер?
— Он называет себя менеджером, урод!
— Беспалый — его фамилия?
— Беспалый, потому что без пальца. А фамилия, кажется, Мануйлов. Менеджер модельного агентства «Нежная лилия». Там девчонок и обрабатывает.
— Он был здесь сегодня?
— Так вы его ищете? Так бы сразу и сказали. Я могу дать его телефон. — Лиза взяла с комода розовый мобильник и продиктовала номер. — Борька приходил сегодня. Как всегда, недоволен, боится, что деньги заныкаем. Матерился, козлина, но я дрыхла после ночи. С ним Катька цапалась.
— И что потом?
— Катя напомнила мне, что надо помянуть Стелу. Почти год вместе прожили.
— Стела — та девушка, которая бросилась с крыши?
— Сорок дней сегодня. Катя пошла за коньяком и сказала, что будет ждать меня на том самом месте, на крыше.
— Ваша подруга Стела сама это сделала?
— Стела из Молдавии приехала. У нее фамилия была смешная: Стела Сосеску. Ну мы и смеялись: тебе на роду написано у мужиков отсасывать. Она обижалась. Потом влюбилась в аспиранта из МГУ, а он узнал о ее занятии и послал в то самое место, которым мы зарабатываем. Ну не сволочи мужики, а?
— Всякие попадаются, — уклончиво ответила Петелина. — Так что случилось со Стелой?
— Скисла, клиенты жаловались, Беспалый был страшно недоволен, а мы… Не углядели дуреху. В нашем деле надо быть циничной стервой, как Катя. — Лиза подула на пальчики. — Кажется, высохли. Мне пора одеваться. Катя ждет.
В комнату заглянул Марат:
— Лена, тут еще две спальни, такие же, как эта. И никого.
Лиза Малышко демонстративно развязала пояс на халате и выпятила грудь. Обнаженное тело прикрывали только красные стринги и прозрачные колготки.
— Дверь закрой, мент! Девушке одеться надо.
Елена перехватила заинтересованный взгляд Марата, скользнувший по молодому телу и встала между ним и развязной девчонкой.
— Не спешите, Лиза. Катя Гребенкина вас уже не ждет. Она погибла.
— Как? — выдохнула опешившая девушка.
— Точно так же, как Стела Сосеску. Упала с крыши.
— Вот, блин! — Лиза опустилась на кровать.
— Я должна разобраться в этих случаях. В какой комнате жила Катя? Нам надо осмотреть ее вещи.
— Дверь справа.
Нахальство Лизы мгновенно улетучилось. Она с потерянным видом сидела на кровати и хлопала глазками, пока оперативники работали в квартире. Лиза бесстрастно отвечала на вопросы и обещала явиться к следователю по первому зову. Однако, как только за полицейскими закрылась дверь квартиры, девушка встрепенулась, бросилась к шкафу и стала лихорадочно собираться. В ее голове формировался план бегства.
«Ничего яркого, к черту мини-юбку, никаких шпилек и сапог ботфорт! Я должна раствориться в толпе. Волосы в хвостик, макияж на фиг, никакой сексуальной провокации! Что у нас есть? Джинсы, правда, с бисером на задних карманах. Сойдет. Белый свитер с губами во всю грудь — под курткой не видно. Поверх голубую дутую курточку — блестит, зараза, в свете фар, но в таких и студентки ходят. На ноги вот эти ботиночки попроще. И сиреневую вязанную шапку-колпак не забыть — под нее можно спрятать длинные волосы. Как выгляжу? — Лиза посмотрелась в зеркало на стене и осталась довольна. — Не серая мышка, но и до панельной шлюхи далеко».
Уже одевшись, она взяла телефон, набрала номер, который недавно сообщила следователю, дождалась ответа и скороговоркой выпалила:
— Борис, Катя погибла. Бросилась с крыши так же, как Стела. Ко мне приходили менты и следователь. Они тебя будут искать. Сматывайся!
И нажала отбой. Сутенер тут же перезвонил, но Лиза раскрыла трубку, вытряхнула аккумулятор и вытащила симку. Из сумочки она достала упаковку с новой сим-картой и вставила ее в телефон. Девушка склонила голову и закрыла глаза.
— Что еще? Что еще? — шептали ее губы.
Метнулась к комоду и достала из ящика альбом с фотографиями, перебежала в санузел. Пальчики с накрашенными ноготками извлекали из пластиковых кармашков снимок за снимком, чиркали зажигалкой, и огонь пожирал лица девушек: Кати, Лизы и Стелы. Обгоревшие уголки фотографий падали в унитаз. Закончив, Лиза спустила воду.
Пора и самой исчезнуть.
Она прильнула к глазку входной двери, убедилась, что на площадке никого нет, и выскользнула из квартиры. Решив перестраховаться, она не стала вызывать лифт, а осторожно пошла вниз по лестнице. Спустившись на три этажа, прислушалась. Никого. Девушка приподняла расшатанный подоконник и вытащила из-под него обычный конверт. Убедившись, что содержимое не пропало, она сунула его в сумочку и, уже не таясь, побежала вниз.
Сотрудники полиции покинули двор, но у разбитой машины жильцы продолжали обсуждать происшествие. Лиза на мгновение задержалась и невольно взглянула на место, где нашли ужасную смерть две ее подружки. Проходить рядом с окровавленной машиной не хотелось. Девушка поглубже надвинула капюшон теплой куртки и поспешила в противоположном направлении.
Как только она завернула за угол и почувствовала себя в безопасности, чьи-то руки обхватили ее сзади. Одна рука сжала живот, другая жестко сдавила локтевым суставом шею. Девушка беспомощно задергалась, не в силах крикнуть.

;
6

Таксист остановился у ворот больницы и предупредил угрюмого клиента, одетого в куртку армейского образца:
— Приехали. На территорию машину не пустят.
Алекс Баюкин сунул водителю очередную тысячу и приказал:
— Жди здесь.
Бывший капитан вооруженных сил надвинул на лоб утепленную кепку, подошел к охраннику в будке у шлагбаума и спросил, как пройти в морг. Усатый дядька звучно втянул чай из большой кружки и без тени сочувствия указал направление. Топать пришлось на задворки огороженной территории.
Баюкин-старший удачно вспомнил, что укравшая конверт проститутка Катя пользовалась одной и той же службой такси. Иногда генерал наблюдал из окна, как девушка садится в машину с легко запоминаемым телефонным номером на дверцах. Принимая вызов, всегда спрашивают конечный адрес. Этим и воспользовался генерал. Позвонив диспетчеру, он назвал свой адрес и попросил отвезти туда же, куда в семь утра доставили его «знакомую».
Таким образом Алекс Баюкин оказался у шестнадцатиэтажного дома, где произошла трагедия, и сразу заметил автомобиль со смятой крышей. Тело девушки уже увезли, но впечатлительные домохозяйки охотно описали погибшую и даже назвали ее имя — Катя!
Алекс позвонил отцу. Генерал долго матерился, а потом велел удостоверится, что это та самая воровка, которая его облапошила. Он сообщил сыну верную примету.
Звонок в службу «скорой помощи» — и вот Алекс у дверей нужного морга.
Он чувствовал нарастающую злость и не скрывал свое настроение от долговязого санитара в голубой медицинской шапочке и замызганном клеенчатом фартуке.
— Здесь моя девушка. Сегодня привезли. С крыши упала.
— Нормально. Хотите заказать похороны? Я знаю лучшего агента, вот визитка! — оживился долговязый и протянул черную карточку с золотым тиснением.
— Я хочу посмотреть ее, — выдавил Алекс.
— Нормально. Организуем. Вам как подготовить: по первому разряду или по второму?
— Что?
— По первому дороже, но клиент будет выглядеть, как свежий персик. А по второму — ну, как морковка из грядки.
— Я хочу увидеть Катю сейчас! — с трудом сдерживался Алекс.
— Нормально, — пожал плечами санитар. Похоже, это слово соответствовало любому случаю из его жизни. — Проходи. Только без нашего макияжа клиенты не очень.
Холодное помещение с некогда белым кафелем во всю стену, сточными решетками в полу и тусклыми плафонами на крашенном потолке дохнуло удушливым запахом формалина. Санитар натянул резиновые перчатки, подвел Алекса к металлической каталке, на которой покоилось тело, и откинул простынь с головы трупа. На матовом лице девушки выделялся вздувшийся глаз и засохший кровоподтек из перекошенного рта.
— Я предупреждал, — извинился санитар, заметив первую реакцию посетителя.
Алекс унял спазм в желудке и сдернул простынь с трупа полностью. Несмотря на внутренние переломы и синюшные пятна кровоизлияний он оценил стройную фигуру девушки. «Папаша, кобель, с молодыми кувыркается, а я толстозадую продавщицу вынужден уламывать».
— Переверни ее, — кивнул Алекс санитару.
— Нормально! На хрена?
— Переверни, я сказал! — недобро сверкнул глазами посетитель.
Санитар покряхтел, но выполнил просьбу. Алекс старался не смотреть на разбитую голову и неестественное положение ног относительно туловища. Его взгляд был прикован к татуировке на пояснице девушки. Он навел телефон и сфотографировал бабочку крупным планом.
Выйдя из холодильника, Алекс спросил:
— Где ее одежда?
— Ей не холодно, — огрызнулся долговязый санитар.
Грубый ответ послужил спусковым крючком для взвинченного Алекса. Он ударил санитара кулаком в живот, тот, охнув, сложился, и Алекс обрушил сверху на затылок бедняги сцепленные кулаки. Санитар рухнул. Алекс принялся молотить упавшего ногами, требуя показать одежду девчонки.
На шум выбежал другой - небритый санитар. Ударом сзади он сбил Алекса с ног, вывернул ему руку и жестко придавил коленом спину.
— Будешь бузить, у нас местечко и для тебя найдется, — пригрозил небритый и спросил у поверженного коллеги: — Что ему надо?
Долговязый санитар поднялся и вытер кровь на губе.
— Нормально, да? — возмутился он и от души пнул обидчика. — Он псих. Требует показать шмотки сегодняшней девки.
— Псих, говоришь? — небритый заглянул в глаза Алексу.
— Натуральный!
— Тогда лучше показать. — Прежде чем отпустить буйного посетителя, небритый санитар до предела заломил руку Алекса и предупредил: — Посмотришь — и проваливай!
Алексу швырнули большой черный пакет. Он проверил карманы куртки, перетряхнул остальную одежду и даже сунул руку в сапоги. Конверта не было. Алекс метнул взгляд на санитаров, дружно стоявших у него над душой.
— Где ее сумочка?
— Ишь, чего захотел. Это криминальный труп шлюхи. Ищи у следователя или сутенера. А нам не мешай работать.
Силы были неравны. Алекс вышел на свежий воздух и отправил отцу сообщение с фотографией татуировки. Отец ответил практически сразу.
— Это она, я хорошо помню бабочку у нее на пояснице, — оживился отец. — Конверт был с ней?
— В одежде нет. Но у нее должна быть сумочка. Узнай через своего адвоката, какому следователю поручили это дело.
— Думаешь, уже изъяли сумку?
— Или у следака, или у сутенера. Я попробую найти сутенера. Что ты знаешь о нем?
— Девчонка упоминала какого-то Борьку Беспалого. Но я никогда его не видел.
— Где ты ее подцепил?
— Я вышел на чертову воровку через агентство «Нежная лилия». То ли модельное, то ли эскорт услуги, в общем, работают с первоклассными шлюхами. Я нашел их в интернете.
— Тогда и я найду, — заверил Алекс.

;
7

В баре на 31-м этаже гостиницы «Украина», получившей новое название отель «Рэдиссон Ройал», за стеклянным столиком у панорамного окна сидел шестидесятилетний господин. Его редкие явно крашенные волосы были зализаны назад. Удлиненные бакенбарды, тоненькие усики, твидовый пиджак, атласный шейный платок и изящная белая трость, прислоненная к креслу, придавали ему старомодный, но элегантный вид. У господина был эстонский паспорт, и звали его Тармо Кильп.
Он нервничал. Эстонцу изрядно надоело любоваться стальной поверхностью Москва-реки, «Белым домом» российского правительства и гигантской рекламой «Газпрома» на соседнем здании. Кресло напротив него пустовало. Он ждал проститутку Катю. Как обычно, они не сразу пойдут в номер, выпьют по коктейлю, Кильп примет таблетку «виагры» и подождет, когда стимулятор начнет действовать. В его возрасте лучше не экспериментировать, а иметь дело с одной и той же девушкой, которая знает, как обеспечить результат.
Кильп выбрал этот бар не из-за панорамного вида на российскую столицу. В барном меню значится «Зеленая фея» — это настоящий 72-х градусный абсент, который подают по всем правилам. На края пустого стакана кладут специальную дырявую абсентную ложечку с кубиком сахара. Через сахар медленно, капля за каплей, наливают абсент. Затем сахар поджигают. Сахар превращается в карамель, стекающую в крепкий напиток.
Тармо Кильп заранее убедился, если налить слишком много, можно случайно воспламенить абсент в стакане. На этом и строился его сегодняшний расчет. В зеленом пламени, как бы невзначай, должен вспыхнуть ценный конвертик, который принесет девушка.
Эстонец посмотрел на часы. Где она, черт возьми! Достал смартфон. Недоступна? И так уже час. Что происходит? Где конверт, который девчонка должна ему принести? Они ведь обо всем договорились!
Эстонец поелозил пальцами по дисплею, зашел на сайт модельного агентства «Нежная лилия» и набрал телефон, указанный для контактов. Услышав его вопрос, Кильпа соединили с менеджером Борисом.
— Я постоянный клиент, жду Катю, а она опаздывает и не отвечает. Что это значит? Когда она приедет ко мне? — повторил вопрос Кильп.
— Катька, дура, бросилась с крыши, — отрезал собеседник.
— Что? — опешили эстонец. — Как?
— Шестнадцатый этаж. Насмерть.
— Где это произошло? Я должен ее увидеть.
— А тебе не все ли равно, старый пень. Зайди на сайт, выбери другую телку.
— Но я хочу…
— Да пошел ты!

Борис Мануйлов, он же Беспалый, бросил трубку. Достали тупые клиенты! Ему бы их проблемы. Нет одной — бери другую! Шлюхи для того и существуют, чтобы дарить разнообразие!
Борис с ожесточением вдавил в переполненную пепельницу очередной окурок, взъерошил длинные волосы и вскочил с дивана. Когда-то на этом диване он классно отодрал провинциалку Катьку, приехавшую в Москву, в надежде стать моделью. Пришлось долго втолковывать наивной дуре, каким местом лучше зарабатывать деньги в столице. Уломал, создал для нее райские условия, посылал к денежным клиентам, а сегодня неблагодарная стерва отчебучила такое!
И это уже второй случай. Дурной пример заразителен. Тогда обошлось, но теперь менты просто так не отвяжутся. На трубку уже звонили, он отключил ее. Но не сегодня-завтра ушлые сыскари выйдут на него. И начнутся неприятные вопросы.
Беспалый вздрогнул — издав противный электрический писк, включился домофон главного входа в агентство. Он посмотрел на монитор. Легки на помине!
Перед дверью стояли двое мужчин. Сомнений не было — оперативники. Сутенера часто дергали правоохранительные органы, и он научился узнавать их по недоверчивым взглядам, оттопыренным рукам со стволами под мышкой, и позам охотника. Что ни говори, а ствол в наплечной кобуре меняет человека.
— Капитан Валеев, — представился посетитель. — Откройте, нам надо переговорить с Борисом Мануйловым.
Быстро вычислили!
Беспалый впопыхах натянул кожаную куртку, проверил внутренний карман — конверт на месте. В нем сейчас его спасение! Он затянул на шее пестрый шарф петлей, схватил ключи от машины и выскочил в коридор.
По пути к черному ходу столкнулся с девушками и прошипел:
— Меня здесь не было! Не проболтайтесь, сучки!

;
8

Молодая девушка в голубой дутой куртке и сиреневой шапочке, надвинутой на лоб, вышла из метро у Казанского вокзала. Она пугливо озиралась. На площади было многолюдно. Это вселяло тревогу и успокаивало одновременно. Тот страшный человек может за ней следить. Но здесь он не осмелится на нападение подобное тому, что произошло у ее дома. Тогда он обхватил ее сзади, придушил и наглядно продемонстрировал, что ее хрупкая жизнь в его власти.
Он зашипел в ухо и потребовал сдать сутенера. Она догадалась, кто на нее напал, и охотно выложила все, что знает про Борьку Беспалого. И про агентство «Нежная лилия», и номер его сотового, и про стрип-клуб «Дикие кошечки», где любит зависать этот ублюдок, и про белую «хонду», на которой он ездит. Получив информацию, нападающий скрылся. Лиза ощупала горло. Уцелела. Она надеялась, что жестокий человек переключит свой гнев на Беспалого, а ее оставит в покое.
Скоро она уедет далеко, станет богатой, и начнет совсем другую жизнь!
Девушка вошла в здание вокзала и направилась к кассам. Отсюда уходят поезда в Сочи. Там настоящая весна, ласковое море и красивые горы. В курортном городе можно прекрасно провести лето. Ей надоели озабоченные клиенты, сволочь сутенер и жадные московские менты.
«К черту прошлое! Хочу, чтобы другие обслуживали меня!»
По пути к кассам девушка достала из сумочки паспорт. Развернула и прочла — Елизавета Малышко. Уф! После всех передряг легко забыть и собственное имя.
Отстояв небольшую очередь, Лиза спросила кассиршу:
— Сколько стоит билет до Сочи?
— Вам плацкарт, купе или спальный вагон? Есть также разные классы поездов.
— А какой самый лучший?
— Фирменный «Сочи Премиум». Отходит завтра утром. Билет в спальный вагон стоит…
Лиза удивилась услышанной сумме. Это почти все ее деньги! Она сунула руку в сумочку, ее наманикюренные пальчики наткнулись на плотный конверт. Вот же ее новое состояние!
— Будете брать?
— Я потом подойду, — пообещала девушка. — А где на вокзале компьютеры с интернетом?
— Справок не даем, — процедила кассирша. — Следующий!
Лиза побродила по вокзалу и нашла платные компьютеры с доступом в интернет. Девушке понравилось, что каждое место отделено перегородкой. Она придвинулась поближе к монитору, проследила, чтобы никто не стоял за спиной, и осторожно приоткрыла конверт.
Первые запросы в Яндексе оказались неудачными. Не то! Не то! Неужели все в пустую? Спустя несколько минут она приноровилась и нашла нужную ссылку. Глаза впились в экран. Вот это да!
Лиза подробно изучила несколько специализированных сайтов, спрятала конверт в сумку и прижала ее к груди. Предстояло подумать, как поступить со свалившимся на нее богатством. Вскоре решение было принято.
Она не будет экономить на комфорте и отправится к морю в самом лучшем вагоне! Она заслужила новую жизнь с первого дня! Если ловко провернуть дельце, денег хватит на любую прихоть. Но вначале надо подстраховаться. Она не полная дура, чтобы мотаться по Москве с бесценной сумочкой.
Лиза отыскала на вокзале почтовое отделение и приобрела обычный конверт для писем. Она тайком переложила в него почти все содержимое конверта из сумочки, тщательно запечатала и задумалась над адресом.
Ее блуждающий взгляд наткнулся на номер почтового отделения, где она находилась. Лиза переписала его на конверт, дополнила своим именем и словами «До востребования».
Потяжелевшее письмо скользнуло в щель и упало на дно синего почтового ящика, прикрепленного к колоне.

;
9

К воротам больницы подъехал седан бизнес класса. Сидевший за рулем Тармо Кильп опустил стекло и помахал охраннику в будке купюрой. Тот смахнул крошки с усов и потрусил к посетителю. Купюра сменила владельца, шлагбаум поднялся, и дорогой автомобиль поехал по направлению к моргу.
Шестидесятилетнего господина покалывал озноб нешуточного раздражения. От менеджера-сутенера Бориса он узнал о страшном событии — Катя погибла. Лучше всего было забыть, выкинуть девчонку из головы, и заменить на другую молоденькую шлюху. Но если бы все в жизни было так просто.
Катя ему нравилась, она с выдумкой обслуживала его в постели, не забывала хвалить, когда все шло, как надо, и не замечала мужских осечек. Однако не платный секс был главным в их отношениях. Кильп приблизил ее к себе, чтобы доверить проститутке крайне важное поручение. И этот момент настал. Сегодня Катя должна была принести ему особый конверт и получить щедрое вознаграждение. Для необразованной девушки содержимое конверта мало, о чем говорило, а вот для него представляло огромную ценность.
Тармо Кильп припарковал автомобиль рядом с фургоном для перевозки тел и направился к двухэтажному невзрачному зданию. В коридоре дурно пахнущего помещения эстонец поманил пальцем долговязого санитара с подбитой губой.
— Скажите, любезный. — Кильп раскрыл бумажник, демонстрируя готовность поделиться с собеседником его содержимым. — К вам сегодня поступила девушка после суицида. Моя любимая племянница.
— Ну, — нехотя подтвердил санитар. После буйного Алекса он придирчиво оценивал нового посетителя.
— Мне бы с ней попрощаться. — Кильп крутил между пальцев пару тысячных купюр. — К сожалению, я улетаю и не смогу присутствовать на официальных похоронах.
— Нормально, — согласился санитар.
Он приподнял клеенчатый фартук и указал на карман. Деньги легли в указанное место. Вскоре Кильп стоял над телом девушки, которая должна была в эти минуты ублажать его в постели. Ее лицо было разбито, прекрасные губы, которыми девушка так умело поднимала его плоть и настроение, превратились в засохший кровавый оскал. И только густые черные волосы сохраняли былую привлекательность.
Прикрывая платком дыхание, Кильп придирчиво осмотрел тело. Особо его заинтересовали бедра девушки. Посетитель хмурился, то ли от недовольства, то ли от неприятной атмосферы.
Выпрямившись, Кильп попросил санитара перевернуть тело погибшей. Работник морга красноречиво приподнял фартук и указал на карман. Кильп кивнул в знак согласия и жестами поторопил долговязого.
Татуировку бабочки на пояснице Кильп узнал легко. Во времена его молодости наколки свидетельствовали о принадлежности к уголовному миру, а сейчас превратились в индустрию украшений для раскрепощенной молодежи. Эстонец во многом был консерватором, однако тату на молодых гибких телах ему нравились, поэтому он и запомнил легкокрылую «бабочку» Кати.
В коридоре Кильп вспомнил о главном и полез в карман за бумажником.
— Мне надо осмотреть вещи племянницы.
— Нормально. — После стычки с психом санитару было приятно иметь дело с понимающим человеком.
Осмотр одежды погибшей девушки ничего не дал. Кильп приуныл.
— А сумочка? Была при ней сумочка? Понимаете, у Кати хранилось мое личное письмо. Я хорошо заплачу, если удастся его вернуть.
Алчный мозг долговязого санитара озарила коммерческая идея — не принести ли старому хрычу какую-нибудь другую женскую сумочку, а вдруг, прокатит! Но, вспомнив, что посетитель упомянул конкретное письмо, санитар с сожалением признался:
— Это все, что при ней было. Точнее, на ней.
Вернувшись в автомобиль, Кильп задумался. Его терзали обоснованные сомнения. Богатый риском жизненный опыт говорил однозначно — неожиданная смерть в самый ответственный момент не может быть случайной! Всегда есть тот, кто в ней заинтересован. А если так, то жди продолжения. Самого неприятного.
Эстонец достал сотовый телефон и позвонил:
— Вениамин, привет! Это Тармо. У меня к тебе большая просьба. Если в ближайшие дни тебе принесут нечто необычное, позвони мне. И сделай так, чтобы я пересекся с этим человеком… Что конкретно принесут? Вениамин, у тебя глаз наметан. Поверь, когда ты увидишь это, то сразу поймешь. И учти, моя благодарность будет выражена не только словами.

;
10

Рабочее время уже закончилось, но в кабинете следователя Петелиной горели все осветительные приборы. Елена Павловна сидела за рабочим столом спиной к темному окну. Настенные часы, много лет назад подаренные ей недовольным мужем, хранились в коробке на нижней полке стеллажа. Так создавалась иллюзия, что день продолжается и можно спокойно работать.
Петелина просматривала на мониторе ноутбука фотографии, сделанные экспертом Михаилом Устиновым на месте происшествия. Или, все-таки, преступления? Девушка сама упала с крыши, или ей помогли? Кому выгодна ее смерть? Елена неизменно испытывала особую профессиональную злость, когда лишали жизни молодую девушку.
Она раскрыла паспорт Екатерины Игоревны Гребенкиной. Выдан в районном центре Грайворон Белгородской области. На фотографии девочке всего четырнадцать, на год больше, чем сейчас ее дочери Насте. В настороженном подростке трудно узнать сформировавшуюся двадцатиоднолетнюю девушку, нашедшую ужасную смерть на капоте автомобиля. Несмотря на разбитое лицо, заметно, что она была симпатичной. Жаль, что профессию дурную избрала, так это от недосмотра родителей. Папаша только в пятьдесят лет о дочке вспомнил, а мать отправилась искать женское счастье за границей.
Приоткрыв дверь, в кабинет юркнул худой и как всегда взъерошенный эксперт Устинов. Они договорились, что Петелина будет ждать его допоздна с первыми результатами.
— Что думаешь, Миша? — спросила Елена Павловна и тут же поделилась накопившимися сомнениями: — Для суицида девушка действовала очень быстро и решительно. Встретилась с отцом, пообещала непонятный сюрприз, поднялась на крышу и… Если бы она хотела сделать отцу больно, она бы крикнула что-нибудь с крыши, заставила его терзаться чувством вины, отговаривать ее. Девушки, как правило, долго не решаются на последний шаг. Им важен не только результат, но и то, как они будут выглядеть до и после... А здесь такой ужас.
Петелина указала на монитор ноутбука и захлопнула крышку.
— Склоняетесь к версии убийства? — вступил в беседу Головастик, присаживаясь напротив следователя.
— Возможен несчастный случай. Наклонилась, чтобы крикнуть отцу, поскользнулась и…
— А вот с этим я не согласен, — решительно заявил эксперт.
Петелина сцепила пальцы и с любопытством посмотрела в глаза молодому самоуверенному эксперту. У Головастика была особенность говорить намеками, ожидая догадки собеседника.
— Аргументируй, — не выдержала испытания следователь.
— Объясняю, — изрек любимое словечко эксперт. — Явных следов борьбы, типа порванной одежды или оторванных пуговиц, ни на теле погибшей, ни на крыше я не обнаружил.
— Значит, несчастный случай. Девушка наклонилась и потеряла равновесие.
— Я не закончил. — Михаил Устинов достал из пакета пластиковую куклу.
— Это еще что?
Эксперт установил куклу на край стола.
— Проведем следственный эксперимент. Допустим, девушка наклоняется, теряет равновесие и летит вниз. — Михаил продолжил показ на кукле. — В процессе падения она переворачивается и в итоге падает либо спиной вверх, либо на спину, но ногами от дома. Так?
Елена встала и обошла стол, чтобы увидеть куклу на полу.
— А девушка лежала… — начала догадываться следователь.
— Совершенно верно! Лицом вверх, головой от дома. Это могло случиться только в том случае, если она изначально падала спиной вниз. — Эксперт продемонстрировал падение на кукле. — Вывод какой?
— Ее толкнули. — Петелина задумалась и с сомнением покачала головой. — Толкни меня.
— Вас?
— Толкай, Миша. Это следственный эксперимент!
Смущенный эксперт поднял руки, чтобы не угодить в грудь женщины, и толкнул ее в плечи. Елена отшатнулась, но успела схватить Головастика за рукава.
— Инстинкт самосохранения, — пояснила она. — Ты сам доказал, что падала Гребенкина спиной, поэтому ее могли толкнуть только в грудь. А у девушки длинные здоровые ногти, хотя бы волосок ткани должен остаться. Ты вычистил у нее под ногтями?
— Жилой двор, Елена Павловна. Дети из окон пялятся, хотелось быстрее убрать тело.
— Надо предупредить патологоанатома.
— Зато я разобрался с коньяком.
— Бутылкой, найденной на крыше?
— Да. Бутылка вскрыта непосредственно перед употреблением. Это я определил по не окислившимся зазубринам на крышке. На бутылке отпечатки только погибшей Екатерины Гребенкиной. Температуру конька я зафиксировал на месте — на три градуса выше температуры окружающего воздуха. Напомню, было всего пять градусов.
Эксперт замер, ожидая ответ на невысказанный вопрос.
Петелина начала рассуждать:
— Если Гребенкина принесла бутылку в сумочке, то коньяк не успел бы так быстро охладиться. Если коньяк был припрятан на крыше заранее, то его температура совпадала бы с температурой воздуха. Но она только приближалась к этой температуре. Значит, Катю Гребенкину кто-то ждал на крыше с коньяком.
— Записка про сутенера «Борька сволочь», — напомнил эксперт.
— Что мы имеем? — Петелина села за стол. Тонкий карандаш в ее руке выводил на чистом листе стрелки, кружочки и знаки вопроса. — Катя встречает отца и вдруг лезет на крышу. Зачем? Там ждет ее сутенер Борис Мануйлов, чтобы помянуть погибшую Стелу Сосеску. А Катя задумала хитростью вывести сутенера на расправу к отцу.
— Я не думаю, что сутенеры столь сентиментальны, — заметил Миша. — Ему наплевать на поминки.
— Допустим так. Тогда еще одна версия. А если отец возненавидел дочь проститутку? О произошедшем мы знаем только со слов Гребенкина. Его с дочерью видели автомобилисты. Но они совершенно проваливаются во времени. Сколько прошло минут, с тех пор как девушка зашла в подъезд и упала? Что в это время делал Гребенкин? Оставался ли он во дворе — они даже этого не помнят. А после трупа на машине, вообще, полный шок. Как быстро появился Гребенкин? А вдруг это он столкнул Катю и спустился на лифте?
— Еще Гребенкин угрожал, поквитаться с сутенером.
— Это укладывается в версию слепой мести. И опозоренную дочь, и совратителя.
— Гребенкин похож на простака, а не на ловкого мстителя.
Петелина кивнула, оценила получившийся рисунок и вздохнула:
— Сплошные вопросы.
— Без вопросов неинтересно.
Перед тем, как уйти, Головастик кивнул на фотографию в рамочке на столе следователя:
— Вам куклу оставить? Для дочери.
Елена посмотрела на снимок, запечатлевший Настю с букетом и шикарным бантом первого сентября в первом классе.
— Ох, Миша. Она куклы на игру в керлинг заменила. Вместо пупсов двадцатикилограммовые камни теперь предпочитает, — улыбнулась Петелина.
На столе затренькал рабочий телефон. Эксперт вышел. Следователь взяла трубку и услышала вежливый вопрос:
— Елена Павловна?
Петелина обрадовалась голосу патологоанатома Ивана Ивановича Лопахина. Она не знала точно, сколько ему лет, но была уверена, что он резал трупы и писал заключения для следователей, которые давным-давно вышли на пенсию. Как поговаривал ироничный Лопахин: «Самый лучший хирург мне в подметки не годится. Я не получил ни одной жалобы от пациентов».
— Иван Иванович, только что о вас вспоминала.
— Помяни черта, он тут как тут. Порой мне кажется, что я работаю в его приемной.
— В таком случае, я — тур-агент, поставляющий клиентов...
— Для путешествия в один конец.
Елена подыгрывала патологоанатому, полагая, что только благодаря самоиронии Лопахин может проработать долгие годы на такой должности. Но пора было переходить к делу.
— Иван Иванович, вам поступит тело Екатерины Гребенкиной. Обратите внимание на эпителии и ткани под ее ногтями.
— Я потому и звоню, что на все обращаю внимание. Тело бедняжки сначала отвезли в ближайший морг. Пришлось организовать перевозку ко мне, в судебный. И вот, что санитары мне рассказали.
— Я вся внимание.
— Представьте, Елена Павловна, в больничном морге бедной девочкой двое уже интересовались. Назвались другом и дядей. Приезжали по отдельности. И оба хотели посмотреть ее вещи, особенно сумочку.
Елена нахмурилась и перевела взгляд на диван. Там в полиэтиленовом пакете лежала маленькая сумочка погибшей. Она ее машинально опустила, когда только вошла в кабинет и включала свет. Вот издержки первого дня после отпуска!
— Спасибо, Иван Иванович. Как только будут результаты…
— Всенепременно.
Следователь попрощалась с патологоанатомом и принесла сумочку к столу. Щелкнула застежка, пальцы в перчатках аккуратно расстегнули молнию. Петелина вывернула содержимое сумочки на расчищенный стол. Глаза сразу выхватили главное.
Ну, надо же!

;
11

Дома Елену встретила недовольная мама. Ольга Ивановна Грачева жила в соседнем подъезде, встречала внучку Настю после школы и водила ее на тренировки по керлингу. Мама дипломатией не отличалась и говорила то, что думает:
— Нормальные люди в отпуске по дому скучают, а ненормальные по работе.
— Задержалась, мамуль, дела.
— Уголовные. А ты о домашних подумала? В квартире пыль, холодильник пустой, пришлось мне сумки из магазина на себе переть, чтобы ужин приготовить.
— Откуда пыль? Нас две недели не было.
— А пыль по Таиландам не ездит. Она норовит с улицы — и в дом! Если не убирать, как ленивые римляне в Помпеях, то пылью целый город завалит.
— Мам, там извержение Везувия было.
— Ты мне Везувием голову не морочь. Не успеваешь сама — найми прислугу, а у меня от своей квартиры поясницу ломит.
Из комнаты вышла дочь Настя. Елена заметила неподдельную грусть в глазах тринадцатилетней девочки.
— Что случилось, Настя?
— Пока я на слоненке в Таиланде каталась, первенство Москвы пропустила.
— Подумаешь. Будут другие соревнования.
— Тренер обиделась и поставила Веру скипом. Теперь она капитан. Девчонки говорят, меня на второй номер поставят. Обидно.
Елена обняла дочку.
— Нам же было хорошо на море.
— Это тебе с Валеевым было хорошо. Каждый день от меня запирались.
Елена смутилась. На теплом море в легких одеждах их и впрямь лихорадило, как ненасытных влюбленных в медовый месяц.
— Оставляли девочку без присмотра? — навострила уши Ольга Ивановна. — В чужой дикой стране, где слоны и джунгли.
Открылась входная дверь. Со службы вернулся Марат. За месяц до отпуска он переехал к Петелиной, и они не скрывали от коллег свою связь.
— Все еще капитан? — встретила новоявленного «зятя» Ольга Ивановна.
— Мама, тебе пора домой, — тут же вмешалась Елена. — В субботу я приберусь, и спасибо за ужин.
— До субботы еще дожить надо, — буркнула Ольга Ивановна, собирая в прихожей свои вещи.
Ранее она выступала против связи «умной, успешной, красивой» дочери «с обычным капитаном, да еще и татарином, прости господи». Но когда убедилась, что решение Лены не изменить, стала проявлять заботу по-другому. При всяком удобном случае Ольга Ивановна спешила уколоть «зятька» и взглядом, и словом. Вот и на этот раз не утерпела:
— Регистрировать отношения собираешься? Или порезвитесь и разбежитесь?
— Мама, давай потом поговорим. Вот твой шарф, - перебила ее дочь.
— Конечно, мне нельзя болеть. Кто ж тогда будет с Настей сидеть и супы варить.
Елена стерпела упрек и сочла, что лучше промолчать, но мать подобной вежливостью не страдала.
— Раз уж живете вместе, ты бы, Лена, этому лоботрясу продвинуться посодействовала. Слышишь, Валеев? — повысила голос Ольга Ивановна. — Я не дам своего согласия на ваш брак, пока ты не станешь майором!
— О господи! — выдохнула Елена, закрывая за матерью дверь. — Не обращай внимания, Марат. Она хочет нам добра.
— Представляю, что будет, если она захочет зла.
Через два часа в свете ночника Елена сидела на краешке кровати и втирала питательный лосьон в сухую кожу, щедро окрашенную двухнедельным загаром. Сзади подкатился Марат и сунул руки под ночную сорочку.
— Холодные! — сжалась Елена и шлепнула нетерпеливого мужчину по руке. — Что с сутенером? Почему его не нашли?
Марат привык, что Лена вечно думает о службе и готова говорить о делах даже в постели.
— В модельном агентстве Бориса Мануйлова мы не застали, но многое о нем выяснили.
— Что-нибудь интересное?
— Ему тридцать четыре. В двадцать лет играл на гитаре в популярной рок-группе. Говорят, был лучшим. Ребята гастролировали и вели себя, как положено рок-музыкантам — выпивка, девочки, оргии. И вот в одном из городов к нему в номер ворвался бандит — Мануйлов был с его девушкой. Бандит поступил мудро, убивать не стал, даже лицо парню не попортил. Он сунул левую руку Мануйлова между дверью и косяком, и несколько раз туда-сюда по пальцам.
— Какой кошмар!
— В результате — средний палец ампутировали, остальные изуродованы. Так Мануйлов стал Беспалым. Он никогда не сможет играть на гитаре. Заметь, пострадал из-за девицы, которая вешалась ему на шею.
— Понятно. С тех пор он девушек в грош не ставит, поэтому стал сутенером.
— Совершенно верно.
Елена закончила втирать лосьон в ноги и ягодицы, ее руки сместились на поясницу.
— Давай спину я? — предложи Марат.
Женщина легла на живот, Марат с удовольствием скатал сорочку до плеч. Его глазки заблестели.
— Какая ты!
— Не отвлекайся. Почему не задержали Мануйлова на его квартире?
— Там пусто, но никуда он не денется. Я знаю таких. Сейчас он бегает, пьет где-то. Домой может явиться под утро. Мы поставили закладку в двери и предупредили участкового. Как только Беспалый появится, местные его задержат, а мы прижмем и расколем.
— Какую закладку?
— Воровскую. Кусочек прозрачного пластика от бутылки сунули в дверную щель. Домушники так отсеивают квартиры, в которых нет хозяев. Ну а мы – наоборот: если закладка выпадет, значит, Мануйлов пришел домой. Участковый утром проверит и вызовет наряд.
— Учитесь у воров.
— Они у нас, мы у них. Симбиоз.
— Тот же участковый прекрасно знает, что Борис Мануйлов сутенер. Почему не привлек его раньше?
— Женский инстинкт не истребим.
— Какой инстинкт?
— Жить за счет мужчин.
— Это инстинкт самца не истребим. Эй, я просила спину, а ты что трешь?
— Везде загар, а тут нет. И кожа такая нежная.
— Ты куда пальцы запустил? Ах, ты животное!
Елена попыталась отмахнуться, Марат перехватил ее руку и перевернул женщину на спину. Елена увидела затуманенный взгляд мужчины, не оставляющий сомнений на счет его намерений.
— Кто раб своих инстинктов? Самец, животно…
Последнее слово Елена не успела произнести до конца. Марат накрыл ее рот долгим поцелуем. Его пальцы бродили по самым сокровенным местам ее тела, уже не встречая сопротивления. Женщина расслабилась, отвечая на ласки, ее возбуждение нарастало. В какой-то момент она вспомнила про противозачаточные таблетки, которые вывалились из сумочки погибшей Кати Гребенкиной. Пора и ей подумать о таблетках. Неистового Марата так трудно контролировать. Или на все воля божья? Что скажет мама, если…
«О, Марат…» — прошептали женские губы, когда серия сотрясающих толчков достигла кульминации.

;
12

В красном окне витрины светились белые неоновые буквы и профиль кошечки с задранным хвостом. Алекс Баюкин сверился с записью на клочке бумаги: стрип-клуб «Дикие кошечки». Он там, где надо.
После тяжелой контузии Алекс не полагался на память. Адрес клуба, где может находиться сутенер, он выбил у вертихвосток в агентстве «Нежная лилия». Поначалу гордые девицы не желали раскалываться. Но молчание длилось ровно до той минуты, как дуры осознали, кто для них сейчас страшнее — сбежавший сутенер или нежданный гость с безумным взглядом.
Заодно длинноногие шлюхи подробно обрисовали Бориса Беспалого и даже показали его наглую рожу в мобильном. Такого хмыря узнать легко: среднего роста, немного за тридцать, рокерская грива до плеч и кулон в виде гитары. Предпочитает носить рубашку с расстегнутым воротом, жилетку и кожаные куртки с многочисленными молниями. И самая главная примета — на левой руке не хватает среднего пальца.
На входе в стриптиз клуб возвышалась стодвадцатикилограммовая глыба охранника. Алекс еле сдержался, чтобы не врезать качку меж расставленных ног. Охранник в свою очередь с подозрением покосился на грязные ботинки клиента и форменную летную куртку, подаренную Алексу знакомым вертолетчиком.
— Я из армии, брат. Первый день в столице, — пояснил отставной капитан Баюкин.
Охранник ухмыльнулся, попросил купить билет за тысячу рублей и провел вдоль тела Алекса ручным металлодетектором. Прибор издал писк, бровь охранника вопросительно приподнялась.
— Железный стояк, — улыбнулся Алекс, демонстрируя ключи и телефон. Он предусмотрительно держал их на уровне поясницы, загораживая пистолет Ярыгина, спрятанный за поясом.
Охранник дружелюбно осклабился:
— Оттянись по полной, чувак! Сегодня у нас белая вечеринка.
В полутемном зале, наполненном музыкой, выделялся подиум с шестом. На нем появлялись девушки в белоснежном белье и в некотором подобии свадебных платьев. В процессе танца «невесты» расставались с одеждой, символизирующей невинность, и раскрепощались. Нехитрая идея расчетливо била мужикам ниже пояса. После исполнения стриптиза на бывших «скромницах» помимо туфель оставались стринги или только подвязка. Девушки перемещались в уютные ниши с мягкими диванами на колени посетителей.
Алекс пристроился у бара и заказал виски. Благо, отец-генерал снабдил его деньгами для поисков. Действо у шеста завораживало. Пропустив через себя несколько танцев и три порции алкоголя, Алекс вспомнил, зачем он пришел.
Беспалый сутенер! Где эта гнида?
За барной стойкой мужчин с изуродованной рукой не наблюдалось. Алекс двинулся вдоль ниш с диванами. Лица посетителей терялись в темноте, выручало то, что современные мужчины предпочитают короткую стрижку, а ему был нужен патлатый чувак.
А вот и одинокая фигура на угловом диванчике с гривой до плеч! Одет в жилетку!
Алекс наклонился и кашлянул:
— Простите, вы не видели…
На груди повернувшегося мужчины блеснул кулон в виде гитары, рука без пальца придержала стакан.
Алекс плюхнулся рядом:
— Привет, Беспалый. Я по твою душу.
— Мы раньше… — сутенер всматривался в лицо Алекса, пытаясь вспомнить его.
— Не напрягайся. У меня тоже память ни к черту! Но одно я знаю точно, сегодня ты мне отдашь сумочку Катьки и конверт.
— Какой конверт? — напрягся сутенер.
— Хорошо хоть не спрашиваешь, какой Катьки. — Алекс жестко вцепился в мошонку Беспалого и крутанул кулак. — Твоя шлюха взяла чужой конверт. Верни его.
— Я ничего не знаю, — застонал сутенер.
Алекс сильнее сжал пальцы и угрожающе зашипел:
— Отдай конверт, или ты лишишься кое чего посущественней среднего пальца.
— У меня ничего нет.
— А если подумать?
— Да, да! — взмолился Борис.
Алекс ослабил хватку.
— Где конверт?
— Он там. Я принесу.
Сутенер сделал знак рукой, и напротив Алекса оказалась обнаженная красотка. Расставив ноги, она села Алексу на колени, обхватила пальчиками его шею и активно закрутила голой попой в такт музыке. Перед губами ошалевшего Алекса тряслись твердые вишенки сосков, которые хотелось откусить. Он невольно стиснул руками талию танцовщицы.
— А это за отдельные деньги, проказник! — предупредила девица.
Получив по рукам, Алекс заметил, что сидевший рядом Борис исчез.
— Где он?
— Третий лишний. Он заказал тебе приватный танец, красавчик.
— Где Беспалый? — Алекс вскочил с дивана, спихнув с себя танцовщицу.
— Полегче! — обиделась танцовщица. — Ты меня даже не отблагодаришь?
Алекс понял правила общения в клубе и сунул за подвязку на бедре девицы две тысячных купюры.
— Куда смылся Борис?
— Кажется, вниз. Там у нас сауна, — указала пальчиком девушка и жеманно облизнула этот пальчик высунутым языком. — Твою бы энергию да в умелое тело, заводной.
Алекс спустился в помещение VIP-сауны с приглушенным красным светом. Сухой лавандовый аромат и музыка с женскими стонами наполняла гостиную с компактной барной стойкой. Ему любезно улыбнулась фигуристая пышечка в обтягивающем черном. На ней были высокие сапоги, кожаные шорты и жилетка, с трудом удерживающая рвущиеся наружу силиконовые имплантанты.
— Вас ждут, — проворковала пышечка накачанными губами, наливая в бокал шампанское.
Алекс жадно глотнул холодный напиток и открыл дверь указанной комнаты. На широкой кровати, накрытой кожаным покрывалом кофейного цвета, приветливо изгибались две мулатки в белых чулках и топах. Пол застилали натуральные шкуры. Одна из мулаток с кошачьими ужимками подползла к Алексу, игриво потерлась о ногу и принялись расстегивать ремень на его брюках. Женские пальчики проникли под одежду, у Алекса перехватило дыхание. Чудесным образом сбывались самые невероятные фантазии обделенного женскими ласками холостяка.
И в этот момент что-то мягко грохнулось на медвежью шкуру. Лицо мулатки исказил страх. Алекс обернулся и увидел выпавший пистолет. Фантазии разбились о реальность, как пенная волна об утес.
Застегивая ширинку, Алекс выскочил из комнаты и ткнул пистолетом в силиконовую грудь пышечки в черном.
— Где Беспалый? Говори, сука!
— Ушел. — Девица показала глазами на запасной выход в конце коридора.
— Это он велел меня заманить?
— Обычный сюрприз.
Разозленный Алекс потрусил к запасному выходу. Сознание с трудом переваривало столичные реалии. «Все у них тут обычно. Продырявить бы тебе пулей надутые буфера, и сказать — сюрприз!»
Борис Мануйлов в это время добежал до собственной белой «хонды». Он плюхнулся за руль, проверил, нет ли погони, два раза глубоко вздохнул, успокаивая нервы, и вставил ключ зажигания. Псих задержан, конверт при нем, можно ехать.
За спинкой кресла приподнялась темная фигура. Удавка из веревки обхватила шею сутенера и припечатала к подголовнику.
— Приехали, — прошипел в ухо угрожающий голос.

;
13

Лиза Малышко окончательно решила: ее новая жизнь будет красивой, она поедет в Сочи в самом лучшем фирменном вагоне. А перед этим приоденется в бутиках. Деньги у нее будут. Для этого надо на денек-другой остаться в Москве.
Лиза вернулась к компьютерам с интернетом. Здесь в углу под низким потолком было душно. Лиза стянула шапочку и расстегнула куртку. Парень, принимавший плату, улыбнулся, увидев яркие губы на белом свитере поверх груди. Девушка инстинктивно повернулась боком, потупила глазки и приоткрыла ротик — так она выглядела особенно сексуально.
Черт! Это не клиент. Пора избавляться от дурацких ужимок! 
О прежней профессии Лизе напомнила не только реакция на взгляд парня, но и одежда, которой она пользовались вместе с погибшей подругой. Обе девушки были брюнетками, у них были одинаковые фигуры, да и судьбы похожие.
Катя Гребенкина родилась в маленьком городке Грайворон. Мать нагуляла ее от офицера из соседней военной части, записала на фамилию отца, в надежде на алименты. Через полгода офицера перевели в Забайкалье, и его след затерялся. Катя считала мать неудачницей, проклинала захолустный городок и мечтала стать известной моделью. Мать отвечала ей упреками, что из-за сопливой дочери не смогла выйти замуж.
Кое как окончив школу, Катя приехала в Москву и обратилась в модельное агентство. Там ей запудрил мозги красивый менеджер, который на поверку оказался сутенером Борькой Беспалым. Он соблазнил дуреху и убедил девчонку из провинции, что без портфолио, макияжа, прически от классного стилиста, фирменных шмоток и туфель в модели не пробиться. А заработать она может единственным способом — необременительным и приятным. Так семнадцатилетняя Катя стала проституткой.
Мама Кати нашла заграничного кавалера в интернете и умотала в Грецию. Из ее первого послания Катя догадалась, что мать сменила российское захолустье на греческое, ублажает сварливого пенсионера и выпрашивает у него деньги на стоматолога. Отвечать матери Катя не стала.
Лиза Малышко родилась в Воронежской области. Ее поселок примыкал к федеральной трассе «Дон». Вся жизнь в поселке вертелась вокруг мотеля, кафе и сауны, обслуживающих дальнобойщиков. Лиза не знала, кто ее отец. Мать сочиняла то одну красивую историю, то другую. Скорее всего, она залетела от случайного водителя, которого не запомнила. Симпатичная женщина любила выпить, озорно хохотала, и, как злословили соседи, «была слаба на передок». Она вечно ошивалась в придорожном кафе, где девочке Лизе разрешалось перехватить что-нибудь на кухне.
Мать погибла под колесами грузовика, когда в пьяном виде ночью переходила трассу. Лизе в это время исполнилось шестнадцать. Хозяин кафе под предлогом поминок напоил девушку и изнасиловал.
«Теперь ты будешь обслуживать меня вместо матери, — сообщил он поутру обескураженной Лизе. — А ты думала, детка, я кормить тебя буду просто так!»
Лиза терпела насилие две недели, пока хозяин кафе не подложил ее под родственника, вышедшего из колонии. Изголодавшийся по бабам уголовник оказался с замашками садиста и покуражился над ней. И Лиза решилась. Она обчистила кассу кафе и уехала на попутной фуре в Москву. У Лизы не было иллюзий, кем она станет. Лучше уж работать проституткой и получать за это деньги, чем терпеть насилие за тарелку супа.
Лиза Малышко была уверена, если бы у нее был отец, он бы ее защитил, и ее жизнь сложилась бы по-другому. Но найти мифического папу не представлялось возможным. Другое дело ситуация с Катей. Известны точный возраст и первое место службы офицера Игоря Васильевича Гребенкина.
«А вдруг он сейчас генерал!» — подзуживала подругу Лиза. Но Катя лишь отмахивалась. Тогда Лиза взяла инициативу на себя и через интернет разыскала Игоря Гребенкина. 
И вот сегодня новоявленный отец приехал в Москву к дочери. Но долгожданная встреча обернулась ужасной трагедией.
Лиза невольно вспомнила, что сорок дней назад также погибла молдаванка Стела. Ей было всего восемнадцать, и она никогда не смеялась. Стела впервые широко улыбнулась на Воробьевых горах во время грандиозного салюта. Девушки пришли туда втроем, послав к черту на один вечер Борьку Беспалого с его озабоченными клиентами.
Вокруг собралась толпа, в небе бухали яркие вспышки, рассыпавшиеся на тысячи искрящихся огоньков. Катя и Лиза согревались глотками коньяка и кричали от души, а не потому, что так хочется клиенту. Они подталкивали Стелу, призывая скованную подружку раскрепоститься. Стела споткнулась, взмахнула руками и сбила очки у худого парня. Извиняясь, она водрузила разбитые очки на растерянную физиономию и не смогла сдержать улыбку. Парень ответил ей тем же.
Его звали Олег Дерябин. Он оказался аспирантом и настоящим ботаником, работавшим здесь же, в Ботаническом саду МГУ на Воробьевых горах. Над такими в школе посмеиваются, а Стела в него влюбилась. С тех пор при всякой возможности она убегала для встречи с Олегом.
Однажды осенью Стела показала подружкам их укромное гнездышко на территории сада в заброшенной оранжерее среди старых яблонь. Девушки грызли опавшие яблоки и мечтали о всякой несбыточной чуши, которую показывают в романтических фильмах. Больше всех строила планы о будущей счастливой жизни наивная деревенская девушка из Молдовы.
Однако мечты сбываются чаще в кино, чем в жизни. Борька Беспалый нашел Олега Дерябина и показал ему фотографии Стелы с коллективных оргий. «Профессионалки бесплатно ляжки не раздвигают. Ты мне задолжал, чувак» — припугнул ботаника сутенер. Парень из интеллигентной семьи не смог простить подружке этого. Он обозвал ее такими словами, на которые решался даже Беспалый в минуты гнева.
И Стела от отчаянья шагнула с крыши.
Лиза заставила себя забыть о смерти подруг и набрана запрос в Яндексе. У нее есть цель, и она не свернет с намеченного пути. Яндекс выдал адреса трех специализированных магазинов. Лиза выбрала первый и записала адрес.
Ее рука проверила конверт в кармане. В нем почти ничего не осталось, однако для ее ближайших планов и этого вполне достаточно. Завтра она разбогатеет, а пока ей надо переночевать. В квартиру возвращаться опасно, на вокзале дежурят наглые полицейские, у которых нюх на проституток. Так и норовят создать проблемы и задарма попользоваться.
И решение пришло. Недаром Лизе вспомнился павильон в Ботаническом саду на Воробьевых горах.
«Спасибо, Стела. Теперь я знаю, где переночую».

;
14

Одураченный Алекс Баюкин выбежал из клуба «Дикие кошечки» через пожарный выход. В нем клокотала злость.
«Только попадись мне, беспалый!»
На узкой парковке и на тротуарах были приткнуты автомобили. Одинокое такси дежурило у порога клуба.
«Черт! Если у сутенера тачка он уже смылся!»
Алекс спрятал пистолет за пояс и подбежал к таксисту:
— Видел моего друга с длинными волосами? Он брал такси?
— Я десять минут здесь стою, других такси не было. — Таксист курил, стряхивая пепел в открытое окно.
— А какая-нибудь машина только что отъезжала?
— Дорогу никому не уступал, — пожал плечами таксист. — Вы едете, или как?
Алекс понял смысл ответа. Такси перегораживало единственный выезд для большинства припаркованных у клуба автомобилей. Неожиданно одна из крайних машин издала резкий сигнал, который сразу оборвался.
— Меня друг подвезет, — пробормотал Баюкин, обернувшись на гудок.
Он заметил белую «хонду», в которой творилось что-то неладное. Алекс подкрался к автомобилю сзади и присел. Внутри шел разговор на повышенных тонах. За рулем находился Борька Беспалый, Алекс узнал его рокерскую гриву. Напряженный мужчина в рыжей меховой шапке сидел прямо за ним и угрожал:
— Еще раз дотронешься до руля — придушу!
Прижатый к подголовнику сутенер нервно оправдывался:
— Я ничего не знаю! Я видел ее утром, забрал свою долю и уехал.
— Врешь! Катя не могла сама прыгнуть.
— Она не первая. Кто знает, какие у них в голове тараканы!
— Ублюдок! — мужчина в шапке сдавил шею сутенера.
Раздался хрип и сиплый голос извивающегося Беспалого:
— Отпусти…
После недолгой борьбы сидевший сзади ослабил давление. Сутенер откашлялся.
— Ты прав, на Катьку это не похоже. Она не слезливая. Скорее меня сначала грохнет, а потом сама, — согласился Борис. — Но я не в курсе, что там случилось. Меня с ней не было!
— Почему скрываешься?
— Кому хочется с ментами объясняться.
— Ты по любому виноват. Ты сделал мою дочь проституткой. Я так и так собирался тебя грохнуть.
— За что? Она сама согласилась…
Испуганный возглас сутенера заглушил новый хрип и звуки дергающегося тела.
«Обезумевший папаша его прикончит, и я ничего не узнаю о конверте», — обеспокоился Алекс.
Он поднялся, рывком распахнул заднюю дверь и ударил рукоятью пистолета по виску пассажира. Удар получился не самым сильным, но достаточным, чтобы содрать кожу и оглушить противника. Гребенкин без чувств завалился на бок, его руки, затягивающие удавку, разжались.
Алекс пихнул Гребенкина, сел на освободившееся место и захлопнул дверцу. Сутенер отплевывался и растирал освобожденное горло. Его мокрые воспаленные глаза пытались рассмотреть в зеркало заднего вида нежданного спасителя.
— Не радуйся, хмырь. Это снова я, — заявил Алекс и ткнул ствол пистолета в спину Беспалого. — Где конверт?
Сутенер заколотился в истерике:
— Что за бред! Оставьте меня в покое!
— Конверт, гнида.
— На кой он тебе сдался?
— Кажется, я зря вмешался. Ты отдашь конверт?
— Вы все с спятили!
— Теперь ты меня не проведешь. Конверт с собой?
Рука Бориса непроизвольно дотронулась до нагрудного кармана рубашки под жилеткой. Алекс заметил это движение и расплылся в кривой улыбке.
— Не дергайся. Я сам достану.
Правая рука Алекса прижала пистолет к виску сутенера, а левая сунулась сверху через плечо. Алекс так был увлечен допросом, что не заметил, как поверженный Гребенкин приоткрыл глаза. Игорь Васильевич оценил критичность ситуации и понял, что должен действовать. Он украдкой извлек травматический пистолет, переделанный под боевые патроны, направил его на Алекса и нажал на спусковой крючок.
Два выстрела прозвучали с интервалом в сотые доли секунды. Пуля из «травматики» угодила Алексу в плечо, его палец на курке дернулся, и девять граммов свинца вышибли мозги Бориса Мануйлова. Грязная кровь жирно забрызгала треснувшее вокруг пулевого отверстия боковое стекло.
Игорь Гребенкин дернул скобу замка, вывалился из машины и побежал. Впопыхах он не заметил, как с его головы свалилась шапка-ушанка.
Получивший ранение Алекс Баюкин тоже сообразил, что надо линять. Он выбрался из автомобиля и прощупал рану. Пуля задела плечо, содрав клок кожи, пережитый шок заглушал боль.
«Конверт! — пульсировала жгучая мысль в голове Алекса. — Я пришел за конвертом».
Он открыл водительскую дверь и брезгливо потянулся к убитому сутенеру. Рука выудила из нагрудного кармана чистый конверт с чем-то плоским внутри. Алекс сунул добычу в задний карман брюк и поспешил скрыться в темном переулке.
Дорога вывела его к станции метрополитена. Проснувшаяся боль почти парализовала правую руку. Алекс сел на бетонный выступ вентиляционного люка и стиснул зубы. Требовалось подумать. Он без куртки, оставшейся в клубе, рукав в крови. В метро обязательно обратят внимание на столь странного пассажира. Такси ловить тоже опасно, таксисты по натуре наблюдательны. К тому же требуется негласная медицинская помощь, и вряд ли отец-генерал захочет рисковать своей шаткой репутацией, отыскивая хирурга.
Алекс достал телефон. Большой палец левой руки потыкал кнопки и нашел номер в короткой записной книжке. У Алекса был в Москве человек, который придет на помощь в любых обстоятельствах.
Он надавил кнопку вызова и услышал родной голос. Алекс почувствовал облегчение и признался:
— Это я. Я ранен и не могу вызвать «скорую».
В трубке все стихло. Затем последовал единственный короткий вопрос:
— Ты где? Я приеду.

;
15

На следующее утро оперативники Марат Валеев и Иван Майоров шли по коридору Следственного комитета. Даже походка передавала черты их характеров. Подтянутый обаятельный Валеев держался прямо и четко чеканил шаг, его взгляд, тем не менее, непроизвольно отвлекался на ножки встречных сотрудниц. Высокий русоволосый Ваня Майоров сбивался с широкого шага на короткий, пытаясь заглянуть в глаза напарнику. Когда Иван говорил, создавалось впечатление, что сильные руки помогают ему найти нужные слова.
— Марат, Галя настаивает, что нужно отдать тебе деньги за квартиру.
— Вы кормите прожорливого котяру. Этого достаточно.
Двадцативосьмилетний Майоров впервые в жизни влюбился по-настоящему. Его избранницей была лейтенант полиции Галя Нестерова из паспортного стола. Ваня готов был сделать девушке официальное предложение, но Галя отшучивалась: «Майоров, стань хотя бы капитаном. Тогда на ипотеку можно будет решиться». Одно время Ваня и Галя снимали квартиру на окраине, но разругались с хозяином, который неожиданно решил поднять цену. Тогда им уступил свою малогабаритную однушку Валеев. В это время Марат практически переселился к Петелиной, и лишь вынужденно забегал на старую квартиру, чтобы покормить кота Чингиза.
— Марат, неудобно. Мы месяц живем и не платим.
— Забей! Я две недели был в отпуске. Все равно пришлось бы кого-нибудь просить ухаживать за котом. Как Чингиз без меня?
— Ему скучать некогда. Я только сейчас понял, что такое быть озабоченным, как мартовский кот. Чингиз каждую ночь через форточку на гулянки шастает. И ему мало! Знаешь, как он на Галку плотоядно смотрит, когда она по утрам гимнастику делает?
— Ваня, ты бди. Не оставляй женщину в таком положении. Чингиз — еще тот ходок!
— Да ну тебя! — Ваня разглядел смешинку в глазах Валеева и пихнул напарника в плечо. — Глядя на Чингиза, я тоже себя немного животным чувствую.
— Только немного? Некоторый женщины убеждены, что мужчины — самые настоящие животные. Все отличие — мы научились одеваться! — вспомнил Марат колкое замечание Елены.
С этими словами он распахнул дверь с табличкой «Старший следователь Петелина Е.П.»
Хозяйка кабинета расслышала последнюю фразу, кивнула оперативникам и, не отрываясь от работы с документами, заметила:
— Известный ученый утверждает, что между поведением льва и мужчины гораздо больше общего, чем между поведением мужчины и женщины.
— Хорошо, хоть со львом нас сравнил, — буркнул Марат.
— Приукрасил, чтобы мужики на него не ополчились.
— Надо еще проверить, этот, якобы, ученый — сам мужик, или один из этих… — Ваня вытянул губки и изобразил приукрашивающегося гея.
— Сейчас дам тебе его адрес. — Петелина с серьезным видом зашелестела записной книжкой.
— Зачем?
— Чтобы проверил свою версию. Встретишься с ним один на один и проведешь следственный эксперимент. Лучше заснять на видео.
— Уверен, ты ему понравишься, — поддакнул Валеев.
Ваня округлил глаза, заметил давящегося от смеха напарника и насупился:
— Елена Павловна…
— Итак, научившиеся одевать штаны! — Петелина сверкнула улыбкой и подняла строгий взгляд. — Надеюсь, в данном случае, вы ко мне пожаловали в качестве оперативников. Доложите о выполнении поручения. Где сутенер Борис Манулов?
— Он не приходил ночью домой. Закладка в двери осталась на месте, — ответил Валеев.
— Запаниковал? — задумалась следователь, играя карандашом в руке. — А я с утра побывала в больничном морге, куда предварительно доставили Екатерину Гребенкину. Провела опрос санитаров. Погибшую приходили увидеть двое, оба не похожи на Мануйлова. Первый лет тридцати, с колючим взглядом и короткой стрижкой — назвался другом. Второй шестидесятилетний дядюшка с тростью — этакий старорежимный знаток искусств.
— Убийца вряд ли сунется в морг.
— Если только не желает украсть улику. Они интересовались вещами девушки, в частности, сумкой. Хорошо, что она у нас. Я проверила содержимое, но, на первый взгляд, ничего любопытного.
— Отпечатки пальцев убийцы?
— Уже отдала на экспертизу.
— Елена Павловна, а вы уверены, что это убийство? — усомнился Майоров. — Ведь был аналогичный случай суицида. Девушка могла шагнуть вниз от отчаянья.
— Она не шагнула, а падала спиной.
Зазвонил телефонный аппарат на столе. Петелина сняла трубку, поняла, с кем разговаривает, и включила громкую связь.
— Это патологоанатом Лопахин, — пояснила она оперативникам.
— Я провел вскрытие, полный отчет будет готов через часик, а пока могу сказать следующее, — докладывал Лопахин. — Уровень содержания алкоголя в крови соответствует ста граммам крепкого спиртного, не более. Множественные внутренние переломы, характерные для такого падения. Смерть произошла от обширного кровоизлияния в мозг практически мгновенно. Я проверил под ногтями, как вы просили. Ничего, что свидетельствовало бы о борьбе девушки за жизнь. И еще. На затылке в волосах присутствуют крупицы, предположительно бетона. Я собрал их, пусть ваш Головастик проверит.
— Спасибо, Иван Иванович.
— Не благодарите за мою чертову работу. Чем старше я становлюсь, тем более молодые попадают ко мне на стол. Это несправедливо. — Лопахин вздохнул. — Похоже на старческое брюзжание?
— Это напоминание нам, чтобы после вашего стола, виновный обязательно попадал на скамью подсудимых.
— Ищите, Леночка. Удачи.
Патологоанатом попрощался. Петелина пояснила оперативникам:
— По данным эксперта, бутылку вскрыли на крыше дома. Внутри не хватает трехсот грамм коньяка, а погибшая выпила только сто.
— С ней был кто-то еще.
— Настолько предусмотрительный, что не оставил отпечатков на бутылке. Найди мне сутенера, Валеев.
— Бороться и искать, найти и посадить. — Валеев хлопнул напарника по плечу: — Так, Ваня. Хорош мечтать об ученом! Отправляемся искать Мануйлова.
В кабинет следователя бодрой походкой вошел начальник Петелиной полковник-юстиции Юрий Григорьевич Харченко.
— Лена, ты вчера так и не зашла ко мне после отпуска. Приходится начальству к подчиненной спускаться.
— Юрий Григорьевич, а у меня для вас сувенир, — сконфузилась Петелина и махнула оперативникам: — Ступайте, ребята.
— Нет-нет, пусть останутся. А то вдруг ты меня подкупить решила.
Петелина вынула из верхнего ящика стола фигурку слона, вырезанную из темного дерева.
— Это символ Таиланда. Там больше всего слонов в мире.
— Спасибо. А у меня для тебя тоже кое-что есть. Не уверен, что это подарок, но… Вы тут Мануйлова упоминали?
— Да, мы ищем Бориса Мануйлова по кличке Беспалый. Это сутенер, связанный с погибшей при странных обстоятельствах Екатериной Гребенкиной.
— Нашелся ваш Мануйлов. Но показания дать не сможет. Теперь у него не только пальца нет, но и части головы. Убит в собственном автомобиле выстрелом в упор.
— Ночью?
— Да. Я распорядился передать это дело тебе, Лена. Материалы первичного осмотра скоро доставят. Думаю, что убийство сутенера и смерть подопечной девушки как-то связаны. Вот и займешься обоими. Так что, это подарок или наоборот?
— Для капитана Валеева и старшего лейтенанта Майорова это несомненно подарок. За мертвецом бегать не надо.

;
16

Генерал Константин Викторович Баюкин увидел на мониторе домофона высокого стильно одетого сорокалетнего мужчину в расстегнутом пальто с длинным белым шарфом. Безукоризненная прическа, самоуверенный несколько наглый взгляд, отличный костюм, высокий воротничок белой рубашки, затянутый галстуком, и дорогой кожаный портфель дополняли образ преуспевающего человека. Генерал узнал адвоката Дениса Гомельского и распахнул дверь.
— Денис Валентинович, ну наконец-то!
Вместе с адвокатом в квартиру проник устойчивый аромат изысканного парфюма.
— Здравствуйте, Константин Викторович. — Гомельский уверенно прошел в гостиную, опустил на диван увесистый портфель и развалился рядом. — Признаться, ваша просьба меня несколько удивила.
— Обстоятельства, — развел руки Баюкин.
— Я навел справки и выяснил, кто ведет дело погибшей Екатерины Гребенкиной. Следователя зовут Елена Павловна Петелина. Умная, въедливая, красивая женщина по прозвищу Петля. Если затянет узелок на шее — не вырвешься.
— Вы ее знаете?
— Имел возможность личного общения. — Адвокат загадочно улыбнулся, словно вспомнил что-то пикантное, но тут же на его лицо вернулась прежняя собранность. — А теперь моя очередь задавать вопросы. Чем вас заинтересовало дело Гребенкиной, которая то ли сама бросилась с крыши, то ли ей помогли? Если я не ошибаюсь, девушка зарабатывала на жизнь проституцией.
— Вы не ошибаетесь. Более того, я пользовался ее услугами. Накануне Катя была у меня и…
— Договаривайте, Константин Викторович. Перед адвокатом и врачом не должно быть тайн. Рано или поздно ваши тайные грехи и болезни всплывут, и, если это случится слишком поздно, ни адвокат, ни врач не смогут вам помочь.
— Дело несколько щекотливое…
— Чего вы опасаетесь? У проститутки могут найти компромат на вас? Вы довели ее до самоубийства? Или вы были с ней на крыше в тот самый момент?
— Я встречался с ней только здесь! Я обычный клиент.
— Тогда, что вас волнует? Шепоток коллег и осуждение бывшей супруги?
— Даже не знаю, как объяснить.
— Я вижу, вы взволнованы. Начните с самой главной проблемы, которая вас терзает.
— Ну, хорошо, — решился генерал и крикнул в закрытую дверь соседней комнаты. — Алекс!
В гостиную вошел Баюкин-младший.
— Это мой сын Алексей, капитан вооруженных сил, — представил генерал. — Он прибыл в Москву вчера, и я попросил его выйти на сутенера Кати, чтобы решить одну проблемку. Он нашел его и…
— Избил?
— Случайный выстрел, понимаете. Короче говоря, сутенер мертв, а Алексей ранен в плечо.
На лице адвоката прорезались морщинки недовольства. Денис Гомельский встал, обошел вокруг Алекса Баюкина, словно пытался сохранить в памяти его трехмерную копию, и задал вопрос:
— Рассказывайте подробно: где, когда и как это произошло?
Алекс нехотя рассказал о происшествии у стрип-клуба «Дикие кошечки».
— Ты уверен, что сутенер мертв? — уточнил адвокат. В отличие от проворовавшихся чиновников, к клиентам уголовникам Гомельский считал правильным обращаться на «ты».
— Пуля попала в голову. Мгновенная смерть.
— Пистолет. Откуда он у тебя?
— Из нашей части, пистолет Ярыгина. Был моим табельным, но я оформил, как боевые потери, чтобы всегда иметь ствол под рукой.
— Пистолет Ярыгина? Это же сравнительно новая модель.
— Уже несколько лет перевооружаемся. У наших офицеров, почти у каждого.
— У офицеров, но не у бандитов! Патрон остался в машине?
— Я как-то сразу не сообразил…
— Патрон найдут. Он выведет на пистолет, а, следовательно, на тебя! Можно было бы сослаться на потерю в бою, но ты совершил кучу ошибок, Алекс. Открыто гнался за сутенером, продемонстрировал пистолет в клубе, сунулся к водителю такси. Тебя опознает уйма свидетелей!
— Я хотел только припугнуть. Меня ранили, и палец дернулся!
— Кто был третьим в машине сутенера? Ты знаешь его?
— Мужик лет пятидесяти. Я слышал, что он назвал проститутку дочерью. У него тоже оказался пистолет. Он выстрелил в меня и ранил в плечо.
— Так, теперь на счет ранения. Где тебе оказали помощь?
— Об этом не беспокойтесь. За мной приехала мать, она врач, и ничего не скажет. Пуля прошла по касательной. Мне уже лучше.
— Лучше, — язвительно покачал головой адвокат. — Ну ты и вляпался! 
— Денис Валентинович, вы сможете защитить Алексея? — спросил обеспокоенный генерал. — Он не виноват. Отец проститутки выстрелил первым.
— Если так уверены в невиновности, добро пожаловать с повинной.
— Денис Валентинович, я же к вам, как к профессионалу. Это от части моя вина. Помогите нам. Заплачу, сколько скажете.
— Хорошо. В Питере я работал по уголовным делам, опыт имеется. И этот опыт говорит о том, что надо было сразу после неосторожно выстрела звонить мне! Проблему дешевле решить с оперативниками во время сбора улик. Нет улики — нет доказательств! А теперь многое зависит от того, к какому следователю попадет дело. К одним можно найти подход, а вот к другим… Ладно! Для начала попробую выяснить.
Адвокат достал телефон, вышел на кухню и плотно прикрыл дверь. Через десять минут он вернулся.
— У меня две новости — плохая и хорошая. Вести расследование убийства поручили Петелиной, той самой Петле, о которой я говорил. Это плохая новость. Будьте уверены, она вычислит пистолет и выйдет на вашего сына.
— А хорошая? — не терял надежду генерал.
— Хорошая заключается в том, что я знаком с Леной Петелиной. И наше знакомство было не только служебным.
— Ее можно подкупить?
— Не судите о других по себе, генерал! Деньги не самый главный мотив в жизни! — неожиданно резко ответил Гомельский. — Теперь проясним ваши намерения. Какого черта вы бросились искать проститутку и сутенера? Только не надо сочинять сказку.
Отец и сын Баюкины переглянулись. Первым заговорил Алекс:
— Отец просил найти конверт.
— Подлая сучка украла его. — Баюкин старший подошел к книжному шкафу. — Конверт был здесь, стоял между книгами, как безделица, а на самом деле…
— В вещах шлюхи конверта не оказалось. Я нашел его у сутенера. — Алекс кивнул на журнальный столик, где по центру лежал белый конверт без надписей.
— Ты взял его на месте убийства? — уточнил Гомельский.
Адвокат покачал головой, демонстрируя идиотизм поступка, и надел перчатки. Он приподнял конверт за углы и вытряхнул его содержимое. На стол вывалился бордовый паспорт республики Болгария. Адвокат осторожно раскрыл обложку. С фотографии смотрел мужчина с непокорной гривой волос, которую обычно предпочитают рок-музыканты. Гомельский прочел болгарское имя и фамилию. Суровый взгляд адвоката уперся в Баюкина-младшего.
— Чей это паспорт?
— Того самого сутенера. Его морда! Купил, гад, чтобы в Европу без виз ездить. Или драпануть решил под чужим именем.
— Поздравляю, раскрыли мошенника! — не скрывая иронии, похвалил Гомельский. –Ради этого конверта ты пошел на убийство? И притащил улику домой?
— Паспорт я сожгу. — Генерал Баюкин рывком разодрал документ на две половины. — Произошла накладка. Это не тот конверт, который украла у меня Катя.

;
17

Елена Петелина закрепила в папке протокол первичного осмотра места убийства Бориса Мануйлова. Вот и есть первые страницы нового уголовного дела. Сколько томов в итоге получится известно только богине следствия, но ее даже древние греки не удосужились придумать.
У правосудия богиня имеется — Фемида. Но кто ей подносит на чащи весов результаты «За» и «Против»? Есть богини мудрости, памяти, мести. Даже преступников древние греки не обошли заботой. Гермес считается покровителем странников, ремесел, торговли и воров. А о рыщущих в поисках истины следователях беспечные греки забыли.
От философских мыслей Елену отвлек телефонный звонок. Экран смартфона украсил загорелый торс Марата Валеева, кабинет заполнила битловская песенка о любви. Как же далеко зашел их роман. Теперь и не угадаешь, что Марат преподнесет: то ли по оперативные данные, то ли заявит, что соскучился и спешит стиснуть ее в своих объятиях в запертом кабинете.
«О, господи! А ведь так уже было. И на узком диване, и на этом столе. Надо сменить его фотку, а то черти что в голову лезет».
— Лена, я из стриптиз-клуба звоню, — с ходу обрадовал Марат.
— Какой еще стриптиз? — не успела перестроить ход мыслей Елена, пока не сообразила, что убийство сутенера Бориса Мануйлова произошло рядом с клубом «Дикие кошечки».
— Я опрашиваю стриптизерш, а Ваня их обыскивает. Так старается, аж покраснел.
— Валеев, ты можешь говорить серьезно? — поняв, что ее разыгрывают, потребовала Елена.
— А если серьезно, стриптизерш пока нет. В клубе вообще никого нет кроме уборщиц и дневного администратора. После бурной ночи и охранники, и девушки дрыхнут. А вот я после нашей ночи…
— Да уж, уработался. Три минуты и на боковую.
— Что? Следующий раз включу секундомер!
— Марат, включи голову, мы на службе.
— Ну, хорошо. Тут вот какая загогулина вырисовывается. В клубе и перед входом камер нет. Конфиденциальность у них, блин! Но напротив клуба есть скверик. Ваня проявил смекалку, поболтал с собачниками. Одна недовольная тетка со старым полуслепым кокер-спаниелем клянет завсегдатаев заведения на чем свет стоит. Не нравится ей, что мужики суют деньги девчонкам в непотребные места. Требует всех озабоченных мужиков кастрировать.
— Насколько бы мне меньше работы стало.
— Спаниель ее ни черта не видит, но у тетки старческая дальнозоркость и вредная память.
— Что значит, вредная?
— Это когда не помнишь, какой сегодня день недели, но четко фиксируешь, что в час двадцать пять ночи сосед сверху отчитывал вернувшуюся с гулянки дочь. Среди прочего разговорчивая тетушка вспомнила, что охранники не пустили в клуб взвинченного мужика лет пятидесяти, который чуть не наступил на Джо Кокера.
— Английского певца? А он что там делал?
— Как бы сказать покультурнее. Удобрял газон естественными выделениями. Джо — это имя кокер-спаниеля. Он был в линялой рыжей шапке-ушанке.
— Кто? Певец или спаниель?
— Да я уже про мужика, которого не пустили в клуб!
— Марат, ты можешь говорить четко? — возмутилась Петелина. — Не отвлекай меня Джо Кокером.
— Помнишь его песню, под которую Ким Бейсингер исполняла стриптиз в фильме «9 с половиной недель»?
— Это намек? Но мужчины тоже танцуют стриптиз.
— Принимаю вызов. Сначала ты меня удивишь танцем, потом я.
— Тебе предстоит подкачаться.
— Какую мышцу?
— Марат, что-то нас не туда занесло.
— Как и свидетелей. Представляешь, каково их выслушивать. Тетушка мне еще про своего покойного мужа рассказала, который в восьмидесятых носил точно такую же ондатровую шапку. Догадываешься, о ком она?
При слове «муж» Елена вспомнила отнюдь не Марата, с кем жила сейчас, а своего бывшего — Сергея Петелина. С ним у нее был марш Мендельсона, белое платье с фатой и поцелуи под крики «Горько!» Он стал ее первым мужчиной, и от него она родила прекрасную дочь.
«А ведь вчера Сергей приходил с проблемой и просил о помощи, — мелькнула в памяти женщины. — Видно серьезно его прижало, если, поборов гордость, к бывшей на поклон явился».
Но надо было работать.
— Отец проститутки, — ответила Петелина на вопрос Валеева.
— Точно! По описанию очень похож на нашего странного свидетеля Гребенкина. Прими к сведению, сразу он не ушел, бродил около клуба. Нервировал старенького Джо, которому пришлось доделывать свои дела дома.
— Да хватит уже про кокеров и спаниелей!
— Извини, Джо тоже свидетель. Утром он наткнулся в скверике на шапку-ушанку. Ту самую, которая была на нервном посетителе, предположительно Гребенкине.
— Ты уверен?
— А ты найди вторую такую в Москве. Да и Джо, хоть и слепой, но нюх сохранил.
— Вы показания женщины оформили?
— Обижаешь, Лен. И шапка при мне.
— Отдашь ее на анализ потожировых.
— Не уверен на счет потожировых Гребенкина. Боюсь их забили слюно-шерстяные Джо. Пес изрядно измутузил шапку своего обидчика.
— Игорь Васильевич Гребенкин, отец погибшей девушки Екатерины Гребенкиной, — сверилась со своими записями Петелина. — Помню, он упоминал сутенера и даже угрожал ему.
— Вот тебе и мотив — кровная месть! Мануйлов повздорил со своей подопечной и столкнул Катю с крыши. А его пристрелил убитый горем отец.
— Может и так. Вот что, Марат, срочно разыщите и доставьте мне Игоря Васильевича Гребенкина.
— По-моему, Головастик его сфотографировал, а ты записала телефон.
— Наш звонок может его спугнуть. — Продолжая разговор с Валеевым следователь сделала запросы по компьютерным базам данных правоохранительных органов. — Получите пока от Устинова фото Гребенкина. Пусть вам скинет на мобильный.
Петелина слышала, как Валеев передал ее слова Ивану Майорову. Через пару минут компьютер выдал на монитор результаты поиска. Следователь просияла.
— Так. Нашла! Гребенкин И.В. зарегистрировался вчера в гостинице «Саяны». Как мне нравится иметь дело с дилетантами. Марат, дуйте в эту гостиницу, задержите его, и ко мне!
Закончив разговор с Валеевым, Елена спустилась в лабораторию к эксперту-криминалисту. Первым, кого она увидела, открыв дверь, был сжавшийся в кресле Василич. Безвылазный обитатель лаборатории Василич представлял собой искусственный скелет в полный рост с натуральным человеческим черепом. На сей раз Василич был одет в валенки, шапку ушанку и варежки. На его ребрах, как обычно, висел листок с очередным криком души: «Достала чертова зима!»
В этом году зима действительно выдалась снежной и затяжной.
— Второй месяц весны пошел, — заметила Петелина, обращаясь к оторвавшемуся от электронного микроскопа Мише Устинову.
— А в Таиланде вечное лето.
— Зависть — один из мотивов преступлений, Миша. У тебя тоже будет отпуск, махнешь в теплые края.
— Маша меня в горы тащит. На сноуборд хочет поставить.
— Продолжаешь встречаться с той шустрой журналисткой? Похвальное постоянство. Как у нее дела?
— Она с Василичем дружит больше, чем со мной, — кивнул вихрастой головой эксперт. — Завела его блог в интернете. Каждую неделю очередную фотку выкладывает.
— Да ну!
— Больше тысячи подписчиков за два месяца.
— Да-а. Настоящая слава в России приходит только после смерти.
Петелина бросила взгляд на Василича, а потом на Головастика. Самая плохая осанка у тех, кто вечно сидит за компьютером. Этак Головастик скоро в живую копию Василича превратится. Хорошо, что дочка Настя не горбится перед монитором, а занимается спортом. Пусть не будет чемпионкой, зато женская стать в ней уже сейчас проглядывается.
— Я вот по какому вопросу, Миша. Тебе передали улики с места убийства Бориса Мануйлова?
— Уже разбираюсь.
— И как сработала дежурная группа?
— Неплохо. В салоне автомобиля нашли две гильзы. Одна калибра «Макарова» девять на восемнадцать миллиметров, а другая девять на девятнадцать «готовься к войне».
— К какой войне?
— Патрон Парабеллум. «Si vis pacem, para bellum», что в переводе с латинского означает: «Хочешь мира — готовься к войне». Это патрон применяется в пистолетах Ярыгина.
— Два разных пистолета, — задумалась Петелина. — Согласно предварительного отчета, Мануйлов погиб от единственного выстрела в голову.
— Пулю нашли всего одну — от «Макарова». Застряла в обшивке автомобиля. Так же имеются образцы крови с переднего и заднего сиденья. Ну и отпечатки из салона.
— Подожди, а как кровь могла оказаться сзади? Судя по фотографиям, Мануйлов упал головой вперед.
— Это не брызги, а кровоподтек. — Головастик загадочно умолк. Он любил говорить намеками, ожидая догадки собеседника.
— Там кто-то сидел! И этот кто-то получил ранение.
— Осталось выяснить кто!
— У меня есть подозреваемый. Отец погибшей девушки Игорь Гребенкин. Когда оперативники его найдут, возьмешь образец ДНК.
— Зачем ждать. — Эксперт потряс пакетиком с белым комочком. — Эту жевательную резинку выплюнул Гребенкин.
— Ах ты хитрец!
Елена не удержалась и взъерошила и без того торчащие волосы эксперта. Она вспомнила, как Головастик сунул Гребенкину жвачку, якобы для успокоения нервов.

;
18
 
Адвокат Денис Гомельский в упор смотрел в глаза генералу Баюкину. Создавалось впечатление, что он хочет проникнуть в его черепную коробку и прочитать мысли.
— За каким конвертом вы послали сына? Что у вас украла проститутка?
— Понимаете, Денис Валентинович, я же оформлял фиктивные выписки из приказов на квартиры не просто так. Я получал за это вознаграждение.
— Не сомневаюсь. Банковских счетов у вас нет, драгоценностей и больших денег тоже, раз не боитесь обыска. Тогда о каком вознаграждении идет речь?
— Со мной расплачивались редкими марками.
— Что? — Брови адвоката взметнулись вверх.
— Я человек осторожный и не хотел участвовать в махинациях. С деньгами легко попасться, сколько таких случаев, а генеральская должность — это все-таки положение.
— Можно шлюх дорогих заказывать, а на сына забить! — с обидой в голосе отреагировал Баюкин-младший.
Гомельский встал между отцом и сыном. Ему явно хотелось услышать подробности про марки.
— Рассказывайте, как было дело? Я ваш адвокат.
— Я колебался, и мне предложили оплату марками, — продолжил генерал. — Это удобно и безопасно. Одна марка может стоить десятки и даже сотни тысяч долларов, а самые редкие миллионы! Их и прятать не надо. Кто сейчас разбирается в марках. А за границу перевезти проще простого.
— Миллионы долларов? — ринулся к отцу Алекс. — Ты мне обещал пятьсот тысяч рублей!
— И эту квартиру! Ты забыл?
— Мне светит камера, а не квартира!
— Сам вляпался, придурок!
— Из-за тебя!
Вышедший из себя Алекс замахнулся, чтобы ударить отца, но генерал первым ткнул его в рану на плече. Алекс стиснул зубы от боли и выхватил левой рукой пистолет из-за пояса. Щелкнул предохранитель. Готовый к выстрелу ствол смотрел в грудь перепуганного генерала. На несколько долгих секунд в гостиной повисла мертвая тишина.
Разрядил обстановку Гомельский.
— Попридержи нервы для другого случая, парень. — Адвокат надавил на вытянутую руку Алекса, и тот опустил оружие. — Ты уже достаточно накуролесил.
Алекс убрал пистолет и оттянул ворот футболки, чтобы проверить, не кровоточит ли рана.
Адвокат увел генерала на кухню и заставил сжечь паспорт сутенера в раковине. Баюкин-старший чиркал зажигалкой и ворошил ножом тлеющие корочки, а Гомельский продолжил интересующие его вопросы:
— Как вы сбывали редкие марки? Я должен знать все, чтобы обеспечить вам и сыну полноценную защиту.
— Два раза я летал в Гонконг. Там специальный аукцион для филателистов. Богатые китайцы сейчас скупают все редкое — вина, марки, даже чай. Мои марки уходили на «ура».
— Вы действовали под своим именем?
— Боже упаси! Умный человек снабдил меня так называемым «банковским паспортом» Эстонии. Он сделан на настоящем бланке, но официально нигде не зарегистрирован. На границе предъявлять не стоит, а чтобы открыть банковский счет за границей или участвовать в аукционе — никаких проблем.
— Это тот же самый человек, который платит вам марками?
— Он придумал всю схему с квартирами. Она почти законна, ведь так?
— Если не считать первого документа, который вы фабрикуете. Вы не опасаетесь, генерал, что этот умный человек свалит всю вину на вас. Кто он?
— Не имеет значения, — внутренне ощетинился генерал
— От кого вы получаете марки?
— Мне подбрасывают их в почтовый ящик! Больше я ничего не знаю! — грубо ответил Баюкин, пряча глаза.
«Про почтовый ящик он врет», — сделал вывод Денис. Адвокат унял в себе желание надавить на клиента и докопаться до истины. «Еще не время», — успокоил он себя.
— Ну хорошо. Какие марки были в украденном конверте?
— А вы разбираетесь?
Гомельский пожал плечами.
— В детстве баловался, но адвокату приходится вникать в разные нюансы.
— Я тоже не знаток. Даже в детстве не собирал марки. Но это была самая ценная коллекция. Мне сказали, что я получу на аукционе не менее двух миллионов долларов. Я подумал, что если конверта не оказалось у Кати, то он у сутенера или следователя. Если у сутенера марок нет, то остается следователь. Как ее там, Петелина. Пока она не разобралась в истинной ценности марок…
— Это вряд ли. Если конечно марки у нее. Но вы забыли главное. У каждой шлюхи есть подруга. И ей она доверяет гораздо больше, чем сутенеру.
— Да? И что мне делать?
— Ничего. Теперь действовать буду я. — Гомельский отошел к окну. Он смотрел, как мчатся машины по Ленинградскому проспекту и думал. — Я вижу, у вас с сыном отношения не складываются.
— Алексей был контужен, и после лечения не прошел медкомиссию. Я представил его вам капитаном, но честно говоря, его из армии турнули.
— А мне, как раз, понадобится помощник. Решительный и злой, как ваш сын. — Адвокат повернулся к генералу и дружески похлопал его по плечу. — Вот, что мы сделаем, Константин Викторович. Я заберу Алекса с собой. Вы прикажете ему, как генерал или как отец, что впредь, он должен выполнять мои команды. Беспрекословно.

;
19

Владельцу магазина «Филателист» Вениамину Романовичу Лисицыну было за шестьдесят. Его годы вполне соответствовали среднему возрасту покупателей марок. Поэтому, когда звякнул колокольчик над входной дверью, и в уютный подвал старого особняка на Таганке спустилась молодая девушка, Вениамин Романович немного удивился. Его дальнозоркие глаза скептически оценили посетительницу поверх мощных очков, балансировавших на кончике носа. Тяжелые очки могли свалиться в любой момент, но их подстраховывал каучуковый ремешок, закрепленный на дужках.
Девушка в голубой дутой курточке окинула взглядом торговый зал, убедилась, что покупателей нет, и обратилась к Лисицыну.
— Я хочу продать кое-что.
«Сейчас выложит толстый кляйстер, набитый советскими марками, — подумал Лисицын. — Цена им рубль в базарный день, но ленивая молодежь надеется нажиться на былом увлечении папочек».
— Барышня, я вынужден вас разочаровать. Мы не покупаем… — Вениамин Романович осекся, заметив, что именно и как достала девушка из тонкого конверта.
Посетительница сжимала между пальцами блок из четырех маленьких зеленоватых марок. Филателист впился глазами и поднял бровь. Он сразу определил марки Российской империи и внутренне возмутился. «Разве можно так обращаться со старыми марками! Хотя бы перчатки одела».
— Положите сюда. — Вениамин Романович спешно подвинул чистый лист бумаги, присел и стал изучать марки сквозь очки. — Любопытно…
Это были земские марки Ахтырского уезда Харьковской губернии. Первый выпуск 1872 года номиналом 5 копеек. Одиночные экземпляры на рынке встречались, сохранились и конверты с наклеенными марками этой серии, но вот квартблок негашеных марок…
У Лисицына перехватило дыхание — цифра «5» оказалась заметно шире и ниже слов «коп». Это был тот самый пробный бракованный лист, который не поступил в реализацию. Настоящая редкость! Опытный филателист знал о единственном коллекционере, обладавшем этим раритетом.
— Откуда это у вас? — вырвалось у Лисицына.
— От дедушки.
— Как зовут вашего дедушку?
— Вы берете, или я пойду к другим? — повысила голос девушка и положила руку на марки.
— Подождите! Я должен подумать. Марки старые, однако… — осторожно подбирал слова Лисицын. — Могу предложить… двадцать тысяч
Девушка скривилась, словно откусила лимон, и покачала головой:
— Я не лохушка. 
— Долларов! — поспешно уточнил филателист, обозначив сумму втрое меньше реальной стоимости.
Глаза девушки вспыхнули, но она сдержала радостную улыбку.
— Ну, что ж… Согласна. Давайте деньги.
— Помилуйте. У меня нет такой суммы. Сначала я должен найти покупателя, убедить его, и тогда…
— А если сразу? Сколько дадите?
— Ну… Пять тысяч, наверное, наскребу.
Девушка замялась и решительно выдохнула:
— Гони десятку — и по рукам!
— Если подождете до вечера, соберу десять. Это максимум. Чтобы получить двадцать, я должен взять марки на комиссию по официальному договору. Прибавить свою наценку и ждать богатого коллекционера.
— Хорошо. Встретимся вечером.
К огромному неудовольствию филателиста девушка сунула марки в конверт и убрала в сумочку. Он раздосадовано глянул на посетительницу поверх очков.
— Вы точно вернетесь? Оставьте свой телефон.
— Я приду после шести. Приготовьте десять тысяч долларов.
— Как вас зовут?
— Не клейся, дедуля.
Шустрая клиентка вышла. Едва смолк звон потревоженного ею колокольчика, Вениамин Романович схватился за телефон. Ему не терпелось поделиться новостью.
— Удивительно, но мне принесли то, о чем вы предупреждали...
— Кто? — нетерпеливо спросил собеседник.
— Это девушка. Молодая, лет двадцать, черные вьющиеся волосы, не дурна собой. Немного нахальная.
— Ты не спугнул ее?
— Мы обо всем договорились. Марки она не оставила, но придет вечером за деньгами. После шести.

;
20

Игорь Васильевич Гребенкин сидел на не заправленной кровати в маленьком одноместном номере двухзвездочной гостиницы «Саяны» и смотрел в телефон. Его старенький мобильник хранил всего несколько фотографий, и на двух из них была дочь Катя.
Первый снимок Гребенкин сделал три месяца назад в начале января, когда дочь нашла его в Саратове. А второй вчера. Ужасная картина — тело дочери на разбитом автомобиле. Несколько минут назад она улыбалась ему, забежала в подъезд и вот…
Гребенкин сделал этот снимок сознательно, чтобы раз за разом бередить рану пока не отомстит за смерть дочери. Катя не могла шагнуть с крыши сама. Она обещала сюрприз, и на ее лице не было отрешенности смертницы. Он запомнил лишь лукавое коварство, свойственное хитрым женщинам.
Когда двадцать лет назад старший лейтенант Гребенкин впервые увидел малютку, то испугался. Девочка лежала в обкаканых пеленках и натужно кричала. Он отшатнулся и осмотрелся. Неужели впредь это его судьба? Детский визг, замотанная женщина с невыспавшимися глазами, неистребимый запах сохнущих пеленок в тесной комнатушке и куча новых обязанностей. Нет! Он молодой офицер, который должен стать генералом. Семью Гребенкин представлял, как уютный быт с запахом вкусных блюд и ласковой женщиной. А здесь ему даже не предложили поужинать. Хорошо, что отношения были неофициальными.
И молодой офицер Игорь Гребенкин выпросил перевод в Забайкалье. Отъезд походил на бегство. Он уехал, не предупредив бывшую подружку, мать маленькой Кати, и не оставив ей нового адреса.
Однако генералом Гребенкин не стал. Через четыре года его сократили в должности капитана. Попытка начать собственный бизнес обернулась неудачей. Вагон куриных окорочков, купленных у Московской фирмы на заемные деньги пришел в Барнаул в неработающем рефрижераторе. Протухший товар удалось спихнуть только на корм в звероферму. С Гребенкиным расплатились восьмью ондатровыми шапками. Четыре он обменял на травматический пистолет Макарова, переделанный умельцем для стрельбы боевыми патронами. Оставшиеся шапки-ушанки носил до сих пор.
Пистолет и военные навыки помогли Гребенкину уйти от бандитов, требовавших возвраты долга. Он покинул неприветливую Сибирь и перебрался на берега Волги в пригород Саратова. На новом месте жизнь тоже не задалась. Что умеет бывший военный лучше всего? Подчиняться и нести службу. Вот Гребенкин и пристроился охранником в торговом центре.
Катя нашла его в социальной сети, где Гребенкин общался с бывшими сослуживцами. Она прислала письмо, обалдевший Гребенкин согласился на встречу с выросшей дочерью, и Катя приехала в Саратов. Визгливая малютка превратилась в эффектную девушку. Они общались всего один вечер. Катя расспрашивала отца, немного рассказывала о себе, и грустно улыбалась. Утром она уехала в Москву, сославшись на неотложную работу.
Что это за работа, Гребенкин узнал, когда натолкнулся на зазывающие позы обнаженной дочери на сайте секс-услуг. Праведный гнев вскипел в груди бывшего военного. Он понял причину ее грусти. Дочь попала в кабалу сутенера, и отец должен вырвать ее из грязных лап и помочь начать новую жизнь.
С этой целью Игорь Гребенкин приехал в Москву. Но встреча обернулась неожиданной трагедией. Сейчас сутенер мертв, он в любом случае получил по заслугам. Но Гребенкин хорошо запомнил его слова. «На Катю это не похоже. Скорее меня сначала грохнет, а потом сама».
Если сутенер не причастен к смерти дочери, то кто? Что за сюрприз Катя обещала? Кто находился с ней на крыше в последнюю минуту?
Подруга! — осенило Гребенкина.
Кажется, ее зовут Лиза. Вчера она спешно покинула квартиру, но он перехватил девушку у дома. Придушил и вытянул информацию о сутенере Борьке Беспалом. С ним покончено, а вот девчонка Лиза… Почему она убегала? О чем умолчала? А вдруг это она виновна в смерти Кати!
Нужно ее навестить еще раз!
Гребенкин достал из бумажника записку с адресом девушек. 180-я квартира. Он вернется туда и допросит продажную девку. Но вчера Лиза явно делала ноги. Почему? Она наверняка что-то знает и боится. Если она смылась из квартиры, то где может прятаться?
Гребенкин вспомнил, как Катя показывала ему в своем телефоне фотографии подружек Лизы и Стелы. На одном из снимков девушки стояли в саду около стеклянной оранжереи. Эта фотография врезалась ему в память, потому что на заднем плане совсем рядом виднелась высотка главного корпуса МГУ.
«Сельский пейзаж на Воробьевых горах?» — удивился тогда Игорь Васильевич.
Катя рассмеялась, и сказала, что это их тайное место, о котором никто не знает.
Тайное место. Вот где может скрываться Лиза!
Гребенкин выронил бумажку с адресом и проверил пистолет. Патроны еще есть, сохранились с лихих 90-х. Вчерашний выстрел доказал, что переделанный из травматики ствол находится в рабочем состоянии. Других вещей у него не было. Если собираешься охотиться на человека, бери только оружие, вещи — обуза.
Игорь Гребенкин накинул куртку и покинул гостиничный номер. Скрипучий лифт в торце коридора долго не приходил на вызов. Озабоченный местью отец не выдержал ожидания и засеменил вниз по лестнице.
Как только он исчез, дверцы лифта разъехались, и на этаже появились оперативники Валеев и Майоров. Подойдя к нужному номеру, они заняли позицию слева и справа от двери и достали пистолеты.

;
21

В дверь кабинета тихо постучали, Елена Петелина, работавшая за столом, подняла взгляд. На пороге стоял сорокалетний обаятельный мужчина в черном пальто с вызывающе белым шарфом. Он обладал шармом обольстителя, но не таким, когда слащаво «подлизываются». Мужчина словно снисходил с пьедестала самоуверенности, подбадривая женщину мягким взглядом — да, я готов принять тебя в свои объятия.
Елена узнала адвоката Дениса Гомельского.
— Привет, Леночка. Это тебе.
Из-за спины адвоката появился роскошно оформленный букет. Елена не смогла сдержать улыбку, однако беспомощно развела руки.
— Спасибо, но у меня нет…
Елена представила, что придется просить у женщин из канцелярии большую вазу, неизбежно поползут слухи, но Гомельский ее опередил:
— Я знаю.
Из пакета появилась широкая ваза, раскрывающаяся кверху, как бутон тюльпана. Адвокат по-хозяйски подошел к столу, сдвинул бумаги и рядом с раскрытым ноутбуком словно выросли цветы. Удивительно, но от них пахло весной.
— По каком случаю? — поинтересовалась Петелина.
— Весна, хорошее настроение, которым хочется поделиться с прекрасной женщиной. Помнишь, как три года назад в мае мы встречались совсем в другой обстановке и…
— Я помню. У меня хорошая память, — оборвала гостя Елена.
В то время она уже два года, как развелась с мужем. Неясное женское томление, усиленное одиночеством, неожиданно сконцентрировалось на модно одетом элегантном адвокате, с которым их свело общее уголовное дело. Как всякая женщина Елена хотела быть любимой и желанной. И новый знакомый подарил ей это ощущение. От чувств сорвало «крышу». Это была похоть в чистом виде. За три недели организм наверстал то, чего был лишен более двух лет.
А потом выяснилось, что адвокат Гомельский использовал следователя Петелину, чтобы уничтожить важнейшую улику и развалить дело. Как только он выиграл процесс, их отношения закончились.
— Я помню все! — с ударением на последнее слово повторила Елена. — Так зачем ты пожаловал, Гомельский? Кого решил вытащить на этот раз?
Адвокат повесил пальто на вешалку, сел напротив следователя и ласково заглянул ей в глаза.
— Честно говоря, я с теплотой вспоминаю наши встречи. Ведь нам было хорошо вместе.
— Не обольщайся. Тогда ты имел дело с неудовлетворенной теткой, а сейчас я могу с подругами этим счастьем поделиться.
— Я что-то упустил? Ты сошлась с мужем?
— О, да ты сунулся в бой без разведданных. Не похоже на предусмотрительного адвоката Гомельского. Дай угадаю! У кого-то что-то горит, и тебя наняли пожарным.
— Твоя взяла. — Адвокат откинулся на спинку кресла, поддернул вверх рукав и показал на часы на запястье. — Пару часов назад я подписал договор с новым клиентом.
— А я тут при чем?
— Вчера в собственном автомобиле был застрелен Борис Манулов. Никчемный человечишка, торгующий женщинами, а возможно и наркотиками. Когда подобные людишки исчезают, общество становится чище, а жизнь лучше.
— Ты репетируешь речь в суде? Кого защищаешь?
— Я думаю, защищать никого не придется. Все зависит от тебя, Лена.
— А я думаю по-другому. За убийство кто-то должен ответить.
— Конечно! Благородная месть отца совращенной девушки, расправа в состоянии аффекта над насильником сутенером. Присяжные умоются слезами, журналисты возведут мстителя на пьедестал, а режиссер Говорухин снимет «Ворошиловский стрелок-2». В таких обстоятельствах, я почту за честь защищать героя бесплатно.
— У тебя хорошая информация, Гомельский, но ты несколько опережаешь события. Я пока не определилась с подозреваемым.
— Поэтому я здесь. — Адвокат придвинулся к Петелиной и понизил голос: — На месте убийства нашли два патрона. Один надо убрать. И всем будет хорошо. Дело раскрыто, подлец мертв, герой-мститель, благодаря моему красноречию, отделается легким наказанием.
— Я смотрю, ты ориентируешься в деле не хуже меня. Кто слил информацию?
— Лена, не все такие упертые, как следователь Петля. Более того, скажу тебе откровенно, если бы я успел чуть раньше, ты бы получила материалы осмотра только с одним патроном.
— Любопытно, какой бы исчез?
Адвокат наклонился к следователю и перешел на шепот:
— От пистолета Ярыгина. Отдай его мне.
— Пошел вон, Гомельский, — так же шепотом процедила Петелина. — Не заставляй меня повышать голос.
Адвокат отклонился, снисходительно улыбнулся и подпер подбородок левой ладонью.
— Который час? — неожиданно спросил Гомельский и Елена невольно взглянула на циферблат его часов. — Улыбнитесь. Вас снимает скрытая камера.
Елена напряглась, почувствовав, что гость отнюдь не шутит.
— Я люблю такие штучки, — пояснил Гомельский. — В этих часах видеокамера, диктофон и датчик голосовой активации. Камера сама включается, как только услышит голос. Причем, в отличном качестве и даже ночью. Помнишь, мою привычку, не снимать часы в постели?
— Ты что несешь?
— Хотелось оставить на память хорошее видео, чтобы время от времени наглядно вспоминать сладкие ласки майора юстиции по имени Лена. Или тогда ты была еще капитаном?
— Это неправда. У тебя были другие часы!
— Техника совершенствуется, ты права. Те снимали короткие ролики, но я выбирал лучший ракурс. — Гомельский поднялся и заботливо поправил букет. — У меня для тебя, Леночка, есть и второй подарок.
Адвокат положил около вазы компьютерную флешку. Петелина опустила глаза и окаменела. «Какая же я дура! Что он там наснимал?»
Гомельский, как ни в чем не бывало, одел пальто и вернулся к столу следователя.
— Ты полюбуйся и учти, если патрон от «Ярыгина» останется в деле, эту запись я распространю в интернете. Ее увидят твое начальство, коллеги, и самое неприятное — дочь. У них на сайте керлинга объявлен прикольный конкурс. Все присылают фото, видеоролики и выставляют оценки. Как ты думаешь, этому видео много пятерок поставят?
Гомельский вышел. Елена ватными пальцами пихнула флешку в ноутбук и включила воспроизведение. Самое худшее, чего она опасалась, материализовалось на мониторе. Она увидела активный минет крупным планом. В кадре только ее лицо с занятым ртом и мужская рука, убирающая ее волосы для лучшего ракурса. Другая рука не попадала в кадр, на ней в это время были часы с тайным глазком видеокамеры под цифрой 6. 

;
22

Адвокат Денис Гомельский, придержав полы длинного пальто, сел в черный седан «инфинити» и подтянул узел галстука.
— Я тоже умею затягивать петли, да так, что не вздохнуть, — пробормотал он, мысленно обращаясь к неуступчивой женщине, кабинет которой недавно покинул.
Адвокат отъехал от Следственного комитета и припарковался в условленном месте рядом с выходом из метро. Вскоре появился Алекс Баюкин. По болезненной гримасе на лице контуженного военного чувствовалось, что он недоволен. Алекс сел на пассажирское сиденье и полез в карман за таблетками.
— Рана ноет? Запей водой. — Гомельский кивнул на бутылочку в кармашке дверцы.
— Да не плечо, а башка. И народ прет по ногам. Я чуть не озверел.
— Попридержи пока свою злость, время придет. Давай рассказывай, нашел подружку погибшей шлюхи?
— Был в их квартиру. Там никого. По ходу девка смылась.
— Почему так решил?
— Дверь была не заперта. Я пошерстил по ящикам и одежде. Никакого конверта и никаких марок.
— Этого следовало ожидать.
— На черта тогда посылал?! — вспылил Алекс.
— Чтобы убедиться! — рявкнул Гомельский. — И не ори на меня! Я для того, чтобы тебе помочь.
— Помочь… — Алекс болезненно сморщился и выпил еще одну таблетку. — А у тебя что, адвокат? Какие у меня перспективы?
— Обычные. Статья сто пятая часть первая. От шести до пятнадцати.
— Но ты говорил, что можешь…
— Да я могу! И делаю! Но ты, дурак, засветился везде, где мог, гонясь за сутенером. И шлепнул Мануйлова из своего табельного. Это же надо додуматься!
— Выстрел произошел случайно. Меня самого ранили.
— Убийство по неосторожности не прокатит. Ты угрожал и держал ствол у виска. Можно попытаться квалифицировать по сто седьмой — убийство в состоянии аффекта. До трех лет всего.
— Три года тоже не сахар.
— Не паникуй раньше времени. Знаешь мои принципы? Преступник не тот, кто совершает преступления, а тот, кого за них сажают. Если преступление явное, скрываться удел глупых. Умный подставит другого — тупого и слабого духом. Ты слабый человек, Алекс?
— Я воевал.
— Ну вот, ты сильный и смелый. А тупого на роль козла отпущения я уже нашел. Им станет Гребенкин — отец девчонки Кати, которая поимела твоего папочку.
— Тот тип в шапке, сидевший в машине сутенера?
— Да.
— Он же заложит меня.
— Слова — это всего лишь сотрясение воздуха. Самое страшное — это улика! Это, кстати, еще один мой принцип. Свидетеля можно запугать или убить. Избавляться от улик надо на этапе предварительного следствия. Чем раньше — тем лучше. Дешевле всего договориться с оперативниками. Но этот момент мы упустили. И мне пришлось воспользоваться козырным тузом. Хранил его для особого случая.
— Каким еще тузом?
— Таким, что ты по гроб жизни мне будешь обязан. И тебе придется отработать свой долг.
— Я готов. Что делать?
— Объедешь московских филателистов. Спросишь про девушку, не приносила ли редкие марки? Она же захочет превратить их в деньги.
— Точно!
— Но не все так просто. Коллекционеры по натуре молчуны, так что придется немного потрясти их. Плечо не подведет?
— Ерунда. Я только злее стал.
— Это хорошо, но не перестарайся. Филателисты люди старенькие, новые трупы нам не нужны.
— А куда ехать?
— Официальных скупщиков марок немного. Девчонка дилетантка. А что делают дилетанты? — Адвокат тыкал пальцами в смартфон. — Спрашивают у Яндекса. И идут по первому адресу. Вот! Для начала дуй в магазинчик на Таганку, потом отзвонись мне.
Алекс Баюкин запомнил адрес магазина «Филателист» и открыл дверцу машины.
— Постой! — задержал его Гомельский. — Забыл сказать свой главный принцип. Хороший адвокат не доведет клиента до суда.
До Алекса дошел оптимистичный смысл фразы-обещания, и он криво улыбнулся.

;
23

Порнографический ролик закончился. Елена Петелина выдернула флешку из ноутбука и швырнула ее на пол. Первой реакцией было — растоптать, разбить эту мерзость на осколки. Но что это даст? Это всего лишь копия. Гомельский в любой момент выложить ролик в интернет. Можно не сомневаться, он позаботится, чтобы его увидели коллеги из Следственного комитета, судьи, прокуроры, оперативники. Ролик могут получить и подследственные. Легко представить их похабные реплики во время допросов. А Марат, как больно будет ему.
О, господи, как стыдно! Позора не избежать, однако его можно пережить. В конце концов можно сменить работу, а Марат, если он по-настоящему любит, проигнорирует и простит.
Но Гомельский на полумерах не остановится. Он обещал гораздо худшее. Дочь! Как объяснить Насте, что это всего лишь секс? А если кроме дочери ролик увидят в школе и керлинг-клубе? Трудно представить, как будут над ней насмехаться сверстники. Психика подростка очень хрупкая. А если Настя не выдержит?
Петелина невольно открыла папку уголовного дела с ужасными фотографиями. Молодая девушка на капоте машины. Три секунды, и вместо стройного красивого тела — мешок с костями. Конечно погибшая была старше, и, скорее всего, упала не по своей воле, но сколько униженных школьниц выпрыгивали из окон по совершенно пустяковым поводам. Может ли она гарантировать, что психика тринадцатилетней Насти устоит, и ужасный стресс никак не скажется на ее дальнейшей жизни?
Нет! Никаких гарантий. Как же поступить? Способ только один. Она не должна допустить, чтобы Настя увидела эту запись.
С этой мыслью следователь встала из-за стола, подобрала флешку и вышла из кабинета. Второй раз в течение дня она спустилась в криминалистическую лабораторию.
Новый визит несколько удивил Михаила Устинова. Эксперт-криминалист гораздо чаще сам приходил с докладом к следователю.
— Я знаю, почему вы пришли, Елена Павловна. В прошлый раз вы заметили шоколад, а я забыл вас угостить. — Головастик проехал в офисном кресле от компьютера к столику с кофейным аппаратом, который опасно соседствовал со стеллажом с химическими реактивами. — Пока вы были в отпуске и не загружали меня поручениями, я сделал открытие. Наш горький шоколад ничуть не хуже хваленого швейцарского.
Елена была рада, что разговор не сразу зашел о работе, и подсела к столику.
— Как говорится, на вкус и цвет…
— Обижаете! — перебил ее Миша, разворачивая плитку горького шоколада в золотой обертке. — Вкусовые впечатления субъективны, в отличие от экспертизы. Обратите внимание, на обложке написано 70%. Я провел анализы и установил, что содержание какао в данном продукте 71,2%! А в швейцарском - стабильный недобор 2% от заявленных. И стоит наш дешевле.
— Значит, ты ошибся.
— Чтобы я ошибся в цифрах? Да ни в жизнь!
— Не в результатах экспертизы, а в утверждении. Ты сказал, что наш шоколад не хуже швейцарского. А он лучше!
— Теперь я понял, как вы подлавливаете преступников на допросах. Угощайтесь.
Елена не стала отказываться от шоколада и кофе, хотя предпочитала ограничивать себя в сладком. С тех пор, как она сошлась с Маратом, Елена не могла отделаться от вечной женской фобии, что блузка стала тесной не из-за стирки, и контролировала свой вес каждое утро.
Сделав глоток кофе, Елена спросила:
— Что новенького по нашему делу?
— Под ногтями погибшей девушки мы ничего не нашли, но я исследовал одежду Екатерины Гребенкиной. На меховой подстежке ее куртки обнаружил длинный волос. Угадайте, кому он принадлежит?
— Миша, я сейчас не в том настроении, — честно призналась следователь.
— Борису Мануйлову!
— Сутенеру. Значит он мог быть на крыше в момент трагедии.
— Елена Павловна, волос был внутри куртки. Это согласуется с показаниями подруги, что сутенер повздорил с Катей в квартире, когда она была без верхней одежды. Но! — Головастик многозначительно поднял указательный палец вверх. — Помните, в отчете патологоанатома указано, что содержание алкоголя в крови девушки незначительное, хотя в бутылке коньяка осталось меньше половины. Так вот, на горлышке бутылке я обнаружил слюну не только погибшей Екатерины Гребенкиной, но и другого человека.
— Все-таки сутенер!
— Нет, — покачал головой эксперт.
— Гребенкин, — предположила Петелина. — Неужели это сделал ее отец?
— Тоже мимо. Я не знаю, кто конкретно пил из бутылки вместе с погибшей, но точно установил, что это была женщина.
— Наши слюни так сильно отличаются?
— С моими приборами слюна больше поведает о человеке, чем фотография.
Петелина откусила шоколад и оставила кусочек на языке. Шоколад таял медленно, наполняя рот густым приятным вкусом.
— Еще одна женщина, — задумчиво произнесла следователь. — А если ее подруга Лиза Малышко была на крыше?
— Она, вроде как, только проснулась. И потом, должен чувствоваться запах алкоголя изо рта.
Петелина постаралась воскресить в памяти первые самые эмоциональные впечатления с места трагедии.
— Мы зашли, Лиза красила ногти, а запах лака забивает любой алкогольный дух. Мне сразу показалось странным, что она была в халате, будто только что проснулась, и при этом в колготках. Да, в колготках! Если только она пришла и быстро скинула верхнюю одежду. Повсюду в тот день были лужи, на крыше тоже. Войдя в квартиру, я вытерла ноги о коврик… И коврике была влажная отметина! Будто кто-то недавно тоже вытирал обувь.
— Чтобы доказать, что Лиза Малышко пила из бутылки, мне нужен образец ее ДНК.
— Если она солгала, будет повод задать ей серьезные вопросы. Я отправлю к ней оперативников, — решила следователь.
Елена допила кофе, похвалила шоколад и с напускным равнодушием задала главный вопрос, ради которого спустилась в лабораторию:
— Кстати, Миша. Ты говорил про два патрона, найденные в автомобиле убитого Бориса Мануйлова.
— Да, вот они.
Эксперт продемонстрировал два целлофановых пакетика с похожими гильзами. Одна была чуть длиннее другой, ровно на миллиметр. Петелина знала, что эта гильза от патрона для пистолета Ярыгина. Она взяла пакетик в руку и сжала в ладони. Пули словно не стало. Этот пустяк от нее и требовал адвокат Гомельский.
— Ты уже работал с ними? — осторожно поинтересовалась следователь.
— А как же! Произвел замеры, составил фототаблицы, послал запросы в гильзотеки. Если стволы официальные или где-то засветились, мы их быстро идентифицируем.
— И когда ты все успеваешь. — В голосе Елены Петелиной проскользнул упрек. Она впервые пожалела об удивительной работоспособности молодого эксперта.
— Думаю, с пистолетом Ярыгина проблем не будет, их не так много, и учет налажен, — бодро продолжил Головастик. — Сложнее с патроном девять на восемнадцать. Он подходит не только к «Макарову», но и «Стечкину», и некоторым пистолетам-пулеметам. А одних ПМ за полвека наштамповали миллионы. К тому же есть признаки, что патрон использовался для нештатного оружия.
— Я вот, что подумала. Пулю нашли только одну — от «Макарова». И Мануйлов убит одним выстрелом. А что если второй патрон появился в машине раньше? У сутенера нелегкая жизнь. Он мог сам когда-то в кого-то выстрелить из салона автомобиля.
— Надо проверить по сводкам, есть ли пострадавшие от пистолета Ярыгина.
— Я проверю. Но Мануйлов мог и промахнуться. Тогда это пустышка, которая породит сомнение в общей доказательной базе. — Петелина покачала пакетик с гильзой.
— Вообще-то от гильзы пахнет порохом.
— Если выстрел произвели за час до убийства, гильза будет пахнуть по-другому?
— Нет.
— Вот видишь. Иногда улики только запутывают расследование. Может, о ней пока не упоминать?
— Но… — Головастик с удивлением смотрел на следователя. Петелина сама его учила, обращать внимание на любую мелочь.
— Ладно! — Елена встала, посчитав, что для первого раза скользкий разговор и так зашел далеко. — Я закажу еще баллистическую экспертизу, мы определим откуда и как был произведен роковой выстрел, и прижмем виновного. Тем более железобетонный подозреваемый уже есть. Это Игорь Васильевич Гребенкин. Его видели в тот вечер около клуба, и даже нашли рядом с местом преступления его шапку. Задержим, допросим…
Петелина направилась к двери. Михаил Устинов шел за ней следом и торопливо говорил:
— ДНК из жвачки Гребенкина я уже выделил. Еще есть пятнышко крови на заднем сиденье «хонды». Пока не ясно, чье. Но я скоро займусь этим вопросом, и как только сделаю, сразу позвоню вам. Елена Павловна!
Петелина обернулась на резкий возглас Устинова. Головастик ткнулся ей в грудь, извинился и покраснел. Как же ей придется краснеть перед коллегами, если подлец Гомельский обнародует скабрезное видео. Это будет крах не только ее карьеры, но и отношений с дочерью. И извинения тут не спасут.
«Я не допущу этого. Я буду действовать!» — настроила себя Елена.
— Елена Павловна, вы патрон забыли отдать.
Следователь разжала кулак. Черт! Она действительно хотела его вынести. Это произошло на уровне подсознательного инстинкта самосохранения.
Петелина протянула пакетик с уликой эксперту.
— Миша, я прошу тебя об одном. Все данные, которые получишь, сначала ко мне. И только ко мне!
— Что-нибудь случилось, Елена Сергеевна? — обеспокоился эксперт.
— Ничего. Пока ничего.
Опустив взгляд, следователь безвольно похлопала эксперта по плечу и покинула лабораторию.

;
24

«Черт! Черт! Черт!»
Елена Петелина злилась на Головастика, который не дал ей вынести из лаборатории нужный патрон, злилась на себя, за склоку в душе между долгом и благополучием семьи, и ненавидела адвоката Гомельского, из-за которого она чувствовала себя беспомощным пассажиром падающего самолета.
Звонок Марата застал Елену на подходе к кабинету. «Вот только попробуй скатиться на пошлости!» — пригрозила следователь ничего не подозревающему Валееву, включая телефон.
Однако оперативник сразу перешел к делу.
— Мы были в гостинице «Саяны», где остановился Гребенкин. Его в номере не оказалось.
— Дежурить кого-нибудь оставил?
— Лен, у меня не десять человек в подчинении. Только Ваня. Попросил администрацию гостиницы мне звякнуть, если он появится, но думаю, это бесполезно.
— Почему?
— Гребенкин не так прост. Номер телефона, который он предоставил, как свидетель, не существует. Из гостиницы он сбежал, потому что никаких личных вещей в номере не осталось. Правда мы нашли кое-что.
— Пистолет? — вырвалось у следователя, которой не давали покоя патроны.
— Вроде не Новый год, чтобы преступники оставляли нам подарки. Нет. На кровати мы нашли бумажку с адресом квартиры, где проживали девчонки-проститутки. Судя по всему, это последнее, что он смотрел.
— Надо съездить туда и проверить. — Продолжая разговор, Петелина вошла в кабинет и села за рабочий стол.
— Выполнил, мой командир! Мы уже здесь. Квартира не заперта, внутри все перевернуто. Он что-то искал.
— Ты уверен, что это был Гребенкин?
— А кто же еще? Сутенера уже нет, у Лизы Малышко не поднимется рука швырять дорогое белье на пол. Остается Гребенкин. Кстати, девушка здесь не ночевала. Флакончик от лака, как валялся на ее кровати, так и валяется.
— Лиза Малышко могла задержаться, так сказать, на работе с клиентом. — Петелина разговаривала, прижав трубку плечом, и одновременно работала на компьютере.
— Или сбежать. Чтобы не повторить судьбу подруг.
— Марат, проверь, есть ли зубные щетки в ванной?
— Так… Две штуки в стаканчике.
— Захвати их для эксперта.
— Уже делаю.
Петелина различила звуки, как телефон лег на стеклянную полочку, и зашуршал целлофановый пакет. Потом послышался неясный мужской разговор и уже отчетливый голос Марата: «Сам скажи, раз нашел».
Трубку подняли.
— Елена Павловна, это Иван Майоров. Я нашел здесь пакет от новой сим-карты. Лежал в мусорном ведре сверху. Карту недавно выломали.
— Отлично! Продиктуй мне номер. — Петелина записала. — И передай Валееву, что я нашла в базе данных номер телефона, зарегистрированный на имя Игоря Васильевича Гребенкина в Саратове. Если он им пользуется, то мы его найдем. Ждите звонка с координатами от Миши Устинова.
— Мы к нему заскочим. Нам все равно в лабораторию щетки завозить, — выхватил трубку Валеев. И ласково добавил, удалившись от напарника: — И тебя увижу.
— Мне бы твои заботы.
Следователь положила смартфон и подняла трубку стационарного телефона. Новая оперативная информация позволила ей забыть на время о визите адвоката и вернуть легкую нервозность обычной рабочей обстановки.
— Миша, запиши два мобильных номера.
— Лучше «мылом» сбросьте. — Эксперт предпочитал получать информацию не на слух, а с помощью краткий электронных посланий. Так и точность выше, да распечатать можно в случае недоразумения.
— Уже делаю. — Петелина переключила аппарат на громкую связь и строчила в ноутбуке саратовский номер Гребенкина и тот, который был только что найден на квартире проституток. — Я думаю, эти два абонента находятся в Москве. Как только установишь их местоположение, дай знать Валееву и мне. Только срочно, Миша.
— А бывает так, что можно отложить?
— Миша, хотя бы ты не нервируй меня. Кстати, оперативники тебе подкинут зубные щетки девушек.
— Ну, вот еще одно «срочно». Надо нам установить уровни срочности. Допустим, от 1 до 10. Чем меньше число, тем выше приоритет. Ваше «срочно» про телефоны какой цифре соответствует?
— Пусть будет 2.
— Тогда я успею подзарядить мозг.
Елена услышала, как зашуршала фольга шоколадной плитки.
— Ну ты и обжора! — крикнула она и положила трубку.

;
25

Бывают дни, когда все идет наперекосяк, рассчитываешь на одно, а получаешь совсем другое. Преодолеть такие трудности способны упорство и воля. Иди куда шел, пусть медленно, пусть тяжело, но ты уверен, что движешься в правильном направлении и скорее позже, чем раньше, но все-таки достигнешь цели.
А бывает дни, когда привычный мир рушится. У тебя выбивают почву из-под ног, ты летишь кувырком в пропасть и теряешь всякие ориентиры. Та цель, к которой шел, становится ловушкой. Что делать? Как поступить? К чему теперь стремиться? И ты понимаешь, спрятаться и отсидеться не получится. Если не примешь радикальной решение, станет только хуже.
Примерно такие мысли терзали Елену после наглого шантажа Дениса Гомельского. Сейчас она была не следователем, а униженной женщиной, с разорванной болью душой. Карандаш в ее руке выводил на бумаге бессмысленные узоры с острыми углами и рваными линиями. Так же метались в голове ее мысли.
Кто-то резко толкнул дверь ее кабинете. Елена вздрогнула и сломала карандаш. Уже третий за последние полчаса.
Не успела она поднять взгляд, как перед ее столом оказался бывший муж Сергей Петелин. Он хлопнул ладонью, смял бумагу и швырнул ее на пол.
— В детство впала, рисуночками балуешься? Ты совсем забыла о дочери! Если я разорюсь, у Насти не будет ни путешествий, ни айфонов с айпадами, ни приличного образования. Посмотри на себя со стороны, Ленок. В кого ты превратилась? Ты готова убиваться на работе, чтобы помогать проституткам, и плюешь на благополучие собственной семьи! Ты мать или крючкотворка?
Сергей швырнул со стола папки с уголовными делами. Елена встала и отвернулась к окну. Она оперлась о подоконник, чтобы не потерять равновесия от головокружения. И сжала веки, в надежде, что не придется смахивать слезинки. Сергей прав в главном. Ей надо решить: она мать или следователь — и в зависимости от этого принимать решение.
— Ленок, ты могла бы помочь мне отбиться от мошенников. Нам всем стало бы лучше. В первую очередь Насте! А ты помогаешь проститутке и сутенеру, которых уже нет в живых. Разве это справедливо!
Елена молчала. Она боялась, что ее голос дрогнет, если придется говорить. Да и что она может возразить, если он прав, черт побери!
— Что ты молчишь? Почему отвернулась? — Сергей обошел стол и встал у Елены за спиной. — У меня украли миллионы, а ты, занимая такую должность, не желаешь вмешиваться. Это подло по отношению ко мне, и по отношению к Насте!
Сергей Петелин сжал предплечье женщины и дернул ее на себя.
— О чем ты вообще сейчас думаешь?!
— Отстань! — Елена попыталась выдернуть руку, но бывший муж держал крепко.
— Не отстану. Я для того и пришел, чтобы объясниться.
Женщина увидела, как в кабинет вошел Марат Валеев.
— Эй, ты полегче! — Марат бросился на помощь Елене.
— Ага, вот ты о ком думаешь. О своем трахальщике! Сравниваешь его со мной. И что, у кого больше? Покажи, Марат, похвастайся!
— Да пошел ты!
Марат дернул Сергея на себя. Тот ответил ударом кулака. Петелина смотрела, как взрослые мужчины, бывшие ее одноклассники, сцепились, словно мальчишки, и рвали на друг друге одежду.
Схватка длилась недолго. Оперативник победил предпринимателя и вытолкал его из кабинета.
— Что это было? Чего он хотел? — отдышавшись спросил Марат.
— Ты знаешь, а он прав. Я думаю не о работе. Перед глазами так и стоит долбанный мужской… — Елена рухнула в кресло и обхватила руками голову, растрепав прическу.
— Лена, ты, о чем? — нахмурившийся Марат сел напротив нее.
— Ко мне приходил Денис Гомельский.
— А, это холеный адвокат, красящий волосы, — припомнил оперативник.
Елена сцепила пальцы и посмотрела в глаза Марату. Она должна подлиться проблемой с самым близким человеком.
— Три года назад у меня с Гомельским был роман. Достаточно бурный.
— Ну… Это же в прошлом, да?
— В прошлом. Но не совсем.
— Я не понимаю, Лена. Что значит, «не совсем»? — напрягся Марат.
— Гомельский снимал наши встречи на видео.
— Снимал? Ты имеешь в виду…
— Да! Постельные сцены.
— Погоди. Ты знала об этом?
— Нет, конечно!
— Сволочь! Да я его…
— Это не главное, Марат. Он шантажирует меня записями. Требует, чтобы я кое-что сделала с уликами. А иначе…
— Ты взрослая женщина. В разводе!
— В тот раз он воспользовался связью, чтобы подменить главную улику в деле, которое я вела. Я не сразу догадалась, он потребовал новую экспертизу, и… Преступников выпустили в зале суда. А я промолчала.
Валеев стиснул зубы, сжал кулак и грохнул по столу.
— Я раздавлю гада. Прямо сейчас пойду и сделаю из него отбивную. Он на коленях приползет к тебе извиняться.
— Стой! — Елена схватила руку Марата, готового вскочить и ринуться в праведный бой. — Гомельский опытный адвокат и наверняка просчитал этот вариант. Он только этого и ждет. Потом ни тебе, ни мне не отмыться! Мы попадем под статью, или нападение станет еще одним поводом для шантажа.
— Подлец… Погоди, а если на него нападут хулиганы? У меня есть ребята, которые мне обязаны. Они могут не только его проучить, но и забрать ноутбук или что там.
— И пикантное видео со мной попадет к преступникам. Отличный вариант!
— Гммм, — засопел недовольный Валеев и трижды ударил кулаком по столу. Он поднял взгляд и косо взглянул на Елену. — А что там было? Он показал тебе запись?
— Не все ли равно.
— Ну, знаешь, эта запись компрометирует и его.
— Не совсем.
— Опять, «не совсем»? Говори толком!
— Он виден не полностью, а только его…
— А ты?
— Мое лицо крупным планом.
— Твое лицо крупным планом, а у него только… — пробормотал Валеев.
— Да, да! Я делала то, что нравится и тебе, и другим мужчинам! Ты это хотел услышать!
— Каким другим мужчинам?
— Да всем!
— Лена, ты слышишь, что говоришь?
— А ты понимаешь, что меня мучишь?
— Покажи мне запись, — набычился Марат.
— Зачем? Я разве недостаточно рассказала.
— А твой бывший видел? Сергей поэтому тут скандалил? Ему показала, а мне нет.
— Пошел вон, Валеев, — прошептала Петелина.
— Я хотел убедиться…
— Оставь меня! — крикнула Лена и отвернулась.
Марат протянул к ней руку.
— Уйди! — нервно отреагировала женщина.
Оперативник поднимался из кресла так медленно, словно был придавлен тяжким грузом. Он уходил бочком, не отрывая взгляда от Елены. В дверях Марат замер, рассчитывая, что его окликнут. Но женщина молчала.
Удар закрытой двери словно пришелся по ее груди и отозвался новой болью.
 
;
26

Игорь Васильевич Гребенкин целенаправленно шел от метро «Университет» к главному зданию МГУ. Он то и дело бросал взгляд на шпиль знаменитой высотки, вспоминал фотографию в мобильнике дочери и прикидывал, с какой стороны мог быть сделан снимок с деревенской идиллией цветущего сада.
Гребенкин миновал улицу Лебедева, прошел мимо главного здания МГУ и оказался на Менделеевской улице. Дальше за высоким металлическим забором выстроилась шеренга высоких елей, а за ними виднелись ряды разлапистых деревьев с голыми ветками. Гребенкин сверился с картой Москвы. Это место было обозначено, как Ботанический сад Московского Университета.
«Старые яблони! — догадался Гребенкин. — В мае они будут цвести, как на снимке дочери».
Он пошел вдоль ограждения сада, удаляясь от главного корпуса МГУ. Через каждые двадцать метров он оборачивался и сверялся с ракурсом высотки со шпилем.
«Это где-то здесь, — подбадривал себя Гребенкин. — Снимок сделан на территории сада рядом с заброшенной оранжереей. Там укромное место девушек, о котором никто не знает».
Гребенкин ушел достаточно далеко и стал прикидывать, как проникнуть через забор ботанического сада. Вряд ли девушки пользуются официальным проходом. В этом случае не удастся сохранить тайну. Он потрогал прутья. Крепкие, высокие.
Неожиданно за спиной раздался легкий звук, будто кто-то спрыгнул. Гребенкин обернулся. В ста метрах от него через ограду только что перелезла девушка. Она воспользовалась наклонными ветвями дерева, которые практически лежали на заборе. Гребенкин издалека опознал яркую голубую курточку и сиреневую вязанную шапочку сбежавшей подружки дочери.
«Она! Я вычислил ее. Вот так везение!»
Лиза не заметила его и направилась к Менделеевской улице. Гребенкин поспешил за ней. Он не хотел бежать, чтобы не спугнуть девушку раньше времени, и поэтому опоздал. Когда он вышел на дорогу, то увидел, как Лиза садится в желтое такси.
«Уйдет!»
Гребенкин отчаянно замахал рукой, пытаясь остановить попутку. Вскоре ему это удалось. Он сразу дал водителю тысячу и попросил:
— Друг, выручай! Видишь, такси сворачивает направо. За ним! — Натолкнувшись на недоверчивый взгляд водителя кавказца, Гребенкин быстро выдумал причину. — Дочь сорвалась. За наркотой рванула. Я должен ее догнать, понимаешь.
— Не слушает отца, — покачал головой седовласый водитель, трогаясь с места. И показал стиснутый кулак: — Ты вот здесь ее держать должен!

;
27

Генерал Константин Баюкин нервно переключал каналы телевизора. Его интересовали только новости. Что там с бывшим министром обороны и его «женским батальоном»? Хорошо, что журналисты раздувают скандал. Пусть с ними возятся подольше. Генерал надеялся, что на громкое дело привлекли всех толковых следователей, а на его долю достался нерасторопный неудачник.
И это правильно! Разве можно сравнить хищение в общероссийских масштабах с сотней-другой подмосковных квартир. Всего-то надо, чтобы следствие затянулось. Он вернет украденные марки, уйдет в отставку и свалит в тихую Латвию, где купит домик на взморье и будет наслаждаться спокойной жизнью.
Генерал посмотрел на часы. Он ждал человека, который никогда не опаздывал. Естественно, Баюкин соврал адвокату Гомельскому, будто ценные конверты подбрасывают в почтовый ящик. Вознаграждение в виде редких марок ему передавал эстонец Тармо Кильп. Этот ушлый бизнесмен, чисто болтающий по-русски, придумал ловкую схему увода квартир и уговорил Баюкина в ней участвовать. Генерал согласился, когда понял, что почти не рискует. Попадаются на деньгах, банковских счетах, недвижимости, драгоценностях, а марки легко утаить при любой проверке.
Зазвенел входной звонок. Баюкин поспешил к двери. Пришел тот, кого он ждал.
— Рад тебя видеть, генерал, — приветствовал хозяина Тармо Кильп. — Зачем звал? Мы же договаривались, такие встречи только в крайнем случае.
Кильп не раздеваясь прошел в гостиную. Как обычно он не снимал перчаток и не выпускал из рук любимую белую трость. Генерал предложил сесть, однако Кильп, как бы невзначай, заглянул в соседние комнаты и остановился посередине гостиной.
— Я вижу, ты взволнован. Есть проблемы?
— Сплю в последнее время плохо. Приказы, квартиры снятся. Не перестарались ли мы?
— Квартиры военным выделяет государство. Жилплощадь получит каждый бездомный с погонами. Ты виноват, что у тебя уже есть жилье? — Эстонец развел руки, словно демонстрируя генеральские хоромы. — Нет! А служил ты побольше, чем какой-то там капитан или майор. Почему они получают, а ты с этого ничего не имеешь. Несправедливо. Как говорится, каждому по заслугам.
— Да я понимаю… Но вы уверяли, что схема законна. А тут копать начали.
— Закон и беззаконие — две стороны одной медали. Закон можно повернуть лицом к себе. Так и было. Но сейчас кто-то повернул его к нам задницей.
— Ваш прокол!
— Копают под тебя, генерал, а не под меня. Значит… — Кильп сделал многозначительную паузу.
— Но я делал все, как обычно!
— Кто-то повернул медаль. Тот, кому это выгодно. Ты думаешь, я не размышлял на эту тему? Не пытался вычислить наше слабое звено? Еще как! Я прощупал всех, участвующих в деле, и сделал вывод. Каждый из нас в случае провала потеряет больше, чем приобретет. Кто-то испортил нам жизнь ради другой выгоды. Нематериальной.
— Борец за правду?
— Рассмешил. Таких не существует. Кроме банальных денег есть борцы за должность, за голоса избирателей. Но опять — мимо.
— Кто же?
— Кто-то копает с твоей стороны. Думай, генерал. Думай!
У Кильпа чуть не сорвалось с языка: «Смывайся!» Но эту часть плана он рассчитывает выполнить первым. Вот только завершит важное дельце.
— Ну, мне пора, генерал. — Кильп с силой сжал правое плечо Баюкина. Глаза эстонца внимательно изучали реакцию собеседника. — Вижу, что тот окровавленный джемпер в спальне не твой. Сына?
— Откуда вы…
— Я же сказал, что изучил каждого участника дела. И про твоего контуженного сына тоже знаю. Зачем он приехал в Москву?
— Помочь мне.
— Судя по джемперу, он уже помог. Во что он вляпался? — жестко спросил Кильп.
— Марки. У меня украли последний конверт с марками. Проститутка, больше некому. Алексей помогает вернуть их.
— И что? Вернул?
— Пока нет.
— Он же отмороженный на всю голову. Так?
— Алекс вылечился. Правда, его демобилизовали по медицинским показаниям.
— Ты говорил сыну про меня?
— Нет.
— А кому-нибудь еще рассказывал?
— Я соблюдаю осторожность. Как договаривались.
— Я вижу, какая это осторожность. Окровавленные вещи дома. Кто его ранил? Где?
— Я не могу сказать. Это наши проблемы.
— Вот именно. Ты сам профукал марки. А теперь еще и контуженного вояку подключил.
Кильп направился к двери. Прежде чем выйти, эстонец обернулся и поднял трость, словно продолжение указательного пальца:
— Вот что, генерал. Больше ко мне не обращайся. Забудь про меня. Мы с тобой друг друга не знаем!

;
28

Денис Гомельский припарковал «инфинити» у стрип-клуба «Дикие кошечки». На пороге заведения курили двое охранников, одетые в одинаковые темные костюмы и красные галстуки с белым силуэтом жеманной кошки. Скоро вечер, и у них начнется горячее время. А пока адвокат рассчитывал выудить у персонала информацию о вчерашнем происшествии рядом с клубом. Предстояло выяснить, насколько тупо его клиент засветился перед убийством сутенера.
Гомельский уже собирался покидать автомобиль, как заработал его телефон. Звонил Алекс Баюкин.
— Ты угадал, адвокат, с филателистом. Девчонка приходила к нему утром.
— И что?
— Показала редкие марки, предлагала купить.
— Марки сейчас у него?
— Нет, сделку назначили после шести вечера.
Гомельский взглянул на часы. Времени в обрез, надо срочно ехать на Таганку. Клуб может подождать.
— Алекс, ты уверен, что это были марки из конверта генерала?
— Откуда еще! Девчонка была молодая, смазливая и наглая, как все шлюхи. Она принесла блок из четырех старинных уездных марок Российской империи.
— Что-то быстро филателист тебе все рассказал.
— Сначала он молчал. Но потом разговорился.
— Ты не перестарался? — забеспокоился адвокат. — Он цел?
— Живой. И на лице не царапины. Я быстро учусь.
— Так. Поблагодари его, извинись, если надо, и жди меня около магазина. Я скоро приеду.
Гомельский завел двигатель, как вдруг заметил, что с охранниками клуба уже кто-то беседует. По напористой манере держаться и дешевой куртке на размер больше, которую не жалко испортить, гость смахивал на бывалого опера, но служебного удостоверения в его нервных руках не наблюдалось. Разговор мужчин быстро взлетел на повышенные тона. Денис опустил стекло.
— У тебя с бабой проблемы, или не стоит? — нагло спросил рослый охранник.
— Ты что несешь! — возмутился гость.
— Насмотрелся я на таких. По морде видно, тебя баба бросила, и ты пришел на наших девочках отыграться. Сначала нервы подлечи, мужик, потом суйся в приличное заведение.
— Да я тебя…
 Оперативник схватил охранника за галстук и дернул на себя. Противники развернулись. Гомельский увидел лицо полицейского и узнал капитана Валеева. Адвокат тут же стал снимать происходящее на смартфон.
«Сегодня мне везет», — радовался он.
Прежде чем уйти из Следственного комитета после вызывающего разговора с Еленой Петелиной, Гомельский выяснил, с кем она сошлась. Это было не трудно. Любовные интрижки сотрудников обожают обсуждать женщины из канцелярии. Тем более с неженатым обаятельным преуспевающим адвокатом, умеющим делать комплименты.
«Давайте ребятки пожестче!» — мысленно подзадоривал адвокат спорящих мужчин.
Словно услышав его призыв, Валеев ударил охранника в грудь, тот попытался защититься, противники сцепились, покачнулись и свались со ступенек. Борьба продолжилась на мокром асфальте. К Валееву на помощь бежал рослый напарник. Второй охранник заведения выскочил ему на встречу. Борьба продолжилась двое на двое.
Гомельский победно улыбнулся и позвонил в ближайшее отделение полиции.
— Нападение на клуб «Дикие кошечки»! Два бандита. Наверняка, вооружены. Быстрее! — сообщил он.;



               
(По соглашению с издательством текст публикуется не полностью. Всего в романе 80 глав. Приятного чтения под шелест страниц)