Собачья свадьба глава тридцать вторая

32.
- А подглядывать – нехорошо.
Джули вздрогнула и резко обернулась на голос.

Мужчина был высок и широк в плечах. Она и не слышала, как он подошел к ней сзади – настолько она было погружена в спектакль, который разыгрывали перед ней две собаки. Опять – свадьба. Как мало и какая вечность прошла с тех пор, когда она захватывающе наблюдала чарующий танец её любимчика Мачо и его подруги. Эти две дворняжки, помесь блухиллера с еще чем-то, были совсем  молоды и неопытны, и, казалось, только начинали познавать премудрости любви. Кобелек неумело тыкался носом под хвост подруги, она призывно оглядывалась на него. Потом , игриво взбрыкнув ногами, он отскакивал в сторону, припадая к земле передней частью тела, и начинал выписывать вокруг неё круги – смотри, мол, какой я  - парень хоть куда. Она кидлась за ним, и начиналась веселая игра, сразу было понятно, что течка только началась и до овуляции есть еще время.
Мужчина и женщина проводили взглядом умчавшихся в прерию собак.
- Джули. – Сказала она и протянула ему руку.
- Дрэйк. – Ответил мужчина. – Вы живете здесь неподалеку?
- Я – племянница Лоры Дэвис. – Заученно повторила Джули « легенду».
- Вот как? – Заинтересованно посмотрел на неё мужчина. – Не знал, что у Лоры есть сестры и братья.
Джули вспыхнула:
- А вы все и про всех знаете?
- Ну почти-что, - Примирительно , ответил тот.
Он шел с ней рядом, возвышаясь над ней. Она украдкой рассматривала его: Лицо покрыто темным загаром, крупный подбородок. Прищуренные, привыкшие к яркому солнцу глаза, седые , почти белые волосы выбивались из-под полей ковбойской шляпы. « Прямо герой из вестерна- боевика!, даже гримироваться не надо!» - подумала она про себя, улыбаясь.

Лора Дэвис сидела возле двери в магазин – посетителей в этот час было немного, осень,дороги часто бывали пустынны, даже машин, останавливающихся, чтобы заправиться бензином, было немного.
- Шериф! – Воскликнула она. При виде путника Джули. Та было  испуганно метнулась к двери, но Лора жестом успокоила её. – То-то , смотрю, машина здесь, а самого нигде не видно.
Мужчина улыбнулся:

- Бывший шериф.  – Это уже относилось к Джули, сердце которой бешенно колотилось в груди. – Ты же знаешь, я уже там больше не работаю. Отвоевал свое.
 
- Да знаю, только тебя все равно все так называют, никак к новому-то не могут привыкнуть, с сомнением к нему относятся. Где же ты пропадал все это время?

- Да были дела. – Пожал тот плечами.

Джули уже вошла в дом и закрыла за собой дверь.  В сердце её закралась тревога. За те несколько месяцев, что провела она в этом маленьком домике, рана в её сердце начала затягиваться. Сердце все еще кровоточило, стоило её подумать о Люке, но она понимала, что ничего – не вернешь. Надо было жить, раз уж – выжила. Ведь есть еще и сын.
А вот другие раны затягивались куда медленнее, и каждый раз, когда кто-то незнакомый подходил к ней внезапно, инстинктивно она отшатывалась. Несмотря на то, что сознание было замутненно таблетками, и все происошедшее с ней там, на дороге из плавы, помнилось, как в тумане, во сне она все еще  кричала. И тогда прибегала к ней Лора, и, с расплетенными косами она усаживалась к ней на постель, и укачивала, как ребенка, прижав её к своей необъятной груди.
 Постепенно память возвращалась к ней, были, конечно, и провалы. Например, она совсем не помнила, как он впихнул её в свою машину, как оказались они в прерии, возле каких-то источников. Помнила только сопение этого потного мужика, повалившего её на траву, как содрал он с неё платье, как смеялся он щербатым ртом, со вздувшейся верхней губой – и вонь жевательного табака была отрезвляюще –невыносима. Как начала она вырываться от него, пинаясь и крича, но это только вызвало новый взрыв хохота – тот, казалось, даже радовался, что жуткая игра продлится подольше. Тогда, изловчившись, она ударила его коленом в пах, а когда, взвыв, он на секунду ослабил хватку, она, как ящерица, буквально выползла из-под него, и, пока то тот еще не поднялся, пнула его ногой.
Её шатало, то-ли от выпитых успокоительных, то ли от страха, но она еще раз пнула его, и вдруг тот исчез- скатился куда-то вниз – там был обрыв. Через минуту раздался ужасающий крик – так мог кричать только человек, испытывающий ужасную боль, как будто ошпаренный кипятком.
Джули бросилась бежать куда-то в степь. Главное не оглядываться, быжать, быжать, бежать, покуда хватит сил.
Она и бежала. Темнота поглотила её, впереди была вся ночь, но остановиться она не смела.
Она не слышала, как выкарабкался тот изверг наверх, как захлопнулась дверь его машины, как сделал он несколько кругов, в поисках её, и завывая всякий раз, когда приходилось ему нажимать на педаль газа ошпаренной ногой. Джули уже была далеко и бежала, бежала, пока не свалилась без чувств, полуголая, под палящими лучами смертельного солнца.
*******************************
Она сама рассказала это Дрэйку, он ни о чем её не спрашивал. Он уже знал, из своего собственного опыта, что раны в душе заживают гораздо дольше, чем на теле. Он приезжал, как всегда, в семь вечера, и они уходили в прерию, поросшую  травой, уже седой, как бы покрытой изморозью . Зачем-то обоим  им нужны были эти прогулки. Порой – вовсе без слов, просто, шли тихо бок о бок, думая каждый о своем. Однажды наткнулись вот так на тех двоих собак, которые так были поглощены свершаемым действом, что даже не оглянулись на пришельцев. Дрэйк хотел было увести Джули, подумав, что ей будет неловко смотреть на интимную сцену. Но она, как завороженная, остановилась в нескольких шагах от собак.
Молодой кобелек уже знал, что делает – помогли многочисленные уроки . Поначалу он еще неловко вскакивал на свою партнершу, начиная с головы. Она терпеливо высвобаживалась от его хватки, поворачиваясь к нему задом. Вот он изловчился, тело его заработало, как хорошо смазанная машина, движения его участились, так же как и его дыхание, и вот раздался её громкий крик! Дело было сделано. Они хорошо проделали свою работу. Он делился с ней самым сокровенным, тем, что поможет ей продлить жизнь на этой , поросшей горькой полынью планете. Довольные и обессиленные, стояли они, сомкнувшись в одном, самом тесном телесном обьятии – уставшие и умиротворенные, и довольные друг другом.
Джули повернула обратно к дому. Дрэйк последовал за ней.

***************************
« Я навел справки по твоему делу. Оно причислено к категории «cold case», то есть нераскрытых преступлений. Поскольку анализ ДНК показал, что платье – принадлежало тебе, а ботинок – сериальному убийце и насильнику, то предполагают, что он расправился с тобой и скинул твое тело в горячие источники, чтобы замести следы. Тебе решать, как тут поступить. Ты можешь еще какое-то время оставаться у Дэвисов, пока полностью прийдешь в себя, но, рано или поздно, тебе прийдется принимать решение. Подумай о матери, сыне.
Я понимаю, сейчас не время говорить о чувствах, но я тебя не тороплю – если тебе некуда податься, то – можешь разделить со мной мой дом. Я – ни на что не претендую. Почему-то ты запала мне в душу,  мы оба – раненные птицы, в какой то мере.
Я купил 20 акров земли в штате Вашингтон – это в основном, дикая природа, рядом с Национальным заповедником, у подножья Северных гор. Туда нет дороги, и можно добраться только пешком. У меня там есть даже свой Бобровый пруд с дикими утками и голубыми цаплями, и все это мое богатство находится в долине Горной реки.  Год назад я купил себе дом – неподалеку от моей земли, и понемногу перебираюсь туда.
Немного о себе:
Как ты уже знаешь, я был шерифом округа. Я старался быть честным с самим собой и другими, и имел неплохую репутацию. Я любил свое дело и не сожалею что посвятил этому годы, но так же рад, что все это – в прошлом. Ты никогда не видишь полицейского, когда все у всех в порядке,только тогда, когда – что-нибудь произошло.  Что-нибудь плохое. Ужасное. Все это – накладывает негативный отпечаток на людей нашей профессии. С этим трудно смириться, но этот так. Когда я был еще молод и полон идеализма и энтузиазма, один ветеран сказал мне печально: "мы – только мусорщики, разгребающие человеческое дерьмо». Увы, я замечал, что многие мои коллеги, со временем, и превратились просто в « чистильщиков», выполняющих приказы, без раздумья. Так – проще жить.

Да, мне не удалось « спасти мир от зла». Я был ранен, а после выздоровления решил больше не возвращаться на службу, из нежелания стать циником. Не все офицеры, конечно, таковы, и я нисколько не сожелею о проведенных там годах. Наоборот, они меня более «очеловечили»  и я не разучился сострадать тем, кто попал в беду.
 
Несколько лет назад на меня набрела собака, тогда еще щенок, помесь Австралийской пастушьей с еще чем-то.  Я назвал её , по странному совпадению, Джули. Ей уже пять лет и она мой постоянный и верный спутник во всех моих приключениях.  Она обожает наши походы в горы.
Я думаю, тебе понравилось бы здесь – ты влюбишься в моих бобров, а орлов – я насчитал пятьдесят прошлым летом! Тогда же я и Джули увидели нашего первого медведя. Здесь я понял, что природа залечивает раны лучше любого другого снадобья.»

Джули вложила письмо в конверт. Мошкара кружилась вокруг зажженной лампы. Ей так захотелось уткнуться носом в волосы сына . Она поняла, что готова жить дальше.