НА ДАЧЕ

Когда мне было четыре года, родители приобрели на берегу Волгоградского водохранилища дачу. Пока возделывали участок, благоустраивали территорию и строили маленький домик, прошло несколько лет. Так что, когда стало возможным проводить лето на более-менее ухоженной даче, я был уже увлеченным рыболовом.
На дачу нас вывозили обычно с братом Игорем, который был всего на год меня моложе, и в детских играх у нас интересы сходились. Во  взглядах на рыбалку тоже. Там рыбалка подразделялась на три ярко выраженных направления: общепринятая рыбалка на поплавочную удочку, рыбалка с резиновой лодки и на завозные.
С резиновых лодок в отвес блеснили небольших судачков и бершиков. Эта рыбалка была недоступна для нас из-за отсутствия лодки. Да и лодки были тогда у очень немногих рыболовов. С этих же лодок ставились на ночь и завозные, которые дотягивались до старого русла Волги, а это там, где была расположена наша дача, примерно триста-четыреста метров от берега. Уловы обычно представляли сомы разных размеров. Но иногда некоторым счастливцам попадались и осетры. В таких случаях эту красную рыбу, пряча, чтобы никто не увидел, рыбаки быстро несли домой. Но прячь не прячь, а,  как  и в приличной деревне, через час уже вся улица знала, кто, что и сколько поймал.
Нам же оставалось ловить рыбу на поплавочную удочку. Основными тремя представителями местных речных просторов, которые нам попадались, были два вида бычков – песчаный и каменный – и верхоплавка.
Каждую весну и без того крутой берег водохранилища подмывался и рушился. Зрелище это не для слабонервных. Перед половодьем Волжской ГЭС в Волгоградском водохранилище, которое располагается выше по течению Волгограда, накапливалась вода. Обычно она поднималась до самого обрыва берега, высота которого достигала несколько десятком метров. Спуститься с такого обрыва к воде можно было в очень немногих местах. Расстояние между такими спусками могло быть и несколько километров. Когда вода упиралась в этот склон, волны медленно и упорно начинали его разрушать. Время от времени слышался грохот. Это часть склона отделялась от материка и обрушилась в воду. Родители нам в это время строго-настрого запрещали ходить по берегу, так как для прохода вдоль обрыва оставалась только узкая тропинка, а иногда и вовсе надо было идти по воде вброд. Один раз мы с братом сидя на берегу, услышали рядом какой-то шум. Метрах в пятидесяти от нас часть обрыва отделилась от монолита суши и стала, медленно заваливаясь, опускаться. Скорость обрушения быстро увеличивалась. Еще мгновение, и многотонная масса, окончательно отделившись от берега, рухнула в воды Волгоградского моря. Отдельные брызги долетели и до нас. Мы смотрели на это затаив дыхание. Тогда мы ничего про это родителям не рассказали. Но зато я запомнил это на всю жизнь и всегда, проходя под каким-либо обрывом, я внимательно оцениваю возможность обвала.
Сильно уплотненный грунт и камни, оказавшись в воде, создавали прекрасные убежища водным жителям. Так что места, где могли скрываться бычки, было предостаточно.
Ловить бычков было просто. Сквозь прозрачную воду темными пятнами просматривались залежи камней. Зайдя по колено в воду и насадив червячка, забрасывали удочки, стараясь попасть на границу камней и песка. Бычки клевали четко. Схватив насадку, они устремлялись под ближайший камень. Поэтому поплавок резко уходил под воду и замирал. Иногда было видно, что он стоит на одном месте всего в нескольких сантиметрах от поверхности. Следовала подсечка, и бычок уже извивался в воздухе. Если было пропущено более длительное время, бычок мог завести сильно крючок под камень, и получался зацеп. Приходилось идти по леске до камня и, нырнув, переворачивать его, извлекая снасть. Часто с крючком извлекался и бычок, который не хотел расставаться со своей добычей.
Бычков тогда было много, и ловля их была интересной. Иногда попадались очень приличные особи до полукилограмма и более. Такие экземпляры ловились недалеко от песчаного карьера. При этом применялась леска 0,4 мм и крючки до №12. Мы же стремились не за качеством, а за количеством. Тем более что у нас эта ловля часто сочеталась с купанием. Когда надоедало стоять на солнце с удочкой, мы поднимали поплавки максимально вверх, удочку укрепляли в камнях и уходили на пляж, благо он находился в двадцати метрах от места рыбалки. Время от времени подходили к удочкам, и обычно снимали сидящих на крючках бычков, и снова закидывали. К обеду на жареху рыбы  у нас было всегда.
В августе около берега большими стаями собиралась верхоплавка. На нее была очень увлекательная рыбалка. Некоторые глыбы обрушившегося грунта откатывались довольно далеко от берега. Ранним утром мы по воде переходили на эти удобные для рыбалки места и начинали подбрасывать для прикормки крошки хлеба. Через несколько минут вода как будто закипала от кормящихся верхоплавок. Мы быстро забрасывали удочки в середину стаи. Поплавки, находящиеся от грузила  всего на несколько сантиметров, сразу же уходили под воду. Мы успевали вытащить по несколько рыбок, а стая так же неожиданно исчезала, как и появлялась. Следующая порция хлебных крошек – и все возобновлялось. Полсайки хлеба хватало, чтобы за два-три часа наполнить семи литровое  ведерко рыбой.
На даче наша бабушка Тося пережаривала эту рыбу, раскладывая горкой на большое блюдо. Рыбешки прожаривались полностью и представляли собой хрустящую палочку. Рыбки брались за хвост, головки у них отрывали, все остальное вместе с косточками съедалось. Это было одно из любимых наших блюд. Рыбки исчезали в наших животах, не успев еще до конца остыть, а мы снова бежали на берег.
Один из спусков к воде был как раз напротив нашей дачи. Сначала это была просто узкая горная тропка. Потом ее расширили и немного благоустроили, так как внизу была установлена насосная станция. От насосной станции в воду уходили две трубы диаметром около полуметра. По ним можно было зайти в воду метров на тридцать. Правда, летом они обильно покрывались водорослями и становились очень скользкими. Но зато они заканчивались рыбозаградителями, с которых, купаясь, можно было замечательно нырять. Если потихоньку пробраться на эти площадки, то можно было увидеть больших окуней, которые стояли у этих заградителей и … ни на что не хотели ловиться. Они для нас тогда оставались большой загадкой. Эти рыбы, размеры которых по виду достигали более полкилограмма, игнорировали предложенные им крючки с червями, вращающиеся блесна спиннинга, вертикальные окуневые блесна на которые в других местах на Волге и озерах прекрасно ловились их сородичи. В общем, игнорировали все, что могли им предложить рыболовы. Эти рыбины стояли у нас под ногами и были уверены в своей безнаказанности. Вода обычно была прозрачная и видно было как окуни, лениво шевеля плавниками, нехотя отплывали в стороны, если какой-нибудь из разозлившихся на их наглость рыбак пытался банально подцепить их крючком, который просто подводил под них. Сколько помню, никто не поймал ни одного окуня.
Как-то я увидел, как один из мальчишек при помощи маски и вилки, примотанной к метровой палки, колет бычков. Как я этим загорелся! Это же надо: и купаешься, и одновременно рыбу ловишь. Бегом побежал на дачу. Все рассказал маме и отцу и попросил срочно дать мне вилку. Маска у меня и так уже была.
Вилку то мне дали, но не из нержавейки, а алюминиевую. Нержавейка, по мнению родителей, это слишком дорого для такого баловства как рыбалка.
Изогнутая вилка при помощи молотка быстро превращается в плоскую. Приматываю ее к вырезанной выструганной прямой палке и напильником затачиваю зубья. Кажется, все готово. Беру шнур для кукана и бегу на наше пресноводное море.
Зайдя по пояс, погружаюсь в приятную прохладную воду. Дыша через трубку, оглядываю окрестности. И почему я раньше до этого сам не додумался?! Все как на ладони. Вот небольшая плешинка песка между камней и на ней несколько песчаных бычков. Хотел к ним приблизился, но они не стали меня дожидаться. Рывок – и они отплыли. Еще рывок, еще – и они на безопасном расстоянии. Да ладно уж. Бегать за такой мелочевкой. Не из-за них все это затевалось. Начинаю обследовать камни. Уже под вторым обнаруживаю выглядывающую голову приличного бычка. Почти не шевелится, подбираюсь к нему. Подвожу свой гарпун и резко бью бычка. Ура! Рыба забилась. Стараясь, чтобы вилка не оторвалась от дна и бычок не соскочил с нее, беру рыбу и вешаю ее на кукан. Так, начало есть. Да и бычок отборный. Такого не каждый день поймаешь на удочку. Только зубья моего гарпуна погнулись и затупились о камень. Кое-как выпрямив их, продолжаю охоту. Здорово, что теперь добычу можно выбирать. Зачем теперь мне нужна мелочевка, когда можно выбрать рыбу большого размера?
Так прошло около часа. На моем кукане с десяток приличных рыбок. Но рыбалку приходится заканчивать, так как теперь вилка затупилась настолько, что из-под ее зубцов бычки ускользают целыми и невредимыми. Расстроенный иду домой. По дороге встречаю нашего соседа по даче дядю Колю. На вопрос где поймал таких красавцев, рассказываю о своей охоте, жалуясь на свое несовершенное орудие лова. Дядя Коля задумался, а потом говорит:
- Ну-ка пойдем со мной. Попробую тебя выручить.
Он долго копался в сарае и, наконец, извлек откуда-то прочную прямую и упругою нержавеющую проволоку толщиной миллиметра три.
- Возьми. Заточишь – получишь хороший гарпун.
Я счастливый помчался на дачу. Рыбу отдал маме, а сам побежал к отцу, который поливал огород. Как только он увидел «такую замечательную проволоку» у меня в руках, глаза его загорелись как-то не по-доброму. Чувствую – может отобрать. Зачем? Сам не знает. Но проволока красивая, блестящая и выглядит как… ну, как «крайне необходимая в хозяйстве». Предвосхищая события, а рассказываю о рыбалке, затупленном гарпуне и дяде Коле. Папа тут же загорелся:
- Ну, что? Сможешь сам заточить или помочь?
- Сам попробую.
И, взяв крупный и мелкий напильники, пошел к тискам. Все оказалось совсем не так просто. Сталь оказалась пружинной, очень-очень прочной. Напильники скользили по ее поверхности практически не снимая стружки. Не знаю, сколько я затачивал гарпун, но подошел папа и снова предложил помочь мне. Теперь я уже с удовольствием согласился.
В руках отца все шло как-то более норовисто. На глазах конец проволоки стал заостряться, пока, наконец, на стал острым, как игла. Папа полюбовался на свою работу и вручил мне это изделие.
Я взял в руки эту блестящую пику. Ну что можно сказать? Красота! Даже жалко таким тыкать в камни. Но, полюбовавшись, побежал испытывать.
Действительно, пика получилась изумительная. Острейший конец прошивал рыб насквозь безо всяких усилий, а замечательная сталь практически не тупилась о камни. Нанырявшись вдоволь, решил, что уже пора и домой. Но, рыбача, отплыл от пляжа вдоль берега на довольно приличное расстояние. Не пешком же возвращаться. Плыву обратно, на всякий случай осматривая дно. Не заметил, как доплыл до водокачки и уперся в рыбозаградитель. А около него, как всегда, стоят крупные окуни. Целясь в крайнего, выбрасываю руку с пикой вперед. Скорее почувствовал, чем увидел, что попал. Пику сразу поднял вверх, чтобы раба не соскочила. И по гладкой проволоке ко мне на руку соскользнул замечательно большой окунь.
Посмотреть на этого красавца собрался весь пляж. Меня распирало от гордости, глядя с какой завистью смотрят на меня все подошедшие рыбаки.
С пикой у меня была связана еще одна история.
Как-то с бабушкой Зиной и дедушкой Петей – родителями моей мамы – мы поехали среди недели на дачу поливать деревья и огород. Бабушка с дедушкой занялись этим благородным занятием, а я провел с ними деловые переговоры:
- Ну что? Помочь надо? Нет? Ну тогда я на пять минут сбегаю на море искупаться.
Схватив маску с трубкой и, конечно же, пику, бросился на берег. Там купались знакомые ребята и играли в игру «догонялки на плоту».  Что это такое? Раньше по Волге с верховий плотами сплавляли много леса. Эти огромные поля бревен плыли в сопровождении буксиров, которые гнали их вниз по течению. Много их по дороге отсоединялось, и ветром прибивало к берегам. Те, которые были не очень толстые и тяжелые, дачники использовали в строительстве на своих приусадебных участках. А огромные толстые бревна, которые невозможно было поднять по склону обрыва вверх, просто лежали на берегу и гнили. Выбрав наиболее легкие из них, которые можно было столкнуть в воду, мы делали себе для игр плот, с которого ныряли или играли в догонялки, плавая вокруг и подныривая под этими связанными бревнами. Оставив свои рубашку, маску с трубкой на толстом бревне на берегу и воткнув в него пику, я присоединился к пацанам. Чтобы подныривая не удариться о подводные камни, мы оттолкнули плот подальше от берега.
Так весело ныряя и плавая, мы не заметили как поднялся свежий ветерок, который дул от берега. Когда в какой-то момент посмотрели на пляж, то увидели его вдалеке. Увидели и обомлели. Фигурки купающихся людей уже практически не различались. Что делать? На такие расстояния никто из нас даже во сне плыть не отваживался! Вдруг мы увидели, что по направлению к нам движется яхта под парусом. Сразу полегчало. Но, как выяснилось, зря. Яхтсмены сделали недалеко от нас красивый разворот и, смеясь, поплыли дальше. Мы им что-то прокричали вслед, но они не обратили на это никакого внимания.
А нас продолжало потихоньку относить к противоположному берегу до которого было несколько километров. Все были очень напуганы. Понимая, что с каждой минутой промедления нас все дальше и дальше относит от берега, решаем пробовать добираться вплавь. Договорившись никого не бросить по дороге, мы спрыгнули с плота и поплыли. Сейчас трудно вспомнить, как это было. Помню, когда сил уже не было, ложился на воду и, медленно погружаясь, пытался хоть немного отдохнуть. Потом снова плыл. Долго ли, коротко ли мы плыли – не знаю. Когда все благополучно добрались до берега, то упали на песок и просто молча лежали. Немного отдохнув, все разошлись по домам, а я поднялся и пошел к своим вещам. Каково же было мое удивление, когда обнаружил, что бревно пусто и моих вещей нет. Да и на берегу нет ни одного человека, у которого можно было бы спросить, куда они делись. Осмотревшись вокруг и ничего не обнаружив, понурив голову побрел домой. Надо же, всего лишился: и маски с трубкой, и пики, ну и рубашки. Рубашку то не так жалко – дома еще есть – а вот как быть со всем остальным?
Подходя к даче, я еще издалека услышал чьи-то рыдания. Когда подошел ближе, не на шутку испугался: рыдания доносились с нашей дачи. Что могло случиться?
Последние метры я бежал. Распахнув калитку, влетел на дачу и увидел, что за столом, который стоял на улице под виноградом, сидит бабушка, рыдает и рвет на себе волосы. На столе перед ней разложены мои рубашка, маска с трубкой и пика. Она все это перебирает руками и вновь ее плечи содрогаются в рыданиях.
Я подскочил к ней:
- Бабушка, ты чего? Кто тебя обидел? И зачем ты мои вещи забрала с берега? Я же их там ищу!
Бабушка подняла заплаканные глаза и смотрела на меня как на привидение. Потом бросилась обнимать и целовать. Потом кричать и ругать. Потом опять целовать…
Оказалось, что они с дедушкой полили на даче все, что было нужно и бабушка решила пойти посмотреть как там я рыбу ловлю. Да и отец скоро за нами должен был заехать на машине. Пришла на берег и что видит: в бревно воткнута пика, лежат все мои вещи, а внука нигде нет. Ни в воде, ни на берегу. У водокачки был моторист, который нас хорошо знал. Бабушка кинулась к нему. Но тот только развел руками. Да, видел. С мальчишками играли на плоту. Но куда делись – не знает. Да и плота нигде нет. Может, утонули все?
Вот на этой радужной ноте бабушка собрала мои вещи и, рыдая, пошла на дачу. Поднявшись на обрыв, она еще раз сверху окинула взглядом водную гладь, но там в прозрачной воде никто не было видно. Кто бы мог подумать, что на плоту, который маячил на горизонте, резвится ее внук? Так в рыданиях она и пришла.
- Бабуля, а дедушка где?
- Да пошел, сам не зная куда, тебя искать…
Тут калитка распахнулась и заходит дедушка. У него тоже был вид, как будто собирался упасть в обморок. Увидев меня, он не сказал ни слова. Он вообще ничего не говорил. Просто сел на лавочку и отсутствующим взором смотрел куда-то вдаль.
А через несколько минут приехал отец. Ну что он мог сказать. Слава Богу, что я остался жив-здоров. Но этот случай всем запомнился на долгие годы. Потом, спустя несколько лет папа тоже признался, что в детстве на спор переплывал Волгу напротив тогда еще Сталинграда позднее переименованного в Волгоград. Тогда отец тоже не рассчитал скорость течения и его сильно снесло. Чтобы вернуться домой, он был вынужден по противоположному берегу заходить на несколько километров вверх по течению и оттуда пытаться выплыть к дому. А в это время его мама – моя бабушка Тося – ходила, рыдая, по берегу, оплакивая его, своего первенца.