Лекции по философии

      Сегодня суббота, у Горского выходной, но он встал рано и, стараясь не разбудить жену, идёт на лекцию. Друг Женька уговорил прочесть лекции по философии в местной академии вместо заболевшего сотрудника.

- Я же технарь, - возражал Горский, - и в философии ни бум-бум!

- Не вижу очень большой разницы, - парировал декан Женька, - и там вещи и здесь!

- Да, но вещь в себе отличается от материальной вещи, - негодовал Горский, - к тому же я инженер, а не преподаватель! Да у тебя и ставки такой нет!

Звание инженер Горский ставил выше всяких бакалавров и магистров, и гордился этим.

- Проведем по статье привлечение внешних специалистов! - Засмеялся Женька, - а твой вид заслуживает всякого почтения!

  Вид у Горского действительно был если не академика, то точно профессора.
  Женька назвал гонорар за цикл лекций, и Горский сдался. Это значит, что появятся неучтенные деньги и он сможет купить жене какой нибудь подарок! И это будет просто так, без дат и юбилеев!

   Весь вечер пятницы он штудировал Канта. А сейчас, спускаясь по пешком по лестнице (лифт опять не работал) он повторял мысль Канта о том, что все наше знание слагается из двух элементов содержания, которым снабжает опыт, и формы, которая существует в уме до всякого опыта. Все человеческое познание начинается опытом, но самый опыт осуществляется только потому, что находит в нашем  разуме априорные формы, заранее данные условия всякого познавания; поэтому, прежде всего надо исследовать эти неэмпирические условия эмпирического знания. Потом он подумал о пространстве, о времени, материи, но эта была тема не сегодняшней лекции.

  А в настоящем пространственно-временном отрезке пятого этажа он увидел материальное небесное создание, Любочку. Она жила на последнем этаже, возле неба. Встречал он её иногда по утрам.

- Что у ней за работа такая, - ворчал Горский, - ни отдохнуть, ни выспаться толком! Бедная девочка!

  Любочке было лет двадцать пять. Красивое личико обрамляла копна волос цвета сезона, дня недели или вчерашнего трэнда. Не было такого цвета в природе который бы не присутствовал на голове у Любочке. Сегодня превалировал лиловый цвет, и он плавно переходил на легкую блузку. А юбочка из плюша скорее походила на салфетку. А внутри этой салфетки и выреза блузки все как-то двигалось, жило своей жизнью и кричало: "Вот я! Вот мы!" Они кивнули друг другу, как здороваются незнакомые люди, живущие в одном доме. Она ему улыбнулась, а он сделал строгое лицо. На Горского пахнуло ароматом тончайших французских духов сделанных в Польше. Любочка пошла по лестнице вверх и ему открылась прекрасная панорама! Горский с тоской проводил взглядом её музыкальную фигуру. Неправильные мысли посетили его, он гнал их прочь, а они опять шли к нему и их было уже много.

  Горский сглотнул и с той же тоской продолжил свое движение вниз. Между третьим и четвертым этажами находился Вовка. Он брал приступом очередной пролет. В его целеустремленных глазах угадывались одна мысль. Или две, не больше. С Вовкой Горский ходил в садик, потом в школу. Другом не был, но знал его хорошо. Поздоровался с Вовкой. Вовка не ответил, его голова была занята другим. Рядом с Вовкой тоже чувствовалась Франция, но по запаху этого вина было видно, что разлито оно было где-то под Мытищами. Они разошлись, "едва соприкоснувшись головами"! Горский покачал головой и пошел дальше.

 Небесное видение опять всплыло перед глазами, салфетка с блузкой теперь были отдельно, а Любочка отдельно, но в новом пространстве он услышал голос Матильды. Матильда жила на втором этаже, у Кузьминичны. Она сама ходила по утрам выгуляться на улицу, Кузьминична доверяла ей. А сейчас Матильда лежала на подстилке у своей двери и рычала на Горского. Рядом с ошейником у ней был повязан большой розовый бант, Кузьминична обожала розовое. Кроме Матильды у Кузьминичны жили шесть балконных кур с петухом и две кошки. Горский бочком пролез мимо рычащей скотины и вышел на улицу.

- Как тесен мир! - громко подумал Горский и пошел на автобусную остановку.