Черная каста

О пороках судебной системы

Сатира

До судного не знал, не ведал дня,
Что есть в России  дивная броня.
Прочней кольчуги и тевтонских лат,
Копье бессильно  и  смешон булат.
И стрелы Чингизхана не берут,
Лишь падают, как хворост, на ветру.
Так из чего отлита та броня,
Что не боится стали и огня?
Из композита или из титана?
Из шерсти, хлопка и   лавсана.
А впрочем, из любой, но черной ткани,
Что закрывает тело, грудь и длани.
И мантией судейскою зовется,
Для разрешения разных дел дается.
Чтобы закон и правда были в силе
Под гербом и от имени России.
Но мантии охотно заграбастав,
Иные судьи превратились в касту.
Решив, они — «священные коровы»
На произвол и на подлог готовы.
Чтобы срубить на стороне бабло,
В чести у них не истина, а зло.
Не бедствуют, отменное кормление,
На них держава не жалеет денег.
По статусу на уровне министров.
За правосудие, что должно быть чистым
И честным  по закону, не по блату,
Дают им депутатскую зарплату.
Потребности, известно, без предела.
Не могут обойтись без  ниток белых
И шьют дела без совести и чести,
А ради денег, званий, лживой лести…
О, мантия — какой бронежилет!
Спасает крохоборов столько лет.
Ее одели прежде ради скорби*
С тех пор она служителей сих кормит.
На практике иной расклад—
От произвола граждане скорбят.
Прикид сей обладателю приятен
На мантии не видно грязных пятен.
Когда б  носили белые халаты,
То были бы, как зебры, полосаты.
А может, как пятнистые олени,
Ведь в «химии» изрядно преуспели.
Иллюзия, что черный чист мундир
Затасканный до лоска и до дыр.
Они неприкасаемы, святые,
Дворцы у них, машины золотые.
Недвижимость, валютные счета
Не жизнь — малина, роскошь, красота!

2

История типична: два участка,
Хоть  в документах, чинно, гладко,
В натуре оказались в беспорядке.
Госакты на руках, но нет межи,
Сместились по кадастру рубежи,
Участки друг на друга наползли.
Для межевания лишней нет земли.
Трухлявым пнем  в сельсовете
Торчал годами при  солидной смете
Хапуга, бабник, по нутру мудак,
Что на участках сотворил бардак.
А в замах баба — знойная брюнетка
Была его послушною конфеткой.
Их «парочкою сладкой» окрестили.
До выборов, блаженствуя, кутили.
С позором их сельчане «прокатили».
Избавились от трутней, но проблемы
С участками остались острой темой.
Одна дорога в наш гуманный суд.
А там вертеп, как ненасытный спрут
Все деньги из истца сосут, сосут…
Госпошлина, юристы и эксперты
Срубить  готовы куш заветный.
И судьи с ними заодно в тандеме:
«Капусту»* на откатах  делят.

3

Мне повезло, что дело взял Пердюк.
Он строг на вид и важен, как индюк.
Готов ему был в пояс поклониться,
Чтобы помог восстановить границу.
Вернуть полсотки дорогой земли,
Что из-под ног шакалы  увели.
— В проблеме виноват  глава села.
Он акты подписал, как с Бодуна.
Но я веду гражданские дела, —
Изрек Пердюк. — И есть пределы.
Там криминал, а здесь простое дело.
—Но иск предъявлен сельсовету.
Пусть за бардак чиновники ответят.
По факту пусть. мздоимца привлекут,
Чтобы наказан был транжира-плут.
Преемственность и власти, решений—
Сей принцип не приемлет возражений.
Является для судей аксиомой,
Незыблемым фундаментом, основой.
— Без экспертизы нам не обойтись, —
Сказал судья. — Смотри, не проколись.
Мошенников сейчас вокруг немало,
Чтоб денежки впустую не пропали.
Настойчиво рекламу дал эксперту,
С которым  он работает с респектом.
По адресу пришел и оплатил
Я экспертизу из последних сил.
Две пенсии вложил в затею эту,
Взвинтили явно экспертизы смету.
Но никуда от процедур не деться,
Суды качают кровь и средства.
Поздней узнал, напыщенный Пердюк
Назначил экспертизу, но не ту.
Для дела оказалась бесполезной,
Но в мой карман рука судьи залезла.
А почему? Молчит, как рыба,
Над всеми возвышаясь черной глыбой.
Меж тем внимал, отягощенный думой.
(Черт знает, о каких статьях он думал?)
Поправ статью 12 ГПК*,
Он в мантии, взирая свысока
И на основе ложных показаний
Ответчика в казенном гулком зале
Иск к сельсовету  резко отклонил,
Как будто гвоздь в мою надежду вбил.
Да, «повезло», что дело вел Пердюк.
Закон, что дышло,  повернул — каюк!
И сытое  самодовольно рыло
Отправить бы его к чертям на мыло.
Так ведь неприкасаем, под охраной.
О, сколько в мантиях еще баранов?!
Так может иск подать мне в суд,
Чтоб иезуита мантии лишили?
Надежды тщетны, ведь  не отдадут,
Каким бы ни был паразитом вшивым.

4

И снова с апелляцией в суд
Надеюсь там постигнуть дела суть?
Восторжествует справедливость.
О, Боже мой, какая же наивность
И  вера в  истину и  правоту
По кабинетам вновь с тоской бреду.
И час настал, опять судебный зал
Меня своей рутиной повязал.
Харчевкина — базарная бабище,
Сверкают перстни на ее ручищах.
На дармовой разъелась  пище.
Калориям совсем не зная меры,
Раскоровела шибко «королева».
И потому, как пить,  не за горой
Болезнь «элиты» — мерзкий геморрой.
Сидела в центре пышная матрона
И двое судей, как охрана трона.
И секретарь за стопкою бумаг
Витал по залу дел минувших прах.
А может  здесь проклятий, порчи место,
Ведь сколько судеб поломали с треском.
— Встать, суд идет! — мадам сказала.
Фемида поселилась в мрачном зале.
Судья поспешно огласила дело.
Оно по кочкам лихо полетело.
— В виду имейте, мы решили,
Все излагайте в тезисном режиме, —
Харчевкина взяла бразды правления.
— Но ГПК? Имею возражения.
Должны быть выступления и прения?
—Так выступайте! — прозвучал приказ.
Я аргументы преподнес в тотчас.
В моих руках заметив заготовки,
Харчевкина тогда, как на иголках,
Заерзала на кресле и велела:
— Так не пойдет. У нас простое дело.
Мы не приемлем лекций, изречений.
— Но в ГПК  нет ограничений.
Все доводы мои по существу.
—Не важно, я ведь этот суд веду.
Поэтому лишь в тезисном режиме.
Вы не один, коллегия  решила.
У нас сегодня куча дел других,
Поэтому давайте без интриг.
Пришлось мне, опустив детали,
Им рассказать, как часть земли украли
И почему сосед межу похерил…
Не слушали, взирая, как на зверя.
Бросали взор  унылый на  часы,
До фонаря Фемидины  весы.
И тут же по команде ополчились,
Атаковать, как стая, наловчились.
Ответчик не явился, а юристы
В кулуарах  дело порешили быстро.
Задолго до  нелепого  суда
У них своя на этот счет бурда.
Давно они работают в тандеме
С судами по любой конфликтной теме.
Подобран  ключ в высокий кабинет
И потому проблем с наваром нет.
Судебную систему поразила
Коррупция, с которой власть  и сила.
— У вас истец  земли в помине нет,
И вправе плату за аренду брать сосед, —
Харчевкина вдруг изрекла сурово.
—Но у эксперта  нет о том,  ни слова, —
Я возроптал на этот странный вывод.
Мадам от возмущения чуть не взвыла
Высокие  включила децибелы,
Чтоб показать, кто здесь хозяин смелый.
Мол, нечего роптать, перечить.
Бессильны возражения и речи.
В цене ее и мнение, и слово.
На то она — «священная корова».
—Лишу вас слова, выведут  из зала, —
Она с угрозой едкою сказала. —
Штраф наложу и вызову конвой,
Коль захотелось посидеть в СИЗО.
И восседала на высоком троне,
Как инквизитор в черном балахоне.
С такою страстью дикой и отвагой
Ей туалетной торговать бумагой.
Но здесь она командует парадом
С блаженным видом и отрадой.
И судьи в унисон залепетали,
Лениво шевеля губами-ртами.
— Оставьте зал, ждите оглашения, —
Мадам велела голосом надменным.
Не разобравшись с делом толком,
Произнесла степенно заготовку:
—Решение суда без изменений.
А, если вдруг возникнут возражения,
С кассацией обращайтесь в суд.
Там жалобу по сути разберут.
—Спасибо, что судили «честно»,
О процедуре мне известно.
Да здравствует Верховный суд,
Куда кассации, как скарб, везут.

5

Суды прошли. Ни правды, ни границы.
Пойду, пожалуй, в церковь помолиться.
Там Божий храм, а здесь вертеп Фемиды—
Глаза от срама и стыда закрыты.
В руке весы никчемные дрожат,
Меч заржавел, как  у печи ухват.
Не совладать богине с черной кастой,
Наделены, что  непомерной властью.
Попробуй-ка с машиной поборись:
Истец один, а против сотни лиц.
И в мантии они облачены,
Регалии, заслуги и чины.
Не знают судьи за собой  вины,
Ошибок и грехов не признают,
Ведь выше только Божий суд.
Дамоклов меч над ними  не висит
За  шулерство нисколько не грозит.
Вершители и дел, и судеб
Апостолы в султанах, а не люди.
Воистину, они непогрешимы,
Служители Фемиды — исполины!
Не тянет к драгметаллам и валюте.
Пример берите,  кайтесь люди.
Мобилизован грозный арсенал,
Того гляди, нароют криминал,
Чтоб впредь не обивал пороги,
Где ходят небожители, как Боги.
Пасутся где «священные коровы»,
За пастбище свое на все готовы.
В подпасках там эксперты, адвокаты,
Причастны тоже к лапище мохнатой.
Жируют на страданиях людей,
Что оказались в  стрессе и в беде.
Салют Госдуме! Судей скоро
Лишили прокурорского надзора.
Поэтому они себе же судьи
Повязаны, почти родные люди.
Ни совести, ни угрызений муки
Ведь под защитой круговой поруки
Кто ж не оценит думского сюрприза:
Закон в угоду ушлых судей писан.
И превращен в коммерцию процесс,
Попутал судей «золотой телец».
А их ведь финансирует казна.
Тогда, какого ж черта и  рожна
На дармоедов платим мы налоги?
Чтоб обивать в их стойбище пороги.
С фатальной одержимостью, упруго
Гоняют заявителя по кругу.
Такую людоедскую «игру»
Не пожелаю лютому врагу.
Не просто против касты устоять,
Когда тебя со всех сторон теснят.
Поэтому смирись, прими удары,
Чтоб избежать суровой кары.
В приемную к гаранту, что ль податься,
Быть может, там сумеют разобраться?
От дел постыдных судей вдруг отучат,
Чтоб правосудие стало  чище, лучше.
И воцарился, наконец, Закон
Над мантией, что прячет ложь персон.

Кассация упрямо назревает,
И нет процессу ни конца, ни края.
На   дьявольском несется  колесе
Порочных дел судебных  карусель…

* «Капуста» — доллары США.
* ГПК — гражданский процессуальный кодекс.
* «Священные коровы» — неприкасаемые персоны.
* В 1694 году умерла королева Англии и Шотландии Мария II. Ее муж и соправитель Вильгельм повелел, чтобы в судах носили траур по Марии. Траур длился несколько лет, и обычай носить черное укоренился. Он распространился на английские колонии, а затем и на многие другие страны. В результате черные мантии преобладают в судах мира. Российская судебная система тоже до сих пор носит траур по умершей  английской королеве. Поэтому она  столь  порочна?