Первый привод

Заканчивается весна, цветущая и благоухающая белыми и синеватыми цветами сирени весна. Плодовые деревья не отстают от сирени и дружно сбрасывают, словно январский снегопад, белоснежные лепестки яблони, вишни и груши. В дедушкиных теплицах из землицы поднимаются зелёные стебельки рассады помидоры и перцев. Значит, скоро мы снова поедем на базар торговать этими стебельками с тонкими листиками.

Я заканчиваю первый класс. Хорошо, успешно заканчиваю, почти без четвёрок, с одними пятёрками. Время быстро двигается к летним каникулам, к отдыху и игре в футбол на зелёном газоне заводского стадиона, к поездкам на рыбалку с дедушкой или папой. Как я жду этого!

- Сынок, поедешь в выходные к дедушке на озеро? – мама спрашивает меня вечером в самом конце школьной недели.
- Да! – кричу я из своей комнаты.
- Надо бабушке шерстяные нитки отвезти, что мы намотали из её полотна, не забудь.
- Хорошо, мам…

- Ну что, внучек, поедешь со мной завтра торговать рассадой? - спрашивает меня дед, когда я захожу к его любимым детищам в теплицу.
Он тщательно выбирает зелёные ростки, осторожно выкапывает их из грунта и складывает по десятку в мокрые тряпки.
- Конечно! – обрадовался я. – Мы опять рано утром поедем?
- Да, на первом автобусе, ложись пораньше, поднимать долго не буду.
- Хорошо, деда…

- Вот и место для нас с тобой есть на прилавке, - дед ставит ящик с рассадой на стол, достаёт из кармана носовой платок и тщательно берётся вытирать толстые линзы своих очков.
- А это что у тебя в сумке отдельно лежит? – интересуюсь я, суя нос в тряпичную сумку, лежащую на дне ящика и явно с каким-то круглым содержимым.
- Да тут бабка зимой натаскала ниток капроновых, так я распутал их и намотал клубки, хочу продать кому-нибудь сети плести.
- Ясно, - кивнул в ответ.

Семидесятые годы развитого социализма в нашей большой и могучей стране кроме этого самого социализма ещё и гремят своей рьяной борьбой со всякого рода спекуляцией, чем считается и продажа безобидной рассады и, тем более, нитками для сетей и сетями для рыбной ловли. Я-то, конечно, всего этого не знаю, мне никто никогда об этом не говорит, а я просто горд, что дед берёт меня на рынок и учит уму-разуму взрослой жизни.

Торговля рассадой и нитками идёт бойко, людям нужно и то, и другое, каждому своё. К деду подходят и знакомые мужики, покупать нитки, и совсем незнакомые. Один такой очень придирчиво щупает клубки и пытается порвать нить, да не получается. Он отходит в сторонку, стоит и смотрит на нас, как бы прицениваясь, и спустя некоторое время совсем скрывается из виду. А через несколько минут…

- Добрый день, дедушка, - к нам подходят два молодых парня в милицейской форме, - сержант Петров, - он прикладывает руку к козырьку, - попрошу ваши документы.
- Да какие, сынок, документы, вот принёс немного рассады на продажу и ниток капроновых.
- А вы знаете, что запрещено нитки продавать? – спрашивает сержант, щупая клубки и тоже пытаясь порвать нитку.
- Откуда, - отвечает дедушка, - да что тут ниток-то, с пяток клубков всего.
- Всё равно не положено, давайте пройдём в отделение милиции, разберёмся там, - он берёт ящик с рассадой и клубками, показывая рукой, куда нам идти.

- Вот, злостного спекулянта с ребёнком задержали, товарищ лейтенант, - сержант докладывает в отделении, видимо, начальнику.
Тот недоумённо смотрит на старика в очках с толстенными линзами, с палочкой и седой бородой и на ящик с рассадой и нитками. Дед держит меня, перепуганного до смерти, за руку, а в другой руке у него костыль.
- А нас не арестуют? – спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, видя перед собой клетку, как в зоопарке.
- Да с нас брать-то нечего. Посмотри, старый и слепой, да малый и перепуганный, - улыбается в бороду дед, поглаживая меня по голове, - сейчас разберутся и отпустят.

Мы сели на лавочку перед комнатой, над которой красовалась надпись «дежурный» и стали смотреть, как начальник копается в сумке и достаёт оттуда несколько небольших клубков. Он то и дело смотрит на нас и что-то тихонько говорит сержанту, который привёл «злостного спекулянта с ребёнком»…

- Дед, что же ты малОго учишь спекулянтству? – начал свою речь начальник, выйдя к нам из комнаты.
- Да какая это спекуляция, пенсия маленькая. Решил маленько подзаработать да старые нитки свои продать. Рыбачить старый стал, а чего добру в чулане гнить, может, кому и сгодятся, - дед спокойно разговаривает с молодым начальником.
- А мальчонка кто тебе?
- Старший внук, - дед снова гладит меня по голове, успокаивая, - не с кем дома было оставить, все по работам, а он у меня гостит.
- С детства приучаешь спекулянта, - снова гнёт свою линию начальник.
- Ребят, вы чего меня, старика седого, жизни учите? – не повышая голоса, произнёс дед, а милицейский начальник замолчал, покраснев до кончиков ушей.
Воцарилась пауза…

- Ладно, ничего заводить на вас не будем, только товар твой конфискуем, - закончил нравоучение начальник и махнул рукой, - больше на рынке не появляйся.
- На том и спасибо, сынки, - дедушка встал с лавки и взял меня за руку, - пойдём, внучек.

Мы вышли из отделения.
- Вот видишь, а ты испугался, ничего бы они нам не сделали, не надо никогда их бояться. Они просто выполняют свою работу. Только ящик жалко и нитки, не успели всё распродать, - дед, шаркая ногами и помогая себе костылём, сильно вздохнул и мы пошли на остановку.

- Бабке только ничего не говори, где мы были, - мы вышли из автобуса и направились к дому, - ей не обязательно знать, что случилось.
- Хорошо, - только и проговорил я, опустив голову и немного успокоившись, что нас отпустили, да и зачем я буду дедушку выдавать…

Об этой нашей истории так никто никогда и не узнал. Вы первые, дорогие читатели, кому я отважился поведать курьёзный случай моего первого привода в милицию в далёком советском детстве.

Это сейчас, спустя сорок с лишним лет, я понимаю, как было глупо тогда со стороны милиционеров нас привести в отделение, да ещё и назвать «злостными спекулянтами». Сейчас это называется словом бизнес, когда практически всё выставляется на продажу и не штучно или десятком, а на поток и оптом продаётся. И тот король, кто больше и дороже продаст…

А они, милиционеры, действительно, просто выполняли свою работу, просто выполняли работу…

Как они сейчас её выполняют, хотелось бы знать… а, хотя, мы и так все это видим наглядно каждый день и во всех средствах массовой информации. Но, это история для отдельных заметок и совсем не детской жизни…

19 июня 2016 года