О любви

Часть первая и не очень длинная

Вернуться в ту эпоху. Прошло много лет. Я перестал видеть тебя во сне. После того, как сказал об этом одной женщине. А ты снилась мне семь лет подряд, каждую ночь. Семь лет, после того, как я женился и у меня уже растут две дочери.
Наташа-а-а-а. Ты обернулась, и я щёлкнул вас вместе с Ленкой. Вы стояли в кедах по щиколотку в грязи, со спальниками на плечах и непонятно смотревшие. И так тяжело, а он ещё пристал. Я расхохотался, до того замученные были у вас физиономии, но был счастлив не этим, а другим, тем, что ты ещё раз посмотрела на меня.
Первый раз, когда я тебя увидел, ты была в пушистом свитере с рисунком расшитым чёрным и розовым, и чёрной юбке, вместе с Ленкой вы сидели на подоконнике окошка и чего-то переживали, когда я поинтересовался, зачем вы здесь сидите, вы ответили, что ждёте переэкзаменовку по высшей математике. Я важно, пытаясь, понравиться тебе сказал, что тоже буду пересдавать, чем естественно мало вас успокоил, но, тем не менее, мы все вместе пошли в аудиторию.
Наверное, ты была не красавица, но я тебя отметил сразу из всех. И такой буду помнить всегда. У меня осталась лишь одна твоя фотография, наша курсовая. Все остальные я сжёг, чтобы не рвать душу.
Как я тебя любил!
Проклятая робость. Я и сейчас не могу смотреть на жену, вернее на её тело, не потому, что я что-то себе воображаю, а всё из-за своей проклятой робости.
А помнишь, как мы с тобой в дождик ходили на рыбалку, и я подарил тебе веточку шиповника. Дождик был тёплый, ласковый и мы брели с тобой с удочками и в болотных сапогах, тебе свои дал, кажется, Игорь Ли. Давно я уже его не видел.
Раза три заезжал в экспедицию к Валерке, они вместе работали, но Игоря почему-то, ни разу не застал. Ты почему-то всё время улыбалась, или мне так казалось, но у меня было такое ощущение, что я любуюсь Моной Лизой. Вот такая у тебя была улыбка.
А потом ты упала в озеро, но это не на рыбалке, а когда мы ездили на Баранский. Шла опять с Ленкой. Вся мокрая, в купальнике. Был уже вечер, и ты отмахивалась от комаров. Я отдал тебе свою энцефалитку, она была длинная и потом в ней ходила до утра. А ту фотографию, что я тебе отдал, я просто увеличил с другой, когда мы были в Ольге и я снял вас вместе с Ольгой и Татьяной, около костра, как раз «товарищ» Молев давал нам какие-то умные указания по поводу техники безопасности, козёл. А козёл он потому, что после практики, когда я пришёл к нему ставить оценку за практику, он влепил мне тройку, за то, что на сабантуе, уже после того, как мы получили оценки, кстати, у меня было отлично, я пошёл на сопку за ёлкой и этим нарушил технику безопасности. После второго курса, он, кстати, меня тоже урезал, хотя мне и рекомендовали отлично. Короче нехороший он человек, если не сказать больше.
Для чего я это пишу. Я тороплюсь. Да я опять куда-то тороплюсь. Я хочу рассказать о своей любви, и видимо также, как хотел рассказать о ней тебе.
Первый цветок, который я хотел тебе подарить, была тигровая лилия, большая такая, очень красивая, прямо, как ты, но Танька пристала ко мне и выпросила, так, что я ничего в тот раз тебе не подарил, это в нашу первую геодезическую практику, когда Алидада Лимбовна пыталась выгнать Джона с практики. Я заступился, как всегда и она потом на мне отыгралась за это и тоже влепила троебан. Ну, это потом, а тогда наши пацаны, я их всегда считал пацанами, Олег, Шурик и Юрик, да и Маркетон вроде, подарили вам букет пионов. Вы поставили их в трёхлитровую банку вместе с моей лилией. Потом, где-то через неделю, когда мы уезжали, я зашёл почему-то в вашу палатку, она уже была пуста, валялись какие-то старые скомканные газеты, стояли пустые койки, а на столе в банке, стоял тот букет. Только всё осыпалось, торчали только одни палки с листьями, а моя лилия одиноко и сиротливо стояла, как ни в чём не бывало, и также грустно смотрела на меня.
Наверное, сегодня я опять увижу тебя во сне. Когда я просыпаюсь, мне почему-то хочется плакать. Странно, но я не вижу тебя в своих снах, я чувствую, что ты где-то здесь рядом и физически ощущаю тебя, я ищу тебя в своих снах, а потом просыпаюсь, а тебя всё нет и такая ночь охватывает меня, и ты уходишь. Я каждую ночь ищу тебя в своих снах.
Я не виню тебя, нет. Я ни о чём не мечтаю, лишь бы только увидеть тебя, смотреть на тебя молчать и плакать. Я люблю тебя.
Когда мы уезжали с Океанской на электричке, помнишь, тоже был дождь. Я пропустил две или три своих прежде, чем пришла твоя.
Ты поняла, что я не еду из-за тебя. Мы ни о чём не говорили. Только ты сказала, что сядешь к нам на Ольгу Орлову в Находке..
Мы тогда с Юриком с борта смотрели, как ты пришла. Ты была рада встрече с девчонками и со всеми нами. Ты была счастлива и улыбалась, подошла ко мне, тряхнула волосами, протянула мне руку и сказала «Привет начальник». Я тоже был рад. Нет, я не был рад. Я был опять счастлив. Я опять видел тебя. А потом мы все разбежались по палубе. Каждый занимался своим делом. Я, кажется, спал.

Часть вторая и последняя…

Барсик с Шариковым и Андрюха Гридяев забрались на сцену и начали петь «Отель Калифорния», потом ещё народ набежал, у кого-то оказалась гитара. Кажется, это была гитара Витябы., Пел в основном Серёга Добкин. А все остальные подпевали, танцевали и хохотали во всё горло. Пришли даже эти скромные двойняшки сёстры Макаровы и Морозовы. Потом ты болела. Что-то у тебя было с горлом. Я пытался тебя лечить отваром из шиповника. А потом, когда ты не поехала на картошку, я привёз тебе букет васильков, но это не васильки, а так какие-то полевые цветы (я думал, что это васильки). И отдал тебе. Ты лежала в кровати, болела. У вас была полная комната девчонок, но я плюнул на всё и при них отдал их тебе. Ты поблагодарила. На том дело и кончилось. Я расстроился после этого и ушёл к себе. После Шариков с Акимовым стали выяснять отношения, кто из них главней Шариков набил fase Акимову, правда, тот был пьяный. Перед этим мужики подходили ко мне и спрашивали, что с ними делать. Мне, честно говоря, было всё равно и ещё, я думал, что рано или поздно они всё равно начнут выяснять отношения. Поэтому сказал им, пусть дерутся. Потом Акимов ходил с разбитым носом, лицо было в крови, и плакал. Я должен написать эту книгу. Я хочу её написать. Я буду её писать. Я пишу её. Я напишу её.

Другое.

Летящей походкой
Ты вышла из мая
И скрылась из глаз
В пелене января.

Я горел, я любил, я счастливым был.
Но любовь, ты любовь,
Золотая лестница, золотая лестница.
Без перил….

Магнитофон пел и орал во всё горло. Вы с девчонками хихикали о чём-то своём, шептались и подпевали. Горели свечи. А мы пили водку и изображали из себя бабуинов.
Я тогда ещё не знал, что ты начала гулять с Валеркой. Извини, что грубо пишу. Наверное, он начал ухаживать за тобой. Ну, это ваша с Валеркой история. Я её не знаю. А если честно, то хотелось бы дать совет молодым людям. Никогда не решайте своих дел в пьяном виде. Вы потеряете гораздо больше, чем приобретёте.
Конечно, хочется написать, всё очень хорошо, как говорится в розовом свете. Но в жизни, наверное, так не бывает. Можно быть коммуникабельным человеком, но святым быть очень непросто, а, наверное, и нельзя, я, по крайней мере, такого не знаю. Плохо пишу. Нужно отдохнуть.
Вот не стало Валерки. Уже много кого не стало. Я был дома, чем-то занимался в огороде. Сквозь ветви яблони, я увидел, что кто-то вошёл в дом. Когда я подошёл к крыльцу, вышел Юра, мой друг, он был у меня свидетелем на свадьбе. А Валерка был свидетелем у него. Есть о чём помолчать. Мы долго не виделись, и я естественно был рад встрече. Дома были все, жена, дочки.

P.S. Не так давно, в новостях пеошла информация о том, что где-то на просторах Атлантического океана было встречено полузатопленное дрейфующее судно, теплоход «Ольга Орлова».