Семья Шаргородских - 2

  Из воспоминаний моего отца

 О первых десяти годах своей жизни  (до 1917 г.) папа вспоминал с большой любовью. Он и его младший брат  Гриша  с четырех лет  учились в хедере, с шести лет он начал обучаться игре на скрипке, в восемь  с половиной был принят в гимназию. Учителями гимназии были высокообразованные интеллигенты, сумевшие создать благоприятную атмосферу для своих учеников. Особенно  горячо папа вспоминал своего учителя истории, бывавшего в Палестине, Египте, Греции, Италии, который сумел увлечь моего папу рассказами об этих поездках, о раскопках, в которых сам учитель принимал участие и даже привез в гимназию  несколько экспонатов из Греции. У  папы появилась мечта – стать археологом. Но, увы, этому не суждено было случиться.
 После установления советской власти в Крыму все гимназии были преобразованы в школы, гимназисты стали школьниками, все дети семьи Шаргородских продолжили учебу в школе г. Армянска. Надо сказать, что папа, не получив высшего образования, был хорошо образован. Он знал, кроме русского и идиш, еще и другие языки: немецкий, французский, латынь, читал молитвы на древне-еврейском, свободно разговаривал на татарском, армянском, владел языками крымчаков и караимов. Среди его друзей были не только евреи, он также с большой теплотой вспоминал о своих русских, польских, татарских, армянских, немецких друзьях. В моей памяти осталось несколько имен тех, о ком он часто вспоминал - Гриша Лернер, Гриша Разумов, Гриша Магрычев, еврейская девочка по фамилии Писаренко. Семьи Писаренко, Евелевых, Блюмен были дружны с семьей Шаргородских, они часто собирались вместе, устраивали концерты, коллективное чтение газет и журналов. Организатором была моя бабушка Надя.  С детских лет и до самой глубокой старости она была страстной «книгочейкой». Помню ее вечно не расстающейся с книгой, она могла без устали рассказывать и о прочитанном, и о многих событиях своей нелегкой жизни. Сегодня остается горько сожалеть о том, что не расспросила ее об истории семьи подробнее.
   От Армянска до Черного моря было около 4 км, а до Азовского – 9 км. Мальчишки ранним утром отправлялись к морю, чаще к Черному, но, бывало, и к Азовскому. Возвращались  поздним  вечером усталые, но довольные. Воспоминания об этих походах к морю были одними из самых любимых, как,  впрочем, и мама моя часто вспоминала свои одесские купания и заплывы с братьями, сестрами, друзьями и подругами.
Вспоминается рассказ папы  о том , как  в 1914 году, когда шла  Первая мировая война, однажды в их дом ворвались погромщики. Но его отец не растерялся, моментально на идиш сказал младшему сыну, чтоб тот бежал к соседу и рассказал ему о случившемся. Четырехлетний Гриша незаметно пролез между ног громилы-казака, и вскоре появился сосед, добрый друг моего деда, влиятельный человек в Армянске, поляк. Внушительно поговорив с бандитами, он сумел отвести беду.
 Мой дед  Фридман Лейзерович (Фрид Лазаревич) Шарогородский не раз бывал в гостях у известной  помещицы-немки Софьи Богдановны Фальц-Фейн в ее имении Аскания-Нова. Он был дружен с ней, и она подарила ему фокстерьера, и этот пес, по кличке Люкс,  был у папы одним из главных героев его воспоминаний детства. О Софьи Богдановне папа вспоминал  как о добрейшей женщине, человеке очень высоких нравственных качеств.

 На фото семья Шарогородских(Шаргородских), 1908 г., Армянск
Фрид, Нехама, стоит Белла, наруках у матери - Лазарь, мой отец

Читать дальше здесь:

http://www.proza.ru/2016/07/18/554