Стреляные гильзы
Редкий охотник придет к самому утиному лету. И дело тут не в стремлении подстоять шального селезня, нет, причина кроется в ином – в сопричастности к церемонии венчания прошлого с настоящим, имя которой – закат.
Проверяю на ощупь патронташ - много пустых ячеек. Ну что ж, щербатый такой же пенсионер, как и хозяин, с той лишь разницей, что его можно доукомплектовать новыми зарядами, а меня - едва ли. Раз, два… четыре считаю оставшиеся, ку-ку, ку-ку, ку-ку отсчитывает кукушка.
Израсходованных, несомненно, больше и не каждый приходит на память. Она предельно разборчива – хранит только знаковые. И такое категоричное равнодушие к прожитому задевает, ибо с недавних пор научился дорожить не то что годом, а каждым мгновением. К тому же возможность переосмыслить, переоценить то или иное событие безвозвратно утеряна.
Палец упирается в нечто легкое, неполновесное. Это стреляная гильза. Как она затесалась меж рвущихся в бой собратьев, неясно, но хочется думать, что неспроста. Очевидно, скучно ей, бедолаге завистливо оглядываясь по сторонам, шамкать воспоминания на задворках ружейной комнаты. Так пожилые тянуться к молодым, дееспособным. Рядом с ними волей-неволей лишний раз приосанишься, наведаешься в парикмахерскую, забудешь принять лекарство.
Достаю старушку, подношу к лицу. Запах пороха еще окончательно не выветрился и … в этот момент воздух прочертил, откуда ни возьмись взявшийся, чирок*. Да будет вам известно, что полет его не только скор, но и чертовски непредсказуем. Стукнуть чирка дело непростое, а уж этого и подавно. Мы с ним давние знакомые. Он терзает мое охотничье тщеславие со дня открытия сезона. Принудил извести уйму патронов и ни разу не угодил под выстрел. Словно издеваясь, выскакивал то из-за деревьев, то со спины, а то и вовсе лихачил в сгустившихся сумерках над самой водой. Со временем обида, разочарование уступили место уважению перед фатализмом идейного игрока.
«От примотался! – ругаю наглеца, провожая очередным промахом, - Погоди, достану».
Положа руку на сердце, «доставать» хочется все меньше и меньше. Дуэль увлекла настолько, что прерывать особого смысла не имеет – какая никакая, а все движуха. В таких случаях мой племянник говорит: «Я за любой кипешь, кроме драки». Очень верно подмечено.
- Он и мне голову морочит, - звучит неподалеку знакомый голос.
Метрах в сорока, над березовой порослью курится сигаретный дым. Незамеченным подошел и встал на соседний мысок старинный приятель, Юра. Лет пять назад он похоронил собачку и с тех пор редко ходит на охоту. Понять его несложно: без четвероного друга на озере, а тем паче в лугу делать особо нечего. Собачка – единственное существо, способное не только понять вашу нездоровую тягу к охоте, но и разделить ее на две неравные части (большая, разумеется, принадлежит именно ей).
- … Постою до темноты. Здесь кряковой выводок обретается, аж шесть штук, - Юра докурил, клацнул затвором и совсем пропал из вида.
- Было шесть. Теперь четыре, - хвалюсь, и хочется продолжить, но благоразумно умолкаю. К чему травить душу близкому человеку: и рана от потери не зажила, и видеть хуже стал в потемках.
Впрочем, и мое зрение уже далеко не прежнее – вот-вот сменю ружье на удочку. Сяду рядом с ним на перевернутое ведерко, и станем травить байки о былых охотничьих экспедициях и регулярных вылазках в окрестные поля да на болота. А пока…
…вновь принюхиваюсь к стреляной гильзе, сдвигаю кепку на затылок и щелкаю предохранителем: «Слева, Юрка! Слева от тебя!»
*мелкая утка семейства кряковых
17.07.16
Халтурино
Свидетельство о публикации №216071800066
Михаил Юдин 13.05.2017 19:43 Заявить о нарушении
Луг выручает - светло.
Да и на весенней без трофеев не обошлось.
Но все же я предпочитаю поле. Жаль, с каждым годом дичи все меньше. Перепел четвертый год не докатывается. Собачка на такой диете выковыривает птицу из самых немыслимых убежищ.
Владимир Фомичев 13.05.2017 22:09 Заявить о нарушении