Веретено Судьбы

Плетет паук судьбы веретено
Там где куется нить повествованья
Он вызволяет души из оков
Вплетая цепь со звеньями веков
В серебряную пряжу мирозданья.

Прядь I.
Роса на мече.

  День подходил к концу. Сквозь небольшие просветы между макушками деревьев был виден догорающий костер алого заката, словно сказочный феникс сгорающий каждый день и возрождающийся снова и снова. Но полностью его могли видеть лишь седые головы вековых дубов, что возвышались над громадной и бескрайней зеленой равниной своих более молодых собратьев. Много лет они стоят на одном месте, но даже будучи лишенными способности двигаться они знают столько историй, сколько не знает ни один человек. Они могут говорить и слушать, ненавидеть и любить - в каждом старом дереве живет душа, сформированная из веток, листьев, корней и конечно же воспоминаний...      

Прядь II.

  Сумерки густой пеленой затянули небо. Только последние птицы, не успевшие заснуть сонно насвистывали грустные напевы, а деревья казалось разносят сплетни минувшего дня по всему лесу, тихо шелестя своими листьями. Солнце готовилось ко сну за горизонтом, но ночь все еще не наступила. Невероятные смеси запахов будоражили сознание, навевая причудливые образы. Земля остывала и казалось застыла в сладкой дреме вновь ожидая рассвета.

  Изнутри послышались тихие шаги. Проржавевшие петли тихонько скрипнули и в тускло освещенном дверном проеме блеснули два ярких светящихся огонька. Сделав еще шаг силуэт принял  облик человека. Из под серого свободно ниспадавшего балахона были видны самодельные кожаные сандалии. Капюшон был откинут назад, предоставляя взору лицезреть длинные каштановые волосы, обвивавшиеся вокруг плеч, подобно стеблю омелы вплетенному в толстую кору старого дуба. В сочетании с длинной бородой, часто испещренной проседью и совиным взором все это являло отшельника и философа могучего ума и человека, умудренного годами.
  И хотя мальчики отвлекли лекаря от работы над рецептом нового зелья, взглянув в их глаза он сразу понял, что случилась беда. Смягчив свое недовольство он попросил объяснить ситуацию.
  - Что - то произошло с вашим отцом, я прав?
  -  Да, сказал один из ребят, но откуда вы...
  -  Это должно было рано или поздно случиться, перебил лекарь, с его то родом занятий. На него напал зверь? Как бы то ни было мы должны поторопиться, пока ему не стало еще хуже.
  -  Сейчас я как раз варю новый эликсир. Он почти готов, остался лишь последний ингредиент. Входите же!
  Мальчики с трудом сдерживая волнение вошли в хижину старого лекаря. Казалось все это место было пропитано тайной. Предметы словно живые таращились на гостей, а стены шептались между собой. Под потолком весели связанные и высушеные цветы и травы, непонятные грибы и древесная кора, из глиняных горшков, стоявших в углу доносился неповторимый аромат каких - то веществ, у очага стоял посох мудреца с резьбой и отделкой еще более изысканной, нежели на двери. Завершал его изысканной красоты прозрачный шар, который сверкал время от времени неотразимой радугой, созданной из бликов свечей, горевших тут же тусклым ровным пламенем. Лекарь взял из горшка какую - то слизь и добавив к ней мох темно - сизого цвета бросил все это в котел, из которого исходил тошнотворный и в то же время сладко дурманящий запах.   

  Подождав еще с минуту лекарь слил еще теплое зелье в горшок и запечатав его плотным куском кожи знаком приказал мальчикам вести его к своему дому. Он давно не был там, последний раз он давал отвар от лихорадки младшей дочурке Конрада месяца два назад для внезапно заболевшей матери. А был там он семь лет назад тогда, когда дочка сама родилась на свет, весьма порадовав родителей и немного огорчив своих братьев, которые вскоре быстро привыкли к новому прибавлению в семействе. Лекаря просили дать имена своим детям все жители деревни, так как по слухам только он ведал тайную связь между временем рождения человека, его именем и дальнейшей судьбой.
  Отшельник направился к выходу, но пламя свечей вдруг затрепетало и начало трещать. Так было всегда, когда Улиас забывал захватить с собой что - нибудь, это было всегда, поэтому сейчас он нисколько не удивился этому явлению.
-  Ах да, мой старый друг, как я мог забыть о тебе - сказал лекарь потянувшись за посохом. Ты всегда был моей опорой и поддержкой в трудную минуту.
  Выходя из дома он закрыл дверь. Ржавые петли легонько скрипнули и свет внутри погас сам собой, словно свечи и не были зажжены вовсе.
  При приближении к дому охотника Улиас ощутил странное гнетущее чувство скорби и отчаяния. Медлить больше было нельзя и лекарь вошел в дом. Как давно он не был здесь, а придя оказался не в самом лучшем настроении.
  Конрад лежал без сознания перевязанный с большой заботой его женой.
-  Он потерял слишком много крови. Я принес отвар из лесных растений, который поможет ему. На утро он будет здоров. Я смотрю он обработал рану моей мазью, если бы он не сделал этого вовремя кто знает смог бы он вообще дойти до дома. Лекарь приоткрыл рот охотника и начал вливать туда жидкость, источавшую дурманящий аромат и светящуюся голубым пламенем. Внезапно он услышал детский плач ребенка в углу комнаты. Кто это? - спросил Улиас.
-  Этого ребенка принес Конрад. - ответила женщина. Я не знаю откуда он и кто его родители. Мы приняли решение оставить его у себя до той поры, пока не найдем людей, родивших его и бросивших на произвол судьбы.
  Лекарь подошел к очагу. Ему достаточно было лишь взглянуть в глаза мальчика, чтобы ощутить невероятную мощь, спавшую в этом крохотном тельце. Не сказав ни слова он вышел за дверь и направился к своему дому.

Прядь III.

  В глубинах темного леса там, где водопад горной реки несет свои воды через каменную преграду была пещера. Она была скрыта за водопадом и не сразу обнаруживалась обычным взглядом. Попасть в нее можно было только через узкий каменистый уступ, плотно прилегавший к каменной гряде. Она имела множество ветвей и в ней было достаточно просто заблудиться, однако своды ее поддерживались дубовыми подпорками, часто обитыми железом.
  Человек в простой крестьянской одежде кажется знал о существовании пещеры. Пройдя в глубь пещеры он почувствовал легкое дуновение сухого воздуха, тянувшегося из глубин. Достав из кармана трут он зажег факел, висевший на стене. Мрак тут же рассеялся и тени заплясали на стенах в бешеной пляске. Мужчина прошел немного вперед, пару раз повернул на перекрестке тоннелей и остановился в почтении перед тяжелой резной дверью. Дверь была обита серебром и вся испещрена какими - то странными закорючками красного цвета, которые казалось мерцали красным фосфорецирующим светом во тьме глубокой пещеры. Как только человек занес кулак, дабы постучать в дверь она открылась сама. Это была мрачная комната, вырезанная в земной тверди. С потолка свисали остатки стесанных сталактитов, а на стенах горели факелы и бронзовые треножники с горящим маслом стояли в углах комнаты. Слева стоял старый шкаф, чьи полки были заполнены старинными фолиантами, обернутыми в черную кожу. Книги не были подписаны. Они были просто обтянуты кожей странного происхождения и стояли рядами сплошной черной массой. Рядом стоял приоткрытый камод, чья внутренность была отделана красным шелком ручной работы. Внутри стояли всевозможные пузырьки из разноцветного стекла с неизвестными жидкостями и порошками. Но поскольку стекла были разноцветными содержимое казалось тоже принимало неестественный цвет.
  -  Я ждал тебя. Входи! На резном стуле, спиной ко входу сидел человек. Лица не было видно, но даже сзади можно было понять, что перед нами человек не молодой. Его длинные черные волосы, как будто окрашенные дегтем, в которые однако начали вплетаться серебряные ленты приближавшейся старости и вместе с тем неоспоримой мудрости, напоминали о молодости. Волосы, бывшие чуть ниже плеч были сплетены в хвост красной атласной лентой, вплетенной в причудливую брошь, составленную из черепа какого - то маленького зверька, по видимому крысы. В правом дальнем углу стола, за которым сидел колдун, находилась человеческая кисть, высушенная и приготовленная по всем правилам. Ссохшиеся пальцы сжимали в ладони свечу, приготовленную по видимому из жира животного с какой - то особой добавкой, которая при сгорании выделяла пряный аромат горькой травы. Свеча была натерта сажей и приобретала темный оттенок, кроме того от нее исходил какой - то неживой свет, заставивший крестьянина застыть в оцепенении, который был не в состоянии отвести взгляд от гипнотизирующего огонька.
  -  Я же просил  тебя привести мне трех волков к полуночи! - в голосе Р’Гатха прозвучало недовольство. Это имя он дал себе в семилетнем возрасте, когда будучи в коме все же смог самостоятельно вернуться к жизни и после этого стал воспринимать мир по новому.
  -  Разве я не спас твою жизнь, твою душу, как и многие, что обитают в этой пещере, разве ты не клался мне в верности?
  -  Простите, хозяин, я не знаю что произошло. Все звери словно разом исчезли из этого чертового леса.
  -  Ты издеваешься надо мной!? - Р’Гатх встал из за стола и схватил свой посох, прислонившийся к краю стола. Он был вырезан из белой блестящей кости, а его навершием служил человеческий череп с грубой ухмылкой и двумя камнями - морионами, вставленными в пустые глазницы, казавшиеся бездонными воронками, черными дырами, затягивающими взгляд и оплетающими душу обычного человека тенетами тьмы. Повернув голову в сторону крестьянина он пристально взглянул тому в глаза. Глаза были еще хуже чем все остальное. Колдун подобно змее смотрел на кролика - крестьянина, пытаясь проникнуть в его сознание. Его черная острая ухоженая бородка немного сглаживала морщины старости, придавая лицу вытянутую форму. На нем была черная одежда из бархата. Кожаные сандалии, свободные штаны и рубаха, подвязанная сверху необработанной змеиной кожей, очевидно гадючьей. Его правая рука, свободная от посоха была обмотана четками из непонятного материала, а пальцы украшали куски змеиной кожи, содранные с хвостов и покрывавшие руку наподобие перчаток.
  -  Значит ты хочешь сказать, что в таком огромном лесу ты не нашел ни одного волка? - неприятная усмешка отразилась на невозмутимом лице старого колдуна.
  -  Хозяин, я как раз наткнулся на одного сегодня. Это была кажется волчица. Она пробежала мимо меня, держа что - то в зубах и скрылась в кустах. Я не уверен, но кажется это был ребенок. - ответил крестьянин с трудом сдерживая дрожь во всем теле.
  -  И что это был за ребенок? - во взгляде Р’Гатха промелькнула искра удивления, которая не замедлила тут же скрыться. Лицо по прежнему искажала ухмылка.
  -  Я не знаю. - ответил слуга. Когда я приблизился к месту, откуда доносились звуки борьбы я нашел там лишь волчье логово и мертвую волчицу, лежавшую в луже крови. Ребенка не было, а на земле, помимо вольчих следов были также человеческие следы от охотничьих сапог. Следы уходили в направлении деревни.
  - Узнай подробнее про все это и не попадайся мне на глаза  пока не узнаешь толком в чем дело.
  Р’Гатх сильно заинтересовался историей своего слуги. Он не любил неопределенность, а тем более что - то, о чем он не имел понятия. Его мозг пытался связать все вместе, но ему ничего не удалось, так как сведений было недостаточно. Закрывшись в темной комнате он всю ночь провел за выяснением реальных событий с помощью магии. Но ничего не выходило, казалось все силы не могли дать точного ответа на интересующий колдуна вопрос, словно неведомая пелена скрывала все произошедшие события.
Повернув свой посох к себе он пристально взглянул в камни, вставленные в глазницы черепа - навершия. Кристаллы служили ему чем - то вроде зеркала, в котором можно видеть различные явления. Но сейчас они не могли дать никакого ответа.
  Взяв в правую руку пригоршню волшебного порошка он очертил себя кругом из волшебной пыли и бросил остаток в огонь одного из треножников. После  прочтения соответствующего заклинания Р’Гатх очутился на месте недавно произошедшей драмы. Стая воронов, облепивших уже остывший труп волчицы сорвалась с места почувствовав чье - то присутствие. Листья деревьев вновь зашелестели, разбуженные хлопаньем черных крыльев полуночных падальщиков. Все было точно так, как и описывал слуга, но чье - то присутствие чувствовалось вокруг, присутствие кого - то очень знакомого, но давно забытого.
  -  Ах да, как же я мог забыть о тебе! - на лице колдуна вновь появилась усмешка, на этот раз принявшая злые и горькие очертания. Ты всегда любил совать нос не в свои дела!
  -  Как и ты! - Холодный ветер прошелся по остывшей земле, немного растрепав ее зеленые волосы и взметнув пару листьев.
  Р’Гатху не обязательно было оглядываться. Он прекрасно ощущал все, что происходило у него за спиной и в особенности сильный волевой взгляд, устремленный ему в спину.
  -  У нас было соглашение, ты помнишь?
  -  Да, я помню.
  -  Тогда зачем ты здесь? Ты же обещал не соваться в эту часть леса, в жизнь деревни и в мою собственную!
  -  Речь не идет о ком либо из жителей деревни. И мне все равно, что будет с тобой, но я слышал, что среди жителей появилось необычное пополнение.
  -  Я что - то не пойму о чем ты? - высокая фигура, опиравшаяся на резной деревянный посох, вошла в предел обычного зрения колдуна. Хрустальный шар - навершие светился голубым светом.
  -  Я говорю об охотнике, который принес ребенка в деревню сегодня вечером. И не говори мне, что ты не понимаешь о чем идет речь.
  -  Я не обязан отчитываться перед тобой. Если ты сам вбил в свою темную голову какую - то дрянь, то в этом не виноват никто, кроме тебя самого.
  Р’Гатх понимал, что Улиас врет, но не мог понять что именно тот скрывает.
  -  Ладно, радуйся пока, что соглашение не нарушено, если бы не оно...
  -  Если бы не оно? - издевка промелькнула на лице лекаря.
  -  Прощай, мы еще встретимся, и когда это случится молись, ибо ты будешь молить меня о пощаде как последний раб!
  -  Как же ты все таки плохо разбирашься в людях - улыбка на лице лекаря стала еще шире, хотя в глазах по прежнему голубым пламенем пылал гнев. - Прощай и не смей появляться здесь более.
  Колдун с силой ударил своим посохом по земле, вогнав его в твердь примерно на ширину ладони. Круг магической пыли вокруг него вспыхнул алым светом и тень Р’Гатха растаяла в густом дыму.
  Исчез и силуэт Улиаса, словно растворившись в ночной тиши.

Прядь IV.

  Красный диск засветился на востоке. Природа просыпалась от дремы прошлого дня. Вновь запели птицы и холодный ночной ветер сменился теплым зноем.
  Конрад вышел из своего дома. Никогда еще он не чувствовал себя так хорошо. Да, отвар лекаря и вправду творит чудеса. Кто бы мог подумать, что охотник будет совершенно здоров уже на утро. Он сладко потянулся и зажмурившись от первых лучиков солнца, целящихся в глаза сразу вспомнил все события минувшего дня. Вбежав обратно в дом, он увидел ребенка у очага, которого принес накануне.
  -  Что мы будем с ним делать, жена? - спросил Конрад.
  -  Я думаю нужно оставить его, пока мы не найдем родителей.
  -  Но ведь у нас и так большая семья? Сможем ли мы прокормить еще одного ребенка?
  -  А ты предлагаешь отнести его обратно в лес?
  -  Нет, это было бы подлостью с нашей стороны.
  -  Утром заходил лекарь. Он просил тебя зайти к нему.
  -  Ха, шутник, он хотел проверить сумею ли я дойти до его хижины! - охотник ехидно улыбнулся и направился к дому Улиаса.
 Дойдя до хижины, охотник стукнул пару раз в тяжелую резную деревянную дверь.
  -  Входи, друг мой. - Приветливый и одновременно грустный старческий голос лекаря пригласил Конрада в дом.
  -  Ты догадываешься зачем я пригласил тебя к себе? - Улиас испытующим взглядом посмотрел на охотника.
  -  Хотел спросить выздоровел ли я? Признаться честно, эта мазь, что ты мне дал великолепна. Без нее я не знаю добрался ли бы до дома вообще.
  -  Я рад за тебя, Конрад. - мягким голосом произнес лекарь. - Но спросить я хотел все же о другом. Что вы намереваетесь делать с кем - то, кого ты принес вчера вечером?
  -  Ты имеешь ввиду ребенка, но откуда ты знаешь?
  -  А ты думал это мазь помогла тебе быть здоровым уже на утро? - Улиас ехидно улыбнулся. - К тому же природа этого места разносит слухи с молниеносной быстротой и не ты один умеешь слушать ее.
  -  Конечно, ведь это именно ты научил меня этому. Признаюсь честно, это не раз спасало мне жизнь на охоте.
  -  Мне все же хотелось бы вернуться к ребенку. Как вы намерены с ним поступить.
  -  Мы решили оставить его у себя, пока не найдем его родителей, а затем...
...
...
------------
Написано в 2007 году.