Тётя Уля

Тётя Уля была няней моего сына. Она жила в 70-х годах прошлого века в селе Узян Белорецкого района Башкирии на улице Крепкогорская , со своим мужем дядей Петей, в большом добротном доме. Детей у них никогда не было , может , оттого и привязались они накрепко к моему сыну , которого я приносила к ним в дом с 9- ти месяцев и водила до 3-х с половиной лет. А сама бежала в школу учительствовать. Своих детей у них не было оттого, что , работая в годы войны на тракторе, тётя Уля  сильно застудилась, а дальше - операция, бесплодие...

Встречаются на дорогах жизни такие яркие люди, о которых потом невозможно забыть, одними из таких людей были тётя Уля и дядя Петя. О них и хочу рассказать.

Приношу сыночка к ним в восемь утра, а русская печь уже истоплена, в её зеве уже ожидают своего часа  глубокий чугунок с наваристыми щами, другой - с кашей, сковородка с котлетами или блинами, или беляшами, яйца сварены, чайник с травами томится, и для поросёнка варево готово. Вставала моя незабвенная тётя Уля в пять часов утра. В передней избе - крашеные в цвет пола лавки, пол блестит, на окнах белоснежные занавески с шитьём "ришелье"  ( "пробивные" -говорилось тогда), в углу - божница с иконкой, лампадкой. Сама тётя Уля - в не менее белоснежном платочке, в кофте, заправленной в юбку, и в неизменном фартуке. Хлопотунья моя. Помню её большие натруженные руки с узловатыми пальцами и крупными венами. Они ловко управлялись не только с ухватами в печи, но и с мотыгой на огороде, с косой и граблями на покосе, когда они вдвоём убирали сено для своих коровок. А молоко она хранила в кринках глиняных, в погребе. По субботам они приглашали нас с мужем в баню , и тётя Уля - угощала нас пельменями , мы потом нигде и никогда не видели даже похожие на них - крупные , с фаршем, нарубленным маленьким топориком, сваренные на плите печи - голландки, что стояла уже в другой комнате - в горнице. По воскресеньям тётя Уля приносила нам домой сковородку с беляшами или пирожками горячими и , не достучавшись до нас - засоней-  оставляла её в палисаднике, и мы проснувшись, угощались готовой вкуснятиной ,принимая это , как должное. Молодые, зелёные, неразумные...Как мы её благодарили, отблагодарили ли? Нет. Для неё наградой была возможность возиться с Азатиком, сыночком нашим, в котором они души не чаяли. Она вязала для него носочки из кроличьего пуха,надевала на ножки да ещё время от времени сажала его на печку , снимала их и проверяла, теплы ли ножки.

К 9 мая тётя Уля  приходила к нам приодетая , приносила крашеные яички( может, Пасха была, не помню)  и поминальное кушанье. Говорила: помянем Серёжу  ,моего жениха,  он погиб 9 - го мая , не говорите дяде Пете. Любила.., думала я.

Как они не хотели, чтобы мы уезжали! А у нас , у молодых- "охота к перемене мест"... "Эх, Римма, там хорошо, где нас нет" , - говорила  тётя Уля...
Переписывались мы с ней ещё несколько лет, письма храню... Сына в шестилетнем возрасте свозили к ним, они одарили его прекрасными , свалянными вручную валенками, носками да варежками.  А когда ему было 22 года, он съездил к ним сам...

Их дом подожгли нелюди, ограбив их ночью, и они погибли в огне...

 Светлая, светлая память вам,незабвенные  тётя Уля и дядя Петя.