Сноп света

Ночью Тима проснулся от того, что до плеча кто-то дотронулся. Он огляделся - никого. В окне огромная луна. И был свет, и были тени. Но что это… на столе их глиняный, с отбитым горлышком, кувшин, а в нем - белая роза. Откуда она взялась? Порыв ветра поднял занавеску, белый бутон на ярком лике луны стал черным, а в шелесте ветра мальчику почудилось: «Разгадай тайну розы и тебе отворится волшебная дверь». Тима со страху натянул одеяло на голову и до самого утра не смел высунуть носа.

С рассветом он приблизился к столу. Роза приоткрылась, была в росе и казалась сказочной. Мальчик ахнул: «Кто ж постарался так… края завитые, изгибы нежные. Ого, как ладно заплели лепестки… И подумал: что это с ним, раньше слов таких не говорил, а на цветы внимания не обращал… уж не луна ли заколдовала. Увидел бумагу, карандаш, их у него тоже сроду не было. Рисовал впервые и не верил тому, что появлялось на листе.

Но больше всего смущал кувшин, который он недавно разбил, а черепки закопал в огороде тайком от мамы. В сосуде призраке стоял цветок призрак… Стало не по себе. Когда неожиданно у окна появились Маша и Миша, он так им обрадовался, что стрелой вылетел из дома. Друзья отправились на речку и весь день не вылезали из воды. Вечером Тима вернулся домой, а на столе по-прежнему стоит кувшин с цветком... лепестки сомкнуты в бутон, вокруг тонкий аромат. И вновь чудится шепот загадочной лунной ночи.

Три дня он искал таинство в движении, в запахе, в скрученных лепестках, любовался белым нарядом. А к четвертому дню роза поникла, лепестки потеряли упругость. Мальчик растерялся… тайна увядала вместе с цветком.

За окном медленно плыли грозовые облака. Тима спал, когда по его лицу поползло что-то теплое. Открыл глаза: тонкий луч скользнул с кровати, вспыхнул на бочке кувшина и улизнул за окошко. Мальчик бросился за ним. За околицей, в поле луч сверкнул так ослепительно, что Тима зажмурился, а когда открыл глаза,  неожиданно увидел перед собой седого старца. Тот смотрел поверх его головы.

- Дедушка, ты потерялся? – спросил мальчик слепого и взял его за руку. - Пойдем, я отведу тебя домой, гроза собирается.

Старик благодарно положил руку ребенку на плечо.

- Мне за тобой не поспеть. Беги. Не волнуйся за меня.

Черные, тяжелые от влаги тучи нависли над полем. Притаился ветер, замер воздух, тишина зловеще ворожила… Исподволь проявился шум и стал нарастать.

- Дедушка, - встревожился мальчик. – Гроза идет…

Старик запрокинул голову к небу, губы его шевелились. У Тимы было одно желание бежать, но он не мог бросить слепого. С шумом ударила молния, гром разорвал воздух, с небес на землю опрокинулась стена ливня.
 
Старик притянул мальчика к себе, и Тима увидел, как сверху на них спускается яркий сноп света. Это было невероятно. Вокруг бесновалась гроза, хлестал ливень, гремело так, что содрогалась земля, а внутри сухо, все переливается чудесным светом.

 - Сколько красоты и могущества в ней, - произнес старик. - Дьявольского нраву… Налетит, накричит, всех по лавкам, да углам поразгонит… Лик стремительный, переменчивый… тем завораживает.

Было непонятно, о ком с такой нежностью говорит старец.

- Но отходчива барыня, всех кругом напоит, накормит, зарницами просверкает и глядь, после шумной гулянки разомлеет, да спать уляжется. Сильна!.. Много всякого волшебства через нее случается.

Старик долго с блаженством созерцал клокочущую стихию. В снопе света посреди бушующей грозы они были словно за стеклом. Происходящее не укладывалось в воображении ребенка.

- Дедушка, ты волшебник!?

- Как тебе сказать… - хитро улыбнулся дед. – Я прилежный ученик.

- Ты учишься?! – изумился мальчик.

- Человек всегда учится, до самого края.

Тима рассказал старику о волшебной двери, о тайне розы и о том, что она завяла.

Тот погладил ребенка по голове.

- Будет тебе роза, другая. Еще краше! А за то, что не бросил меня одного, я исполню любое твое желание.

Тима не раздумывая, попросил:

- Дедушка, а можно, чтобы моя роза никогда не увяла?

Старик был обескуражен.

- Дети грезят о шапке невидимке, о сапогах-скороходах… Подумай, может у тебя есть другое желание?!

Мальчик едва слышно сказал:

- Мне очень хочется разгадать тайну розы.

Невидящий взгляд старика с нежностью был обращен во след ребенку.

Дома Тиму ждала мама. Ее лицо сияло.

- Сыночек, собирайся. К барину дочка приехала. Обслуге разрешили привести своих детей на праздник. Повезло-то как!

Тима впервые переступил порог помещичьего дома. Его внимание привлекли картины на стенах. Он задержался возле одной. Позади что-то упало со звоном. Он обернулся: на полу валялись осколки. У ног в цветных сандалиях растекался и пенился напиток. Стояла девочка в розовом платье из шелка. Тима зажмурил глаза, не сон ли… Она была так красива, что подумал – ангел!

Это была помещичья дочь. Ей пришлась по душе затянувшаяся пауза. Длинная шея еще больше вытянулась, носик задрался кверху.

- Как вас зовут? – строго спросила она, кинув взгляд на босые ноги.

- Нас?.. – он посмотрел по сторонам. - Тима. А тебя?

- Ко мне нужно обращаться на «Вы», - поправила его девочка. – Я Изабелла.

Имя она произнесла так гордо и звонко, что оно эхом отозвалось в огромных полупустых залах.

- А сейчас мы все идем танцевать! - объявила девочка. – И вы, Тимофей, тоже.

- Я не умею, – сказал Тима.

Изабелла не любила, когда ей говорили «нет».

- А что Вы умеете?

- Рисовать… - робко ответил тот.

Девочка окинула взглядом детей.

– За мной! Все будете меня рисовать!

Ждали долго. Наконец, отворилась дверь. Изабелла появилась в пышном бордовом платье. На лбу и висках локоны-завитушки - кокетливое украшение ее ангельского лица. Все принялись рисовать. Через некоторое время Изабелла стала ерзать на месте.

- Я устала! Скорее, покажите мне их.

Увидела первый рисунок, швырнула его через плечо. Затем второй, третий. Швыряла и говорила: рисовака, куляка, маляка. Но самый последний замер в ее руках. Она подошла к Тиме.

- Ваш?

- Да! - кивнул тот.

Девочка вернула рисунок.

- Завтра, Тимофей, вы будете рисовать меня на холсте и только маслом!

- Маслом?! – переспросил Тима. Все засмеялись.

Маленькая хозяйка повела мальчика в сад. Тима замер: перед ним открылся цветущий, благоухающий парк. Он не ожидал, что такое возможно в деревне, недалеко от его дома.

- Вы меня совсем не слышите! – Изабелла дернула Тиму за рукав, она говорила шепотом. – Пойдемте, я хочу показать вам королевскую розу.

Бутон в бордовом бархате, с темным отливом был вызывающе красив. Девочка глянула по сторонам и, придерживая пальчиками стебель, начала подрезать розу.

- Я хочу, чтобы вы дома нарисовали меня с ней. Папочка сказал, что мы с королевской розой, как два бриллианта!

Тима вернулся домой, поставил цветок в кувшин. Разложил краски, развернул холст и долго смотрел на чистое полотно. Он не понял, как мазок за мазком стало появляться изображение. Был так увлечен, что не заметил, как вошла мама, не слышал, как звали друзья. Когда на холсте появилась помещичья дочь рядом с королевской розой, он обнаружил неуловимое сходство между ними. Но не мог это осмыслить…

Изабелла ждала его на светлой террасе увитой хмелем. Тима показал ей портрет. Лицо у девочки вытянулось, слова застряли в горле. Она схватила мальчика за руку, потащила за собой. Отца нашла в беседке. Помещик с местным художником распивали чай с лимоном.

- Папочка, папочка… - закричала девочка издалека. Два толстяка всполошились. – Скорее полюбуйтесь на меня!

Тима видел, как двое взрослых мужчин «пожирали» портрет глазами. Потом разом заговорили: один о пропорциях, динамике, воздухе и платком промокал вспотевшее лицо и шею. Другой восхищался композицией, тонами, восприятием. Даже заспорили, называя странные имена и фамилии. Потом, ближе к вечеру Изабелла с важностью сообщит Тиме:

- Папочка сказал - мой портрет достоин золотой рамки и явится украшением нашей гостиной. А Ефим Карлович непременно хочет показать вас «художнику с именем», потому, что вы самородок.

Тима не знал, что такое «самородок» и что значит «художник с именем», но не посмел спросить, бывают ли художники без имени.

Впервые мальчик смотрел на розу другими глазами. Она не распускалась, не увядала, от нее не исходил аромат. Тима понял: дедушка исполнил его просьбу - роза стала «вечной». Он быстро терял к ней интерес, все чаще вспоминал о друзьях и однажды отправился их разыскивать. Был на речке, на опушке, обегал все грибные места в лесу, но друзья, как в воду канули.

Тогда Тима взял розу, пошел в поле, туда, где они со стариком находились во время грозы и позвал: «Дедушка»… Но ответа не было. Тима был в отчаянии и громко, что было силы, заорал: «Мне не нужна вечная роза. Я хочу, чтобы вернулись мои друзья».

Эхо громыхнуло над лесом, отразилось от горизонта и устремилось вверх. Удивленный мальчик запрокинул голову. Множество отголосков раздавались в, наполненном облаками, небе. В руке у Тимы что-то шевельнулось.

Королевская роза прямо на глазах усохла, сморщилась. Мальчик испугался, выронил цветок… с него осыпались лепестки. И в этот миг он услышал:

- Я ждал тебя! – объемное, многократное эхо покатилось от горизонта до горизонта. – Тебе удалось заглянуть в самую сердцевину цветка!

- Нет дедушка… - мальчик вертел головой по сторонам. - Я не смог…

- Ты еще мал и многого не можешь объяснить, - Тима, наконец, понял – с ним говорило небо! - Тайна цветка заключена в мгновеньях, они меняют и обновляют его. Роза перестала тебя удивлять, как только застыла. Это одна из тайн жизни: кто остановился - уже неинтересен для тех, кто движется дальше. Помни, Тимофей, вечно то, что движется, прекрасно то, что меняется!

В наступившей тишине нежно зазвенел воздух от переливов. Тима затаил дыхание - это был чудесный, неземной звон. Он поднял глаза наверх и увидел, как с неба прямо на него медленно опускается огромный сноп света. «Волшебная дверь… - прошептал мальчик. – Мне открылась волшебная дверь!».

Тима почувствовал, как что-то легкое и приятное заполняет все его существо, тело становится невесомым.

Неописуемый восторг захлестнул мальчика. И в эту счастливую для себя минуту он услышал голоса друзей. Маша с Мишей бежали и что-то кричали наперебой. Лишь одно до него дошло отчетливо: «Тимоха, там за тобой художник приехал». Счастье до краев переполняло мальчика… для такой долгожданной вести, казалось, и места уж нет.

Когда дети подбежали, они увидели, что их друг стоит в снопе света, руки широко раскинуты, словно ловят свет нисходящий сверху, глаза прикрыты, на лице печать блаженства и оно обращено к небу.