Глава 4

- Ну, и где ты шлялась, проститука?! Час ночи уже! Перед людьми стыдно!!!
Я не проститутка, я балерина. А что, так же правдоподобно звучит.
- Мам, я с Танькиной Манькой сидела.
- Только и можешь, что с чужими детьми сидеть! Своими-то не удосужилась обзавестись! И правильно! Кто захочет с такой коровой детей заводить?! Кому ты нужна, чучело очкастое! Хорошо, у книжек глаз нет, а то попрыгали бы с полок, да сбежали при виде тебя.
Интересно, любила ли она меня хоть когда-нибудь? Наверное, все-таки, да. Наверное, мечты какие-то взлелеивала, надеялась на что-то. Да только выросла я вот такая нескладная и толстая, не оправдала ее надежд. Разве ж ее можно винить в том, что она во мне разочаровалась. Сама во всем виновата, корова толстая, поделом мне. Ведь могла же быть как Ленка с пятого этажа. Умница, красавица – любо-дорого поглядеть. Родители н нее надышаться не могут. Муж, ребенок, свой бизнес – гордость семьи. Отчего я не такая?! Мать мне ее всегда в пример ставила. Да что уж там, я всегда видела, что именно Ленку она предпочла бы видеть своей дочерью. Не сложилось. Вот и мучимся теперь обе – она от моего несовершенства и я от него же.
Лучше б я тогда умерла. Тогда, в два года. Врачи еле вытащили меня на свет, но что-то они мне такое кололи, что у меня нарушился обмен веществ и меня начало разносить как на дрожжах. До этого ведь меня мать очень любила – все фотографии мои до двух лет до сих пор хранит и пересматривает. А потом я ее разочаровала. Она даже иногда кричит, что, наверное, меня в больнице подменили. Умницу-красавицу забрали, а меня, толстое чудовище, подсунули. Может, и впрямь подменили, да только мне от этого не легче – никакой матери такая отвратительная жизнь не нужна.
Да только нет, не подменили меня – все фамильные черты у меня как на ладони видны.
Просто не может она примириться с тем, что такое чудовище на свет произвела. Мать в молодости была настоящей красавицей. От ухажеров отбою не было. Но все не по ней были. Долго выбирала. Провыбиралась – все разбежались. Выскочила в результате за первого встречного в двадцать пять. Отец, конечно, тоже видный мужчина был, да только она его не любила. А потом он еще и запил.
Как она, наверное, радовалась, когда я родилась, как ждала, когда я вырасту – хоть одна родная душа, хоть один любимый человек. А тут и я ее подвела. Конечно, за что же ей меня любить, когда я ее так жестоко обманула.
Я такая отвратительно толстая, что с горя только и остается, что пойти и поужинать. Может, полегчает.