20

Ветер подует в южную сторону, и я вновь закрою глаза.
В голове все тот же отрывок, — «понедельник ближе, чем пятница, но попасть в нее невозможно», таков вечный порядок вещей.
Прошлое, словно запертый воздух в старой банке, откроешь и в твои ноздри ворвется невыносимый запах пепла. А ты все так же думаешь, что наступит буря, словно вновь идешь по этой белой дороге.
Стук сердца отныне и навсегда живет самостоятельно, он не просит меня о чем-то, ведь сам знает, как жить. Копаясь в себе, я все так же думаю, что все еще являюсь хозяином забытой империи, которую создал в далекой юности. Человек делится на две части, — в одной живет мораль, совесть, честь. В другой же все так же затаилось животное, как завещал нам старина Мишель. Две противоположности заперты рядом и рано или поздно одна из них выйдет на свободу.
Но если задуматься, то все не так плохо...
Выбираясь из темного леса непонимания человеческого бытия и коробки детских иллюзий, я ставлю ставку на меньшее из зол. И возможно в этом есть смысл. Оттенки меняются, но цель остается прежней, — прожить достойную жизнь, чтобы, уходя в неизвестность не сожалеть о чем-то. Так рождается и умирает великая человеческая проза, после которой остается горький привкус металла на губах.
В отрезке времени я потерян, где-то между двух станций, одна из которой должна стать моим домом. За окном меняется картинка. Перемены, новые порядки, цели, планы, и так далее. Конструктивность тут не приветствуется, иногда сумбурные приливы дают намного больше, чем собранность.
Порой хочется понять, где находится тот самый стоп-кран, чтобы немного притормозить и увидеть насколько я далек от бездны.
Быть подобием Данко, вырвав пламенное сердце из груди, освещая бесконечный путь.
Ведь иногда так важно знать, где тебя ждет погибель или бесконечное счастье.