А утром будет солнце

   Мужчина и женщина. Богу всё равно, на каком повороте колеса жизни они встретятся взглядом. Он запрограммировал: встретятся…
   У мужчины  выразительные и очень нежные глаза, крепкие ноги, обезоруживающая улыбка и сила воли. Эту волю люди земли ощущают на расстоянии, слепо идут за ним, как за поводырём. У мужчины – Вера. Он знает, чего хочет. Он видит цель, к которой стремится. Мужчина вызывает желание и нежность. Желание вспыхивает от прикосновения его властных рук, звука смеющегося голоса, а временами – холодного, почти царапающего кожу, тона.
   Нежность, вызываемая им, питается знанием женщины о беззащитности и сладости его плоти, робости и застенчивости его души. Нежность безоружна и слаба. Она пролетает мимо него, не задевая, не согревая, не вызывая чувственности. Мужчина ироничен, когда речь заходит о бренном. Для него эмоции  –  такая же нелепость, как все женские штучки, к которым он физически равнодушен.
   У женщины – сильное тело, кожа ребёнка, неконтролируемые всплески радости от предвкушения праздника с раннего утра и без всякого повода. Она не красива и не умна в общепринятом смысле. Красивой становится только в часы любви. Умной  –  только когда собственноручно переносит «кардиограмму» сердца на  чистый лист. Женщина ранима. Недоверчива. Не умеет защищаться от беспощадных слов. Против них  в её арсенале только  бегство и немота. Она пришла на землю, чтобы любить. Никакого другого дара в ней не было, и нет. В той части жизни, где труд, быт, болезни, деньги – она не находит упоения. Верит, что все родились для любви. Не любящих определяет по лицам, словам и брезгливому  излому губ. У тех, кого любит, она не вызывает ничего, кроме удивления. (Надо же, какие бывают!) Зачем они встретились, этот мужчина и эта женщина?
   Он требует от неё полного контроля над чувствами. Она пытается быть собой. Он выдаёт регламент отношений сухим, жёстким голосом. Шаг вправо, шаг влево – расстрел по сотовому телефону. Она не понимает: любить друг друга и не соединить рук – это как?  Любить друг друга и не разделить на двоих ток, идущий от Бога?
    Он задумывается о ней. Она им бредит. Он планирует свою жизнь, в которой ей со всеми её страстями, слезами и смехом нет места. Она живёт одним днём, всё пристальней смотрит в зеркало. Он  упрекает её, поучает, наказывает. Она давится беспомощными словами и  мучительно болеет от необъяснимого чувства вины.
   Мужчина защищается от стрел Амура непробиваемой кольчугой. Женщина  расцарапала об эту кольчугу всю грудь. Среди ночи он отрывает от себя её руки, говоря ей в лицо привычные для него и непостижимые для неё слова. Она опускается на колени, тянется горячими губами к его губам и выдыхает обморочное: «По-жа-луй-ста!» Ответных слов не слышит. Ей достаточно стука его сердца. И уже знает, и уже обречена, и уже счастлива открыв для себя: так может быть только с одним!..
   Он запрещает нежность. Она не спрашивает разрешения. Мужчина  лжёт, но плоть выдаёт истину. И он срывается,тянет протяжно и глухо в пьянящую сладость её рта: «Я люблю тебя, горе ты моё…»
  Он с болью  наслаждается запретным для себя. Оставляет на её коже изморозь волнения. Кончиками пальцев вырисовывает путь, единственно возможный для двоих в ночи. На самом краю обрыва, отталкивается от женщины двумя руками и пытается спастись бегством. Он горячится: не надо! Она смотрит беспомощно и обиженно. Но его голос снова трезв и реален. Женщина не слышит его слов, но чувствует  холод. Ей больно.
  Сиамские близнецы – Любовь и Нелюбовь. Одну из них она знает в лицо. Тело горит, словно опалённое злым солнцем. Мужчина  резко бьёт по рукам, тянущимся, чтобы замкнуть цепь: НЕ СМЕЙ!
   Она понимает: надо уходить…
   Эта ночь будет сниться отвергнутой женщине много месяцев. Пламя, вспыхнувшее внутри её лона, высушит, испепелит  душу. Встречаясь с ним в многолюдной толпе, она будет ощущать на губах вкус его нежной кожи, терпкий вкус его сока. Она будет помнить откровение  его бережных  ладоней. Будет бесконечно задавать себе один и тот же вопрос: разве так всё было задумано Богом? Женщина будет метаться во сне, а днём прятать от людей истомлённый взгляд.   
     Память об этой ночи будет тяготить мужчину много дней. Как? Разве я не властен над собой?! Разве я не могу обойтись без вожделения? Зачем поддаваться этому огню?
   Он будет обнимать перед сном привычную.  Будет врываться в её тело, впиваться в её губы  с яростным желанием, вызванным огнём другого костра. Какая разница? И что особенного в той, которая знает любовь в лицо? 
   Бог  со вздохом посмотрел сверху вниз на марширующих по жизни мужчину и женщину и подумал: мои дети – дураки! Я сделал для них всё, что мог! Разделил время на день и ночь. День – для труда, ночь – для любви. Я наделил их нежными душами, сладострастными телами. Я одарил их любовью и правом выбора, укрыл чуткой кожей, а они её скрывают одеждами! Ему дал  волшебный смычок. В её священном сосуде укрыл самые тончайшие струны. Ищите своё отражение,свою ноту! Играйте! Плачьте от наслаждения! Пойте до глубокого стона! Разве бы я на их месте отказался исследовать то, что запрятано в глубине? Да ни за что! Какая скука  брать то, что лежит на поверхности - без любви, сладостной муки! Я продумал такой великолепный сценарий, а они, бездарные, не хотят играть!  Хоть бы раз потешили старика страстным всхлипом в ночи! Хоть бы раз попытались совместить тело и душу! Просчитывают: а как же быть с этим напором крови и плоти? А что будет утром?
   Разве они не знают, что утром будет солнце?..
Рис. Романа Гарасюты