Воспоминание

Дверца буржуйки прилегает неплотно, и в щель видны всполохи оранжевого пламени. Рыжие отсветы пляшут по лицам собравшихся вокруг буржуйки солдат. Бородатые мужики тянут к горячей печке озябшие руки. Давно уже спеты все песни, рассказаны все были и небылицы. Теперь все молча ждут, пока запоет свою тихую песню стоящий на буржуйке прокопченный жестяной чайник, да греют, раз повезло, руки. 

Открывается дверь и в щель просовывается голова в бескозырке. Человек всматривается в сидящих в полутьме мужичков. Сплевывает и пропадает.

Мужики переглядываются.

- Кадетик, что ли?

- Глаза-то разуй, матросик был.

- Братцы, а может, это Ленин был? Его в Смольном часто видят.

- А он что, из матросов, чой ли?

- А как же. Не из нашего брата, известно.

- Да нет, братки, Ленин – он наш, только из дворян.

- Да иди ты!

* * *

- И вот, не поверите мужики, сидим мы так в восемнадцатом годе в Смольном, холодно сидим. Ждем когда чайник закипит. И тут дверь открывается, и Ленин заглядывает! Посмотрел на нас, подмигнул. И вышел. Какой? Обычный такой. Невысокий. Как на фотографии. В бескозырке только…

* * *

- Видел я Ленина. Видел. Служил тогда в восемнадцатом годе в Питере. В Смольном стояли, Смольный и охраняли. Сидели с мужичками, покойнички уж все, царствие им небесное, на постое как-то, вечерять собрались. Сидим, чайника ждем. И тут дверь открывается, и Ленин заходит. Он, говорят, каждый вечер Смольный обходил. Зашел и сел с нами. Мы-то ему кто чем горазд. Сальца подвинули, хлебушка отрезали кус. Он – простой такой. Хлеб взял. Кушает. А сам смотрит на нас, искоса так. И спрашивает:

- Как живется мужички? Не забижают ли? Харчей хватает ли?

И так по доброму спрашивает, что стали мы ему рассказывать. Все вот так вот и рассказали. Как на духу. Потому что человек такой. Ничего от него скрывать не хотелось…

* * *

Ленин маленький такой был, он же с матросов, их на корабли больших-то не берут. А Сталин большой, сильный. Сидели тогда долго с ними. Разговаривали. Какая жизнь будет рассказывали. Как мужик на земле поднимется. Все – как будто вперед заглядывали. Как сейчас вокруг, так они и предвидели все. И колхозы, и заводы. Даже войну – и ту видели. Так и сказали тогда, что победим. Что советский народ ничем не перешибешь…

* * *

- Видел, конечно. И Ленина, и Сталина. Зашли они к нам как-то в комнату, где мы стояли в Смольном. Ленин-то со Сталиным с нами сидели. А вот остальные в дверях стояли. Махнет Ленин головой, побежал гонец. Прибежит, пошепчет ему на ухо. Он только головой кивнет. Иногда – Сталину что-то скажет. Сталин головой кивнет. Трубкой пыхтит. Вот, спрашивают меня, какой Ленин был. Так скажу – простой он был. Сталин – тот не такой. Молчит больше. А Ленин. Тот сам все сказывал. Как жить будем. Как на земле работал. Он же из крестьян был, наш…

* * *

Давно это было. В восемнадцатом. Ленина видел. Врать не буду, своими глазами виидел. Сталина – того не было. Он тогда в Грузии был. А к нам только Ленин заходил. Говорили мы с ним, как вот с вами. Чай вместе пили, с лимончиком. Он лимончик завсегда с собой носил. Прямо так из кармана доставал и резал в чай себе…

* * *

Да, дорогие товарищи. Шестьдесят лет я об этом рассказываю. Видел я Ленина в восемнадцатом году. Разговаривал, хотя, кто я тогда такой был. Солдатик неграмотный бесхитростный, а вот Ильич говорил со мной. Расспрашивал подробно, о семье спрашивал, о деревне. Все ему сказывал, как на духу. Потому что Ильич таким человеком был. Простым, как мы. Хоть и из матросиков.