V. Арт-Фри

                V. Арт-Фри

             1. Неожиданный звонок
Я уже взялся за дверную ручку и щелкнул замком, как резкий телефонный звонок остановил буквально у порога. Возвращаюсь к аппарату и срываю телефонную трубку: «Ох! Уж эти звонки в самый неподходящий момент!» — чертыхнулся, начиная про себя злиться.
Приятный женский голос деликатно осведомляется: располагаю ли я временем для разговора?
— Извините, нет! — обрываю деликатности и собираюсь положить трубку.
— Куда-то торопитесь? — сонно проговаривает трубка.
Захотелось выругаться… Еле сдержал себя и, нарочито медленно, с назидательной менторской интонацией, будто объясняя урок, выдавливаю: «Да, вы угадали. Как ни странно, я спешу. Вы понимаете, люди заняты делом, и я тороплюсь на работу». Высказал с нескрываемым раздражением, и на том конце провода задумались. «Перезвоните позже» — уже готово было сорваться с языка, как вдруг собеседница, почувствовав мою решимость, вмиг опередила меня и, можно сказать, перехватила брошенную на рычаг трубку: «Тогда сразу к делу! Меня интересуют продукты компании Freedom. Условия сотрудничества. Маркетинг…», — четко и энергично заговорила она: совершенно другой человек!
Поразил неожиданный и стремительный прыжок в мой торопливый и полный неотложных дел мир. Клацнула о телефон трубка. Я на секунду застыл. Пытаюсь сообразить: что же произошло? Куда исчезла моя спешка? Что изменилось? «Ах, да! Опять нужно возвращаться: сегодняшние планы снова изменились».
Зашел в спальню, порылся в шуфлядке стола, открыл дипломат и затолкал в его пасть несколько журналов «Амаграм», ценники, каталог и небольшую стопку чистых листов бумаги; скользнул взглядом по товарам, выставленным на книжной полке, будто на продажу, и остановился в раздумье: затем забросил в отверстое чрево дипломата несколько тюбиков зубной пасты «Glister» и аккуратно положил в боковой кармашек пробники духов фирм «Opportune», «Sun Dapples» и «Anticipale». Щелкнул замками и, надо же так случиться, разбудил жену.
— Что ты топчешься и гремишь, как слон, в посудной лавке!
— Ладно, спи!
— Боже мой, Боже! — запричитала Вероника, переворачиваясь на другой бок. — Когда это кончится? Когда ты, наконец, выберешься? Когда вы дадите мне спокойно поспать?!
Завелась, а это уже надолго. Моя жена вспыхивает по любому поводу, а меня наоборот, тяжело вывести из равновесия. Настроение испорчено только на минуту... Своими чувствами управлять научился. Уже в автобусе забыл о недовольстве жены и переключился на предстоящую после работы встречу с Юлией, — так назвалась телефонная собеседница. «Хорошо, если она что-нибудь закажет: лишние пять-десять долларов будут очень кстати, — размышляю, рассматривая утренних пассажиров: они всегда едут на работу хмурыми, злыми и не довольными, — до зарплаты четыре дня и, как всегда, не хватает именно этой суммы, которую постоянно приходится перезанимать».
Мое железное правило: никогда не опаздывать! Уважать чужое время и приходить на минут десять раньше. Если и случалось иногда прийти с опозданием, это оседало в сознании самым неприятным и ядовитым осадком. От проходной завода всего несколько остановок троллейбусом. Вот и указанное для встречи кафе.
               
                2. Первое впечатление
Сел за свободный столик. Достал каталог, ценник, несколько чистых листов бумаги и авторучку. Сложил все аккуратной стопкой на краю стола. Подошел к стойке, заказал чашку чая, рассчитался и расположился у окна. Собираюсь с мыслями, прихлебывая горячий чай и поглядывая на часы.
Она зашла в кафе минута в минуту. Это мне понравилось. Но в таком приходе по секундной стрелке увиделась не привычка натуры, а скорее некая игра в пунктуальность: на ходу смотрит на часы, словно сверяет свой шаг со временем. Я сразу ее узнал: удивительно, мы встречались всего лишь один раз, месяца три назад на квартире Михаила Лохашонка, молодого парня, который раскручивал в интернете «проект свободных магазинов». Там и познакомились. Обменялись телефонами, и, надо же, я запомнил её.
Черное строгое пальто, широкополая темная шляпа, ярко красный шарф и такого же цвета перчатки с зонтиком выдавали стремление выглядеть по-деловому. Размашистой походкой уверено направляется к моему столику: «Эта знает, чего хочет от жизни», — успел подумать я.
— Анатолий? — спросила, взглянув мне прямо в глаза.
Села напротив и положила рядом с собой на свободное кресло дамскую сумочку, тоже красную. Улыбнулась.
Внимательно рассматриваю ее. Отвечаю на вопрос благожелательной улыбкой. Почему-то вспомнилось: у жены было ярко бордовое платье и, когда она впервые облачилась в него, кто-то из сослуживцев удачно пошутил: «Ты, Вероника, такая нарядная сегодня, прямо как «Стяг бригады». Это воспоминание мгновенно пронеслось в сознании, и уже хотел переиначить шутку, озадачив новую знакомую («Стяг бригады» — поэма А. Кулешова — вряд ли будет для неё понятным): «Вы, Юлия, все равно, как за власть Советов вышли!», — хотелось сказать мне. Она, естественно, ничего не поняла бы, пришлось бы объяснять, что и до чего, и с чем это связано, инициатива разговора была бы полностью в моих руках. Но, откуда я знаю, что за человек передо мной и адекватно ли отреагирует на такую шутку? Замечания по поводу женской внешности нужно делать осмотрительно, иногда комплименты воспринимаются совсем не так, как мы ожидаем: намерены сделать приятное, а собеседница усмотрит в этом колкость, даже оскорбление. Женщины живут наплывающими чувствами, попробуй угадать, какое у нее сейчас настроение?
— Да, Анатолий, — выдержав паузу, проговорил я: — А вы, стало быть, Юлия?
— Стало быть, она самая.
— Люблю пунктуальных людей, — заметил я. — Может вам чая заказать, или кофе? — уже подался корпусом вперед, собираясь встать.
 «Спасибо, не надо! — останавливает меня уверенным жестом: — Деловые люди не опаздывают».
— Да-да, — подхватил в унисон интонации, — я тоже так считаю. Не люблю опозданцев. В опоздании сквозит безответственность. Тогда сразу перейдем к делу? Ведь, время — деньги!
— Очень хорошо, Анатолий, что вы это понимаете, — опять улыбнулась, — я внимательно слушаю.
Таким деловым подходом она сразу расположила меня: не нужно изощряться, выкручивать руки красноречию и начинать издалека.
— Что вас конкретно интересует: возможности, товары или компания? — «И то, и другое, и третье» — услышал я, и удивился: «Почему же тогда по телефону, когда я спросил, не прихватить ли что-нибудь из товаров, она как-то замялась и сказала, что пока хватит и каталога?» — Подумал так про себя, но затем высказал это соображение вслух, добавив, что предпочитаю вести дела с открытым забралом, без всяких недомолвок и полунамеков: «Зачем темнить, если люди и без того очень редко понимают друг друга?»
— Объясняю, Анатолий! Когда берут товар, предполагают продажу, а я в настоящее время не расположена к покупкам. На то есть обстоятельства. Просто не хотелось вводить вас заблуждение.
— Спасибо за откровенность. Тогда приступим? — собрался я с мыслями и настроился на разговор. — Надеюсь, вам известно, Юлия, как движется товар? Хотя обычно мы практикуем иное начало: начинаем разговор о мечтах и целях, то, ради чего вообще стоит делать бизнес и напрягаться. Если у человека нет конкретных целей, зачем говорить о возможностях их достижения? Ему это не нужно. Его и так все устраивает в жизни. Значит, о сетевом маркетинге слышали? Очень хорошо. О! Даже занимались. Похвально. И в какой компании, позвольте полюбопытствовать? — «Vision» — сказала она в ответ. — Слышал о такой. Прекрасная компания! Тогда сразу приступаем к основам? Не будем говорить о мечтах и целях. Надеюсь, они у вас есть, вы же инициировали встречу? Возьмем быка за рога!
Бегло набросав классическую схему продвижения товара от производителя к потребителю через цепь посредников, я акцентировал внимание на росте цены в этой цепочке. Потом, задав несколько уточняющих вопросов, продемонстрировал изменение цены при условии движения товара напрямую от производителя к потребителю. А потребитель в нашем случае не просто является таковым, но, экономя деньги и время, покупая непосредственно у компании качественный товар, становится еще и партнером в бизнесе. Покупает товар по оптовой цене, а продает в розницу. Эта разница и составляет первую статью дохода.
— Но на продажах не зарабатывают. Вы это знаете, Юлия, не правда ли? — Она согласилась и сказала, что именно поэтому ушла из «Vision», что нужно было продавать. — Да и не каждый умеет, на продажах-то… По статистике только пять процентов умеют и любят продавать. А что делать остальным? Они тоже хотят иметь деньги. Я, например, продавать не люблю. И не продаю. Но нельзя быть богатым в одиночку. Вы согласны с этим. Где же выход?
— Компания «Freedom» такой выход нашла. Она сделала упор на товары, которые нужны всем. Так или иначе, мы их все равно покупаем. Эти товары занимают второе место после продуктов питания. Они нужны в любом хозяйстве. Весь вопрос: где покупают, и что с этого имеют сами? Тысячи качественных экологически чистых товаров, к тому же концентрированных, к тому же, на поверку, эти товары даже оказываются дешевле обычных. Мы, как ни странно это звучит, Юлия, зарабатываем на собственном потреблении. Не на продажах, а на покупках. Покупаем сами у себя! Это невероятно, но в нашей компании зарабатывают именно на собственном потреблении: чем больше тратим, то есть, потребляем, тем больше зарабатываем. Вот такой парадокс, но это неоспоримый факт и сложившаяся система потребления. Меняем чужой магазин за углом, на свой собственный в Интернете, становясь постоянными потребителями, своими лучшими покупателями. И с этого имеем деньги. Наша задача: донести такую же возможность другим людям, которые сумеют увидеть и воспользуются. Несколько таких партнеров, и бизнес сделан. Все просто: каждый покупает немного для себя, немного на продажу — происходит ежемесячный товарооборот, за который компания платит денежку. Это понятно? Ничего здесь сложного нет. На этом держится маркетинг план компании: нужные и качественные товары ежедневного потребления.
Вкратце пересказал историю создания компании, и, помянув добрым словом отцов основателей, не забыл указать, что именно Фридому должны быть благодарны все ныне существующие сетевые компании. Полистал каталог…
Она не перебивала: слушала молча, выпячивая напоказ горячий интерес, но вопросов, присущих обычному в таких случаях любопытству, почему-то не задавала. Меня это озадачило: неужели ей все понятно? Никому не бывает понятно с первого раза. «Значит, подыгрывает? Но ради чего?»
И тут, заметив: часто оглядывается на дверь, спросил: «Вы кого-то ждете?».
— Нет, — не моргнув глазом, поспешно ответила она, — сюда часто заходят мои знакомые. И вообще я не люблю сидеть спиной к двери.
— Тогда пересядьте сюда, — предложил я.
 Отрицательно закачала головой и не сдвинулась с места, а я, разгладив чистый лист бумаги, продолжил:
— Так вот план маркетинга… Вы знакомы, нет? — и принялся рассказывать о том, насколько продуман план маркетинга компании: рисовал на листике кружочки и стрелочки, высчитывал баллы и проценты.

               3. Что-то здесь не так?
Юлия снова бросила украдкой беглый взгляд на дверь. Моя внимательность определила: ее интерес — показная видимость, цель встречи в чем-то ином. Опять шевельнулась подозрительность: «Что-то здесь неладное». Вдруг она подалась вперед всем телом, навстречу зашедшим в кафе мужчине и женщине. Мужчина был высокого роста, спортивного телосложения и, можно сказать, военной выправки: в длинном кожаном плаще нараспашку, из—под которого выглядывал строгий костюм—тройка, и в черной кожаной шляпе; а женщина — тучная блондинка с химической завивкой, пытавшаяся скрыть излишнюю полноту добротной натуральной шубой. Мне сразу сало вдруг ясно: они договорились о встрече в этом кафе, хотя Юлия и сделала удивленные глаза, даже спросила что-то вроде: «Каким ветром вас сюда занесло?»
— Да, вот, — улыбнулся мужчина, — прогуливались по улице и решили заглянуть в злачное место всех сетевиков. Но никак не ожидали здесь встретить звезду сетевого маркетинга, Юлию Свистоплясову. А что у вас собственно здесь? — деланно поинтересовался он, обращаясь ко мне, как к старому знакомому.
— Рассматриваем новые возможности, — ответила за меня Юлия.
— Возможности — это хорошо. Тем более новые, ведь многие не замечают ни новых, ни старых.
— Вы, конечно, извините, — не стал скрывать я своего раздражения: эта странная парочка могла скомкать финал встречи и свести на нет все мои усилия, — позвольте мне все-таки закончить.
По небольшому опыту знал: если последняя точка в разговоре поставлена удачно, можно ожидать продолжения и развития отношений, если же смазана и прорисована лишь бы как впопыхах, то обычно отношения и обрываются.
— Пожалуйста, пожалуйста, — пожал он плечам, — продолжайте. Мы тоже с удовольствием послушаем.
Мужчина сел поодаль и принялся изучать меня со стороны. Он как-то загадочно улыбался, а его спутница, отодвинув кресло, грузно опустилась за его широкой спиной: как будто спряталась.
Я досказал маркетинг и, достав из дипломата тюбик зубной пасты Glister, продемонстрировал на алюминиевой фольге ее качество в сравнении с обычной пастой. (Этот тест мы переняли у немецкой ветки: на подушечки пальцев выдавливаются два вида тестируемой пасты; затем вращательными движениями по фольге наглядно демонстрируется: паста нашей компании полирует поверхность фольги, потому что не содержит абразивных элементов, а обычная паста, какую марку только не пробовали(!), съедает алюминиевое напыление насквозь).
Многих это шокировало: «Что же тогда делается с зубной эмалью, если даже алюминиевая фольга не выдерживает?!» Но мой «фокус» не произвел должного впечатления. Вообще, мне вдруг показалось, что им совершенно не интересно все, что я здесь рассказывал и показывал, они пришли сюда со своей, какой-то особой целью, которая для меня пока была не ясной. Понятно было одно, эта цель каким-то образом связывалась со мной и с Юлией, но отнюдь не с возможностью, которую предлагаю.

                4. Больной вопрос
С первого взгляда с явной очевидностью бросалось в глаза: главный здесь именно он, этот высокий и статный, коротко постриженный, в кожаном плаще нараспашку; жесты размашисты и отчетливы, движения уверены и энергичны, — именно от его решения зависит исход встречи: добьются они своей цели или нет?
«Что у них на уме?» — терялся я в догадках. Кожей почувствовалась какая-то напряженность ожидания в воздухе, будто он на мгновение сделался гуттаперчевым, застывшим, и я никак не мог взять в толк: чего они ждут конкретно? Что им нужно? Чего хотят? Именно Виктор негласно руководил ходом дальнейшего развития ситуации, и заключительная часть презентации была адресована больше ему, нежели Юле. Вдруг он, придвинув свой стул ко мне, посмотрел дольше обычного в мои глаза, и спросил: «Анатолий, как давно вы занимаетесь сетевым маркетингом?»
— Больше полугода. Если быть точным, то с 26 февраля этого года.
— Очень хорошо! Значит, не новичок? Времени достаточно для раздумий. И для анализа… Позвольте тогда спросить, много ли вы заработали за это время? Девять месяцев... Женщина за такое время плод вынашивает.
Он задал самый больной вопрос. Я осекся и замолчал. Задумался. Мне всегда казалось, если бы я уже зарабатывал в этом бизнесе приличные деньги, то избежал бы многих осложнений в построении сети. Всё было бы проще пареной репы: зарабатываю, потому и предлагаю. А то, получается: предлагаю, хотя еще сам и не зарабатываю достаточно. Вопрос о заработке всегда заставал меня врасплох. Всё упиралось в деньги: имей я каждый месяц, хотя бы триста-пятьсот долларов, люди валом бы шли в мою команду. Отбоя не было бы, а так… Молчал дольше времени, необходимого для прямого и честного ответа.
— Да, нет, не много. «Девять месяцев — это не лет». Долларов двести за все время, наверное, заработал…
 Виктор пожал плечами: «Согласитесь, двадцать долларов в месяц — это не деньги? Но почему так мало? Что мешает действительно зарабатывать серьезно?» — спросил он и улыбнулся какой-то знающей улыбкой.
А я, оправдывая и без того завышенную сумму, быстро заговорил: «И этого не было бы. Если бы сидел, сложа руки, то не было бы и этих денег. Для меня двести долларов тоже доход. Если бы я только бизнесом занимался. О! Если бы было так! Но я пока вынужден еще и на заводе вкалывать. И литературой заниматься. А в принципе, Виктор, вы неверно ставите вопрос. Спросите студента первого курса, сколько он зарабатывает? Ноль. Он даже вкладывает в свое обучение. На девяносто процентов у нас ныне обучение платное. Я пока не волшебник, я только учусь, но уже зарабатываю. И вообще, это не главное, кто и сколько зарабатывает сегодня? Главное, сколько будем зарабатывать через год или пять лет? Важна динамика роста. Сколько хотим зарабатывать? Сколько будем зарабатывать через пять лет. В нашем деле гораздо важнее — перспектива, возможности, которые открываются, тот свет в конце тоннеля. Дорогу осилит идущий. Собаки лают, а караван идет!»
— Все правильно вы говорите, Анатолий, — подтвердил Виктор, — все вы говорите правильно и грамотно. Очень жаль, что компания Freedom пока не оценила достойно ваши достоинства. Конечно же, очень важна цель, если выбрано верное направление и хорошо снарядились в дорогу. Цель оправдывает средства. А дорожным снаряжением в нашем примере является компания, которую человек выбирает. И время выбора: когда? Есть моменты, когда время выбирает нас. Помните, был такой фильм: «Время выбрало нас». Так мы и хотим об этом поговорить. Согласитесь, что хорошие деньги всегда зарабатываются в начале любого дела? Самое удачное время: вхождение компании на новый рынок.
— Вот я и выбрал хорошее, проверенное снаряжение, — намеренно перебил его рассуждения, потому что понимал: он клонит не в мою сторону: — Компания Freedom — это компания номер один на мировом рынке. Такой компании можно смело доверять будущее. Именно, благодаря тому, что в свое время Фридом выиграл судебный процесс, затеянный в середине семидесятых в США, сетевой бизнес во всем мире был признан законным и легальным. А сейчас — это свыше восьмидесяти различных регионов, миллиардные обороты, тысячи и тысячи товаров. Сотни и сотни миллионеров, сделавших состояния на сотрудничестве с компанией. Сорок пять лет — возраст зрелости для человека, а для компании — залог стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Вопрос не в том, кто и сколько зарабатывает вначале, поставим вопрос иначе: сколько будем зарабатывать в конце? Остаточный доход – вот это действительно важно. Остаточный доход обеспечит безбедное существование. В этом моя гарантия.
«Полвека — это скорее ближе к финишу, чем к началу», — тоже умышленно вклинился Виктор в мои рассуждения, но я, не обращая внимания, продолжал:
— Не согласен! Вот, хороший пример: есть подлинник, допустим, Рембрандта. Он стоит миллионы долларов. А за репродукцию, изготовленную типографским способом, дают копейки. «Freedom» — это оригинал сетевого маркетинга. Фридом — один, потому что был первым. Подделок и копий может быть много. Полвека, говорите, это уже конец? А сколько «Дженерал моторсу», или «Форду»? Сколько швейцарским банкам? Это не аргумент. Я не слышал пока, что перечисленные компании близки к банкротству. И не услышу! Надежная компания, как хорошее вино, с годами только крепчает и прирастает в цене. Я хочу смело смотреть в будущее, и предпочитаю работать с оригиналом. Работать не только на себя, но и на своих детей! Для своих внуков, — закончил я мысль и откинулся на спинку кресла.
Остался доволен собой, почувствовал себя на мгновение победителем: ему нечего мне ответить! Что бы он ни пытался сейчас мне предлагать, его карта бита. Но Виктор опять как-то загадочно и радостно вдруг заулыбался.
— Вы как в воду глядите, Анатолий. Кстати, об искусстве, — опять улыбнулся он, неожиданно встрепенулся и всем корпусом подался вперед: — На ловца и зверь бежит. Кажется, вы поэт? То есть принадлежите к людям искусства. А знаете ли вы, сколько стоит «Красный квадрат» Малевича?
— Осведомлен. Буквально недавно читал: на одном из аукционов за него отдали свыше десяти миллионов долларов. Не понимаю, какое отношение это имеет к нашему разговору? Я не собираюсь покупать квадраты. Мне кажется, он столько не стоит. За что отдавать такие деньги?
— Вот именно. Есть рыночная цена, а есть цена по себестоимости. Согласен. Что касается меня, то и я за «квадрат», будь-то черный или красный, да пусть даже в горошек, не отдал бы и десяти центов. Но мы же с вами не специалисты, правда? Коли люди платят такие деньги, значит, вещь столько и стоит. Это и есть рыночная цена. А цена по себестоимости — что-то совершенно другое. Я не спорю, компания Фридом хорошо зарекомендовала себя, отличная компания. Она была первой, и за это ей скажем спасибо. Правильно, надежная компания. Но ваши товары тоже ведь не дешевы? Но не об этом сейчас речь. Вон, например, представительства нет, как вы сказали. Сложности… Как доставляются товары? Компания же не здесь находится, а в штатах? Граница, таможня, налоговая… Там и все производство. Товар могут подменить по дороге. Никакой гарантии.
— Конечно же, есть сложности. Но вы ошибаетесь, есть и гарантии. Гарантии на каждый товар. Мы пока испытываем временные неудобства. Представительства в республике нет. Но это пока. Только что открылась Украина, первая из всех «эсенгешных» государств. Работаем через Польшу. Кстати, принадлежим к знаменитой ветке мультимиллионера Декстера Егера. Эта ветка, можно сказать, самая элитарная у компании. Она дает шестьдесят процентов товарооборота всей компании. Каждый вторник у нас день заказа, а в субботу товар уже на месте. Клиентам доставляем на дом, а партнеры забирают по спонсорской цепочке. В четверг курьер едет в Польшу на склад и привозит товары. За время моей работы еще ни разу не было сбоя в доставке. Подменить, говорите? У меня девяносто дней гарантии возврата на любой товар. И это не я гарантирую, а компания. Все партнеры и клиенты имеют такую гарантию. Даже на сам контракт гарантия действует полгода. Что это значит? Если человеку не понравится товар, он может вернуть его и получить назад свои деньги. Допустим, попробовал заниматься бизнесом, заключил контракт, пока не прошло шесть месяцев, имеет право возвратить контракт и вернуть уплаченные деньги. Человек ничего не теряет. Так что система отлажена. А когда компания войдет сюда официально и будет представительство где-нибудь на Площади Победы, то…, — я собирался и дальше развивать свою мысль, но Виктор снова грубо оборвал меня очередным вопросом и застал врасплох: «А как же с налогами? — неожиданно спросил он, внимательно посмотрев в мои глаза!».
— Налоги вы платите в казну государства?
Этот вопрос озадачил и обескуражил меня. И тут меня осенила страшная догадка: он налоговый инспектор! «Нет, хуже! Он — сотрудник КГБ! Как же я сразу-то не догадался? Дурак! Выложил все начистоту! Все карты раскрыл. И всех подставил под удар. Хорошо хоть фамилий не называл. Неспроста и выправка у него военная», — злился я на себя. Горечь и досада: и почему я такой доверчивый? Почему так наивен? Первому встречному готов распахнуть душу. Неспроста жена часто говорит, что я находка для шпиона.

        5. Налоговый инспектор или сотрудник КГБ?
Закипела злость и обида на эту дамочку: «И что я такого ей сделал? Подставила! За ломаный грош, за рубль порванный предала меня. Взяла так и, походя, сдала органам. Наверное, поощрение получит? А этот — звание, звездочку на погоны… А как же иначе? Провели операцию, преступную группировку раскрыли… Стало жаль себя: и почему мне так не везет? Жизнь постоянно доказывает: никому не верь! Нельзя никому верить! Сколько раз убеждался в этом, сколько раз ошибался в людях, а все равно не меняюсь. «Интересно, в каком он звании? — отвлекся я. — Капитан, наверное? Староват… Скорее, — майор. Теперь подполковника кинут…».
Я глянул на Юлию: она с интересом наблюдала за Виктором и улыбалась. «Еще бы, ведь это она провернула все дельце!».
«Какие же вы, люди, все-таки свиньи! Все вам чужое небушко свет застит! Чужое солнышко глаза режет! А кто же самим-то мешает? Да, влип, так влип! По самые помидоры. Ладно бы уж там, действительно зарабатывал… Ни за понюшку табака пропал».
— Так как же с налогами? — еще увереннее и настойчивее переспросил он, довольный тем, что ухватил за ахиллесову пяту.
— А что с налогами? — прикинулся я не понимающим, дабы выиграть время и сообразить, каким образом себя вести: — компания исправно платит налоги в стране места пребывания, там, где имеется представительство.
— Это компания. А вы-то сами, Анатолий, получая доход, налоги платите?
— Лично я не плачу! Какие у меня доходы? Копейки.
— А двести долларов? — засмеялся он. — Вы же только что говорили. Вы их включили в налоговую декларацию?
— И не собираюсь! А где их видно? — в наглую обрушился я на него, — и кто вам сказал, что я столько заработал? Я такого не говорил. Где они, эти деньги? Я просто солгал… А вы и поверили. Ха-ха-ха! Вот если стану независимым предпринимателем, буду получать по две-три тысячи долларов в месяц, тогда, пожалуйста, заполняй налоговую декларацию, плати налоги и спи спокойно. А сейчас какая у меня прибыль? Где она фиксируется? Нигде не учитывается. А раз не учитывается, значит, ее нет. Поди, докажи! И почему я должен платить налоги? С чего это? У меня два образования!!! А я вынужден вкалывать на заводе, делать примитивную физическую работу, потому что надо кормить семью. А в свободное время не водку пить, а заниматься бизнесом. Государство обеспечило меня соответствующей работой? Нет!!! Мою жену, которая два года не может найти работу? И не подумало! А ведь она — хороший телевизионный журналист. Тоже нет! — не на шутку начал заводиться я, накручивая и взвинчивая себя специально, хорошо опробовано: лучшая защита — это нападение: — Так почему я такому государству должен платить налоги? Ответьте!!! Я не слышу! Не такие ли, как вы, развалили Советский Союз? Где вы тогда были? Отсиживались! А теперь повылазили, как бельма на глаза, осмелели? Храбрецы! Где вы были тогда? Забились по норам и сидели, как мыши. Прожрали народные деньги! Палец о палец не ударили, чтоб остановить развал и беспредел, — Виктор выпучил непонимающие глаза и, казалось, действительно ничего не понимал, чего это я набросился на него?
«Хорошо играет, эта сволочь, — отметил я про себя: — натурально».
— И кто вы такие, чтобы спрашивать? Это у вас за все надо спросить. И спросят. Придет время, ой, как еще спросим!!! Вы думаете, все сойдет с рук? Как бы ни так! Да, я плачу все налоги, до копейки плачу. Не верите? Это ваша работа — проверяйте! И докажите. Я так понимаю, это допрос? Почему я не вижу адвоката? Извольте ваши документы!!! — протянул я руку. — По какому праву вы бесцеремонно вмешиваетесь в мою частную жизнь?
— Успокойтесь, Анатолий! — примирительно выдавил, наконец, Виктор. — Я не налоговый инспектор. И мы собрались здесь не для заполнения налоговой декларации, — до него начал доходить смысл и причина моего возмущения. Но мои сомнения все еще не развеялись. — Пусть этим занимается налоговая полиция, — продолжал он: «Похоже, говорит правду», — подумал я: — Бизнесмен пускай зарабатывает, а налоговик пусть думает, как собрать налоги. У каждого своя головная боль. Вы за кого меня приняли? — наконец он улыбнулся, и глаза стали на свое прежнее место. — Я такой же, как и вы. Занимаюсь бизнесом. И тоже не плачу налоги, когда их можно не платить. Я же не полный идиот. И отлично понимаю, это не совсем честно и справедливо, но, что поделаешь, такое у нас государство: оно срубает головы всем, кто пытается приподняться над серой массой. И пришел я сюда, чтоб предложить нечто новое. Извините, если своим вопросом заставил вас волноваться.

               6.Мощнейшая индустрия
«Наверное, он говорит правду?». У меня словно камень с души свалился: да, я ошибся, но впредь нужно быть более осторожным и осмотрительным.
— Вот вы в сетевом маркетинге… Скоро год. Надеюсь, понимаете, что сетевой маркетинг — это мощнейшая индустрия?
— Еще бы, конечно понимаю. За МЛМ — будущее.
—И в этой индустрии зарабатываются миллиарды долларов. Когда зарабатываются? Скажите? Отвечаю: зарабатываются у истоков любого проекта. Ведь многие из тех, которые в начале девяностых занялись «гербалайфом», сегодня долларовые миллионеры. Они зарабатывают сотни тысяч долларов в месяц. Вы согласны с этим?
— Наверное, зарабатывают, — нехотя согласился я (обида еще окончательно не отступила) и пренебрежительно добавил, — я чужих денег не считаю.
— Я тоже. Лучше считать свои, честно заработанные. Но деньги, хорошие деньги всегда зарабатываются вначале любого дела. Например, сотовая связь. Еще десять лет назад казалась экзотикой. А сейчас через одного мобильник. Тот, кто был вначале, кто поверил в это дело, увидел в нем перспективу развития и вложил деньги, не сидит сейчас в таком захудалом кафе, а отдыхает где-нибудь на Канарах. А все потому, что он был у истоков нового. Он рисковал своими деньгами, был первым. Еще неизвестно было, пойдет ли это дело, но он рискнул. Таких всегда немного. Большинство, как всегда, приходит на шапочный разбор: «Здесь, говорят, деньги зарабатывают? Можно и мне попробовать?» Кто говорит? Иных уж нет, а те далече… Уехали они, сорвали куш и укатили с глаз долой. А эти всегда сомневаются, приходят на шапочный разбор. Вот им и достаются дешевые тюбетейки. Бобровые и песцовые шапки давно унесли. Любая мысль, идея или новое дело претерпевает за период развития три обязательных стадии, которые отражаются в оценочной характеристике этого явления приблизительно так. При первой большинство говорит: «Полный абсурд! Такого не бывает»; при второй стадии это же большинство начинает задумываться и присматриваться: «В этом что-то есть», — говорят они, но опять ничего не предпринимают; а третья стадия, когда говорят: «А кто же этого не знает!», — теперь самое время чесать репу. Уже поздно. Больших денег нет, остались копейки. Поезд ушел и дым испарился.
 Основные деньги зарабатываются в начале, в стадии зарождения, когда большинство отвергает саму возможность; неплохие деньги можно поднять на стадии развития, помните, «в этом что-то есть, надо присмотреться», но усилий при этом потратить больше. Потом денег нет. Все схвачено, рынок поделен, и никто вас на свою территорию на пушечный выстрел не подпустит. Например, вы, Анатолий, слышали, что есть такое искусство под названием «сериография»?
Я пожал плечами, покивал головой, делая вид, что вспоминаю.
— Так вот, есть дело, — продолжал Виктор. — Я предлагаю вам новое дело, по всем статьям новое. Вам это интересно? Вы вообще рассматриваете для себя новые возможности?
— По природе я человек любознательный и любопытный.
— Тогда слушайте. Дело связано как раз с искусством. Вы же человек искусства? Так? Вот вам и карты в руки. Слушайте дальше. Есть дело, которое даже близко не стояло на нашем рынке ни по товару, ни по сфере услуг, ни по вознаграждению. Вам это вообще интересно?Вам интересно зарабатывать на искусстве?

               7. Бизнес на искусстве
Он опять откинулся на спинку кресла и выжидающе уставился на меня, как удав на кролика. Пауза затянулась, а он невозмутимо ждал утвердительного ответа. «Допустим, да» — выдавил я из себя.
— Я не сомневался в этом. Конечно же, вам должно быть интересно. Почему на искусстве должны зарабатывать инженеры и дворники? Гораздо справедливее, если на этом будут зарабатывать сами люди искусства.
— Литература и живопись, — разные виды искусства. Они на противоположных полюсах, далеки одно от другого, — попробовал рассуждать я. — Поэт живописует словом, слово — основной инструмент, а живописец — кистью, у него инструментом является цвет, краска; у композитора звук, сочетание и согласование звуковой палитры.
— Согласен! — перебил Виктор. — Но всех их роднит принадлежность к самому искусству. Все искусства обращаются к душе человеческой, зовут за грань бытия, соприкасаются и сопрягаются с непостижимым и необъяснимым. И литератор гораздо быстрее поймет художника, нежели рабочий завода или банкир. Но есть еще один общий фундамент: деньги! И поэту, и художнику, и композитору нужны деньги для бренного бытия. Так устроен мир. Без денег нельзя. Ради денег вкалываете на заводе и делаете бизнес. Всем они нужны. Так почему не зарабатывать? И почему не на искусстве, если есть такая возможность?
Да, это становилось интересно. Быть может, будет проще продавать предметы искусства, нежели стиральные порошки, фильтры для воды и зубные пасты, да и круг знакомых — это в основном люди искусства.
— Вернемся к сериографии, — продолжал Виктор. — Что это такое? Другое, более известно название, шелкография. Авторский принт. Ну, это название, надеюсь, вы слышали? Гравюра, эстамп? Слышали, вот и хорошо. Так что такое, авторский принт? Объясняю. Рембрандт один, «Улыбка Джаконды» Леонардо да Винчи тоже одна. Где она сейчас? Кажется, в Лувре? А вот людей, одержимых загадочной улыбкой, много. Людей, желающих приобрести то или иное произведение искусства, десятки, сотни и тысячи. Людей состоятельных. Это не мы с вами — они острова в океане покупаю! Они готовы платить. Но где взять, как удовлетворить желание, если картина одна? Спрос рождает предложение — таков закон рынка. Как удовлетворить растущий спрос? Есть оригинал картины. Можно сделать копию. Скажем, одну, две… Сделали, — не хватает! Но точных копий (это обязательно нужно учитывать) как, впрочем, и оригиналов, слишком много не бывает. Да и сам художник не всегда может повторить шедевр. Не всегда он в состоянии, допустим, музы не благоволят, звезды не так вкрапились в небосвод... Да мало ли чего? И далеко не всякий художник продает свои творения. А любителям искусства, коллекционерам, сумасшедшим собирателям, хочется иметь это произведение здесь и сейчас в личной коллекции. Это престижно. Но подделка карается законом. Что делать? Выход был найден. Авторский принт! Что это такое? Это тиражированное искусство. Искусство с ограниченным тиражом, искусство для богатых.
С художником заключается договор на производство ограниченного тиража конкретного произведения живописи. Изготавливается матрица. По высоким технологиям, с помощью новейших разработок. На изготовление такой матрицы уходит, полгода, год, иногда три года. Заметьте, авторский принт изготавливается при ныне здравствующем творце. Допустим, за картину на аукционе согласны выложить сто тысяч наличными. Это ее рыночная цена. А желающих купить эту картину (проводятся же всяческие мониторинги, исследования рынка и покупательского спроса?), желающих приобрести именно это произведение этого художника, например, пять тысяч. Извечный вопрос: что делать? С художником заключается договор на изготовление тысячи принтов этой картины. Изготовили матрицу, отпечатали тираж. Он лично отобрал эту тысячу: часть пошло в брак, часть собственноручно исправил. На каждой поставил автограф. В его присутствии матрица уничтожается. Все! Есть тысяча. Каждому принту присваивается индивидуальный номер. Тысяча первой, или тысяча двадцать шестой картины никогда не будет. На Западе это карается, как подделка денежных знаков и ценных бумаг. Каждая сериография имеет свою серию и номер, как денежная купюра. Кроме этого, на каждую выдается сертификат, удостоверяющий подлинность. И такой принт приравнивается к произведению искусства. Коллекционеры бешеные деньги выкладывают. Считается, что принт несет энергетику художника, идентичен оригиналу и заряжен энергетически. Дубликаты, изготовленные обычным типографским способом — мертвы, не несут живого участия художника. А сериография заряжена энергетически, она живая. И цена такого принта, который ничем не отличим от оригинала, будет уже не сто тысяч долларов, как рыночная цена оригинала, а, скажем, всего сто долларов, двести, триста долларов или тысячу. В зависимости от изготовленного количества: больше тираж, меньше цена. Это заявленная рыночная цена. Принт никогда не бывает ниже первоначальной стоимости. Он может только возрастать в цене. Как и во всех произведениях живописи, как в антиквариате. Вы же не сможете выложить за картину сто тысяч долларов? А вот сто долларов, или тысячу — такое приобретение по силе даже рабочему завода «Атлант». Вот, Анатолий, с таким продуктом мы имеем дело. Продуктом это и назвать сложно: на таком товаре мы зарабатываем — зарабатываем на произведениях живописи, насыщая рынок произведениями искусства, то есть, совершая благородное дело. Привносим в мир немного красоты, и нам за это платят. «Красота спасет мир!» – молвил великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский.

               8. Вторичный рынок
Я слушал оглушенный обилием новой информации. Меня это начинало серьезно заводить. В голове уже прокручивались варианты: кому я могу предложить картину? Да, конечно же, нужно предлагать людям состоятельным, бизнесменам, например, или политикам…
— Великий русский писатель с белорусскими корнями. Его родовое имение в деревне Достоево Ивановского района, — подхватил я мысль Виктора и развил дальше, — кстати, эту идею Достоевского я слышал немного усовершенствованной, а именно: «Осознанная красота спасет!» Виктор, а где вы эти принты покупаете? Как ищете покупателей? Быть может, есть резон прогуляться по офисам различных фирм? Каким образом вообще все это происходит? — проявил я неподдельный интерес, — и какой процент от продажи кладете в карман комиссионными?
— А я разве не сказал? — удивился Виктор. — «Нет!». — Извините. С этого надо было начинать. Хотя, в общем, все правильно. Я кратко рассказал о сегменте рынка, который мы намерены оккупировать, и в общих чертах о товаре, с которым имеем дело. Два слова еще о вторичном рынке: все мы не вечны в этом мире. Скажем, вы заплатили за принт тысячу долларов. Он у вас в коллекции, это ваша собственность. Чрез пять лет художник умер, больше уже никогда не напишет новых картин, а те, что остались, возрастают в цене. И авторских принтов этого художника больше изготовляться не будет. Невозможно изготовить, художник мертв. Естественно, картины оставшиеся на руках, баснословно дорожают. Давно известный факт, что самое выгодное инвестирование — в предметы искусства. Неспроста все крупные миллионеры являются большими ценителями искусства, и коллекционерами. Король умер — да здравствует король! Цена подпрыгивает. Вы можете выставить свой принт на аукцион и получить за него пять, десять тысяч долларов. Это вторичный рынок. Мы его пока касаться не будем.

                9. Новое предложение
— А теперь перейдем к нашему предложению. Мы работаем с компанией, которая уже около десяти лет занимается производством и распространением такой продукции. Это компания «Art-Free»! В переводе с английского это означает «свободное искусство». Раньше компания работала на азиатском рынке и называлась по-другому. Но с первого января 2004 года вышла на международный уровень под новым брендом, сменила имидж и сделала упор на электронную коммерцию. Так появился «Арт-Фри» В России она только с 18 августа, всего-то несколько месяцев, но уже зарабатываются большие деньги. Рынок еще не схвачен. Ниша свободна, конкурентов нет. В Интернете есть картинная галерея этой компании. Я вам запишу потом адрес. Заходите на сайт компании, выбираете в картинной галерее понравившееся произведение, оплачиваете удобным для вас способом, и получаете картину на указанный при регистрации адрес.
— Так это что, все виртуально? — рассмеялся я. — Заплатил деньги незнамо куда, и незнамо за что, за видимую виртуальность, — и ни денег, ни картины?
— Нет. Почему же? Картина приходит реально на ваш адрес. Вы ее вешаете на стенку в своей квартире или в офисе, если токовой имеется. Интерьер — это лицо вашего бизнеса, ваш личный имидж, лицо вашей состоятельности. Это важная составляющая серьезного дела.
— Ну, ее хоть можно пощупать этот ваш принт? Или только в мониторе любуешься таким произведением? — не унимался я.
— Анатолий, я уже сказал, картину не щупают, она не женщина, ее оформляют соответствующим образом и украшают интерьер. Купите красивую рамку, у нас есть адрес багетной мастерской…
— Ну, вам хоть эта картина уже пришла? У вас она есть? Или всё еще ждете?
— Конечно, пришла, и не одна. Даже несколько, — уверенно ответил Виктор.
Но я почему-то не поверил его словам. «Ага, знаем вас, наперсточников. Заплати деньги и ищи свищи ветра в чистом поле». Наверное, мое неверие проявилось внешне, потому что вдруг Юлия заерзалась на стуле, а женщина, пришедшая вместе с Виктором и представившаяся позже Элеонорой Ивановной, выглянула из-за его спины и произнесла: «И мне пришла, — сказала Элеонора, но я только улыбнулся, — даже две, — уточнила она».
Элеонора почему-то посчитала нужным добавить и объяснить более подробно: «Я две картины заказала: одну за сто долларов, а другую за двести. Потому что в бизнес лучше входить на триста долларов. Картины приходят в тубусах по почте. Вы можете посмотреть, если не верите, я покажу свои. Вот и Юлия на днях должна получить. Картина идет от двух недель до четырех. Сама компания находится на Мальте. Приходит в таких тубусах», — начала поспешно объяснять она, но мне все равно не верилось.
Мой скептицизм уловил Виктор: с раздражением повернулся к своей пышнотелой спутнице и сказал:
— Елена Ивановна, — я обратил внимание, что Виктор почему-то называл ее именно Еленой, хотя отчетливо помню, что представлялась она Элеонорой, еще подумал, как «Езерская» (очень экстравагантная дамочка работала у нас на телевидении, тоже звалась Элеонорой). Это показалось мне странным и подозрительным. И опять я стал держать ухо остро. — Елена Ивановна, — обратился к ней Виктор уже с явным раздражением, — если Анатолий захочет убедиться в том, что картины действительно существуют, и приходят в Республику Беларусь, будьте добры, договоритесь о встрече и уделите, любопытствующему и сомневающемуся личное время, дабы развеять сомнения. Это вы могли бы сделать и без меня. Зачем тогда я здесь?
— Извините, Виктор, больше не буду, — виновато улыбнулась она и начала растерянно и смущенно застегивать шубу, словно собираясь уходить.
— Анатолий, у вас много свободных денег, что хватает не только на покупку картины, но и на высоко качественную профессиональную экспертизу? Никто не запрещает. Можете устроить оную, пригласить соответствующих специалистов. Кстати, некоторые уже консультировались у экспертов, — глянул он на Элеонору и улыбнулся, — та ответила виноватой улыбкой и отвела глаза в сторону.
        — Нет. У меня вообще нет свободных денег, — сказал я.
— То-то и оно. Авторский принт для меня тоже не предмет первой необходимости. Но я приобрел его. Почему? Объясняю. Не потому купил, что являюсь тонким ценителем живописи, я приобрел возможность. Возможность бизнеса. Инвестировал в бизнес, то есть посредством покупки в эту компанию вложил 300$ — это мой первоначальный взнос. Мой капитал на будущее, мой серьезный задел в швейцарском банке. Потому инвестировал, что на каждые сто долларов инвестированных денег получил возможность заработать 900$ чистой прибыли. Таковы условия сотрудничества. Это сколько будет? Рентабельность нашего бизнеса 900%
— Ничего себе! — удивился я, — разве такая рентабельность возможна?
— Ни себе чего. Не только возможна, она у нас есть. Это реальность. В сфере продажи оружия, у наркодиллеров, проституция, и вот — рынок изобразительного искусства. Бизнес искусства прочно занимает третье место по товарооборотам. Кстати, вот единичный пример, один из тысячи. Был такой американский художник, Энди Уорхел. Он уже умер. Вы знаете, как только художник умирает, что тогда происходит? Картины подпрыгивают в цене, он стал историей. Потому что больше ничего не напишет. Коллекционеры и любители знают все его произведения наперечет. Так вот, Энди Уорхел. Его авторский принт, изготовленный в единственном экземпляре, в частности, это был портрет актрисы Мирлин Монро, на последнем аукционе в Японии…. Как вы думаете, Анатолий, сколько отдали за этот принт?
— Я не знаю. Я и о художнике таком не слышал. Может быть тысяч сто долларов? Двести? Еще больше? Ну, не знаю, миллион что ли?
— Ошибаетесь! Глубоко ошибаетесь, — удовлетворенно констатировал Виктор. — Ошибаетесь потому, что не специалист. Его принт ушел за астрономическую сумму, за него выложили четырнадцать целых и семь десятых миллиона долларов.
— Ни фига себе!
— Ни себе фига, Анатолий! — перекрутил мой возглас Виктор. — Это рекорд, который пока никто не побил. Этот пример я привел для того, чтоб вы представили, с каким товаром мы имеем дело. Чтоб вы это почувствовали и приняли решение: здесь действительно есть большие деньги! Это уже свершившийся исторический факт. Об этом вы можете прочесть в соответствующей прессе, или в Интернете. Информация открыта. Так вам интересно, Анатолий, каким образом, занимаясь бизнесом, мы получаем по 900 долларов с каждой вложенной сотни?
— Еще бы! Конечно, интересно.
— Если так, то смотрите сюда. Двоичная форсированная матрица — по такому маркетингу, разработанному новейшими программистами, мы получаем свои деньги.

              10. Система вознаграждения
И тут Виктор принялся размашисто вычерчивать на чистом листе бумаги маркетинг план компании, или как он выразился, сделав на этом особый акцент, систему вознаграждения, построенную по принципу двоичной форсированной матрицы. «А все потому, что «Арт-Фри» — это не компания МЛМ, а клуб любителей живописи». Вначале он нарисовал несколько обычных кружочков, так знакомых мне по маркетинговому плану моей компании. Но потом пошло что-то непонятное, незнакомые слова, понятия… Невозможно было уследить за его стремительной мыслью: откуда и что бралось? Он говорил настолько быстро, что целые предложения буквально выстреливались речевым аппаратом. «Один раз мы достаем деньги из своего кармана, и имеем вечный бизнес». Стрелки, какие-то жетоны, матрицы… «Прелесть в том, что бизнес можно делать с небольшим количеством людей. Два-три надежных партнера: и на каждые сто долларов дается виртуальный жетон, который входит в систему и начинает работать. Ведь человек может купить картину и за тысячу долларов? Тогда один партнер по бизнесу приносит в матрицу целых десять жетонов. Сколько нужно человек в команду в обычной компании МЛМ, чтобы получать хорошие деньги? Семь, двадцать? Чем больше, тем лучше, потому что с двадцати подписавшихся, только пять проявят серьезность в деле, и будут работать. Остальные останутся обычными статистами. А у нас и трех серьезных партнеров хватает. Смотрите…» Цифры, подсчеты… Переход жетонов из одной матрицы в другую. Инвестиции, реинвестиции… В голове у меня размешался полный винегрет с сахаром.
— Ну что, Анатолий, нравится вам это дело? — улыбнувшись, осведомилась Юлия, когда Виктор опять удовлетворенно откинулся на спинку кресла и остановил на мне испытующе изучающий взгляд.
— Тяжело сказать, — ответил я, — во всем этом нужно основательно разбираться. Полный сумбур в голове.
— У меня тоже поначалу было такое ощущение, — взбодрилась Юлия, — думала, никогда не разберусь. Теперь уже начала понимать.
— У всех поначалу голова кругом идет, — знающе подытожила «Элеонора—Елена», — люди несколько ночей не спят после этой информации.
— Если действительно можно заработать 900 долларов на сто вложенных, или, как говорит Виктор, инвестированных в искусство, тогда это, конечно же, очень интересно.
— Почему же можно, Анатолий? — удивился Виктор. — Я уже заработал. За три месяца получил полторы шутки. И это только начало. У нас очень быстрый старт. Дальше дело пойдет еще быстрее. Потому что время сжимается. Только в этом месяце могу заработать три тысячи долларов. А начинал с трех сотен. Неплохо для начала. Закрывается два «премиума» и четыре «стандарта». И ничего здесь удивительного. Это рынок искусства!
— Смотрите, что получается. В любой пирамидальной системе… Вообще-то, вам известно, Анатолий, как отличить финансовую пирамиду от пирамидальной системы сетевого маркетинга? И в финансовой пирамиде, и в пирамиде МЛМ снизу подымаются деньги. Так? Без сомнения. Но в финансовой пирамиде сверху спускается воздух, пустые обещания, а в МЛМ сверху спускается реальный товар или услуга. У нас тоже этот принцип работает: сверху спускается картина, то есть товар. Но самое главное, сверху, прямо с небес спускается, нет, не ангел, спускается возможность, которую вы нигде больше не встретите. Но и это еще не все. Деньги подымаются не только снизу. Смотрите, при реинвестициях, когда некоторые партнеры заработанные в системе деньги, опять обращают в товар, деньги спускаются сверху. Не так ли? Совершенно верно: жетоны как бы сваливаются в вашу матрицу сверху. Но и это не все. Реинвестиции приходят и со стороны. Когда ваши параллельщики, допустим люди первой линии госпожи Юлии Свистоплясовой, вашего непосредственного спонсора, для вас являются крослайнами, то есть параллельщиками, когда эти люди реинвестируют свои деньги, то их жетоны тоже попадают в вашу матрицу. Это реинвестиции со стороны. С четырех сторон матрицу атакуют инвестиционные потоки, деньги крутятся, время сжимается. И если на закрытие первой матрицы вам понадобиться несколько месяцев, то на закрытие следующей матрицы вам понадобиться месяц, неделя… Наступит время, и матрицы будут щелкаться, как орешки, с каждым щелчком принося вам девятьсот баксов. Вы нигде не найдете такой продуманной системы вознаграждения.
— Да, это интересно, очень интересно, — постепенно загорался я, — просто не верится! Не может такого быть! Не могу поверить: за месяц три тысячи, и всего через три месяца работы. Можно сразу завод бросать.
— Не сомневайтесь, Анатолий! Хоть и говорят, что сомнение начало мудрости, но сомневающиеся мудрецы никогда не бывают богатыми. Не сомневайтесь, иначе вам достанется тюбетейка, или тюрбан. Проект работает! — поставил точку Виктор, приподымаясь со своего кресла, давая понять, что разговор окончен, — решение за вами. Будет решение, отпадут многие проблемы и сомнения.
Я сложил лист, на котором он рисовал схему этого сложного маркетинга, надеясь дома во всем досконально разобраться. И вдруг вспомнил: «Виктор, адрес! Адрес в Интернете запишите, пожалуйста!».
Он взял сложенный листок и написал в уголке адрес. А я, предполагая, что получу информацию из первоисточника, сам во всем смогу основательно разобраться, удовлетворенно вложил его между страниц ежедневника. Застегнув молнию на сумке, хотел уже попрощаться и покинуть кафе, как вдруг Виктор, в который раз, неожиданно превратил отчетливую и жирную точку в многоточие: «Кстати, мы сейчас в интернет кафе идем. Если у вас есть время, можем прогуляться к «Дому Офицеров», на месте все и посмотрите. Увидите своими глазами и картинную галерею, и сами картины».
             
            11. По дороге в Интернет-кафе
Вышли на улицу. В голове от услышанного забродили новые идеи быстрого обогащения. Ведь среди моих знакомых очень много людей, разбирающихся в искусстве, много состоятельных бизнесменов, у них фирмы, офисы… Вполне могут позволить себе купить несколько картин для интерьера, а заодно и в бизнес вступить. Есть много художников, которым тоже будет интересна эта информация… «Можно же и наших белорусских «мастакоў» проталкивать на мировой рынок…».
Уже стемнело. «Сколько же мы проторчали в этом кафе? Я даже о сигаретах забыл». Достал пачку, прикурил и жадно затянулся.
Небо усыпано яркими звездами. Горят люминесцентные и неоновые огни рекламы. Фосфорицируют дорожные знаки, освещаемые фарами проезжающих автомобилей. Дышится легко и свободно.
На улице полно народа: спешат домой после работы, тянут из гастронома нагруженные пакеты и сумки; уже вышла на вечерний моцион продвинутая молодежь, с проколотыми ушами, с татуировками на лице и пирсингом (вдетыми сережками) в носу, на бровях и губах — посасывает на ходу пиво из металлических банок. Странное дело, за последние несколько лет я сам пристрастился к пиву, раньше терпеть не мог этого напитка, а теперь попиваю с явным удовольствием.
— Станем богатыми, — вздохнула Юлия, — будем покупать только товары компании Фридом. Пока они дороговаты для простого обывателя, но вот когда разбогатеем…
— Да-да! — подхватил я, все будете моими клиентами. Или партнерами.
А про себя подумал, что очень даже неплохо получается: одно к одному. Можно же параллельно делать несколько дел, одно будет подталкивать второе. Горный обвал начинается с первого камушка: один камушек ударяет второй, затем увлекается третий, четвертый — и уже шквалом летят каменья с высоты. Так и у меня получится: литература, завод, Фридом, теперь вот Арт—Фри — камушек за камушком. И деньги посыплются прямо с неба. И тогда, когда будет много денег, не нужно будет ходить на завод, буду сидеть дома и писать в свое удовольствие. Вот тогда, тогда… Это будет счастливое время!
Елена распрощалась со всеми возле «Дома моделей». («Как же ее зовут в самом деле? Надо будет спросить?»). А мы поднялись по лестнице и отправились к Дому Офицеров. По дороге, насколько понимал из прежнего опыта, они строили мечты, пытались подтолкнуть меня к быстрому старту и поджечь огромным количеством доходов. Наверное, я очень смешно выглядел с двухметровым, худощавым Виктором? Оказалось, он мастер спорта по фехтованию. И его мечта — попасть в Пекин на Олимпийские игры, взойти на пьедестал, стать олимпийским чемпионом. Дерзкая мечта в его возрасте. Он выглядел старше меня на лет семь. Потому, дескать, и занялся бизнесом, чтоб можно было всего себя отдать спорту, то есть, осуществить мечту юности.
Юлия оказалась бывшим поваром. Вот уж действительно: всем нужны деньги, и всем дарит эту возможность Сетевой Маркетинг. Она мечтает построить квартиру себе и детям, купить хороший дом и поездить по миру. Раньше пробовала зарабатывать во многих компаниях, но только здесь почувствовала и силу и уверенность, только здесь поняла: действительно можно жить достойно!

                12. Картинная галерея
В Интернет-кафе они продемонстрировали сайт компании, и открыли картинную галерею. Я был немного разочарован тем, что увидел на мониторе: картины меня совсем не впечатлили. Ожидал увидеть понятный и привычный моему глазу реализм, в крайнем случае, психологический сюрреализм, но то, что было выставлено в картинной галерее, походило скорее на какой-то кубизм, и всякую не выразительную мазню…
— Что поделаешь? Такое сейчас покупают, — объяснял Виктор, потому что и ему, вероятно, картины не очень-то нравились. — За это платят. Но ведь никто не запрещает проталкивать на мировой рынок и наших художников, — подытожил он, и попал в яблочко.
Последняя мысль меня согрела, и позже я ухватился за нее, как за достойный выход: продвигать отечественное изобразительное искусство на мировой рынок искусства. Художники будут стопроцентными партнерами, они заинтересованы в таком сотрудничестве.
Когда снова вышли на улицу, стало совсем темно. Прохожие попадались изредка, улицы пустынны. Время близко к полночи. Перед тем как разойтись у метро в разные стороны, Виктор наконец-то поставил жирную точку.
— Решение за вам, Анатолий! С вами или без вас, мы уже делаем этот бизнес. И зарабатываем в нем.
— Легко сказать. Но где взять сто долларов?
— Вы ничего не поняли. Лучше входить на триста. Я же объяснял… О ста долларах мы бы и речи не вели. И время бы напрасно не тратили. Когда будет готово решение, деньги появятся. А решения вашего я пока не вижу.
— А еще лучше на тридцать тысяч, — иронизировал я, — не правда ли? Вошел на тридцать тысяч долларов и сразу прибыль пошла. Вот одолжите мне хотя бы эту сотню, и я сегодня же включаюсь в бизнес.
— У вас нет решения. Потому и деньги не появляются, — равнодушно проговорил он, но затем заинтриговано добавил: — И как это я буду вам одалживать? Я же вас абсолютно не знаю, вас Юлия пригласила.
— А как же вы, не зная меня, собираетесь со мной вести общее дело?
Я ликовал, что нашел, что ему ответить, но он убедительно продолжал: «Когда вложите свои деньги, то дело действительно будет общим, а за мои деньги, это будет мое дело, а не ваше? Или я не прав? Когда решение будет, вопроса о деньгах стоять не будет. Проблема разрешится сама собой».
На том и расстались: пожатие у него оказалось крепким, ладонь широченная, как совковая лопата, неспроста, видать, махал рапирой или шпагой, подумал я и галантно поцеловал Юлии ручку.
«Где взять денег? — этот вопрос атаковал мои извилины уже в метро: — У кого одолжить?». Я сразу же начал проигрывать несколько возможных вариантов. Одолжить?… Заработать?… Взять ссуду?…

                13. «Бонус лайф»
У меня даже мысли не возникало, что новая компания, промышляющая искусством, может оказаться финансовой пирамидой. «Запомни, — учила когда-то Надежда, — если идет охота за головами, значит, это финансовая пирамида. Если товар отсутствует, — финансовая пирамида; есть товар или услуга — это обычная товарная пирамида». И вскоре я соприкоснулся с такой незаконной пирамидой, и заглянул в беспросветный омут темных делишек.
Столкнулся с ней у главного входа в ГУМ: юное создание, лет двадцати, прямо подпрыгнуло от неожиданности, узнав, что я сотрудничаю с компанией «Фридом».
— Ой! У вашей компании прекрасной название – свобода! Это самое сладкое слово. Дайте мне телефончик! Я так давно мечтала познакомиться с каким-нибудь фридомовцем… Она была первой. А этот судебный процесс, в котором она одержала блестящую победу! Это изумительная компания.
Она безудержно затараторила, — я прямо-таки грудь выпятил от гордости за свою компанию: как-никак, а мы были, есть и будем всегда первыми на рынке, мы пионеры этого дела.
Представилась она просто: «Катя — сотрудник компании «Бонус лайф».
— Что это за «бонус лайф»? Даже не слышал о такой.
— «Бонус» с английского — подарок, а «лайф» — это жизнь, дословно можно перевести, как «подарок жизни». Это совсем новая компания. Но скоро о нас услышат.
Она позвонила на следующий день и пригласила к себе на квартиру. Разыскивая по указанному адресу номер дома, я грешным делом подумал: «Уж, не собирается ли она затащить меня к себе в постель?». Но, переступив порог, был неприятно удивлен полным отсутствием мебели. «Что-то здесь не так?» — мелькнула подозрительная мысль. В большой соседней комнате, дверь в которую была открыта, посередине стоял только квадратный (даже без скатерти!) стол и несколько приставленных к нему стульев. Юное создание пригласило меня именно в эту комнату.
— Присаживайтесь. Кофе будете?
— С большим удовольствием. На улице такой дождь, до последней нитки промок.
— Хорошо. Я сейчас приготовлю. Вы пока подождите.
Через несколько минут она принесла три дымящиеся чашки кофе. А я за это время уже успел разложить на столе необходимые принадлежности презентации: каталог продукции, чистый лист бумаги и авторучку, изготовившись показывать план. Но не успели даже переброситься дежурными фразами, как в комнату влетела женщина средних лет, бросила быстрый взгляд на Катю, недоуменно пожала плечами, и юное создание извинилось, сказав, что к Фридому мы еще вернемся, мол, у её коллеги абсолютно нет времени, она спешит, и давайте сначала послушаем её. И женщина тут же начала меня грузить информацией. Если кратко, суть ее загрузки сводилась к следующему: вносишь полторы тысячи долларов, за один месяц находишь пять человек, которые тоже внесут по 1500$, если это условие выполнено, то больше не придется платить деньги из своего кармана, но если нет, то на следующий месяц опять вносишь полторы тысячи… И так до того времени, пока не найдешь пять человек.
Мне стало жутковато от такой информации. Попахивало финансовыми махинациями, завуалированным вымогательством и, вообще, криминалом. «Явные аферисты!» — подумал я. Стало почему-то жаль наивное юное создание, подобострастно слушавшее своего куратора. Подло то, что они скопировали схему МЛМ, приспособили ее к своим темным делишкам, и таким образом выманивают, да выкачивают у людей деньги. Никакого товара не было. Только какие-то клубные карточки, дающие неопределенные льготы, право на вход куда-то и право на покупки где-то жутко эксклюзивных и ценных товаров. Вот и все. Не понимаю, как люди только покупались на такую дорогостоящую дешевку? Но ведь купилась же эта Катенька.
Женщина очень презрительно, с явным пренебрежением и даже ненавистью отозвалась о «князьках» МЛМ, которые сидят в своих сетях, как пауки, гребут деньги лопатой и никого к своим структурам не подпускают на пушечный выстрел.
— Это же нереально! Нереально за месяц найти пять человек, которые бы вложили в ваше дело по полторы тысячи долларов. Я работаю несколько месяцев в компании Фридом, и нашел только трех. А у нас вход всего лишь пятьдесят пять долларов.
— Как нереально!? — собеседница подскочила на своем месте, как ужаленная. — Я сейчас вам докажу! — сбегала в соседнюю комнату и принесла какую-то бумагу.
— Смотрите! Вот Семен Кравцев, работает второй месяц. Смотрите сюда! Видите, сколько он получил за первый месяц работы, и сколько ему получить в этом месяце? Тридцать тысяч семьсот восемьдесят четыре доллара. Где вы заработаете такие деньги? А он уже квартиру может купить. И это всего за два месяца!!! А что будет дальше? Какие чеки он будет получать через полгода?
— Хорошо. Допустим, я нашел деньги и внес в вашу компанию полторы тысячи долларов. Что я буду с этого иметь?
— Вы будете иметь уникальную возможность зарабатывать действительно большие деньги. Вот смотрите, — и она опять принялась чертить на бумаге стрелки, цифры, говорить о каких-то финансовых группах, которые подключаются на определенном этапе.
— Нет. Постойте! Вы так и не ответили на мой вопрос. Вот полторы тысячи, я внес их. Это не малые деньги, почти годовая зарплата рабочего. И что я получу взамен от вашей компании за свои деньги? Только возможность?
— Да. А что разве этого мало?
— А где же товар?
— Товара пока нет. Но очень скоро будет. Будет прекраснейший товар. Он потом появится. За деньги вы купите любой товар, который только захотите. Смотрите сюда… Смотрите!
И опять пошла вычерчивать стрелки, цифры, графики и схемы, говорить о каких-то крупных финансовых группах…
— Но у вас же нет товара! Это финансовая пирамида, — оборвал ее рассуждения, и женщина вдруг потеряла ко мне всяческий интерес.
Погасла буквально мгновенно. Что-то сказала Кате и быстро вышла. Я поднялся и, не прощаясь, тоже ушел. Уже из дома позвонил юному созданию: «Девушка! Мне очень жаль вас. Поверьте моему опыту, вас втянули в грязную игру. Уносите оттуда ноги, пока не поздно. Это чистейшей воды финансовая пирамида…».
Но девушка меня не слышала. Она была уверена, что через два месяца купит новую квартиру, а через полгода, вообще отойдет от всех дел. О компании «Бонус лайф» я больше нигде не слышал. Не знаю, какие подарки обещают они людям сегодня? Впрочем, такие сообщества и группировки очень часто выступают под новыми брендами и, как дамы перчатки, любят менять свои названия.

                14. Подводка к решению
Юлия Свистоплясова не упускала меня из виду. Время от времени она звонила и интересовалась моими делами, настроением. Узнавала, принял ли я решение. «Решение-то я принял, но где взять денег?». Иногда приглашала на разные бизнес семинары, называя их брифингами, которые проводила компания, но я не очень торопился посещать эти мероприятия. На некоторые из таких брифингов я все же попал. Как-то Юлия предупредила: приедут московские лидеры, если по-прежнему остался интерес, то было бы полезно послушать.
В зал картинной галереи на площади Свободы набилось около сотни человек. Московскими спикерами оказалась семейная пара, Галина Шустрова и Олег Стограммнов. Они говорили об искусстве. Меня смутило то обстоятельство, что один из выступающих высказал мысль, «для того чтобы творить высокое искусство, нужно быть богатым». Мол, что хорошего может подарить миру нищий художник, если у него такой же убогий внутренний мир? Я встал и высказал альтернативную мысль, что «розы почему-то растут на навозе». Да, очень хорошо, когда у художника есть деньги, но это отнюдь не критерий оценки значимости его творений. В жизни как раз получалось часто наоборот.
Постепенно меня подводили к единственно «правильному» решению: заняться бизнесом в компании Арт-Фри.
На одном из таких семинаров присутствующим доходчиво и популярно объясняли преимущества «двоичной форсированной матрицы» в сравнениями с маркетинг планами других компаний: линейный, бинар, матричный…
Оставалась не решенной только одна проблема: где взять денег на покупку картины?

                15. Где взять денег?
Я просчитывал три возможных варианта: одолжить на несколько месяцев у знакомых или родственников, отдавая по частям; оформить беспроцентную ссуду на заводе и третий, самый не выгодный вариант — взять ссуду в банке под 31% годовых? За три года, если я возьму тысячу долларов, почти столько же вынужден буду отдать процентами.
Оказалось, одолжить триста долларов у знакомых или родственников не так-то просто. Во-первых, всем нужно было объяснять, для чего понадобились деньги, а во-вторых, у большинства после такого объяснения деньги чудесным образом улетучивались. Вспоминалось вдруг, что давно собирались купить стиральную машину, или еще что-нибудь срочное. На заводе беспроцентную ссуду не дали. Пришлось брать ссуд на тысячу долларов в банке — нудная волокита, заполнение уймы всевозможных справок и заявлений: триста тридцать долларов ушло в новый бизнес, сто пятьдесят на костюм, на мобильный телефон, а остальные испарились, как вода на горячей сковородке. Меня пока даже не пугал большой процент, я был уверен, что погашу ссуду не за три года, а управлюсь с долгом за месяца три. Если дела в бизнесе пойдут хорошо, в чем я уже не сомневался, то рассчитаюсь с банком с первой же выплаты. В крайнем случае, думал я, если бизнес тормознет, то в этом году планируется выход моей книги прозы, получу гонорар и сразу же рассчитаюсь.

               16. Подключение
Картину поехали выбирать вместе с женой. Регистрация и оплата через банк заняла несколько часов. И после регистрации, я энергично включился в новое дело.
Каждую субботу Виктор Дархан проводил школы. Такие регулярные встречи мне нравились. Собирались в частном доме где-то у черта на куличках.
— Нам не нужен балласт. Нам нужны бизнесмены, люди бизнеса. Надо искать тех, кто что-то ищет. На аркане никого к богатству не притащишь. Если человеку нравится дерьмо, в котором он увяз по самые уши, зачем его вытаскивать оттуда? Может, ему и не нужны твои деньги? А ты упираешься. Зачем? Брось его! Кого ты водишь на встречи? — предъявлял он мне претензии после очередной неудавшейся презентации. — Поэтов, артистов и музыкантов…
— А как же по-другому? — возражал я, — это мой круг общения, мои знакомые. Они же хотят быть богатыми. У них тоже есть мечты и цели. Согласно школе компании «Freedom», нужно приглашать на встречу с «нулевой информацией»: ничего не произойдет, пока человеку не покажешь план. Главное, чтоб проспект пришел и послушал информацию. Люди приходят. Значит, я со своей задачей справляюсь.
— Анатолий, — злился Виктор, — это не Фридом. Это – Art—Free, свободное искусство! Ты же обманываешь людей! — чуть ли не кричал он, — они не понимают, на что соглашаются, когда приходят на встречи. Я это вижу. Как ты приглашаешь? Вот Овсяников только что был, Народный артист. Он думает: «Ага, звонит Кудласевич. Спрашивает, не хочу ли я заработать?». Кто же не хочет денег? Все хотят! Кто такой Овсяников? — Народный артист. А кто такой Кудласевич? Он вспоминает: «Ага, Кудласевич, поэт, прозаик, радиожурналист… Что-то там постоянно организовывает. Значит, — думает Овсяников, — он предложит мне какую-то роль…». И он бросает свои дела и приходит. А ты предлагаешь ему бизнес. Ты его обманываешь! Да ему это сто лет не нужно.
— А Жук Анатолий? — возразил я, — он тоже Заслуженный артист Республики, но он же однозначно сказал, что будет в этом бизнесе.
— Ну и где твой Жук? Что-то я пока не наблюдаю его в нашей команде.
— Деньги ищет…
— Он может и до «Второго пришествия» искать. Когда будет в бизнесе, тогда и похвастаешься. Я говорю о том, что нужно подводить людей к решению. Подталкивать надо, деликатно, но подталкивать, помочь человеку принять правильное решение. А какое решение правильно? Быть в нашей компании и достойно зарабатывать, и жить достойно. Делать бизнес. И что такое бизнес в их понятии? В этом еще разбираться нужно. В твоем понятии, что такое бизнес?!
— Бизнес — это когда заставляем деньги работать на себя! — отчеканил я.
— Правильно. А для Овсяникова бизнес — нечто совсем другое. Для него приглашение на концерт, роль в спектакле — уже его маленький бизнес. Ты хоть уяснил бы с ним основные вопросы? Расставил бы приоритеты? Ты же не делаешь этого. Вот и имеем то, что имеем: сорок встреч и всё впустую.
— Я никого не обманываю. Я вообще не способен обмануть человека. Он сам себя ввел в заблуждение.
— С твоей помощью и с твоей подачи.
— Виктор, ну, я же говорил, что речь пойдет о бизнесе. Не могу же я решать за него. И как определить, нужно ли человеку то, что мы предлагаем, не встретившись с ним и не поговорив именно об этом?
— Ты не слышишь меня. Я только что сказал. Для него бизнес — это его профессиональная деятельность. У вас с ним совершенно разные представления о бизнесе. Учись слушать и слышать. Три «э—С», помнишь? Слышать, слушать, и слушаться. Надо правильно расставлять акценты, до встречи расставлять. Не трать свое и чужое время напрасно, оно денег стоит.
— Ничего тогда не понимаю! Как же приглашать людей?
— Обыкновенно. Как ты приглашаешь на встречи? Покажи! — настаивал он.
Не люблю показывать «понарошку» как и что делаю — это для меня, как смертная мука. Лучше сделать, чем показать, как делаю. Еще во время работы на радио и телевидении мучением были всякие «прогоны», «тракты», «репетиции» — в этом виделось унижение настоящей жизни, потому что нужно было, как бы играть, показывать, как ты живешь. Демонстрировать. Всегда знал, что в жизни получается гораздо лучше, приходит другая собранность, ведь это жизнь, живая импровизация души, а не игра. Достовернее и правдивее получается, когда не просто показываешь, а берешься и делаешь.
— Ну, как-как? Как обычно, «каком» кверху, — отбивался я.
— Нет. Ты покажи. Хочу посмотреть твои «каки». Это говорит тебе спонсор, которому ты должен беспрекословно подчиняться, показывай! Надо же не просто учиться, а исправлять свои ошибки, — наседал Виктор.
— Ну, вот. Звоню. Привет. «Здравствуй!». Есть дело. «Какое? В чем суть?». Надо встретиться. Это не телефонный разговор. Дело связано с бизнесом, с большими деньгами. Тебе это интересно? «Интересно». Когда тебе удобнее? Завтра в 18, или в первой половине дня?
— Вроде все правильно. Но! — засмеялся Виктор, — почему же люди приходят и не знают, зачем и ради чего? Приходят с глазами по семь копеек. И не пугай ты их большими деньгами. Кто у нас получает по десять тысяч долларов? Бандиты! Тебе нужны десятки тысяч в месяц, а им хватило бы и пары сотен? А так они думают, там что-то не чисто, какая-нибудь уголовщина? И начинают бояться. Худшего не придумаешь. Ты сможешь работать с запуганными партнерами? Нет, и я тоже. Они отключаются и ничего не смыслят из того, что я говорю. Одна мысль сверлит сознание: «Когда же бить начнут? И где тут поблизости милиция, если ножик вытянет?». Вот и получается, кто осмелился и пришел на встречу, не знает, почему и ради чего. Вот пришли, мол, Кудласевич позвал… Вроде, не блатной, паханом не значится, но кто его знает, как в сегодняшнем мире все перевернуто? О больших деньгах говорил, значит, не чистое что-то.
— Потому что я приглашаю с нулевой информацией. Так нас учили.
— Ты не расставляешь акценты. А надо расставлять. Не надо вводить людей в заблуждение. Они должны знать, куда идут, и о чем будет идти речь.
— Виктор! Ты меня вконец запутал. Если расставлять акценты так, как ты говоришь, никто вообще не придет. «Что? Сетевой маркетинг? Нет-нет! Мне это не надо. Увольте. Не буду этим заниматься!». Я понимаю, было бы легко работать, если бы знакомые приходили уже с готовым решением, и деньги приносили: «Где там ваши картины? Сколько я должен внести?» — да, так было бы хорошо! Самое главное, чтоб человек пришел — уже твое дело донести информацию, найти такие слова, чтобы заинтересовать, чтобы человек увидел себя в бизнесе и подключился. Ты говоришь бизнес… Вот я и приглашаю людей на бизнес. Но ведь каждый вкладывает в слово свое понимание и разумение. Расставлять акценты? Хорошо! Да если расставить все акценты по телефону, получится не приглашение на встречу, а презентация.
— Грубейшая ошибка! Это делать никак нельзя. Но выяснить, что человек понимает под бизнесом, можно же?
Нет, не мог я согласиться с такой постановкой, понимал так: мое дело пригласить знакомого, его дело, если он считает себя профессионалом и экспертом — донести информацию грамотно и соответствующим образом, согласовываясь с тем, кому она адресована, то есть, принимая во внимание мировоззрение человека, который сидит напротив. Так ему рассказать, чтоб он загорелся новым делом и захотел изменить свою жизнь, расшевелить, показать возможности, что бы он увидел себя в этом.
И еще меня озадачивало одно важное обстоятельство. Выходило, никого из моих знакомых, прослушавших информацию о бизнесе на произведениях искусства, не привлекла возможность такого заработка. Вроде бы всем нужны деньги, но никто не хватался за дело, как схватился за него я. Почему? Я никак не мог этого понять. По Фридому статистика работала 20 на 80, то есть каждый двадцатый вливался в команду, а здесь выходило и того меньше. Ежедневно проводились встречи с новыми людьми, иногда даже по две и по три на день, готовилась почва, бросались в неё семена бизнес идеи, но всходы не пробивались.
Обычно встречались в недорогих кафе (сетовали, что пора бы уже иметь свой офис). Но уходили люди после таких встреч какими-то пришибленными и озадаченными. Быть может, большинство действительно считали, их хотели одурачить и втянуть во что-то противозаконное. Шло время, а проектом, связанным с живописью, никто серьезно не загорался. Даже профессиональные художники, с которыми я делился информацией, не проявляли особого интереса. Это казалось странным. Как-то встретился с Адамом Глобусом, белорусским поэтом и прозаиком, издателем, и, ко всему прочему — художником. Выслушав мою возбужденную речь, он спокойно сказал:
— Анатолий, все это финансовая пирамида. Авторские принты стоят копейки. Единственное, что я мог бы тебе посоветовать, раз уж ты влез во все это дело, и внес свои деньги — написать книгу. Это было бы более реально.
— Володя, — обратился я к нему по имени (Адам Глобус — его псевдоним) книгу я в любом случае напишу. Но неужели тебя не интересует сама возможность зарабатывать на искусстве?
— Интересует. И я зарабатываю. Но не таким образом. Я зарабатываю на изданиях. Напишешь интересную книгу, издадим, тогда сможешь заработать и ты. Вот и все, что я могу тебе сказать.
На том и расстались. Я даже оформил небольшой отпуск за свой счет, надеясь, предельно сконцентрироваться и добиться результата. Но результат не появлялся, хотя он был необходим мне, как воздух, потому что я стал задыхаться от негатива. На заводе встречи с коллегами по работе превратились в настоящее испытание. Каждый то и дело, не преминул поинтересоваться: как поживают «вороны»? Мы с женой выбрали картину Аниты де Хард «Танцующие фламинго», и я имел неосмотрительность рассказать об этом заводским ребятам. «Сколько тысяч я уже заработал? Когда увольняюсь с завода? Уж не закодировали ли меня, потому, что я с радостью вкладываю деньги то в одну компанию, то в другую?» — эти глупые вопросы начинали меня по-настоящему доставать.
— Да, вы совершенно правы! — огрызался я. — Меня закодировали на богатство. Я буду зарабатывать десятки тысяч долларов в месяц, стану свободным, а вы до пенсии будете прозябать здесь.
Мало того, Виктор почему-то считал необходимым постоянно критиковать мои действия. В компании Freedom отношения в команде основывались совершенно на иных принципах. Там каждый понимал, что это его частный бизнес, и он сам решает, как интенсивно работать и насколько быстро строить. А Виктор старался давить и даже командовать.
— Виктор! Мне новый босс не нужен, — пробовал я осадить его командирский пыл, — ты мне не начальник. Ты спонсор, и мы с тобой, как партнеры, имеем равные права. Если хочешь — помогаешь, не хочешь, обойдусь без твоих услуг.
Единственное, что немного утешало: человек пять определенно сказали «да». Но эти пятеро, как в свое время и я, встали перед проблемой: «Где взять денег?». Я утешал себя тем, что тоже не сразу нашел необходимые триста долларов для входа. Это мне только потом казалось, что я быстро решил и быстро нашел, а на проигрывание всевозможных вариантов ушло около трех месяцев, и только в конце декабря я наконец-то подключился.
А уже февраль был на исходе. Уже пришел по почте авторский принт… Правда, я опять расстроился, увидев, за что заплатил деньги: очень уж он примитивно выглядел, обычная картинка на твердом листе бумаги, подписанная внизу художником простым карандашом. И это обстоятельство тоже исподволь подтачивало мою веру в надежность дела. Я почувствовал какой-то подвох. Но, как объяснил Виктор — это международный стандарт авторского принта, автограф ставится именно простым карандашом, потому что графит дольше всего сохраняется.

             17. Большой московский семинар
Двадцать шестого февраля в Москве состоялся семинар, так называемое, открытие компании на территории России и СНГ. Минской команды набралось целых два автобуса. Странная ирония судьбы, непонятная игра чисел, именно год назад двадцать шестого февраля я подписал контракт с компанией Фридом, а теперь вот уже в другой компании. «Судьба играет человеком, она изменчива всегда, то вознесет его высоко, то в бездну бросит без стыда» – кажется, это стихотворение о Наполеоне? «Мы все глядим в Наполеоны, двуногих тварей миллионы» – а это мой любимый Александр Сергеевич.
Зал на тысячу человек не вмещал всех желающих. Общее возбуждение, шум и гам. Приехал генеральный директор совета директоров Джамбул Лапрок. Тоже, оказывается, из бывших спортсменов: такой же долговязый, как и Виктор, метра два ростом, а вместе с ним иные первые лица компании…
На сцену выходили люди, буквально за несколько месяцев, максимум, за полгода, добившиеся в этом бизнесе сногсшибательных результатов. Ажиотаж и общее возбуждение! Взрывы аплодисментов. Зал рукоплескал, рукоплескал им, сумевшим заработать в проекте по пять, десять, двадцать тысяч долларов в месяц. «Так почему у меня ничего не получается?» На сцену выходят обычные люди, говорят обычные вещи. Быть может, были немного более возбужденными, больше горели энтузиазмом… Но они уже сделали. И ничуть не умнее меня. «Так почему ничего не получается у меня? Что я делаю не так? Почему мои знакомые не бросаются в этот бизнес очертя голову?».
Больше всего удивил Казахстан. Создавалось впечатление, в Арт-фри казахи записываются целыми аулами и селениями. Может быть и так. Это мы, белорусы, думал я, все делаем с оглядкой, всего опасаемся и во всем чересчур осторожны. На семинар я прихватил фотоаппарат и диктофон. Пусть будет непосредственное свидетельство: фотографии можно посмотреть, а пленку прослушать, а то мои «бульбаши» ничему не верят на слово.
После семинара опять бросился проводить встречи. Каждый день, каждый день встречи: по две, по три встречи в день. В сумме я уже провел около семидесяти презентаций, а результат по-прежнему оставался нулевым: и ни один из моих знакомых так и не подключился. Никто из однокурсников, с которыми я поддерживал связь, не разделил моих идей бизнеса, связанных с изобразительным искусством, с сетевым маркетингом вообще. Само словосочетание воспринималось, как ругательство. Все твердили одно: финансовая пирамида, лохотрон, надувательство…
Зима окончилась. Наступила весна. Растаял снег, зазеленела трава. А мое дело, мой бизнес вместе с моими мечтами о свободе будто вмерзли в вечную мерзлоту. «Ведь я же способный! — размышлял я, не теряя оптимизма, — и не такие дела организовывал, поднимал проекты республиканского, даже союзного значения. А тут какое-то маленькое дело, свой небольшой бизнес, — никак не сдвинуть с мертвой точки. Или я взялся совершенно не за свое дело?».
Неужели четыре заводских года сломали меня? Неужели завод уравнял, нивелировал меня, сделал среднестатистическим существом неопределенного рода, не способным ни на что серьезное? Выхолостил из меня живую душу, начисто выбил бунтарский и всесильный Дух, и я уже ни на что не годен?
«Нет! Врешь! Не возьмешь!!! Я просто так не сдамся: не одолеть тебе меня, конвейер! Я — живой, человек я…»