Четыре стула

Праздники, праздники, праздники! А вместе с ними и все вытекающие последствия. Но об оных, думаю, стоит рассказать чуть позже. Ибо сейчас мне хотелось бы повествовать о самом начале, о том дне, который за праздник считать не принято, но, на мой взгляд, именно с него все и начинается. Последний рабочий день перед новым годом.
Все будто на подкрученных шестерёнках бегают туда-сюда. Люди копошатся, нервничают и массово застревают сначала в пробках, а после в очередях за подарками. Машины гудят, как и нервы тех, кто еще не успел что-то доделать в году уходящем.
Не знаю, что сподвигло меня на такой поступок, но я решила покататься на машине с моими хорошими друзьями именно в этот день. Им надо было сделать рейд по магазинам совсем не новогодней направленности, а после мы хотели спокойно посидеть в какой-нибудь кофейне.
Снег в этом году был шикарным, только, увы, до тридцатого декабря он не дожил всего каких-то две недели. Слякотно, грязно и туманно было с самого утра, и лишь лёд говорил о том, что тот самый снег всё же был.
Собаки гавкали, гоняли кошек, дети, несмотря ни на что, пытались найти горку и выползали из дома вместе с ледянками, а особо уверенные в своих силах с санками. Две старушки уверенно подметали улицу двумя вениками, которые больше напомнили банные, нежели те, что для пола, и бранили молодёжь за то, что та мусорит около их лавочки. Какой-то мужик, наверное, решив сделать уборку перед праздничком, выбрасывал бутылки прямо с балкона.
Город готовился к встрече Нового года.
Наконец друзья забрали меня на машине, и мы поехали в самое праздничное место, какое я только представить себе могла – в санэпидемстанцию. Их кто-то очень просил купить мышеловки, которые продавались именно там и нигде в другом месте.
На удивление добрались до сего места мы быстро.
Когда мы вошли в магазин, мои глаза распахнулись и порхали еще долго. Я была уверена, что покупателей будет человека два-три, не больше. Сейчас же их было словно за гирляндами на базаре! Очередь тянулась от кассы и до самой двери. И странно: все женщины, чей возраст превышал сорок лет, покупали какую-то отраву – то ли от крыс, то ли от тараканов, загадочно улыбаясь и искренне благодаря за товар.
Наконец очередь дошла и до нас. Купив эти непонятные, но особенные мышеловки, мы вновь двинулись в путь, на этот раз в строительный магазин. Пока мы ехали, останавливаясь уже гораздо чаще, то на светофорах, то перед пробегающими пешеходами или собаками, иногда кошками. Меня терзали смутные сомнения. Сомнения на тему того, что либо народ окончательно сошел с ума и решил покупать в подарок отраву для тараканов, либо пора самим запасаться этой гадостью, так как крысы и прочие могут устроить войну!
Я решила, что не пойду выбирать клей для обоев вместе с друзьями, и осталась, как они любят выражаться, «стеречь машину». Надев наушники и включив плеер, я немного отошла от внешней суеты.
Приятные мотивы вальса – и можно уснуть на заднем сиденье.
Мы остановились напротив мебельного магазина.
Спать не хотелось, и мое внимание привлекли люди, которые бегали вокруг двух картонных коробок.
Их было четверо: три женщины и один мужчина. Представитель мужского пола в джинсах и куртке нараспашку стоял в сторонке около своей не слишком большой машины. Они были похожи: он и его машина. Женщины же бегали, словно это были не коробки, а наряженная елка. На груди одной из них поверх куртки висел ламинированный листочек с именем. Она была продавцом. Если учитывать, что она слегка шаталась и постоянно крутилась словно юла, а лицо пребывало в блаженном розоватом оттенке, то ей явно было хорошо, в отличие от двух других дам. Когда же из дверей магазина вышел какой-то мужчина и, сделав пару неуверенных шагов, поежился, ибо вышел он без куртки, стало понятно, что мебельный магазин уже начал праздновать.
В плеере вальс сменился более тревожной музыкой. Я стала наблюдать внимательнее.
Два продавца что-то проговорили и волнообразно покинули улицу, после чего на двери магазина повисла табличка «Закрыто».
Женщины безжалостно вспороли коробки. И буквально через пару мгновений на мое и их обозрение появился стул. На вид он был прочный, с высокой спинкой, длинными ножками, широким сидением и мягкой обивкой. За ним последовали еще три подобных предмета.
Мужчина, что так долго стоял в стороне, пришел на помощь к двум оставшимся женщинам. Было непонятно, родственники они или нет, все были примерно одного возраста. Вместе они перетащили стулья к машине. Мужчина открыл багажник. Одна из женщин, лет сорока, блондинка, передала ему стул и взялась за второй.
Мужчина, легко перехватив стул за ножки, проверил его лишний раз и начал запихивать в багажник. Но внезапно осознал: то ли это стул слишком велик, то ли машина слишком мала, но, во всяком случае, стул в машину не помещался.
Женщины забеспокоились, в плеере заиграла полька. Та из дам, что была размером побольше и до этого момента не двигалась, аккуратно, дабы не поскользнуться на льду, пошла к машине и стульям. Пройдя пару кругов вокруг автомобиля, она вновь сделалась статичной.
Стул все так же был больше багажника и никак не хотел туда помещаться. Наконец, после восьмой или девятой попытки, мужчина решил перевернуть стул и запихивать его не спинкой вперед, а боком. Чудо свершилось: один из трех стульев удачно поместился в машину. Когда мужчина взялся за второй стул и решил запихнуть его на заднее сидение, женщины вновь поняли, что стоят без дела и мерзнут. Словно в танце, они с двумя стульями двинулись к багажнику и принялись пихать их к уже имевшемуся там стулу. Второго, а вместе с ним и третьего чуда не свершилось, стулья не влезли туда, куда их так настойчиво тыкали.
Разобравшись еще с одним стулом, мужчина отобрал оставшиеся у женщин и, поставив на землю один, принялся пихать к тому, что на заднем сидении, второй. Минуту спустя его старания были вознаграждены. Только вот женщины были явно недовольны: во-первых, оставался еще один стул, а во-вторых, они сами пытались вместе с мебелью и водителем сесть в машину. Дверцы не закрывались, стулья не помещались, в плеере заиграло что-то помпезное.
Женщины вновь оказались на улице, последний стул уместили на переднем сиденье. Дверцы закрылись. Мужчина еще пару раз обошел вокруг машины, что-то проговорил женщинам, те в ответ обиженно развели руками, но все же двинулись пешком на остановку, а машина со стульями обогнала их.
Торжественная музыка сменилась колыбельной. На улице остались лишь две коробки, а на дверях магазина – надпись «Закрыто».
Через пару минут вернулись мои друзья, мы поехали еще куда-то, а после, как и хотели, зашли в кофейню.
Праздничное настроение у каждого свое, не стоит притягивать его за уши. Мне кажется, можно просто наблюдать, какие рядом происходят события…