Дрессировка

Дрессировкой Амура занимались все понемногу.
Но самой талантливой в этом отношении конечно была жена. Это ей удавалось легко и просто. Да и не похоже было на тренировку. Это была игра для обоих. Одна предлагала выполнить ее команды, а другой внимательно слушал, и с удовольствием выполнял, ожидая чего-нибудь вкусненького. Если вкусненького не давали, он бежал вслед  за дрессировщицей, забегал вперед и начинал выполнять все подряд, что знал только без команд: «Посмотрите, какой я замечательный, что умею. И уж, пожалуйста, дайте чего-нибудь вкусненького!»
К этому курсу дрессировки от меня по отношению к жене исходило единственное требование: не учить собаку «Служить!» сидя или стоя на задних лапах. Все-таки это какой-никакой, а «настоящий охотничий пес», иногда даже выезжающий на охоту, а не цирковая болонка! Страшно представить, что на открытии охоты в присутствии всего нашего охотничьего коллектива, Амур будет просить кусок шашлыка, стоя на задних лапах.
Сын занимался более творческой дрессировкой. Например, нужно было разыскать предмет, спрятанный в комнате. Найти именно тот предмет, который показывали, а не тот, который в другой руке и т.д. Тут уж Амур не просил подачек. Он очень увлекался, пытаясь понять, что от него требуется, и старался выполнить это. Если у него получалось, и он осознавал, что сделал все правильно, уже это являлось для него наградой, и он с гордостью демонстрировал, чему научился. Все это больше походило на демонстрацию актерского мастерства, а не на мучительное обучение учащегося.
Как-то раз Игорек подходит к нам и говорит:
- Посмотрите, что может Амур!
И, не глядя, произносит:
- Амур, принеси тапочки!
Амур, тяжело вздохнув, встает, нехотя идет и приносит тапочки жены. Игорь
укоризненно говорит:
- Не те. Нужны мои.
Амур, опять тяжело вздохнув, идет и приносит ему  тапочки. Правда, первые на
место не отнес. Но такие установки со стороны хозяев были бы даже не издевательством, а просто непомерными требованиями.
Отдельно надо рассказать о случайной жестокости, с моей стороны, связанной с командой «Нельзя!».
Когда Амуру было около полугода, мы вышли с ним гулять. В этот день выпал первый снег. Амур радовался, скакал, кувыркался в снегу. Вдруг он остановился, принюхался, начал что-то разгребать лапками и из-под снега вытащил какую-то падаль. Схватил, отбежал и приготовился к трапезе. На мою команду «Нельзя!» не обращал никакого внимания. При попытках приблизиться к нему – отбегал. Тогда я, сгоряча, слепил снежок и бросит в щенка, надеясь попасть ему в спину. Но в тот момент Амур приподнял голову, и снежок угодил ему прямо в глаз с приличной силой так, что он пару раз перекатился через спину…
Какой вопль раздался на весь двор! Я перепугался, что покалечил собаку, подбежал и схватил его на руки и понес домой. Пока мы добежали до своего четвертого этажа, глаз уже открывался,  а Амур вновь стал веселым и ничто уже не напоминало о этом досадном происшествии.
Но с тех пор команда «Нельзя!» выполнялась всегда беспрекословно и моментально. Кроме того, с тех пор собака ничего, никогда и нигде не подбирала на улице.
Надо сказать, что на выгуле, где мы гуляли с собаками, в одно время появилась какая-то… Нет, этому существу невозможно подобрать название. Дело в том, что кто-то начал разбрасывать отраву. Многие собаки отравились. Это не коснулось лишь Амура и одного колли, которые ничего никогда не подбирали.
Еще очень хорошо Амур знал команду «Возьми!». Можно было поставить миску с мясом или любым другим лакомством и быть уверенным, что собака ничего не возьмет без разрешения.  Амур подходил, садился и ждал. Только после команды, он начинал есть. Ему можно было засунуть кусочек колбасы в рот, но он его выплевывал и смотрел с таким видом, словно хотел напомнить: «А где команда? Командуй быстрее!» 
После команды он мгновенно уничтожал предложенное.