НА ДОНУ

На территории Волгоградской области протекает множество рек и речушек. Но среди всех, конечно, выделяются Волга и Дон. Волга с её уникальной Волго-Ахтубинской поймой — огромным природным парком, протянувшимся от Волгограда до Астрахани. И Дон с его поймой и Цимлянским водохранилищем, самым большим хранилищем рыбы в Европе. Об этих местах написаны целые книги, и люди со всех уголков России и зарубежья приезжают сюда отдыхать.
Как-то летом мы собрались выехать семьёй на Дон. Конечно, в сопровождении Амура.
Выезд ничем особенным не выделялся. Всё как обычно. Было такое впечатление, что всё имущество из квартиры, за исключением особо габаритных вещей, было собрано, упаковано и всунуто в автомобиль. На заднем сиденье осталось только маленькое место для сына. Как это так получается? Это всегда остаётся для меня загадкой. Просто у жены всегда был ещё и такой талант, как комплектация автомобиля в дорогу. Или, например, если она собирает чемодан, в него помещается столько же вещей, сколько у меня не поместилось бы и в два. Кстати, с годами ничего не изменилось. А также не изменилась привычка, что даже если мы едем на пару-тройку дней, берётся с собой всё на все случаи жизни. Правда, если быть совсем честным, то мы не знали, где будем жить эти дни. Когда-то, ещё до женитьбы, мы с женой и её родителями ездили отдыхать на турбазу, которая располагалась на Дону недалеко от районного центра Иловли. Тогда нам очень там понравилось. Мы с женой ловили столько рыбы, сколько нам было надо, и такой, какой хотели. Но основной упор мы делали на судаков и жерехов. Весов у нас не было, но некоторые экземпляры рыб явно были в районе пяти килограммов.
Тот выезд мы вспоминали все эти годы и очень хотели «вернуться в прошлое», в те далёкие годы, когда всё было так просто и здорово. С тех пор прошло больше пятнадцати лет, и как сейчас там обстоят дела, мы не знали. Будут ли места на этой турбазе или нет? Найдём ли мы место на другой турбазе или придётся становиться лагерем на берегу — было неизвестно. Поэтому на всякий случай среди взятых вещей были и палатка с матрасами, и котелки, и всё остальное, необходимое для «дикого лагеря».
В тот раз мы ехали не одни. Второй машиной с нами собрались в это путешествие мой брат Вадим с женой Ларисой. Ну и, конечно, с ними поехала их дочка, моя племянница, Вика. Когда мы заехали за ними, то увидели стоящую во дворе машину, загруженную точь-в-точь как наша. Да и как могло быть по-другому, если взятые вещи просто дублировались, так как наши жёны перед поездкой вели бесконечные консультации и собеседования друг с другом. Те же палатка, матрасы (замотанные в целлофан и привязанные к багажнику на крыше машины) и прочие принадлежности. Для Вики так же, как и для Игоря, было оставлено лишь небольшое место на заднем сиденье.
Глядя на такую комплектацию вещей, сразу вспоминается загадка-шутка: как засунуть слона в холодильник? Ответ: подвести слона к холодильнику, открыть дверцу, засунуть слона в холодильник, закрыть дверцу... Всё просто и понятно. Мы, по-моему, при сборе руководствовались именно этим правилом.
Вся эта сутолока происходила под пристальным вниманием Амура, который носился между нами, и, как только открывалась дверь машины, моментально залетал вовнутрь, боясь, наверное, что его могут забыть.
В общем, долго ли, коротко ли длились сборы, но они всё-таки закончились, мы расселись по машинам и тронулись в путь. Амур сидел в ногах у жены и трясся от избытка чувств, предвкушая встречу с природой.
Дорога была хорошая, и мы преодолели путь до Дона без всяких проблем.
Хотя мы и не были здесь больше полутора десятков лет, но, руководствуясь давними воспоминаниями, довольно легко нашли дорогу к турбазе. Она за эти годы почти не изменилась. Только бывший её директор, который раньше жил в Иловле и приезжал сюда на работу каждый день, теперь перебрался сюда жить с женой. Они построили неплохой домик, завели небольшое хозяйство, основной частью которого являлись козы и куры. Был у них и довольно большой огород. Этим они не только обеспечивали себя продуктами, но и часть продавали отдыхающим на базе людям.
К нашему счастью, один большой домик оказался свободным, и нас он полностью удовлетворил. Он был с залом, двумя спальнями и предбанником, в котором мы потом хранили свои рыболовные принадлежности.
Когда мы со всем определились и заехали на территорию, Амур был наконец-то выпущен на свободу. Мы совсем забыли, что он принадлежит к породе охотничьих собак. Вспомнили об этом только тогда, когда он, увидев кур, встал в стойку. Куры — это не представители диких пернатых, которые должны были бы замереть и не двигаться в надежде, что их не заметят. Они не стали дожидаться окончания этой сложной манипуляции собаки, которая стояла, замерев в стойке удава, готовящегося кинуться на жертву, а благоразумно бросились в разные стороны. Посреди двора остался только один смелый петух, который после капитуляции вверенного ему подразделения тоже готов был броситься в бега. Этот петух был просто красавец: большой, весь разноцветный, с большим красным гребешком. Именно таким раньше я представлял себе деревенского петуха.
Амур вдруг понял, что ещё немного — и вся дичь сейчас окончательно разбежится, а ему ну крайне необходимо поймать хоть кого-нибудь. Понятно, что этим кем-то оказался зазевавшийся петух.
Мы стояли и с ужасом наблюдали следующую картину: галопом бежал петух, за ним, догоняя его, мчался Амур. По направлению их движения росло несколько дубков. На наших глазах произошло действие, которое мультипликаторы часто любят запечатлевать в мультфильмах: петух и собака с бешеной скоростью начинали носиться вокруг деревьев.
Замерев, с волнением мы ожидали развязки. Хоть Амур и любил всех, но последствия данного происшествия никто предсказать не мог. Вдруг проснулся дух охотника и добытчика, который всё равно где-то глубоко в нём должен был быть.
В какой-то момент петух резко вырвался из этого заколдованного круга, отлетел в сторону и проскользнул в дырку в заборе. А бедный Амур этого не заметил и продолжил наматывать круги. Когда силы были на исходе, он решил пойти на хитрость. Остановился и с разворота бросился назад. Видимо, хотел встретить жертву мордой к клюву. Каково же было его удивление, когда навстречу ему никто не попался. Он закрутился, разыскивая эту коварную птицу, но она бесследно исчезла. Горю не было предела. Петух сразу попал в разряд врагов, и всё остальное время, которое мы провели на базе, на него велась охота. К нашему удовольствию — безуспешная.
Началась переноска вещей из машин в наше временное жилище. Как мы радовались, что половина вещей, взятых для проживания на «дикой природе», нам не потребовалась и мы оставили их в машинах.
Пока женщины занимались разборкой вещей, мы с братом пошли и получили вёсла к пластиковой лодке, которая была закреплена за нашим домиком. Она была довольно большой, и мы все впоследствии, плавая, помещались в ней.
Амур был полноправным участником всех этих процессов. Он носился из дома на улицу и снова залетал в дом, когда там мыли полы. Потом обнаружил собаку, которая пришла с территории другой турбазы. Надо сказать, что Амур был неравнодушен только к сукам любых пород. С кобелями же он с удовольствием устраивал потасовки, из которых практически всегда выходил победителем. И тут такое счастье после неудачи с петухом: теперь уже на его территории наглым образом разгуливает какой-то пёс! Налетев на него, он с разгона грудью сбил пришельца с ног, явно собираясь разделаться с ним. Но тот был проворней, вскочил и исчез в дыре забора, разделяющего базы отдыха. Как только чужак оказался на своей территории, то сразу стал смелым, развернулся и начал лаять. Амур же, по каким-то неписаным собачьим законам осознавая, что туда может быть допущен только с разрешения хозяина, которого он только что изгнал, развернулся и занялся своими дальнейшими исследованиями. Впоследствии почти каждый день мы видели этого кобеля около дыры в заборе, занимающегося выяснением вопроса: уехал Амур или нет?
Домик наш располагался совсем рядом с берегом. Почти напротив него был спуск к воде. Он представлял из себя удобную лестницу, переходящую в небольшой причал, состоящий из понтонов, к которым были привязаны лодки.
К вечеру мы решили пойти на рыбалку. Вернее, поплыть. Мы прекрасно помнили, где раньше ловили рыбу, поэтому сразу решили проверить свои уловистые места.
Спустившись к воде, мы сели в лодку и готовы были плыть. Но для Амура всё это было внове, и наш смелый пёс трясся на мостках, никак не решаясь перебраться в лодку. Никакие уговоры на него не действовали. Тогда мне пришлось снова вылезти, взять его на руки и передать сыну. Тот взял сопротивляющегося пса и, поставив на дно лодки, старался удержать его. Амур сопротивлялся, пытаясь сбежать на такой надёжный берег, но сын крепко держал его. Поняв, что дальнейшее сопротивление бесполезно, собака сдалась, и мы отчалили.
Нам нужно было плыть против течения, что с такой переполненной лодкой было нелегко. Поэтому, доплыв до песчаной косы, мы приблизились к берегу и потащили лодку на верёвке по мелководью.
Вот уж где Амур оторвался! Он сначала спрыгнул в воду и начал бегать и прыгать по песку. Потом, осмелев, зашёл в воду и залез в лодку к сыну. Понятно, что, выйдя из воды, надо отряхнуться, поэтому все наши вещи покрылись слоями воды и песка. Игорь, оказавшись таким же мокрым и грязным, столкнул этого чумазика в воду. А тот и рад. Новый круг по берегу, в воду, в лодку — и опять сноп брызг! Когда приехали на место, то нам пришлось мыть лодку, чтобы обратно возвратиться не замарашками.
Вечерело. Мы занялись поимкой мальков на насадку. Вернее, ловили мы с сыном, а остальные купались и загорали в лучах заходящего солнца. Амур тоже предавался водным и солнечным процедурам. Рыбалка для него была совсем непонятным занятием.
Мальков было почему-то совсем мало, но всё же нам удалось поймать их с пяток. Да больше и не надо. Мы решили ловить судачков только на жарёху и уху. Насторожив спиннинги, забросили их и, повесив колокольчики, стали ждать.
Как только солнышко скрылось за горизонтом и похолодало, наши купальщики пришли к нам. И как будто рыба только этого и ждала. Колокольчик резко подпрыгнул и зазвенел. Игорь первым подбежал к спиннингу и, схватив его, резко подсёк.
– Есть!
– Большой попался?
– Да!
– Тогда не спеши. Потихоньку выводи.
Спиннинг пружинил, согнувшись дугой. Ну вот. Первый судак, которого сын поймал на Дону. Женщины стояли рядом и наблюдали за процессом извлечения рыбы из водной стихии. Рядом с ними за этим наблюдал и Амур. Он чувствовал, что происходит что-то важное, но понять ничего не мог.
Наконец на песке запрыгал первый судак. В нём оказалось около двух килограммов. Здорово! Брат, который до этого пошёл исследовать берег вверх по течению — туда, где кончался песок и начинался обрывистый берег с лесом, бегом вернулся обратно и стал разматывать свой спиннинг.
Тут уж в рыбалку включились все, в том числе и Амур, который лаял и кидался на прыгающего по берегу судака, но потом, уколовшись, начал вести себя более степенно. Увидев, что мы насадили судака на кукан и снова отправили в воду, стал смотреть на него, сидя на берегу. Смотрел до тех пор, пока брат не поймал ещё одного, добавив его на кукан. В общем, все были при деле: мужчины ловили рыбу, женщины болели и переживали за них, а Амур охранял добычу.
На пять мальков было поймано меньше чем за час пять примерно одинаковых по весу судаков. Прям как в сказке!
Больше рыбы нам и не надо было, поэтому мы собрались и поплыли обратно. Амура уже не пришлось упрашивать забираться в лодку. Он, видимо, осознал, что это такое же средство передвижения, как и машина.
А как здорово грести по быстрой реке вниз по течению! Вверх по течению ползли как черепахи, а обратно лодка летела как ласточка!
В тот день мы готовить рыбу не стали, оставив это мероприятие на утро. Просто рухнули в постели и уснули. Амур, мокрый после купания, как всегда, расположился около постели Игоря. В постель, конечно, в этот раз он допущен не был. И как бы он ни устал, но как только мимо домика кто-то проходил, он мгновенно включался в режим охраны и лаял. Наутро уже вся база знала, что у нас есть достойный охранник.
Через пару дней после нашего приезда мы решили поехать пополнить наши запасы свежими продуктами, а заодно по дороге заехать на расположенное в полутора километрах от базы озеро. Там, как мы узнали у директора турбазы, можно было половить раков. Ловить я собирался при помощи маски и трубки. Жена в этот раз решила дезертировать из нашего общества и остаться отсыпаться на базе, а все остальные, включая Амура, загрузились в машину, и мы поехали.
Озеро мы нашли легко. Оно было действительно очень красивое. Вокруг него росло несколько развесистых ив. С другой стороны виднелся дубовый лес, а по берегу шли заросли камыша.
Пока я нырял, остальные подбирали пойманных мною раков, выброшенных к ним на берег. Ловить было интересно. Многих раков я снимал с подводной части камыша. На одной камышинке я обнаружил трёх этаких крупных сидящих монстров. Они сидели, держась маленькими лапами за эту большую траву, а расставленные в разные стороны большие клешни были раскрыты и ожидали проплывавшую мимо добычу. Плавая, я потерял счёт времени. Вода была чуть прохладной, а после изнуряющей жары это было просто блаженство. Но когда ведро, в которое собирали раков, стало полным, мне было предложено покинуть водную стихию и присоединиться к остальным.
Амур в это время был предоставлен сам себе. Конечно, он этим с удовольствием воспользовался и отправился на поиски чего-нибудь интересного. Проще говоря — исчез, как это умел делать, из поля зрения наблюдающих за ним.
Я заметил исчезновение собаки, когда вышел на берег, и бросился на поиски. Амура нигде не было. На зов он не откликался. Когда я обежал вокруг озера, то заметил какую-то возню в кустах. Подойдя, увидел этого гурмана. Не только увидел, но и почувствовал запах, который был просто сногсшибающим. Самым интересным и ценным, что он смог для себя разыскать, оказалась дохлая черепаха. Амур валялся в этих органических остатках, кувыркаясь через спину. Он первый раз в жизни отказался подчиниться и идти за хозяином. Просьбы, уговоры, приказы и угрозы оказались недейственными. Пёс был счастлив и ни за что не хотел расставаться со своей находкой. Пришлось идти в машину за поводком и практически волоком возвращать его в «лоно семьи». То бишь в машину.
Но не всё так просто. Когда мы оказались в машине, а всё это происходило жарким летом, то поняли, что доехать до чистой проточной воды, где можно было бы отмыть этого эстета, просто нереально. Запах был невыносимым. Хотя у озера были глинистые берега, первое купание пришлось сделать здесь же. Водой и травой, вместо шампуня, была предпринята жалкая попытка хоть немножко убрать этот «аромат». Потом, когда доехали до притока Дона речки Иловли, в честь которой и назван райцентр, были второе и третье купания. Нам повезло, что в посёлке продавался собачий шампунь. Поэтому на обратном пути было ещё одно купание с применением этого радикального средства. Наш пёс теперь благоухал ароматами. Только когда мы сели в машину, поняли, что водные процедуры ещё не закончены. Пришлось мыть и салон машины, который был измазан глиной после первого купания. Вот почему так всегда: одному полчаса счастья, а расплачивается вся семья полдня?
Конечно, отдых на Дону у многих ассоциируется с пойманной рыбой. Самое интересное, что в тот раз, сколько бы мы ни ловили, рыбы у нас было ровно столько, сколько необходимо для еды. Вернее, так: не «сколько бы мы ни ловили», а мы ловили столько, сколько нужно было для еды. В основном ловились судаки.
Отдохнув неделю, семья брата засобиралась домой, а мы решили ещё на недельку задержаться уменьшенным коллективом.
К рыбе Амур был равнодушен. Зато принимал участие во всех затеях и начинаниях, которыми был увлечён сын. В частности, в коллекционировании насекомых. Конечно, Амур их не коллекционировал, зато гонялся за ними вместе с Игорем, лаял и всячески мешался под ногами. Хотя сам, наверное, считал, что очень помогает и делает неоценимую работу.
Про сына можно сказать, что это очень увлекающийся ребёнок. Сначала мы собирали монеты, потом марки. Дело в том, что у каждого ребёнка в определённом возрасте проявляются те или иные интересы. Как в анекдоте: «У родителей в семь лет сын начал собирать этикетки от спичек, в девять лет вместо этикеток появились пачки из-под сигарет, в двенадцать — марки, в семнадцать юноша привёл домой девушку, на что мать сына в ужасе восклицает: „“Неужели это начало новой коллекции?!”» Нашему сыну тогда шёл двенадцатый год, поэтому свои интересы он в этом году остановил на коллекционировании жуков и бабочек.
Конечно, леса в пойме Дона — рай для натуралистов.
Я даже вообразить себе не мог, сколько разнообразных насекомых у нас есть. Далеко ходить за ними было не надо. Просто с наступлением темноты мы шли к столбу, на котором для освещения висела большая люминесцентная лампа. На её свет со всей округи слетались различные насекомые. Какие-то жучки и ночные бабочки, ударившись о лампу, падали в траву, и мы их извлекали оттуда, каких-то нужно было ловить сачком, какие-то просто падали на голову и копошились в волосах. Это было очень похоже на охоту, и наше мужское население, то есть я с сыном и Амуром, было увлечено этим все вечера. Правда, благодаря помощи последнего из перечисленных участников этой экспедиции многие насекомые обретали свободу и ускользали от нас.
Но, несмотря на активную помощь Амура, коллекция ночных обитателей быстро пополнялась. Даже стали попадаться только повторные экземпляры.
Для полноты коллекции не хватало дневных бабочек.
На другой стороне Дона был лес, с нашей точки зрения, этакий нетронутый, девственный, густой, как джунгли, за которым начинались донские меловые горы. Там просто обязаны были проживать такие насекомые, о которых мы даже и мечтать не могли!
После долгих согласований и сборов именно туда и была собрана экспедиция. Сборы состояли в том, чтобы уговорить жену пойти с нами.
Наконец было дано согласие и объявлен день похода.
Утром, как только солнышко пригрело, мы переправились на лодке на другой берег Дона. Нас встретил тополёвый лес, растущий на песке. Тополя и песок. И никаких бабочек.
Мы с грустью подумали, что этим всё завершится, и уже хотели возвращаться, но всё-таки решили немного углубиться от берега в лес. Мы прошли тополёвую рощу, и за ней нашим взорам открылась обширная поляна метров триста в ширину. Начали попадаться степные бабочки. Они были небольшие, но удивляло их многообразие. Набегавшись по поляне, мы обратили внимание на то, что меловые горы, которые должны были быть сразу же за лесом, находятся от нас на таком же расстоянии, как и в самом начале нашего пути. Мы направились к ним. Задача подняться на эти горы была намечена ещё вчера вечером как конечная цель нашего путешествия.
Каково же было наше удивление, когда дорогу нам преградил болотистый лес. Не знаю, может, это была вода, оставшаяся после половодья, но был август, а воды было предостаточно. Перебираясь по брёвнышкам, с кочки на кочку, время от времени срываясь в затхлую воду, мы углублялись всё дальше и дальше. Честно говоря, я всё чаще и чаще поглядывал на жену, ожидая, когда кончится её терпение. Но в очередной раз убедился, что оказался неправ. Казалось, что все эти мелкие неприятности нашей экспедиции только подбадривают её. Глаза начали светиться, чувствовалось, что она охвачена азартом дойти во что бы то ни стало до намеченной конечной цели нашего путешествия.
И всё же напряжённость возрастала. Возрастала и неизвестность, так как я не мог знать, когда и где всё это закончится и насколько далеко тянется болото. А вдруг глубина его увеличится?
Всё это время Амур, сопровождая нас, старался идти так, как шли мы. Он тоже перепрыгивал с кочки на кочку, перебирался по брёвнышкам так, как делали это мы.
Вскоре мы были вознаграждены. На очередной сухой полянке посреди болота вокруг нас появилось большое скопление разнообразных бабочек. Жене представилась возможность передышки, а для нас с сыном настало напряжённое время охоты. Ведь бегать по жаре с сачком, спотыкаясь, падая, так как взор прикован к порхающим созданиям, без азарта охотника просто невозможно. Амур остался охранять жену.
Но вот бабочки были отловлены, упакованы, и мы продолжили путь.
Впереди нас ждал ещё один густой лес. Деревья местами были сильно повалены, что делало его почти непроходимым. Но вот и он позади. Все препятствия пройдены. Осталось последнее. Самое большое. Самое высокое и крутое. Перед нами меловая гора.
Мы начали восхождение.
Как всё легко и замечательно выглядит с другого берега! Как всё красиво!
И какой пологой гора казалась издалека!
Перед нами оказался склон, по которому можно было взбираться местами только на четвереньках. Временами мы думали, что дальше пути просто нет, слишком круто, нужно возвращаться назад. Но брошенный вниз взор отвергал эти мысли, потому что спуститься с такого обрыва можно было только при помощи парашюта. Движение измученных путешественников вперёд продолжалось. В мыслях проносились сюжеты из книг детства: пустыня, палящее солнце и жажда, жара...
Все невзгоды Амур стойко переносил вместе с нами. И преодоление лесов, болот, степи под солнцем, и ловлю бабочек, за которыми он носился для вида. Всё это время сын переживал за него: как бы он не перегрелся на солнце или не застрял в болоте. А когда начался подъём, конечно же, все ожидали, что Амур сорвётся вниз.
Только Амур не понимал этого беспокойства и носился вверх-вниз по склону как угорелый, радуясь чистому воздуху, ясному небу, хозяевам, которые почему-то так медленно ползут, но всё же ползут и находятся рядом.
Вот, наконец, и вершина.
Мы присели отдохнуть и не могли подняться. Сидели долго, пока не почувствовали, что силы возвращаются. Отступила и усталость. Мы поднялись и, с удовлетворением от героически проделанного пути, огляделись вокруг. Открывшаяся перед нами панорама зачаровывала и захватывала дух. Открылся вид на многие-многие километры поймы. Как на ладони с высоты птичьего полёта и вправо, и влево был виден красавец Дон-батюшка с его протоками, излучинами. Вокруг него простирались пойменный лес и заливные луга. А за этим зелёно-жёлтым царством тянулись непроходимые донские пески со скудной растительностью. Местные жители говорят, что и по сей день там можно встретить табуны одичавших ещё с Гражданской войны лошадей. Эти пески на самом деле непроходимые, и проехать через них можно только зимой на вездеходе. Несколько лет спустя с другом на двух «Нивах» мы попробовали проникнуть в эти пески. Но и пары километров хватило, чтобы мы образумились и ретировались на твёрдую почву.
Всё, что виделось вокруг, невозможно описать словами. Полноту восторга дополнял весь нами проделанный путь.
И, самое главное, с вершины мы увидели, что рядом по балке был удобный спуск, благодаря которому обратный путь был несравненно легче. Мы обошли стороной все леса и, пройдя через небольшие заросли ивняка, оказались у Дона. Пройдя вдоль реки до нашей лодки, мы с женой присели на песок, потом прилегли и поняли, что нет тех сил, которые смогут нас поднять.
Но вдруг услышали смех, плеск и барахтанье в воде и увидели, что Игорёк с Амуром играют в догонялки вокруг лодки, которая наполовину находится в воде. Сколько же сил и энергии Господь даёт детям! И животным. Правда, через пару минут я был насильно вовлечён в эту чехарду путём выливания воды из ведра на мою перегретую солнцем спину.
Незаметно день проходил за днём. У нас даже выработался дневной режим. С утра мы не спеша просыпались, днём купались, а вечером ловили рыбу. Ну, и как вечерняя гимнастика на сон грядущий — ловля ночных насекомых под осветительной лампой. За эти дни у нас собралась великолепная коллекция насекомых донских пойменных лесов.
В предпоследний день Игорёк вдруг задаёт вопрос:
– А почему мы ни разу не ходили на рыбалку утром?
– Даже не знаю, что тебе сказать. Давай завтра и сходим.
Почти с начала нашего отдыха мы как-то приноровились в основном ловить судаков. Судак — рыба отличная: костей мало, уха из него замечательная, а копчёный — просто пальчики оближешь! Но наши соседи по утрам ловили приличных лещей и сазанов. Действительно, почему бы и нам не попробовать их половить напоследок? Вечером мы определились с наживкой и стали укладываться пораньше спать. Тут всем этим заинтересовалась жена:
– Куда это вы собрались?
– Извини, забыли тебя предупредить, завтра с утра пойдём на рыбалку.
– Без меня?
– А ты встанешь в половине четвёртого?
– Тогда без меня. Только Амура возьмите с собой, а то он мне спать не даст — будет за вами проситься.
– Да куда ж мы его денем? Ведь ловить будем с лодки.
– Ничего. Посидит в ней.
Что можно было сказать на это? Да и жену жалко... Ведь как приятно отоспаться в последний день отдыха перед целым годом рабочих рутинных дней!
Ещё до рассвета проснулись, потихоньку взяли собранные вещи и спустились к Дону. Амур с радостью нас сопровождал. За эти дни он прекрасно адаптировался к этой «дикой» жизни, по своей сути мало чем отличающейся от его любимейшего времяпрепровождения — открытия охоты. Кормили его любимыми шашлыками и отличнейшими косточками с мясом, свобода — гуляй не хочу, и хозяева всё время рядом. Что ещё нужно собаке? Лодку он теперь воспринимал просто как средство передвижения. Как только мы брали вёсла и шли к реке, Амур успевал до нас уже забраться в лодку и, помахивая своим купированным хвостиком, как бы говорил: «Ну и где вы есть? Я уже давно вас здесь жду!»
И в этот раз пока мы спускались по ступенькам, боясь оступиться в темноте, Амур уже стоял в лодке. Когда мы зашли на понтон, Игорёк вдруг показал рукой на какой-то предмет, напоминающий притопленную двухсотлитровую бочку, плавающую на поверхности воды метрах в пятидесяти от нас:
– Пап, это что такое?
– Не знаю. Вчера этого не было.
– Может, лодка у кого-нибудь утонула?
– Вряд ли. Её бы достали. Скорее всего, это кто-то сделал для себя буй, к которому будет привязываться во время рыбалки.
С этим и поплыли. Мы себе место ещё вчера подыскали немного ниже по течению у затопленного дерева. Там обязательно должна быть рыба. Тут Игорю вдруг пришла в голову идея:
– Слышь, пап! А если это буй для отметки места рыбалки, там, наверное, рыбу и прикормили. И нет никого сейчас — значит, на утренней зорьке никого не будет. Пойдём там встанем!
– А вдруг попозже проснутся? Зачем мы будем мешать людям?
– Ну, поехали просто посмотрим, что это такое!
– Ладно. Давай подъедем.
И, отчалив, мы поплыли вверх по течению к темнеющему на воде предмету. С каждым взмахом вёсел он приближался, и вскоре мы были уже от него метрах в пяти.
Неожиданно этот предмет пошевелился. Или, может, это волна от лодки его раскачала?
– Пап, ты видел, он пошевелился?!
– А я думал, мне показалось.
– Да нет! Точно шевелился!
Придерживая лодку на одном месте, мы в молчании пытались рассмотреть, что же это такое. Тут это что-то вдруг немного приподнялось из воды и снова стало на место.
Сом! Огромный сом! В длину он, наверное, больше нашей лодки!
Я замер, не зная, что делать. Сын сидел, вцепившись руками в борта. Амур, про которого мы забыли,— уж не знаю, видел ли он всё это и понимал ли что-нибудь — лежал, плотно прижавшись к дну лодки, и с испугу ли или от возбуждения сильно дрожал.
Как долго это всё продолжалось, не знаю. Может, несколько секунд, а может, гораздо дольше. Вдруг эта голова опять немного приподнялась и погрузилась в воду, а вслед за ней, плавно перекатываясь и уходя под воду, показалась спина.
Какой же он большой! Такое впечатление, что это огромная анаконда. Неожиданно конец хвоста взметнулся и ударил по воде. В нас полетело множество брызг. Они, кажется, вывели нас из оцепенения, и мы, развернувшись, поплыли вниз по течению.
– Папа, это что было? Сом? Такой огромный?
– Ну ты же сам видел!
– А разве такие бывают? Сколько же ему лет?
– Даже не представляю. Наверное, очень много.
– Слушай, а чем же он питается?!
Вот тут я не знал даже, что сказать. Слышал, что сомы бывают огромных размеров. Но вот чем может питаться такое чудовище?! Взгляд упал на Амура. Вот такого проглотит и даже не почувствует. А сколько людей пропадало, и никто их потом не находил... Не говорить же это всё ребёнку, который сейчас сидит в лодке.
– Думаю, ловит крупную рыбу.
– А человека такой съест?
– Да нет. Не сможет.
– Пап, может, поехали к маме?
– А рыбалка?
– Да как-то не хочется.
Но на рыбалку мы всё же поехали. В то утро клевала только мелочь, и часам к восьми мы решили, что пора возвращаться. Смотав снасти, мы поехали на базу.
Всё это время Амур лежал на дне лодки и не шевелился. Собаку словно подменили. Всегда активный пёс сейчас тихонечко лежал и, казалось, старался, чтобы его не замечали. Но как только мы подплыли к понтонам, Амур выскочил из лодки и стрелой полетел к дому.
По возвращении всё это своё приключение мы вдвоём, перебивая друг друга, стали рассказывать нашей маме. Она охала и ахала, но потом замолчала задумавшись. Пристально посмотрела на меня и спросила:
– А помнишь, когда мы вместе плавали через Дон? Как ты думаешь, тогда он был такой же огромный?
Действительно, я вспомнил, что когда мы в первый раз были на этой турбазе, в то время моя тогда ещё будущая жена любила именно с этого причала нырять и плыть рядом с лодкой, в которой я сидел и грёб, стараясь держаться рядом.
– Знаешь, если он и был меньше, то незначительно.
– Ладно. Хватит о сомах. Давайте завтракать и пошли купаться. Только поплывём подальше на мель, на косу...
Когда, управившись с делами, мы спустились к Дону, Амур стал упрямиться и пытался убежать обратно, что было недопустимо. Дело в том, что одного его мы не оставляли после его встреч с курами, петухом и собакой. Эта собака, кстати, все эти дни караулила его около дыры в заборе и при появлении Амура начинала на него лаять. Пару раз мы не успевали среагировать, и наш пёс «переходил Рубикон», то бишь границу турбаз, и гонял наглого аборигена уже на его территории. Поэтому пришлось взять собаку на поводок и чуть ли не силком посадить в лодку.
Мы почти каждый день до этого плавали на песчаную косу купаться, и Амур всегда нас с удовольствием сопровождал. Сейчас он пытался вырваться и сбежать на берег. Но как только мы отплыли, он сразу лёг на дно и прижался. Такое впечатление, что он ужасно боялся выпасть за борт. Но как только мы подплыли к месту купания, он пулей вылетел из нашего водного судна и отбежал от воды. В тот раз мы ни при каких обстоятельствах не смогли заставить его купаться.
В лодку, когда мы собрались плыть обратно, Амура мы смогли завести опять только при помощи ошейника и поводка. Видимо, наш смелый пёс первый раз столкнулся с тем, с чем бороться был не в силах.

***
Десять дней отдыха пролетели незаметно. Пора домой. Собираться в обратный путь, надо сказать, было гораздо проще, так как больше половины вещей из машины мы так и не вынимали.
Вот уже все вещи и удочки были в машине. Амур тоже. Ещё бы! А вдруг его здесь забудут? Мы попрощались с радушными хозяевами и тоже собрались садиться. И тут видим гордо идущего по дороге петуха. Все эти дни он бегал перебежками, выискивая скрытые от взора нашей собаки места. Сейчас же он важно вышагивал, косясь в сторону машины, в которой сидел Амур, как бы говоря: «Ну и что? Тебя увозят, а я — снова хозяином — остаюсь здесь!»
Амур этого выдержать просто не мог. Но и неожиданный его прыжок в окно не застал натренированного за эти дни петуха врасплох. Очередная отчаянная пробежка закончилась для всех благополучно. Пёс размял мышцы и прогнал нахала, а удачливая птица в очередной раз без потерь для здоровья скрылась через дырку забора в огороде.
Путь домой был недолгим. Через пару часов мы были уже в городе, в душной квартире.
Но какое это счастье — возвращаться домой! Мы вышли из машины и долго сидели у подъезда. Всё-таки здорово не только отдыхать, но и возвращаться. Поднявшись домой, все почувствовали, что счастливы в очередной раз. Даже Амура не надо было направлять на путь истинный. Он не стал взбираться на диваны, а, что бывало крайне редко, пошёл на своё место и, свернувшись калачиком, уснул, как будто ему всё это время не давали спать и заставляли работать. Самое интересное, что после отдыха мы тоже все попадали на постели и проспали с небольшими перерывами около суток. Проснувшись в очередной раз, я обратил на это внимание жены и попросил запомнить, что и от нахождения на природе тоже можно уставать. И что обычно, когда я возвращаюсь с рыбалки или охоты, то являюсь очень уставшим человеком, которого нужно окутывать вниманием и нежностью, в частности: накормить, напоить и спать уложить. Она пообещала это запомнить и давать мне отдых после общения с природой. И на самом деле запомнила. Но только до моего следующего выезда на охоту...

***
К сожалению, на свете нет ничего вечного. И все смертны. Когда Амуру исполнилось восемь лет, у него образовалась опухоль. Операция не помогла. Через неделю Амура не стало.
Тогда все в один голос сказали, что больше никогда у нас не будет собак. Но это утверждение было верно лишь полгода.
Потом появился Батон.
Но на этом начиналась совсем другая история.