Афганские песни

  - Семен, подойди-ка! – меня звал сержант Молоков.
  Они с Хосиевым сидели на табуретках в расположении.
  В руках у Молокова был блокнот, подаренный мне в учебке Гайдуковым. Достали из моей тумбочки.
  - Ты чё, стихи, что ли пишешь? – спросил Молоков.
  Хосиев прищурил глаза.
  - Не, я не пишу.
  - А это чье?
  Стихи были присланы мне Пашей Филиным. Это он их сочинил, а я переписал в блокнот.
  Паша служил в Питере. А стихи были про Афган.
  Про Афганистан я услышал в школе.
  Был митинг или линейка. Висел портрет бывшего ученика нашей школы, а ныне геройски погибшего воина-интернационалиста Александра Лукина.
  О нем говорили хорошие слова учителя, говорили еще о политике что-то, а я смотрел на другую фотографию, общую с классом, где стоял с краю маленький невзрачный паренек с немного оттопыренными ушами.
  Когда мы начали службу, война в Афганистане еще продолжалась. Мы могли тоже туда попасть, но не попали.
  Паша писал о солдате-афганце:

                А он полз по горам с автоматом и боекомплектом,
                Силы таяли, будто бы сизый дымок сигарет.
                Каждый шаг был геройством,
                Сто метров, как будто бы подвиг…

  И про себя в Питере:

                А служба здесь медовая,
                Не слишком тяжело.
                От мелочей дубовых вот
                Мне челюсть лишь вело…

  Парень в стихотворении гибнет, и оно заканчивается так:
 
                И виноват я точно перед его семьей,
                Перед девчонкой, той что
                Ждала его домой.
                И кажется порою,
                Что сколько бы не жить,
                Мне никакой ценою
                Свой долг не заплатить.

  У меня как-то чувства вины не было.
  А Паша Филин после армии бросил институт и пошел работать в милицию. Может быть, он так хотел заплатить свой долг. Хотя у него была и другая мотивация. Он получил московскую прописку.
  Из нашего курса я знал только одного человека, попавшего в Афган.
  По иронии судьбы это был поляк Вацек.
  Вацек мало чего рассказывал, но часто пел под гитару «афганские песни»:

                А я гражданский, как и вы человек!
                И про Афганистан забуду навек.
                Лишь будут только сниться мне по ночам
                Басмачи и тут, и там.

  В институт Вацек ходить перестал и вылетел.
  А я записал целую кассету «афганских песен»: «Батальонная разведка», «Кукушка»…
  Кассету у меня часто брал послушать одногруппник Андрюха Буйков.
  Приходил он под утро после больших пьянок. После веселья, танцев следовала стадия грусти, и Андрюха слушал «афганские песни», грустил, курил и плакал.
  Летом мы были на геодезической практике рядом с городом Загорском, ныне Сергиев-Посадом.
  Субботним вечером мы поехали в город и познакомились там с местными девчонками.
  После застолья в кафе Андрюха вдруг начал рассказывать, как на них нападали «духи», и он стрелял и стрелял в них из своего «калаша».
  Девчонки смотрели на него широко открытыми глазами.
  И я тоже: я знал, что Андрюха прослужил два года в Подмосковье.
  За время учебы еще неоднократно среди ночи я слышал несмолкаемый стук в дверь.
  Приходилось идти открывать.
  На пороге стоял качающийся Буйков:
  - Андрюха… Афганские песни…
  Потом кассета исчезла, как исчезают многие вещи в студенческом общежитии.