Метелик

Не знаю, к какому виду памяти, отнести этот эпизод из детства. Память вообще странная и необъяснимая для самого человека субстанция. Зачастую мы  вспоминаем незначительные события или вкусы, неожиданно возникшие для сравнения с поздними   ощущениями. 
Мое детство прошло в деревне в частном доме. За домом был большой огород в несколько дачных современных соток. Что только не росло на этом  деревенском участке? Хорошо помню подсолнухи и красочные,  пряно пахнущие цветы. Сбоку, почти на самой меже с соседним огородом, росли мальвы. Высокие растения, цветки на котором начинались почти у самой земли и, словно солдаты Суворова на Альпах, они карабкались по  стволу вверх до самой вершины стебля. 

В тот день я и  бабушка Фиона Григорьевна, а в семейном  быту - баба Феня, полола огородные грядки, а я  рассматривал цветы мальвы. На одном из них сидел тот самый шмель,  с которого я решил  начать свой рассказ. Мохнатое  насекомое с желтыми полосками поперек тела торопливо двигалось  по цветку.

Многое не понимал я тогда.  И что это за насекомое, и то, что  оно не отдыхает, и не наслаждается ароматом цветка, а  работает, собирая пыльцу  и нектар.

      ...За окном неожиданно забарабанил дождь по железному откосу балкона. Дождь всегда действует на меня: или клонит в сон, или навевает воспоминания.
И такой ностальгией повеяло на меня сейчас, что я оторвался от компьютера и потянулся   детскими  ручонками к нижнему цветку мальвы.
-Бабушка, хмотли, какой класивый метелик.
Метелик перелетел к другому цветку на этой же ветке.
Пушистое тельце  с поперечными желтыми полосками суетливо передвигалось внутри цветка.

Я не выговаривал тогда некоторые буквы, заменяя их придуманным мной алфавитом. Первой эту закономерность в моих «пылких» речах подметила баба Феня. Этим  и воспользовался мой отец, не расстающийся с юмором в свободное время. Вообще-то он работал в колхозе шофером. И когда приезжал  домой, мы с пацанами наполняли кабину грузовика криками и  потасовками за обладание детской мечтой – круглым черным рулем.
А что касается подмены мной некоторых букв, то отец часто просил  произнести слова, в которых присутствовали эти буквы.

-Сынок, скажи, дай соли.
-Дай холи, - произносил я торжественно, как пионерскую клятву, не понимая, отчего засевшие за столом родственники, заходились  богатырским крестьянским  смехом.
- Сода.
- Хода.
  - Скажи мясо.
-Мяха.
Теперь я чувствовал себя артистом цирка Шапито, о котором я слышал  тогда от городского дядьки – брата отца.
-Прекрати, отец, - безрезультатно просила его бабушка.
- Сынок, - отец показал мне три пальца, - сколько пальчиков?
- Тли, - не задумываясь и разделяя  уверенность бабушки  в арифметике цифр, которым она меня обучала, - ответил я.

Отец был строгим, но  со странностями молодого человека, у которого рано появляются дети. А отцу, как выяснил я уже гораздо позднее, в то время было всего  19 лет.
Через  день или два, оставшись со мной наедине, он, как обычно закурил, и я, набравшись храбрости, произнес:
-Я уже большой,  - и для пущей важности, добавил, уже подражая деду, - папка, дай пликулить.
И вдруг, о детское счастье,   отец вынул сигарету изо рта, и концом, влажным от слюны, протянул ее к моему рту.
- Вдохни, - с улыбкой  Мефистофеля, сказал он.
Стараясь напустить на себя взрослого величия, я вдохнул. Горелый дым захлестнул мои легкие,  стараясь перекрыть дыхание.  Он  проник в нос  с такой силой, что казалось, кто-то ввинчивает в  него бурав, которым дед сверлил отверстия в досках.

Закашлявшись, я побежал на кухню, где гремела ухватом у печи баба Феня. Та  сразу поняла происходящее:
- Антихрист, - а не отец ты, - причитала она, отпаивая меня водой.
А отец, сам испугавшись, стоял у двери горницы. Я впервые увидел его таким, и, откашлявшись, подошел к нему:
- Бабушка сказала, кулить вледно.
- Вот и запомни сынок. Станешь взрослым, не бери в рот эту гадость.
-А ты? – испуганно спросил я.
Я ощутил прикосновение его руки к голове, и теплая волна  от забот бабушки и присутствия отца  охватила меня с такой силой, что я заплакал.

        … Бабушка, хмотли какой класивый метелик.
Пушистое полосатое тельце озабоченно ползало внутри цветка. Мне показалось, что я слышу разговор метелика и цветка.
«Такой вкусный  нектар», - причмокивал метелик
- А я боюсь щекотки, - отвечали розовые лепестки цветка.
Метелик перелетал на  следующий цветок, и повторялось то же самое.

Я пытался ухватить метелика, но это удалось лишь после нескольких попыток. Я увидел, как изогнулось тельце метелика, и он, словно острой  иглой,  вонзил в  палец жало. Я задал такого ревака, что крик мартовского кота  показался бы лишь приятным мурлыканьем.
Бабушка  сморщенными губами поцеловала мой израненный пальчик. И видимо, чтоб успокоить, сказала:
- Не плачь, внучек, это же  пчелка. Она нам приносит мед.
А я, не прекращая реветь, смотрел, как распухает мой пальчик.
-Бабушка, я умлу? – Сквозь не просыхающие слезы,  посмотрел я на бабушку.
- Нет, внучек. Только ручками ее трогать нельзя. Пчелка обижается.

Конечно же, с тех пор  на мед я даже смотреть не мог. На предложение родителей я отвечал:
-Они кусаются.
Мою оппозицию к меду прервал  деревенский пасечник дед Захар. Был он стар, грузен телом и носил большие топорщащиеся  в стороны усы.
В этот день мы были  с мамой на пасеке. Дед Захар  набрал ложку,  пахнущего цветами, янтарного меда. Он поднес ее к моему рту так близко, что я ощутил  незнакомый ранее  аромат.
Я заплакал:
- Убелите его. Они кусаются.

Слезы полились по щекам от предчувствия неприятностей, которые приносят метелики. И я настойчивее захныкал:
-Они  плохие, кусаются.
Очевидно, я прикрыл глаза, потому как пасечник сумел мазнуть мне медом по губам.  Я завопил  с такой силой, что  кузнечики, что на поляне, разом подпрыгнули  в разные стороны. Но тут случилось непредвиденное для меня. Мед со слезами попал  мне в рот, и я вмиг прекратил  нытье и даже слезы.

        Дождь закончился, в лужах качалось солнце.
С тех пор я многое узнал  о шмелях и  полюбил этих насекомых, необычных  по внешности и особенностям их жизни. А живут они всего два-три месяца.
Давайте беречь это мохнатое чудо, как и все прекрасное, что создала природа для человека!

Урок отца  тоже пошел впрок. С тех пор я испытываю неприязнь к табачному дыму и не курю.
Виктор