Пятачок

                Пятачок.
   Летом в жаркий день ребята и молодёжь старались улизнуть на речку, чтобы родители или бабушка с дедушкой не дали какое - нибудь задание. Ну, например, грядки полоть. В пасмурный  день ещё туда – сюда, а вот под палящим солнцем каково? Скажете - вечер есть? Нет. Он для деревенской молодёжи предназначался совсем для другого, и подружки ожидали его с великим нетерпением.

   После ужина Лена начинала собираться на пятачок. Самое главное  - выпросить у мамы фуфайку. Да-да, не курточку модную, а именно фуфайку, так было заведено.

   И вот после девяти часов вечера на площадку напротив начальной школы группами приходят сначала подростки, к ним примазывается  ребятня помладше, от которой постоянно безуспешно стараются избавиться. Ещё позже не спеша появляются  девушки и парни.

    По западной стороне площадки росли вряд огромные развесистые ивы. За ними сразу – небольшой пруд, в котором воды была на донышке. И как здорово ухватиться за ветку покрепче, оттолкнуться и полететь над прудом, словно птица! Конечно, были случаи, когда ветки не выдерживали, и тогда кубарем летишь  вниз к воде.

   Именно сюда под ивы мальчишки из ближних подворотен  тащили чурбаны и доски и устраивали лавочки. Кому места не хватало, садились тут же рядышком на траву, подстелив свою фуфайку.

   Пока светло и не пришли  старшие заводили игру в садовника. Каждый  выбирал себе имя – название цветка. Лена чаще всего  называла  себя розой, а Таня – пионом или жасмином. Ведущий начинал:

- Я садовником родился, на цветы все рассердился,
Все цветы мне надоели, кроме… розы!
- Ой! – кричала Лена.
- Что с тобой?
- Влюблена!
- В кого?

Лена называла какой-нибудь цветок, и игра продолжалась. Слово «влюблена» смущало некоторых, поэтому  чаще девочки выбирали цветок у девочек, а мальчики - у мальчишек. Таню многие мальчики обожали и то и дело выкрикивали  её цветок. Юрик часто вызывал розу. Ему было забавно смотреть, как Лена мгновенно краснела, услышав, что в неё «влюблены».

   - Лен, что ты краснеешь так? Все сразу видят, что ты к нему неравнодушна, - говорила Таня подруге. Но та ничего не могла с собой поделать.
   На пятачок опускался вечер, и малышня отправлялась по домам. Молодёжь становилась смелее.

-А давайте в кис-кис, мяу?- предложил кто-то. И все с радостью согласились. В начале игры договаривались, какой цвет что будет обозначать. Красный – один вопрос при всех, коричневый – три вопроса наедине, голубой – поцелуй при всех, синий – поцелуй наедине, сиреневый – обнять при всех. Иногда, выбрав коричневый, пара долго не возвращалась в игру. Мальчишки нарочно выбирали красный, чтобы  под общий смех поцеловать девочку. Лена была подростком, и ей очень нравилась эта игра, хотя поцеловать её никому не удавалось. С замиранием сердца она ожидала, когда же Юрик выберет её. Однажды он назвал синий, то есть поцелуй наедине. Зная, какая Лена стеснительная, все дружно засмеялись и стали подбадривать Юру:

- Давай, давай целуй её!
Как только Юрик попытался её поцеловать, Лена вырвалась и вихрем  помчалась по деревне. Вслед ей свистели и кричали:
-Лови её! Целуй!

На бегу Лена потеряла тапок, сбросила и второй, продолжая убегать. Подружка Таня потом смеялась:
- Лен, ну, ты и дикая! Подумаешь, поцеловал бы!
Но для Лены, как назло, чем больше нравился мальчик, тем больше она робела и сторонилась его.

   Иногда старшим девчатам удавалось заполучить деревенского гармониста Витю. Играл он так себе, но за неимением в те годы другой музыки, все были рады.

   Сначала пели под гармонь известные старые песни. Лена с удовольствием подпевала. Голосок у неё был звонкий, и было приятно, когда старшие девочки хвалили её.

- Давайте щи варить! – вдруг крикнула Люська. И тут же разбились на пары, встали квадратом напротив друг друга,  и  в центре одна пара. Остальные вставали вокруг, слушали, хохотали, если частушка оказывалась озорной. Под музыку те, что в центре, начинали двигаться к какой- нибудь крайней паре, проходя под сцепленные руки, как через воротички, и становясь вместо неё. Теперь в центре оказывалась другая пара, и она двигалась в воротички пары с другой стороны. Так ходили пока звучала музыка. Как только гармонь умолкала, пара, оказавшаяся в центре, должна была исполнить частушку. Обычно это звучало так:

- Начинаем щи варить, надо публику спросить:
- Разрешите, родные, щи сварить скоромные!
Чем дольше «варили щи», тем озорней становились куплеты. Но вот запас частушек иссяк, и все цепочкой двинулись вдоль деревни. Запевала Тоня:

- От людей на деревне не спрятаться
Нет в деревне секретов у нас.
Не сойтись – разойтись, не сосвататься
В стороне от придирчивых глаз.

Остальные подхватывали песню, и она летела к звёздному небу, врывалась в окна засыпающих домов. Уставшие от работы деревенские жители почему-то никогда не ругали молодёжь, что они  песнями мешали спать. Лена своим тоненьким голоском подтягивала эти нехитрые, такие лирические мелодии.

   Но бывало девчонки начинали озорничать. Приближаясь, например, к дому одинокой, очень боевой вдовушки, они горланили:

- Что ты, Маня, долго спишь, огоньку не выдуешь,
Заберётся в попу мышь – и оттуль не выгонишь.

Конечно, такие частушки слушать про себя не очень приятно, и на другой день Маня ругалась:

- Ходят бездельники, горланят, добрым людям спать не дают!

   Чем плотнее окутывала ночь дома и деревья, тем меньше оставалось молодёжи. Лена с Таней часто оставались до конца, за что дома им влетало. Отец грозился Лене, что закроет дверь и придётся ночевать на улице. Конечно, Лена боялась: что если и правда такое случится. Возвращаясь с пятачка, она тихонько кралась через коридор на сеновал, где заранее  была приготовлена постель.

   Пахло свежим сеном, внизу вздыхала корова, а Лена вспоминала, что было на пятачке, улыбалась, а иногда и плакала, вспоминая, что Юрик совсем мало обращал на неё внимание, а больше на подружку Таню. Незаметно подкрадывался сон, и Лена засыпала с надеждой, что завтра на пятачке ей обязательно повезёт.