БАНЯ

   - Баня, товарищи, это не только место для помывки, но и очаг культуры!
Как говорится, в чистом теле - чистый дух! Так что перестройка есть потребная
насущность проистекающего момента и наше ваше общее дело при содействии
органов, так сказать!
     Макар Кузьмич, довольный собой, занял место в президиуме.
Тут, за длинным столом сидели его сторонники и соратники, судя по аплодисментам.
Но судя по жидким хлопкам в зале, народ не проникся энтузиазмом, а один мужик,
не вставая, крикнул:
- Не-е-е, мы задарма работать не согласные! Перестройка - это вон ихнее дело!
     Одно дело - некультурность, другое дело - неуважение! Поэтому председатель
осадил наглеца:
- А ты за народ не отвечай и пальцем не тыкай, морда некультурная!
     Не надо бы так резко - народ этого не любит! Мужик гордо выпрямился и сказал
исключительно вежливо:
- А коли так, то и вы, Макар Кузьмич, мне не тычь! Я с вами свиней не пас!
- Каких свиней!?
- А тех самых, товарищ председатель, ваших единоличных свиней, которых вы
про между прочим в обчественном свинарнике содержите!
Макар Кузьмич ажно задохнулся от таких слов! Кто-то в президиуме хихикнул,
но народ не поддержал - не любит народ ехидства!
Тогда, опираясь на сознательные массы, председатель серьёзно предостерёг тех,
кто идёт на поводу у провокаторов и вредителей, которым место не в колхозе, а…
И тут зал взорвало! Не любит народ, когда его запугивают!
- А ты не пужай! Пужаные! Ишь, Аника-воин выискалси!..
 Погорячился народ. Не надо бы про Анику!.. Было б то простое собрание,
тогда б другое дело - валяй, а то - торжественный вечер! Делегат от шефов
в президиуме сидит, военный. Военные, они обидчивые…

    Оно конечно, накипело у народа! Прежние-то шефы схалтурили: крыша протекает,
стены продувает, и дыму не продыхнуть!
И народ тут не причём: пущай новые шефы исправляют, потому как это ихняя
шефская обязанность, им за то плотют!
Но шефская связь - материя тонкая, тут нельзя с налёту: даёшь! Тут полюбовно надо:
так мол и так, пожалуйста, присылай нам, товарищ командир, пиломатериалу,
да железу, да солдатиков толковых, а то, понимаешь, зима на дворе, а без бани
нашему мужику как же можно? Нешто мы басурманы?! Сам-то вон какой чистенький
да гладенький! Антелигент!               
- Сальцо-то небось любишь, антелигент!?
    Другой  на его месте гаркнул бы да с нагана пальнул, а этот уткнулся в свои
бумаги и пишет чего-то, пишет…
Шопотом откатилась волна возмущения, улеглась, и наступила такая тишина,
что казалось, было слышно, как скрипит пёрышко автоматической ручки.
- Пишет…

    Товарищ Аникин ничего особенного не писал, а только слово "Баня" в строчку,
с завитушками в виде поросячьих хвостиков. Изредка поглядывая то на колхозников,
то на членов правления, он думал о том, что перестраивать тут нужно не баню, а весь
жизненный уклад, что предстоит серьёзная работа по искоренению бескультурья
и иждивенческих настроений, что грядет беспощадная борьба с такими вот, как этот
наглый мужик…
- Как его?
- Шестаков Сашка! - воодушевлённо зашептал Макар Кузьмич, - Он свинарник
грозилси спалить!
Угроза диверсии… Но вряд ли серьёзный враг станет трепаться. Скорее наоборот!
Серьёзный враг говорит одно, а думает и делает совсем другое, как этот председатель
со своим разложившимся штабом!..

    А в общем, народ тут неплохой! Народ, он плохим не бывает, а вот люди попадаются
разные и тут всем надо быть начеку!
Эта мысль красной нитью прошла в его выступлении, которое неоднократно
прерывалось бурными аплодисментами! Любит народ крепкую власть!
Товарищ Аникин отметил, что в сложной международной обстановке, в первую очередь
следует думать о чистоте духа, о строительстве Дома Культуры, а за разбазаривание
народных средств ответственные лица будут наказаны по всей строгости закона!..

    В заключение, от себя лично и по поручению Районного Отдела  НКВД он сердечно
поздравил всех с наступающим 1937 годом, попрощался и уехал.
На посошок, правда, выпил, а вот от закуски наотрез отказался:
- Некогда, некогда...
- Ну и зря! - сказал Макар Кузьмич, - Поросятина-то  домашняя, с хреном!
 

                1987.