Икона

И К О Н А
«Всяк человек - ложь»
Из В.З.


   Эта история началась еще в середине 70-х годах, когда я был студентом на практике в одном из совхозов Урала. В совхозе мне и моему другу Валерке, не смотря на наш возраст и студенческое положение, доверили должности механиков по обслуживанию сельскохозяйственных машин на уборке урожая. Но это было благодаря положению и просьбе Валеркиного отца, Петра Ивановича, большой  партийно-хозяйственной шишке районного значения в этом районе.
   Но, главное, нам с Валеркой в придачу к нашим должностям дали еще и автомобиль технического обслуживания. Это было немыслимо! Нам, студентам и по уровню ответственности еще полным обалдуям, в полное наше распоряжение доверили настоящий автомобиль… Слов у нас на это не было… Один восторг!!! Автомобиль был еще и напичкан современной оснасткой для ремонта сельхозмашин. Нам, правда, было наплевать на эту технику, главное, под нами были колеса!!! У меня к тому времени уже были права на вождение, а у Валерки их еще не было, потому я и получил баранку в свои руки, став командиром нашего мобильного экипажа.
   Определили нас на работу в главном отделении совхоза в селе Родино и направили на постой к одной доброй бабушке, которой мы смогли быстро понравиться, взявшись уже во второй вечер бойко колоть ее дрова. Увидев наш молодецкий азарт, она принесла нам хмельной овсяной бражки, с которой силушки у нас только добавилось и мы к ночи, к всеобщему удивлению, «расхлестали» колунами с одной руки всю машину дров. С той поры бабка о нас заботилась, как о родных внучках и всегда по первой просьбе подавала нам свою замечательную бражку.
   Обязанности мы свои, как механики, на разных посылках и заданиях выполняли. Правда, нас совхозные начальники особо работой и не загружали. В то время в совхоз с областного центра на помощь в уборке урожая наехали городские командировочные с предприятий и студенты, которых расселили по всем деревням отделений совхоза в зоне пяти-пятнадцати километрах от центрального отделения. Нас же с Валеркой больше интересовали студентки. Разъезжая по отделения совхоза, мы постоянно видели их стройные фигурки  на зерно-сушильных комплексах. Со многими мы успели и познакомиться. И каждый вечер мы на нашем автомобиле с потушенными фарами, чтобы не увидело начальство,  прокрадывались из села и мчались уже дальше на полной скорости, взвивая клубы пыли, к деревенькам, где в этот вечер были танцы в клубе, или просто заходили в гости к студенткам. Допоздна нацеловавшись с ними, мы возвращались в село только под утро, успевая поспать пару часов до работы.
   Жизнь у нас на нашей совхозной практике вышла интереснейшая и была наполнена всякими приключениями и событиями. В начале мы дрались с местными парнями, защищая свою независимость на танцах их клуба. Боевые действия разнились от прокалывания колес нашему автомобилю до пальбы из ружей и кулачных поединков при скоплении местных зевак. Но боевая уличная подготовка у нас с Валеркой в городе была лучше, мы уже тогда владели приемами каратэ и боевого самбо. В результате честных поединков с несколькими сломанными ребрами у местных их верхушка пошла на мировую, решив, что с нами полезнее дружить, взяв с нас обязательство показать им некоторые приемы уличного боя. Они продолжили терроризировать и обирать в других деревнях студентов и других командировачных, а мы с Валеркой получили индульгенцию на любовь и дружбу со всеми студентками на их территории.
   После мировой с местными мы стали завсегдатаями на всех их днях рождений и совхозных праздниках на лоне красивейшей природы, на берегах тихих туманных рек и прудов. Праздники продлевали на танцах в местных клубах и в общежитиях у студенток. Много пили, и гуляли в разных деревнях с разными подругами, спали мало. Был какой - то нескончаемый загул и на душе постепенно становилось нехорошо. Мы походили на каких-то Шариков, которых вдруг из города впервые вывезли на природу и от окружающего естества они носились, визжа, лая, катаясь по траве и бегая за каждой пробегающей сучкой. Душа же из своих глубин просила другого, она требовала гармонии с собой и окружающим естественным великолепием…Угар нашей разгулявшейся молодости постепенно стал рассеиваться.
   Однажды, заехав на самый запад земель нашего совхоза, я вдруг вспомнил, что всего в пятнадцати километрах находится место, где стояла деревенька, где когда-то жили мои дед и бабушка, где выросла моя мама и куда меня в детские годы из города отправляли погостить на молочко и свежий воздух. Прошло около десяти лет, как после очередной компании укрупнения населенных пунктов исчезла эта и многие другие деревеньки. Что-то царапнуло сердце, отозвалось грустью у меня в душе, и я сразу решил проехать до родных мест моей мамы.
   Погода была сухая и я, не смотря на разбитую глинистую дорогу, быстро доехал до моей деревеньки. Она раньше стояла на двух пологих склонах холмов, разрезаемая внизу маленькой речушкой, раньше заполнявшей прудик, окаймленный зарослями камыша, с множеством карасей, лягушек, пиявок и стремительно пролетающих над водой крупных стрекоз. Опушки лесов рядом были ягодными и грибными.
   На месте деревеньки сегодня осталась только все та же местность, без домов и оград. Местами были видны останки разобранных домов, утопающих в зелени, да остовы брошенных старых бань, в одной из которых по месту я узнал и бабушкину, топившуюся раньше по-черному. Речушка в половодье прорвала плотину, образовав провал центральной когда-то деревенской улицы и выпустив на волю прудик. Здесь среди холмов, лесов и рек более двухсот лет счастливо жили уральские трудолюбивые крестьяне, дающие лучшую рожь в стране, да и поговаривали, что она до революции была по качеству лучшей в Европе. А потом народные правители решили, что на селе людям надо жить в более крупных селах и трудиться в больших общественных хозяйствах. И за последующие годы тысячи, десятки тысяч деревень и деревенек исчезли с карты страны… Сельский человек отдалился от своей земли и ни к чему хорошему это привести не могло…
   Жгучей грустью сердце сжалось во мне, и я резко сел в машину и погнал ее назад в сторону большого села, куда переехали  последние жители бабушкиной деревеньки.
    Я нашел Ее, эту икону,  на развалинах дома, на руинах чьего то бытия, в следующей по пути исчезнувшей деревеньке с поэтическим названием Струны. Она лежала на груде хлама, удивительно не тронутая, и глазами Мадонны с младенцем смотрела в бесконечное небо.
   Именно в эту  деревеньку Струны, в 15-20 дворов, меня, совсем малыша, привозила моя мама, когда ткала половики для городской квартиры с хозяйкой этого дома на каком-то сказочном для меня деревянном станке. Скука была смертельная и нескончаемая и я, уставая играть тюричками от ниток, доставал мать своим нытьем о возвращении домой в свою деревню, где можно было купаться в пруду и весело играть с деревенскими ребятами. А половики, сотканные на том допотопном деревянном станке, получились дивные, чем-то похожие на летнее уральское небо над головой. И вот я снова здесь.
   Среди рухляди и тлена она ждала меня… Я, сегодня, каким то глубинным внутренним чувством уверен в этом. Это не могло быть случайно! Но зачем??? Когда я был маленький, я не помнил образов на стенах и не знаю, висела ли эта икона в то время в этом доме.
   Так зачем? От чего она хотела остеречь и оберечь меня? От кого и чего она могла стать мне защитой и охраной? По чьим молитвам обо мне? Откуда? Из этого мира, либо другого?
   Это я сегодня задаю себе эти вопросы, а тогда я бережно поднял ее, осмотрел, нашел ее целой и древней… Когда же я положил ее рядом с собой на сидение в кабине и поехал, то у меня почему то на сердце стало очень тепло и спокойно, будь то я сделал какое то доброе-доброе дело, например, спас ребенка на пожаре…
   С той поры мы вместе уже тридцать лет. Через все вместе. Через все…
   Глаза Мадонны с младенцем все эти годы смотрели на меня, то с одобрением, то с укором. И никогда не отказывали в моих земных просьбах… В отличии от меня…
   Но мне, правда, хотелось быть лучше, светлее, чище. И даже, мне кажется, что на этом пути у меня что то немного получается. Но это может мне только кажется…
   Возможно, и путь земной по воле свыше у меня будет дольше, чтобы стал я лучше, выше душою и ушел бы достойно ввысь. А может, все наоборот…
   И тогда в чьи же руки попадет она на руинах моего бытия? Хочется думать, что выбор ее всегда истинен. Ищущего добра и спасения. 


     Ноябрь 2007г.     Вячеслав Пермяков