Чудесный мир

                ВЕСНА

     Апрель – чудесный месяц! Он приводит с собой весну. Солнце становится другом и, исполняя желания утомлённых зимой людей, насыщает всё вокруг теплом и особенным, весенним светом. Исчезает снег, река Волга очищается ото льда. В Степнореченске свободная от строений и асфальта земля покрывается нежно-зелёной травой, отчего горожане улыбаются и говорят друг другу: "С весной тебя!".

     А степь! О, как же восхитительна степь весной! Невозможно удержаться, чтобы не выйти за город и не полюбоваться степью! В выходной день я, моя жена Наташа и маленькие дочки Юля и Катя на целый день покидаем Степнореченск и выезжаем в степь, чтобы насладиться волшебством природы. Воздух степи, настоянный на ароматах трав и цветов, наполняет лёгкие, и чувствуется, как расходится по организму восторженность, придающая силы и лёгкость, и хочется взлететь, как орёл, и любоваться покрывалом цветущей земли, окаймлённой со всех сторон только линией горизонта. Дочки с радостью собирают букеты подснежников и тюльпанов.

    Мы идём, не спеша, и вскоре подходим к белой юрте. Это первые нетерпеливцы из близлежащего хозяйства поспешили вырваться в степь, чтобы вволю накормить лошадей свежей весенней травой. Мы знаем их: это старый Онталап и его брат Талгат, оба с почерневшими от солнца морщинистыми лицами, низенькие, крепкие и невероятно добрые. Обменявшись приветствиями, мы вместе восхищаемся степью, хотя, конечно, это лишнее, потому что всё равно словами не выразить восторг от весны и степи. Восторгаться нужно молча. Онталап выносит из юрты флягу и шесть пиал, разливает кумыс. И мы маленькими глотками, прикрыв глаза, пьём удивительного вкуса влагу. Кумыс – это необычный эликсир здоровья. Уже через неделю весь город повалит в хозяйства окрест, чтобы напиться кумыса. Все болезни лечит кумыс и придаёт защиту организму до  следующей весны.

    Утолив жажду и голод, вдруг возникшие при виде целебного напитка, я и жена просим у Онталапа и Талгата разрешения сесть на коней. Нам разрешают и подводят двух осёдланных скакунов. И через секунды я и Наташа мчимся в степь. О, степь, волшебница! Два всадника по цветистой скатерти. Высокий берег Волги, миллиард блёсток на водной глади. А вверху – тёмно-голубое небо. Тёплый, ласковый ветер. Мы мчимся на иноходцах – я на гнедом, жена на вороном, – словно за нами – погоня. Но мы не подгоняем лошадей, нет. Они сами, чувствуя волю и изнемогая от желания насладиться движением в степи, несутся галопом. Хорошо! А вернувшись, мы катаем на скакунах дочек. И снова пьём кумыс. И подкрадывается вечер. Пора возвращаться в Степнореченск. Но завтра мы опять вернёмся в степь. Потому что весенняя степь - добрая, тёплая, ласковая подруга, от которой не хочется уходить.

                ВЕЧЕР

    Когда мы всей семьёй гостили у бабушки и дедушки в селе Солнечное, что одиноко стоит среди обширной красавицы-степи, то приняли дорогого гостя – казахского акына. Пожилой человек, в халате в красную и синюю полоски, в чёрной тюбетейке, расшитой белым витиеватым узором, с коричневым посохом в руке, с пыльным холщовым мешком за плечами, где от палящего солнца упрятана домбра, появился в селе и постучал в дверь дома на окраине, то есть нашего.

    "Акын! Акын!» – радостно закричали мои маленькие дочери, когда гость приветливо им улыбнулся со словами: "Салам алейкум, красавицы! Пустите акына-странника на ночлег?"

     Уважаемого пришельца тут же усадили за стол, накормили мясом с туздыком (это вкусная подливка), поднесли пиалу с кумысом. Весть о том, что в селе – акын, уже облетела жителей, и они постепенно заполнили наш дом. Полуразвалившись на подушках, гость немного отдохнул, а затем, скрестив ноги, вынул из мешка домбру, улыбнулся собравшимся, тепло поприветствовал их и тронул струны старого-старого музыкального инструмента, доставшегося ему в наследство, вероятно, от прадеда. Сначала певец поговорил с людьми, прочёл притчу о добром человеке, удочерившем сиротку – о самом себе рассказал уважаемый гость, всем было известно, что он стал приёмным отцом маленькой девочки, потерявшей родителей, но ребёнок умер от неизлечимой болезни. Часто приходит певец на могилку и разговаривает с усопшим ребёнком, как с живым, повторяя: «Я люблю тебя! А значит, ты не ушла в мир иной!»

    И вот акын напевно повёл рассказ:
«Прелестное утро. Погасла Венера.
Весёлые птицы, проснувшись, запели.
Медовые росы в цветах заблестели.
Подруга родная, вставай-ка с постели!

Свой сон мимолётный забудь поскорее!
Денёк разгорается тёплый и яркий.
Атласные щёки твои заалели:
Ведь мой поцелуй слишком долгий и жаркий!

                Вставай, моя любовь!
                Зовут нас птичьи песни
                Туда, где мир цветёт
                Под яркой бирюзой!
                Вставай же, мой цветок!
                Ведь утро так прелестно!
                Пойдём скорее в сад,
                Умоемся росой!»

    Это было вступление к грустной истории о любви Алшинбая и Айгерим, которым мешали соединиться родители, желающие для своих детей богатых жениха и невесту. Айгерим покорилась воле отца и матери, вышла замуж за обеспеченного мужчину, а Алшинбай поклялся никогда не жениться, ведь он так любил Айгерим! Он переехал в другой аул и жил там много-много лет. И только стариком вернулся в родной аул. Айгерим уже была свободна – её супруг умер. И она предложила Алшинбаю жить вместе на старости лет. Но старик, хоть и одинокий, не согласился. Огорчённая отказом, Айгерим умерла...

    Но не только печальные стихи пел акын. До самого рассвета звучали домбра и густой голос певца. И весёлые песенки, и лирические оды, и снова грустные истории услышали сельчане. А утром, подремав три часа, ушёл акын. Мы всей семьёй вышли провожать его. И стояли в степи до тех пор, пока акын не исчез за горизонтом...

                ГОРЫ

    На востоке чудесной страны – Казахстана – много-много гор. Они красивы в любое время суток, но особенно впечатляющи, когда рассвет и закат озаряют их. Горы преображаются и, кажется, становятся хрупкими в нежном розовом свете. И человек, видя горного орла – владыку воздушного царства над вершинами, – всерьёз может опасаться, что могучая птица взмахом крыла способна сломать пики с подкрашенными зарёю снегами.

    Великолепны горы у города Талдыкорган! Голубые ели – стройные исполины, владельцы подножия хребта – обладают целебной силой: врачи говорят, что на расстоянии в двадцать метров вокруг хвойных красавиц можно оперировать больных без стерилизации. Над елями раскинулось царство дубов, буков, лип и диких яблонь. А ещё выше – луга, на чьих травах нагуливают вкуснейшее мясо овцы, лошади и крупный рогатый скот местных жителей.

    Когда я, жена Наташа и дочки Юля и Катя, в мае прибыли в гости к Талдыкорганским горам, то сразу позабыли об усталости от поездки в поезде и автобусе. Воздух, полный освежающих ионов, незаметно для глаз мириадами вспархивающих от хвои, трав и цветов, мгновенно вернул бодрость и позвал к исследованиям волшебного мира. Дети удивлённо вскрикивали при виде косуль, пасшихся на лужайках, и малиновок, вдруг с песней вылетающих из-за елей. Супруга любовалась удивительно крупной пчелой на золотистом цветке; было отчётливо видно, как жёлто-чёрная сборщица нектара сначала потёрла лапками, а затем опустила хоботок в хранилище цветочного сока. А я следил за полётом горного орла. Далеко-далеко в небесной выси он, на распростёртых крыльях, нёс вахту наблюдателя над землёю, чтобы в нужный момент спикировать на ничего не подозревающее животное и превратить его в добычу.

    Мы поднимаемся выше и выше. На полянке, полной синих, голубых, красных, золотистых, белых цветов, под мелодию невидимых нам пернатых певцов, мы расстилаем одеяла, вынимаем из сумок еду: сыр, пшеничные лепёшки с мёдом, термос с шурпой (вкусным бульоном) и термос с холодным зелёным чаем. Воздух, целебный, необычайный, усиливает и дополняет вкус и запах снеди чем-то необъяснимо сладким. И вся пища исчезает внутри тел, и появляется чувство успокоённости, благодушия, удовлетворения.

    Солнце уже в зените. Жарко. Ветерка нет. Приходится подниматься и перемещаться в тень дуба, такого мощного и толстого, что, кажется, и хоровода из двадцати человек не хватит, чтобы обхватить его. Ему лет пятьсот, не меньше. А за исполинским деревом –  ручей с гладкими камушками на дне. Вода холодная, значит, спешит в долину чуть ли не из-под самой вершины. И мы понимаем, по какому маршруту продолжать исследование гор: нужно идти вдоль родника. Куда приведёт нас водный проводник? С кем познакомимся по дороге? Что нового и интересного увидим? Но об этом узнаем через пару часов, когда сон, подаренный воздухом гор, покинет нас. Дочки уже спят. И нам с женой надо отдохнуть. Мы не в силах противиться сну...

                ГОРОД МЁРТВЫХ

    В Кызылординской области, обширного пространства с погибающим Аральским морем на северо-западе и рекой Сырдарья, что пересекает область посредине с юго-востока до Арала, есть города мёртвых. Это ансамбли мавзолеев, встречающихся в пустыне то тут, то там. Однажды я отправился в гости к усопшим, чтобы отдать им поклон уважения.

    Мавзолеи, как маленькие мечети со сферическими куполами, выложены из белого кирпича. На одной из стен красным кирпичом, как мозаикой, обязательно указывается имя человека - пленника смерти. Подойдя к усыпальнице с именем "Батыр Нурлан", сияющей в лучах беспощадного солнца, я перекрестился и вступил в прохладное помещение. В маленькие окошки под самым куполом солнце вонзало лучи; они рассеивались вместе с пылью, поэтому было видно всё, что хранил в себе мавзолей.

    Посредине – прямоугольная яма. В её южном боку – ниша, где, завёрнутый в полуистлевший саван, покоится батыр Нурлан. Вокруг ямы – низенькие скамеечки, предназначенные для родственников навсегда уснувшего человека, когда они появляются здесь для молитвы об упорхнувшей в Царство вечности душе.

    Под скамеечками я заметил скорпионов, восемь смертоносных стражников. Поэтому не стал садиться, а молча постоял над могилой, размышляя о судьбе батыра Нурлана. Я слышал о нём. Уважаемый человек, старейшина посёлка, в молодости был первым в национальной борьбе и в конных соревнованиях на казахских и мусульманских праздниках. У него было семь сыновей и тридцать два внука. Дети разъехались по городам, оставив родителей в одиночестве. И в семьдесят девять лет остановилось сердце батыра Нурлана...

    Покинув город мёртвых, я вышел на берег Сырдарьи. Когда-то могучая и полноводная, ныне река обмелела, в её русле появились острова, поросшие камышом и серебристым джидовником (это род ивы). Берега Сырдарьи высокие, с двухэтажный дом. Далеко видать. И не только мир у воды, где, как и на островах, царствуют камыш и джидовник, но и извилистый путь реки с медленным течением. Вдали, на берегу, - заросли саксаула, где живут фазаны. Через реку белеет юрта, рядом с ней – ребёнок. Ребёнок возмужает, станет джигитом и батыром, женится, будет отцом. И – состарится. И уйдёт в сверкающий на солнце мавзолей из белого кирпича, где не будет получать ни фотона того яркого света, что щедро дарит солнце и усыпальнице, и миру...

                НОЧЬ

    Южная летняя ночь. Я переживаю ночь в степи, стоя по колено в душистом ковыле. Недалеко фыркает конь. Тепло. Восторженно поют кузнечики и цикады. Темно-темно, словно глубоко в пещере. Но вверху – мириады маленьких горящих звёзд, мелких и крупных. И молодой месяц, обращённый концами серпа к двум далёким светилам. Я не знаю их названия. Да это и не нужно.

    Млечный путь... Золотой небесный туман с блёстками... Там – неисчислимые миры, где, может быть, живут люди. Они так же любят, расстаются, веселятся, печалятся. Наверное, они умнее нас, освоили межзвёздные перелёты, гостят друг у друга на планетах. Бывают и на Земле. Я видел однажды корабль пришельцев. Пылающий диск выписывал в небе замысловатые узоры с поразительной скоростью и резкостью, а потом внезапно исчез в небесной голубизне. На чёрном бархате неба есть особенные звёзды – людские. У каждого человека должна быть звезда, указующая жизненный путь. И если сорвётся она в звездопад с небесной шири и разлетится на тысячи крошек в чистом поле, то погаснет и человек. Я верю, что наши – моя, жены и детей – светила накрепко пришиты к ночной накидке.

    Ветерок обласкал лицо. Конь, приблизившись, вздохнул над самым ухом. Ночь. По-особенному тихая и чудесная ночь. Никуда не хочется идти. Я лёг на землю, заложил руки за голову и, закрыв глаза, слушаю и ощущаю ночь. Она входит в меня, как чёрный туман, сливается со мною. И я плыву в космическом эфире мимо звёзд и комет. Всё ближе и ближе – моя звезда, подобная солнцу, рядом с ней - голубая планета. Я опускаюсь на планету, ложусь в мягкий ковыль среди ночи, закрываю глаза. Ночь входит в меня как чёрный туман, и – шёпот: "Спокойной ночи, друг! Спокойной ночи!"

                ЛЕС

    Тихо в летнем лесу. Тропинка исчезает за поворотом, за елями, которым, судя по внушительной ширине и высоте с двадцатиэтажный дом, добрая сотня лет. Сосны не уступают в росте. Их кроны слегка колышутся от ветерка, свободно резвящегося над чащей.

    Иду по тропке, ощущая неспешную жизнь леса, вдыхая аромат хвои и травы. Солнце, вовсю жгущее поверхность на открытых пространствах, здесь не в силах показать свою мощь, поэтому жар стал приятным теплом.

    Я забрался далеко от поля, возле которого – автомобильная дорога с проносящимися машинами, и не слышу более шума цивилизации. Первозданная тишь. Представляешь, что вот-вот увидишь возле ёлки избушку лесного жителя, сбежавшего от прогресса, чтобы слиться с природой и обрести здоровое долголетие. Но вместо дома вижу шалаш, вероятно, созданный детьми – любителями игр вдали от родителей. Шалаш – простое нагромождение на вкопанные и стоящие крест-накрест палки еловых лап и старых одеял. Внутри – темно и два брёвнышка для сидения. Я отдохнул немного в этом незатейливом сооружении двинулся дальше, знакомясь с лесом.

    Вдруг – маленькое озеро, как оброненное в траву овальное зеркальце. А в него впадает ручей, бегущий из еловых зарослей. Вода в нём чистая и студёная. Откуда он течёт ленточкой, этот ручей? Хочется узнать, да тропинки к истоку ключа нет, а заблудится неохота. Что ж, пусть ручей будет маленькой загадкой леса. Это хорошо, когда в чём-то есть нечто таинственное. Оно интересует, притягивает. Как в литературе: книгу, интригующую тайнами, человек читает увлечённо, не отрываясь. Но, к сожалению, во второй раз читать такую книгу не очень интересно. Потеряно главное – загадка. Но если написано красиво, то чтение приятно. Потому что хочется насладиться красотой и очарованием фраз.

    В следующий раз я приду в лес с женой и дочками. И сочиню им сказки о ёлках, соснах, озере и ручье. Пока я буду рассказывать, примолкнут птицы, обычно наполняющие воздух пением и стуком клюва о кору. Детям необходимы красивые и добрые сказки. Детям нужна мечта...