Хозяйка мира

Кошка Дэна думает, что мыши - деревянные граненые цилиндры, заточенные с одной стороны. Дэн ее особо в этом не разубеждает - наоборот, продолжает играть с ней своими карандашами, отчего те покрываются вмятинами, повторяющими по форме клыки и когти юной хищницы. Сам Дэн думает, что он писатель. Ничего стоящего он пока не написал, но планы - нобелевские, ну, или на худой конец - букеровские. Пишет Дэн исключительно простыми карандашами - так проще править текст. Точнее даже будет сказать, что Дэн, находясь пока в поисках собственного стиля, не столько пишет, сколько исправляет и исправляет, и еще раз исправляет.

Как известно, чтобы стать настоящим писателем, нужно хорошенько страдануть. Ну, в смысле, как автомобиль использует в качестве топлива бензин, так писатель "едет" на собственных душевных терзаниях. С этим-то у Дэна никаких проблем - в смысле страдает он постоянно: от несовершенства этого мира, от неразделенной любви, от несварения желудка и т.д. На хороший роман уж точно настрадал.

Так и живут: Дэн страдает и пишет что-то на клочках бумаги своими карандашами, а кошка регулярно оставляет на этих самых карандашах новые вмятины.

И непонятно, чье времяпровождение более осмысленно - кошки, оттачивающей на карандашах свои охотничьи навыки, или Дэна, сутками скрипящего по бумаге то грифелем, то стирательной резинкой. Уж кошка-то, по крайней мере, честно отрабатывает заложенные в нее природой инстинкты. А вот Дэн явно дуркует: пишет и стирает, стирает и пишет. Кпд  - ноль. Во всяком случае, с точки зрения кошки. Неясно, и что представляет большую ценность - записи Дэна или искусанные кошкой карандаши. Искусанные карандаши, в каком-то смысле, можно рассматривать, как новое направление в искусстве, причем, доступное для созерцания любого посетителя Дэновой квартиры. Дэн же ничего нового для литературы пока не создал, да к тому же очень редко снимает гриф секретности со своих записей, поскольку ко всему прочему страдает еще и от неуверенности в себе.

- Вот этот вот особенно хорош, - говорят периодически друзья Дэна, вертя в руках очередной расписанный животным с особым рвением образец. - Просто шедевр!

И, кстати, еще неизвестно, кто больше животное - Дэн или его кошка. Кошка-то, в отличие от Дэна, не напивается временами до беспамятства, не гадит в неположенных местах и не устраивает ночные кутежи с громким прослушиванием танцевальной музыки!

- Поимей совесть, животное! - кричат, бывает, соседи Дэна, стуча чем-то тяжелым по водопроводным трубам. - Выруби музыку! Три часа ночи!

В такие моменты Дэну кажется, что миром на самом деле управляют вовсе не люди, что соседи стучат по трубам вовсе не из-за того, что им так ужасно мешает музыка. Но вот уж кому она действительно мешает, так это его кошке, и именно она каким-то  непостижимым для Дэна образом заставляет соседей играть на водопроводных трубах.

Обычно в таких случаях Дэн выключает музыку, выгоняет всех из квартиры, гасит свет и сидит в темноте на полу, размышляя.

И поступает он так не потому, что ему становится стыдно. Нет, ему становится страшно... Страшно от мысли, что он понял нечто такое, о чем другие даже не догадываются. Скорее даже, страх возникает не от самой этой мысли, а от понимания того, почему никто, кроме него, до сих пор до этого не додумался (может, "они" каким-то образом глушат подобные мысли, а с ним это почему-то не прокатывает)?!

После этого мысли Дэна неизменно направляются в прошлое, ко временам зарождения первых цивилизаций. В контексте познанной истины вся история человечества предстает перед ним в новом свете.

"Кто очень любит нежиться у очага? Для чего приручили коров, если у большинства взрослых людей лактоза коровьего молока не усваивается? А кто просто жить не может без молока, тепла и домашнего уюта?" - спрашивает себя Дэн.

Нет, он не оспаривает то, что именно человек овладел огнем, приручил животных и научился строить уютные жилища. Но кто еще вместе с ним получил все эти блага, совсем при этом не напрягаясь? Может, все же более разумен тот вид, который, не прибегая к грубой силе и не выставляя напоказ свое превосходство, добился того, что представители другого вида, думая, что выполняют свои собственные желания (еще бы, ведь они считают себя венцом эволюции!), делают все для комфортного существования этого на самом деле более разумного вида!

"Кто платит за квартиру и покупает еду?! - думает Дэн, - а кто проводит в этой квартире больше времени и получает пищу бесплатно? Кто за кем выносит лоток, и кто после этого прислуга, а кто - хозяин?"

Кошка в это время частенько садится напротив Дэна - только глаза в темноте тускло светят, и Дэн вспоминает культы Древнего Египта, японские манеки-нэко и Муххамедову Муссу.

- Когда я был ребенком, мой отец решил проучить кота, любившего сидеть на подоконнике раскрытого окна, - говорит Дэн своей кошке. - Отец взял кота за шкирку и выставил за окно: смотри, мол, как высоко, восьмой этаж аж! А кот от испуга цапнул отца за руку, и тот разжал пальцы...

Здесь Дэн всегда делает паузу, а кошка смотрит на него с таким видом, будто внимательно слушает, но не понимает, к чему парень клонит.

- На следующий день мы с отцом поехали на дачу, - пристально вглядываясь в кошачьи глаза, продолжает Дэн. - Хоронить кота...

Кошка медленно моргает и отводит глаза к полу. Каждый раз в эти долгие секунды Дэн чувствует себя соучастником преступления.

- Позже, много лет спустя, у отца якобы из-за алкоголя поехала крыша, и он умер в клинике для душевнобольных, - как обычно, заканчивает Дэн свою историю.

В этом месте кошка непременно урчит, делает несколько шажков в сторону Дэна и, задрав хвост, трется боком о его ногу. Дэн воспринимает это как прощение и нежно, с благодарностью, гладит ее по спине, а в его воображении знаменитый кот Шредингера со снисхождением наблюдает за своим стариком-хозяином, что с выражением ужаса на лице с неимоверной скоростью жонглирует ампулами с палочкой Коха.

И в эти мгновения на Дэна постоянно накатывает жажда творчества. Он, не поднимаясь, включает настольную лампу, хватает карандаш, бумагу и начинает писать прямо на полу. Кошка, по-охотничьи припав к земле и навострив уши, впивается взглядом в скрипящий по бумаге грифель, ведет его головой.

Рука Дэна не поспевает за разыгравшимся воображением; он пишет, зачеркивает, снова пишет; мысли множатся, рвутся, и в хаосе этом тонут последние осколки такого четкого еще совсем недавно сюжета. Кошка, резко сорвавшись, атакует деревянного скрипуна - цап!!!

Дэн смеется и легонько щелкает хищницу по носу карандашом. Та, точным движением, будто в замедленной съемке, бьет карандаш лапой и тут же вгрызается в его плоть зубами.

И именно в эти моменты у Дэна непременно мелькает догадка о том, что эти деревянные цилиндры на самом деле что-то вроде табличек, на которых его кошка пишет для таинственного адресата замысловатые послания. Кошка его особо в этом не разубеждает - где она еще найдет такого смышленого и покладистого "хозяина"!